Inertia Creeps

Лучи палящего солнца нещадно заливали место раскопок и освещали вздымавшуюся в знойном воздухе пыль. Археологи в суете перемещались от секции к секции по маленькому участку земли, радость была написана на их лицах. На этом участке каждый улыбался во все зубы, находя всё новые и новые открытия. Все они чувствовали, как понемногу наполняются их кошельки. Все, кроме одного. Себастьяну Михаэлису было скучно. Себастьяну Михаэлису, человеку, собственноручно извлекшему из земли каждое из внушающих благоговение открытий, было скучно. Себастьяну Михаэлису, который очень даже мог бы стать миллионером за последние три недели, было до отупения скучно. В ту же секунду, когда будильник на его часах прозвенел, сообщая о конце смены, он тут же отбросил в сторону кисточки и, не оглядываясь, покинул место раскопок. Поначалу он был в восторге. Археология была чем-то новым, чем-то, что он ещё никогда не пробовал, чем-то интересным… первые пять минут. Каждый день копать под палящим солнцем пустыни, задыхаться от пыли и обломков пород, а всё из-за каких-то никудышных останков, принадлежавших какой-нибудь древней трёхногой крысе, которая, очевидно, бегала не шибко быстро. Как вы могли уже догадаться, Себастьяну Михаэлису всё новое быстро надоедало. Так было на каждой работе. Сразу после выпуска из школы он работал простым клерком. Это одна из тех должностей, на которых торчишь с девяти до пяти. Было понятно, что эта работа может сильно наскучить, особенно человеку со столькими талантами. Он рано понял, что может получить любую работу, какую только захочет, как только работодатель увидит его резюме. К сожалению, каждая его профессия быстро надоедала. Строитель, водопроводчик, укротитель львов, официант, изготовитель подсвечников, ничто не могло поддержать его интерес, и, как только он чувствовал хоть капельку скуки, он подавал заявление об увольнении. Обычно оно было встречено рыданиями и просьбами не уходить, но он всегда стоял на своём. Себастьян вообразил, будто понял, в чём его проблема. Все его профессии были слишком яркие, слишком банальные. Он всегда ненавидел всё яркое и банальное. В порыве отчаянья Себастьян обратился к самому рассудительному человеку, которого он знал. Агни. Они с Агни знали друг друга очень долго. Они познакомились в старших классах, стали лучшими друзьями и даже вместе поступили в университет, делили одну комнату в общежитии. Потом Агни нашёл какую-то непонятную работу и испарился с лица земли. К счастью, он до сих пор присылал рождественские открытки, что было очень приятно, принимая во внимание то, что он не праздновал этот праздник. Поэтому у Себастьяна был его адрес. Всего через неделю пришла весточка из больницы Святой Виктории, хотя это и не удивило Себастьяна. Через два дня он забрал все свои пожитки из небольшой квартиры в Сохо и очутился на самолёте в Англию. — Мистер Себастьян Михаэлис? Обратился к нему кто-то на выходе из аэропорта. В поисках источника голоса, он встретился взглядом с высокой загорелой женщиной, машущей ему рукой. — Это я, — он улыбнулся своей обыкновенной чарующей улыбкой, не удивляясь, но довольствуясь, увидев, как краснеют её щёки. Она протянула ему руку. — Меня зовут Ханна Анафелоуз, я работаю медсестрой в Святой Виктории. Я приехала забрать вас, — кротко произнесла она хорошо заученные слова, стараясь не смотреть ему в глаза. Прежде чем она провела его к машине, Себастьян пожал ей руку, задерживая рукопожатие дольше обычного, наслаждаясь, ощущая её неловкость. Поездка из центра Лондона до какого-то неопределённого места, где находилась больница, изматывала больше полёта на самолёте. Нескончаемые зелёные поля и стада овец мелькали в окне целых три часа, как если бы они были в бюджетном мультфильме, и Ханна, очевидно, не могла вести машину и разговаривать одновременно, два сломанных забора и отсутствие бокового зеркальца в машине были тому доказательством. Пока что работа не обещала быть даже чуточку интересной, хотя это можно было спихнуть на атмосферу Англии. Он всегда считал, что этой стране крайне недостаёт азарта. В какой-то момент он отрубился, в одну минуту солнце только взошло, а в другую висело высоко в небе. Стоял полдень. — Мы на месте, мистер Михаэлис, — сказала Ханна, вылезая из машины. Сонно потирая глаза, Себастьян тоже выбрался из машины, едва не наткнувшись на низкого человека около него. Еле удержав равновесие, чтобы не упасть, он извинился, но мужчина просто посмеялся, крепко пожимая руку Себастьяну. — Добро пожаловать в больницу Святой Виктории, мистер Михаэлис. Я Танака, один из Председателей этого учреждения. — Приятно с вами познакомиться, мистер Танака. Спасибо за то, что так быстро меня приняли. Я вас не подведу, — усиленно стараясь звучать искренне, Себастьян произнёс свои обычные заготовленные слова. Рукопожатие Танаки стало сильнее, практически причиняя боль. — Боюсь, если вы подведёте меня, в живых вас уже не будет, так что постарайтесь, — засмеялся он, направляясь нетвёрдой походкой к большим дубовым дверям. Себастьян не был уверен, смеяться или нет. Это была шутка? — Извиняюсь за то, что вся эта ситуация кажется такой таинственной, мистер Михаэлис. Это стандартная процедура, уверен, вы понимаете. Вы будете жить в этом старом здании общежития с другим персоналом. Сначала я покажу вам вашу комнату, а потом будет тур по остальным зданиям, это вам подходит, ммм? Это был вопрос, но Себастьян был уверен, что ответа от него не ждут. Здание было будто бы из какого-нибудь клишированного фильма ужасов со всеми своими длинными сквозистыми коридорами в тёмных тоскливых цветах. Всё было покрыто пылью и выглядело так, будто бы здесь ни к чему не прикасались с викторианской эпохи. Работа здесь казалась всё менее и менее привлекательной. Конечно, он искал что-нибудь неброское и неочевидное, но это место казалось просто смехотворным. Через дюжину коридоров и несколько лестничных пролётов они остановились. — Это ваша комната. Мы предоставляем предметы первой необходимости, все роскошества вам самому придётся приобрести. К сожалению, все комнаты примыкают друг к другу, но сомневаюсь, что это причинит вам неудобства. Здесь мы уважаем личное пространство. Танака положил ключ в ладонь Себастьяна. — Внутри вы найдёте пропуск. С ним вы сможете открыть любую дверь в этом учреждении, но знайте, что каждое его использование записывается системой. Себастьян кивнул, запоминая всю информацию. — Сейчас мне нужно кое-что посетить, почему бы вам не познакомиться со своими коллегами? Я скоро вернусь. Как только низкий мужчина ушёл, Себастьян вошёл в комнату и опешил. Ну, это определённо был не отель Плаза. Комната была не больше шкафа в его старой квартире, в ней почти ничего не было, кроме шаткого стола, бог знает какой старой кровати и крошечного шкафа. На блеклых обоях почти везде были дыры, открывшие окаменевшее дерево под ними. Рядом с дверью, в которую он вошёл было ещё две двери, по-видимому, они вели в комнаты его коллег. Себастьян заметил, что ни на одной не было замка. Что там Танака сказал о личном пространстве? Со вздохом смирившись с судьбой, он начал распаковывать сумки. Будучи путешественником, Себастьян никогда не беспокоился о «роскошествах», как назвал их председатель, беря с собой только одежду. Он также захватил и какие-то книжки, но кроме этого, в этот раз он путешествовал налегке. Что очень хорошо, принимая во внимание размер комнаты, в которой он будет жить. Ему понадобилось немного времени, чтобы обосноваться в комнате, где-то около тридцати минут, поэтому, готовясь к худшему, Себастьян постучал в ближайшую из двух дверей. Худшее и произошло. Через секунду после того, как его кулак столкнулся с деревом, дверь распахнулась, и, если бы у Себастьяна были замедленные рефлексы, он бы уже лишился головы. Широко раскрыв глаза пунцового цвета, Себастьян повернулся посмотреть, что пронзило его стену. Нож? — Вы, должно быть, тот новенький, — заметил сопровождаемый приближающимися шагами резкий голос из комнаты. Мужчина немного ниже его шагнул из комнаты, ярко-зелёные глаза свирепо уставились на него. Он легко вытащил складной нож из стены и использовал его лезвие, чтобы поправить свои очки. Себастьян смотрел на ждущего ответа мужчину, взвешивая возможность потери пальца, если он вдруг протянет ему руку. — Да, я Себастьян Михаэлис, а вы? — он пытался скрыть раздражение, но этот парень практически сделал с ним то же, что Суини Тодд делал со своими жертвами. Не очень хорошее первое впечатление. Очевидно, он тоже не произвёл хорошего эффекта, потому что глаза мужчины злобно сузились. — Уильям Т. Спирс. Вы можете звать меня мистер Спирс. Теперь покончим с любезностями, — Себастьяну не очень-то хотелось видеть этого человека, когда он не «любезен», — есть особые правила, с которыми вам надо ознакомиться. Во-первых, вы не входите в мою комнату. Даже не стучите. Во-вторых, вы не трогаете мои вещи. В-третьих, если у нас с вами будет одна смена, вы придёте ровно в назначенное время. Я не люблю ждать. В-четвёртых… — Боже, Уилл, какую бедняжку ты снова отчитываешь? — чужой голос вмешался в напыщенную речь. Если судить по не очень выразительному лицу мистера Спирса, «Уилла», голос принадлежал кому-то не очень для него приятному. — Я не отчитываю! Просто даю понять, что нужно и не нужно делать, дабы избежать разногласий, — злобно ответил он тому, кто вошёл через другую дверь. Полная противоположность Уиллу, мужчина… женщина… человек сверкнул улыбкой. Не улыбкой, которая говорит «добро пожаловать», а той, что говорит «я всегда на стороже». Огненно-красные волосы доставали ему до талии, подходя по гамме красному наряду. Не то чтобы Себастьян мог об этом судить, но он не сомневался, что огненные у этого человека не только волосы. Может, всё дело было в том, как этот мужчина, судя по отсутствию груди, вилял бёдрами или перебрасывал волосы за плечи, или каждое своё замечание заканчивал подмигиванием. Или всё дело было в щипках за задницу. Да, вероятно, в щипках за задницу. Прежде чем Себастьян смог со всей силой ударить этого парня, он хихикнул и танцующей походкой удалился. — О, новое мясо! Да ещё и красавчик. Как ваши дела? Я Грелль Сатклифф, и если вам что-нибудь нужно, в смысле, ВСЁ, что угодно, обращайтесь. Опешив от нахального флирта, Себастьян нацепил свою деловую улыбку. — Спасибо, мистер Сатклифф, я приму во внимание… — О, пожалуйста, Себби, зови меня просто Грелль! — …Хорошо, Грелль. Я предпочитаю, когда меня называют Себасть… — О! Я представлю тебя другим! Себастьян практически уже видел множество восклицательных знаков в его речи. Прежде чем он смог отказаться, Грелль вцепился в его руку и утащил в другую комнату с огромной силой. Пяти минут с Греллем хватило, чтобы понять, что в больнице Святой Виктории Себастьян задержится ненадолго. Столько же времени хватило Греллю, чтобы понять, что он хочет, чтобы Себби стал отцом его детишек, несмотря на упорные утверждения последнего о том, что это научно невозможно. Когда Грелль сказал «с другими», он имел в виду всего двух людей, потому что всего санитаров было четверо. Грелль, Уилл и Агни. Четвёртым был молодой человек по имени Рональд Нокс, у которого были такие же очки, как у Грелля и Уилла, и он был слишком занят флиртом с секретаршей, чтобы узнать что-нибудь, кроме имени Себастьяна. К его разочарованию, мужчина тоже называл его «Себби». Это должно прекратиться. Потом Грелль потащил его к Агни. — Себастьян! — мужчина с белоснежными волосами обнял его, что Себастьян принял с радостью, несмотря на огорчение Грелля. — Я не знал, что ты приедешь так быстро! — Я подумал, чем быстрее, тем лучше. Ты хорошо выглядишь, Агни, — улыбнулся Себастьян редкой искренней улыбкой своему другу. Когда они в последний раз друг друга видели, незадолго до того, как Агни устроился сюда, дела у него шли не очень, он был вымотан и истощён. — Спасибо, ты уже нашёл свою комнату? — Агни пригласил его к столу. Они оба игнорировали Грелля, ноющего о том, что его бросили. — Да, я уже распаковал вещи. Комнаты здесь… Агни захихикал. — Простые? Ммм. Я знаю, они не такие, какие тебе обычно дают. Хотя, скоро привыкнешь. На самом деле, это же всего лишь место, где можно поспать, не больше. — В своих письмах ты ни разу не упоминал, что персонал тоже чокнутый. — О, боже, что произошло? — Ну, меня почти освежевали, потом меня облапал человек, который хочет, чтобы я выносил его детей… или он хочет выносить моих… Оно было не очень понятно. Если такой персонал, то какие должны быть пациенты. Агни засмеялся. — Ты ещё не видел психиатров.

۞

Час спустя Себастьян понял, что имел в виду Агни. Танака пришёл забрать его из столовой, в которой они сидели с Агни. Очевидно, он позаботился о своих делах. Начался тур. Они оставили общежитие и направились к главному зданию. Сперва они встретились с главными санитарами, непосредственными начальниками Себастьяна. Не многообещающий опыт. По причинам, которых он не мог понять, Себастьяну они не понравились. Стоило им произнести свои имена, Эш и Анжела, как Себастьян решил, что есть в них что-то не то. Честно говоря, если по их лицам можно было хоть что-то сказать, так это то, что неприязнь была взаимна. После напряжённой и неловкой встречи Себастьян с облегчением вышел из их офиса. Последующие встречи были не так уж плохи, честно говоря. Танака отвёл его в лазарет, где представил ему Доктора (было это его именем или нет, Себастьян не имел ни малейшего представления, но все звали его так). Себастьян испытал облегчение, поняв, что в отличие от остальных сотрудников, которых он встретил за день, Доктор казался нормальным, что, конечно, всегда хорошо. Очень добродушный человек, прикованный к инвалидной коляске, но не смущённый этим, он страстно любил свою работу. Рядом с ним были его помощники, тройняшки по имени Кантербери, Томпсон и Тимбер, и Ханна, женщина, подвозившая его. К сожалению, встреча после этого не развеяла подозрения Себастьяна насчёт того, что сотрудники на самом деле были пациентами, а всё это было всего лишь тестом, прежде чем ему достанется работа. Танака отвёл его к крылу здания, где находились психиатры, проинформировав о том, что, к сожалению, Главный Психиатр, Клод Фаустус, весь вечер находится с пациентами и шлёт свои приветствия. Хотя там были и другие три психиатра. Первым был мужчина по имени Чарльз Грей. Человек довольно молодой, с фальшивой улыбкой и острым, даже саркастическим чувством юмора. Всю их встречу он улыбался, но и глядел на Себастьяна так, будто он всего лишь букашка на свежевымытом полу. Другого мужчину тоже звали Чарльз, Чарльз Фиппс. Очевидно, к ним обращались по фамилии, дабы избежать путаницы. Он был полной противоположностью другому Чарльзу, он был высок, когда другой был низок, тих, когда другой был громок, спокоен, когда другой был вспыльчив. Третий и последний человек, вероятнее всего, был страннейшим из них. Он выглядел так, будто только выпустился из школы, но уже работал в психбольнице. Джон Браун был чем-то средним между Греем и Фиппсом. Спокойный, но не флегматичный, он казался очень вежливым, пока не вытащил из кармана руку с куклой на ней. Очевидно, марионетку звали Альберт, ей, по словам Джона, очень не понравился Себастьян, она оскорбляла его всё время, пока он находился в офисе. Вопрос о вменяемости персонала отпал сам собой. Себастьяна волновало, как психическое здоровье людей может находиться в руках этих трёх. Он надеялся, что хотя бы у Клода Фаустуса больше винтиков в голове, чем у них. Когда Танака сообщил ему о том, что тур почти закончен, он испытал облегчение. Но потом под ними послышался взрыв. — А! Конечно! Я забыл представить вам шефа! Если это не было предвестием беды, тогда он не знал, что было. Когда они спустились на кухню, они увидели пожар, но, казалось, ничего нового в этом нет. Высокий мужчина, покрытый золой, боролся с огнетушителем, и громко ругался, пытаясь открыть его сопло. — Бардрой? У тебя есть минутка? — спросил Танака так, будто пожар не бушевал на месте, где Себастьян был уверен, стояла плита… а в углу стоял огнемёт? Это объясняет всё и не объясняет ничего. Бардрой оторвался от борьбы с неодушевлённым предметом и улыбнулся им. Сигарета свисала из уголка его рта. — Конечно, босс! В чём дело? — Я бы хотел представить тебя нашему новому персоналу, Себастьяну Михаэлису. Он будет работать санитаром. Мистер Михаэлис, это Бардрой, повар этого учреждения. — Эй, приятно познакомиться, Себастьян. Зови меня Бард, все так делают, — сказал покрытый золой блондин, протягивая свою руку. Себастьян принял рукопожатие, улыбаясь мужчине. — Взаимно, Бард. — Б-Бард! Сигнализация! — пронзительно взвизгнул высокий голос. Рыжая девушка, спотыкаясь, вошла в комнату. Маленький блондин выбежал за ней, широко раскрыв голубые глаза. — Ого, большой сегодня пожар. — Себастьян удивленно выгнул брови. Получается, это случается каждый день? — Доброго времени суток. Ребята, это Себастьян, новая кровь. Себастьян, это Финни, садовник, и Мэйлин, домработница. Маленький блондин, Финни, радостно улыбнулся. Мэйлин, с другой стороны, только лишь взглянула на Себастьяна, как вся кровь прилила к её лицу, и она сразу же упала в обморок. Наблюдая за событиями, происходящими перед ним, Бард продолжил битву с огнетушителем, пока вышеупомянутое пламя продолжало полыхать. Финни пытался пробудить женщину, а наблюдающий за ними Танака, хихикал. Себастьян решил, что был прав. Если сотрудники такие, то насколько должны быть ужасны пациенты?