***
The Gaslight Anthem – We Did It When We Were Young Они в коем-то веке выбрались прогуляться по городу, чтобы обсудить наконец концепцию группы и будущее название. – Черный… должно быть что-то связанное с черным. – Лекса шла с задумчивым видом, глазея по сторонам. – Черный? Лекс, мрачновато как-то. Я понимаю, рок, все дела, но цвет такой, сразу не располагает… – Линкольн нахмурился и почесал свою лысую голову, искоса глядя на подругу. – Черный – это не цвет, а отсутствие цвета. Как раз нам подходит. – И всё? Одно слово? – Секундная тишина между ними, и тут в голову Линка прилетает плюшевый мишка. – Воу! – воскликнул парень, обернувшись туда, откуда прилетел “подарок”. Маленькая девчушка, стояла неподалеку, держась за ногу матери, смущенно смотрела на него исподлобья. – Мама, – почти шепотом произнес ребенок, дергая женщину за край футболки. – Смотри, какая голова... без волос! Лекса расплылась в улыбке, покосившись на друга. Тот сначала обомлел, но затем поднял мишку с тротуара и отдал девочке. – Голова! – Что голова? – Черная голова! Black Head… – Торес просиял, встретившись с зеленым взглядом. Двадцатилетние Лекса и Линк шли по бульвару Сансет, являвшемуся просто кладезем музыкальных и любых других талантов. Через каждые пару метров стояли молодые, одаренные музыканты, играя на самых различных инструментах – от губных гармошек до контрабасов. Каждый стремился заработать копейку в шляпу, лежавшую на асфальте, или мечтал быть замеченным каким-нибудь залетным продюсером. Все разных мастей и совсем не похожие друг на друга: юные школьники или студенты, опытные матерые исполнители или зрелые мастера. Талант на таланте и талантом погонял, без возможности, к сожалению, пробиться в этом жестоком мегаполисе, где связи или постель решали всё. Повсюду раздавались то медленные и мелодичные ритмы, то заводившие толпу зрителей быстрые жесткие мотивы. Лекса знала, что ищет, и знала, что музыкантов для своей группы сможет подобрать именно здесь. Тут найдутся достойные ребята, целеустремленные, трудолюбивые и ещё не поймавшие звездную болезнь. Только уличные музыканты знали цену славе и умели пахать до седьмого пота без сна и отдыха – так, как планировала Лекса. Они с Линком медленно шли по бульвару, вслушиваясь в каждое выступление, иногда останавливались, обращая внимание на реакцию прохожих. Им нужны были толковый барабанщик и клавишник – редкое явление, требовалось серьёзное умение, чтобы прижиться в группе того формата, какой мечтала создать Хэммон. Подмечая в этом разнообразии хоть как-то отдаленно подходивших их формату исполнителей, ребята подходили, чтобы спросить, не хотели бы они присоединиться к зарождающейся группе. К своему удивлению, чаще всего слыша в ответ что-то вроде «нет, простите, я просто парочку песен тут сыграть пришел» или «у меня семья, не смогу уделять вам столько времени». Но самым популярным отказом оказался вариант, что никто не хотел тратить своё время на молодую группу, о которой никто ни сном, ни духом. Лекса их понимала, но в какой-то момент вдруг стала терять веру в себя и всю эту безумную амбициозную затею. Двое друзей дошли уже почти до конца улицы, теряя всякую надежду найти таких же энтузиастов. Хэммон, жутко разочарованная очередными безрезультатными поисками, уже стремительно направлялась к машине, когда вдруг Линкольн дернул её за предплечье и указал пальцем на толпу из человек двадцати на первый взгляд. Она окружала троих ребят, во всю исполнявших супер известные хиты, превращая их в оригинальные и необычные каверы. Лекса устало взглянула в том направлении, что указывал Линк, без особого энтузиазма, но тут же оживилась, завидев такое скопление народу. Они с парнем поспешили подойти поближе, чтобы узнать, отчего же такой ажиотаж. Трое молодых ребят во всю отжигали, работая на публику, выкладываясь так, словно на концерте выступали. За синтезатором стояла черноволосая красотка с очаровательной улыбкой и волосами, собранными в тугой хвост. Казалось, она практически не обращала внимания на свои пальцы, порхавшие по клавишам. Парочка детишек-школьников, не отрываясь, заворожено наблюдали за её игрой. А взгляд девушки, напротив, бегал по лицам зрителей, которым она то и дело подмигивала, подначивая подключаться под ритм и аплодировать. Чуть поодаль от неё за самодельной барабанной установкой сидел паренек-азиат, такой задорный и смешной, что его очарованию сложно было не поддаться. Вместо обычных ударных бочек у него стояли железные пивные кеги, от удара по которым исходило необычное звучание, совсем не типичное и уникальное. Зрители не успевали следить за двумя его барабанными палочками, виртуозно ударявшими по этим бочкам. Казалось, он мог держать этот дикий ритм хоть несколько часов подряд, без остановки, настукивая точно под идеальные звуки синтезатора. Ну, а вокалистом у них был худощавый нескладный парень, обладавший однако весьма мощным бархатным голосом. Он исполнял “Wind of Change” группы Scorpions, которую все знали и любили, вот только аранжировка была уникальная, собственного сочинения. В руках у него была простая кепка, которую парень то и дело подносил к зрителям, чтобы те кидали туда деньги – мелочь, мятые однодолларовые купюры, неважно. Многие рады были отблагодарить музыкантов, заслушиваясь старым хитом, который вокалист пел так, словно в его жизни всего пару минут назад произошло какое-то чудо. Он широко улыбался и своей энергетикой щедро делился со зрителями. Лекса и Линк заслушались до такой степени, что даже не заметили, когда спустя пару песен ребята объявили, что на этом их выступление окончено, но они обязательно придут сюда вновь. Музыканты дружно поклонились, а толпа в ответ одарила их искренними аплодисментами, включая Тореса и Хэммон, оставшихся чуть в стороне. После чего люди стали потихоньку расходиться, напевая себе под нос последнюю песню, а ребята начали собирать свои инструменты. – Это было потрясающе! – Лекса подошла к девушке и мягко коснулась её плеча, искреннее улыбаясь. – Нет, серьёзно, в вас определенно есть искра. – О, спасибо большое, но на самом-то деле, в нас просто есть острая нужда в деньгах и неограниченный энтузиазм, – клавишница подмигнула шатенке и продолжила упаковывать в чехол свой инструмент. – Столь заразительный энтузиазм, что я хотела бы пригласить вас всех в свою группу. – Что? Группу? – Брюнетка остановилась и внимательно посмотрела на собеседницу. Та в ответ лишь загадочно улыбалась. – Да, в мою группу. – И что же у тебя за группа такая, что аж три музыканта нужны? – Мы только начинающий коллектив – я и мой друг, Линкольн. Он бас-гитарист, я – вокалистка. Есть пара своих авторских песен, но нужны толковые музыканты. Такие как вы. – Лекса не отводила уверенного взгляда от карих глаз на против. Девушка светилась любопытством и скептицизмом одновременно. – Интригующе. Монти, Джас… Нас тут в группу играть приглашают. Что скажете? Азиат бросил взгляд на незнакомку, продолжая раскручивать свою стойку. – Мэм, великодушно прошу прощения, но нам сейчас очень нужны деньги, а идти в молодую группу – значит, тратить свое время, которое мы могли бы потратить, чтобы зарабатывать здесь. – Парень договорил совершенно беззлобно, скорее, даже обреченно, после чего пожал плечами и посмотрел на своего друга. – Что скажешь, Джас? Темноволосый вокалист окинул Линка и Лексу оценивающим взглядом. – Что ты можешь нам предложить, красотка? Какую альтернативу? – По правде говоря, дерзкий паренек никак не ожидал такой реакции на свой шутливый выпад. Лекса, установив с ним зрительный контакт, подошла чуть ли не вплотную. – Я предлагаю вам шанс всей вашей жизни. – Она говорила тихо, четко и без единой запинки. – То, что мы с Линком запланировали, выведет нас в люди. Вам нужны деньги? Для этого придется хорошенько потрудиться. Тут вы тупо разбазариваете энергию и талант за жалкие пару сотен в месяц. Я видела ваше выступление и знаю, что вы – именно то, что нам нужно. Поэтому, предлагаю вам репетиционку и бесплатное отличное оборудование. Что еще нужно?! Поработаем, как следует, и вы будете купаться в этих хрустящих зелененьких бумажках. Лекса закончила свою речь, убрав руки в карманы и выжидательно приподняв бровь. В зеленом взгляде – только решимость и настоящее обещание, ни тени лжи или льстивых заискивающих обещаний. Джас, Рэйвен и Монти уставились на неё в немом шоке, находясь под впечатлением от властной шатенки и её уверенного жесткого тона. – Звоните, как надумаете. Номер рабочий, так что позовите Лексу, если ответит кто-то другой. Уверена, вы сделаете правильный выбор. – И с этими словами шатенка вежливо кивнула новым знакомым, развернулась и вместе со своим бритоголовым товарищем покинула ошарашенных музыкантов. – Монти… – тихо начал Джаспер. – Да, дружище. – Я только что чуть кирпичей в штаны наложил. – Брюнет неотрывно смотрел в удаляющуюся спину зеленоглазой, словно находясь под гипнозом. – Кажется, мы будем играть в группе! Рэйвен и Монти оставалось лишь молча кивнуть в ответ, с трудом стряхивая с себя это наваждение со странным и необычным именем “Лекса”.***
Bastille – What Would You Do The HARDKISS – RAIN К концу рассказа Рейес текила закончилась и в ход пошла следующая бутылка, которую любезно принесла полуголая официантка: кажется, в этом заведении после полуночи все Золушки превращаются в героинь немецких фильмов без перевода. Но не то чтобы Кларк, Рэйвен или Лекса жаловались на такой расклад... – Мы, как проклятые, отпахали пять лет без передышки, пока добились вот этого всего. – Брюнетка обвела рукой стол и указала в сторону танцпола. – И только благодаря Хэммон, Кларк. То, на что она пошла, ради этого... Запомни, после такого человек не может остаться не сломанным. На лице клавишницы появилась хмурая гримаса – она частично знала весь путь, который проделала Лекса, а о другой части... не хотела даже задумываться, представляя, как жутко всё обстояло на самом деле. – Миллионы людей во всем мире, Рэйв, страдают из-за призраков прошлого или психологических травм. Миллионы. Но большая их часть как раз таки тянется к тому, кто может им помочь выбраться из собственного ада. Они ИЩУТ помощи! Лекса? О нет, она наслаждается происходящим и совершенно не горит желанием что-то менять. Её всё устраивает и это видно, можешь меня не переубеждать. Раз уж вы за пять лет не пробились к ней, кто я такая, чтобы докучать ей своим дружеским плечом? Это бесполезно, и она четко дала понять, что не нуждается в моей помощи или поддержке, – с долей отчетливой горечи в голосе отозвалась Кларк, всё ещё переваривая такой объем информации. Хотелось верить, что не всё потеряно, но сердце упрямилось от обиды. Собеседница нахмурилась сильнее, осознавая, что столько не выпьет: эти две барышни – натурально упертые дуры. Обе. – Хэммон не умеет по-другому, слышишь ты или нет? Она живет так с пятнадцати лет, с тех пор, как потеряла мать и загремела в тюрягу. Такой образ жизни – это всё, что у неё есть, всё, что она знала на протяжении десяти лет. Лекс просто не понимает, что может быть иначе и что она заслуживает лучшего. За фасадом Командующей – потерянная и загнавшая себя в тупик девчонка, считающая, что во всех катаклизмах этого мира виновата только она сама. И лишь с того момента, как ты зашла в нашу гримерку тогда, на фесте, что-то надломилось в айсберге. Веришь или нет, но я ведь знаю её вдоль и поперек, и я-то вижу, что теперь Лекса начала задумываться, переосмысливать и переоценивать. Ей перестало быть всё равно, Кларк. Ты ей небезразлична, и это такой же факт, что у нас с тобой по десять пальцев на руках и ногах. Эта дуреха никогда не покажет своей симпатии первая, но ты должна присмотреться повнимательнее. Если тебе нужно подтверждение... Раньше Лекс никогда и никому не спустила бы тех выходок, которые ты выкидывала, особенно – новичку группы. Тебя впустили в семью, понятно? В её святилище, а его она готова защищать до последней капли крови. Что особенно удивительно после подставы Мёрфи... ты очень быстро стала той, ради кого Хэммон готова была бить морду какой-то тупой бабе. Мёрфи пробыл с нами полгода или около того, но так и не стал частью коллектива и за него никто никогда вступаться бы не стал. Рэй замолчала, внимательно наблюдая за реакцией изрядно накидавшейся, но всё ещё прекрасно соображавшей блондинки. Странная текила какая-то, они не могут напиться в стельку... То ли обе нервничают, то ли адреналин в крови сильнее... Голубоглазая спокойно встречается с её выжидающим взглядом и приподнимает бровь, откидываясь на спинку полукруглого диванчика. – Она мною пользуется, Рэйв. Когда ей нужно и удобно, а затем выбрасывает, как ненужного домашнего питомца. Знаешь, приручает и тут же отталкивает. Это слишком даже для такой “святой”, как она. Это больно и неприятно, и я ей не психотерапевт: пока Лекса сама не захочет, ничего в её жизни не изменится. А насильно мил не будешь, это я уже уяснила. Брюнетка даже зарычала от досады, запустив пальцы в копну распущенных волос. Нет, всё-таки, спиртное уже довольно прилично ударило по мозгам. – Лекса боится чувств. Пойми ты! Отторгает их, как лишний орган или что-то вроде того. Но никогда прежде не встречалось никого, кто мог бы противостоять ей так, как ты. Черт, да я вообще действительно считаю, что это под силу только тебе, Гриффин... Между вами невидимая нить и вы явно столкнулись в этой жизни не случайно. Всё, о чем я тебя прошу – не опускай руки. Только ты способна вытащить её из этого болота, в котором она барахтается, даже если сама Лекса будет кусаться и брыкаться, отказываясь подчиниться. Поверь, рано или поздно, Хэммон подчинится тебе, потому что будет знать, что даже после всего говна, которое она натворила, ты продолжала в неё верить. Просто верить, Кларк, большего не нужно. Тебе осталось только дожать. И ТЫ – её единственный шанс. “Ты – её единственный шанс”, – эхом разносилось в сознании, как чертова молния, шибанувшая посреди ясного неба. Просачиваясь в мысли, заполняя сердце, даря надежду. Раздражая до такой степени, что хотелось разбить что-нибудь или хорошенько встряхнуть Рейес. Какого хрена она полезла к ней с этим философским разговором и уговаривает бороться за того, кто не готов бороться сам?! И почему теперь внутри разгорается этот странный огонь решимости и желания победить в войне не за себя, но за кого-то? За того, кто запретил тебе бороться?.. Так и поступают друзья... Те, которые видят со стороны, смотрят дальше и глубже, чувствуют и знают то, что отрицают объекты их наблюдения. Друзья, которые искренне пытаются помочь тем, кто не способен помочь себе сам. – Я знаю, что это тяжело, Кларк, я была на твоем месте несколько лет подряд, пока Лекс окончательно не захлопнула дверь перед моим носом. Ты же – другой случай. Как бы ей ни хотелось, она не может отгородиться от тебя, потому что ты уже пробралась внутрь её крепости. Ты уже там, куда не пробился ни один из нас. Ты сильнее, тверже, напористее. И ты справишься. А я буду помогать тебе всем, чем смогу. – После этих слов Рэйвен протянула ей ладонь, ожидая ответа. Это заговор. Настоящий коварный заговор. И Лекса нас возненавидит. Но, знаете что? А плевать мне. Пусть бесится! Я не отступлюсь. Впервые в жизни не отступлюсь от того, чего мне так хочется. Медленно, но Кларк всё же протягивает руку в ответ, чтобы пожать ладонь пособницы. И они обе хитро ухмыляются, молча кивая друг другу. А затем скрепляют союз последними шотами текилы, после чего вновь бегут на танцпол и остаток ночи проводят веселясь и отрываясь на всю катушку. А Лекса, увлеченная Беатрис, даже не заметила подвоха... Пакт заключен. Стратегия выбрана. Война продолжается. Только теперь твоими методами, Хэммон, твоими методами.***
Сан-Хосе, четвертый концерт Два дня спустя
Marina And The Diamonds – Savages Disturbed – Sacred Lie Даже протрезвев, Гриффин не отступилась от принятого решения и прекрасно осознавала, на что шла, соглашаясь следовать просьбе Рэйвен. К тому же, пары дней в дороге до следующего города вполне хватило, чтобы девушка понаблюдала за поведением Лексы и проанализировала всё, что ей было рассказано об этом человеке. Хвала умению и легкой руке мисс Рейес, которая не накидала Кларк до беспамятства, а лишь разогрела и без того горячую кровь – блондинка прекрасно помнила каждую деталь, но что самое главное, теперь она лучше понимала причины такого поведения Хэммон. Вспоминая историю с матерью, отчимом и тюрьмой... Плюс – сложнейший путь к славе... Всё складывалось в предельно ясную картинку, от которой мороз по коже и эхо страха в душе. Потому что после этого в сознании всплывала их единственная ночь и та нежность, что сквозила в Лексе столь тонким покровом, что она сама, похоже, не отдавала себе отчет, насколько открылась перед своей гитаристкой. И если три дня назад Кларк готова была навсегда отказаться от идеи подобраться к шатенке... То сегодня она уже отчетливо понимала, что попала так глубоко, как никогда прежде. И давать задний ход теперь вообще не вариант. А тем временем ей старательно названивает бабушка, то включающая громкую связь, чтобы подставить мобильный к динамику домашнего телефона и убедить Эбби Гриффин, что дочь в целости и сохранности отдыхает в Бостоне, то чтобы прочитать совсем неуместную лекцию о том, как надо беречь себя и не делать глупости. Вот только, бунтарская натура явно передалась генетически, предусмотрительно минуя Эбигейл. Поздно, бабуля, я пошла по твоим стопам... И мне это нравится. А о вреде здоровью мы поговорим потом. Пока что, я умею рассчитывать дозу и знаю свою меру. Приветливый, яркий и самобытный Сан-Хосе встретил группу радушнее некуда, а выступление проходило в шикарном Ледовом дворце хоккейной команды “Сан-Хосе Шаркс”, прямо посреди ледовой арены, которую оборудовали специально для рокеров, нарисовав вместе игровой разметки черные эмблемы “Black Head” по обеим сторонам от сцены. Помост, кстати, также оформили в пост-апокалиптическом стиле, отчего фанаты на трибунах просто заходились в восторге, встречая долгожданных кумиров уже привычным шквалом аплодисментов и криков. И в тот день группа снова прыгнула выше головы, заставив Беатрис чуть ли не визжать от счастья, наблюдая за этим гипнотизирующим зрелищем. Безусловно, очередная порция допинга от Морфеиуса, ещё забористее, чем прежде: Кларк с Линкольном просто порвали зал гитарными партиями, соло самого Монти ввело всех в экстаз, а вокал Лексы... если кто-то не слышал её голос до этого, то после сегодняшнего дня ни у кого не осталось сомнений, что олицетворение “Black Head” – это Лекса Хэммон, единственная и неповторимая в своем роде Командующая. И после концерта, который некоторые фанаты любезно транслировали через приложение “Перископ”, мисс Грин по видеосвязи позвонил один из спонсоров, попросив к экрану всех ребят. Каждого поблагодарили в личном порядке, наградив к тому же, ощутимо приятным денежным бонусом, который Беатрис было поручено выдать им той же ночью. Ну, как выдать, перечислить на банковскую карточку Лексы, после чего та нашла ближайший банкомат и радости участников группы не было предела. Хрустящие, желанные и такие выстраданные зеленые бумажки стали своеобразной вишенкой на торте, дав ребятам материальное доказательство успеха, их таланта и того, к чему пятеро из них стремились последние пять лет. А Кларк... держала приятный бонус в руках и не могла поверить, что помимо такой популярности у публики, она только получила настоящую первую зарплату. За то, чем обожала заниматься, за свои пот и в кровь стертые подушечки пальцев. Мне заплатили за музыку, за мою игру на гитаре! Она мечтала об этом моменте абсолютного признания с самого детства. С той первой секунды, когда взяла в руки свой первый инструмент. И вот мечта стала реальностью, в эту секунду, здесь, у самого обычного банкомата на одной из улиц Сан-Хосе, в котором никто из них прежде не был. И первое, что сделали абсолютно все, кроме самой Гриффин, – перечислили часть зарплаты родителям прямо с карточки Командующей, даже не утруждая себя съемом всей суммы. Лекса и вовсе наградила себя лишь парой сотен на предстоявшую гулянку. Шикарный вечер решено было отметить в круглосуточном баре для местных, где простые и компанейские участники группы вписались, как влитые. Выпивка, коктейли три по цене двух, бильярд и задушевные разговоры о жизни и пройденном пути. Ностальгия накрыла всех и каждого – изначальный состав “Black Head” со счастливыми улыбками вспоминал, как они познакомились, как начинали и какой трудной была эта дорога. А все смешные и пропитанные дружественной любовью рассказы с упоением слушала Беатрис, вновь присоединившаяся к ним по просьбе Командующей. Гриффин большую часть вечера молчала, лишь красноречиво переглядываясь с Рэйвен, которая неодобрительно хмурилась на шатенку, на полную мощь флиртовавшую с мисс Грин. И, похоже, клавишница бесилась куда больше самой Кларк, сидевшей с абсолютно отрешенным и равнодушным выражением лица и полным спокойствием во взгляде. Стальная решимость характера, однако, никуда не делась и, когда все уже были изрядно подшофе, блондинка знала, что пришло время действовать. – Мо, у тебя есть ещё? – Барабанщик ошалело обернулся, чтобы во все глаза уставиться на Гриффин. Та лишь мило улыбалась – действие предыдущей таблетки давно выветрилось. – Кларки, ты чего? Подсела, что ли? – тихо пробормотал Монти, чтобы никто, кроме них не услышал. Гитаристка чуть не расхохоталась в ответ. – Дурной совсем? Нет, конечно. Пить просто не хочу уже, мне так только хуже, а таблетки хорошо идут, я бы до утра ещё одну бахнула. Так есть или нет? – У меня нет, но... я знаю, у кого есть. Позвонить? – Парнишка неловко замялся, оценивая ситуация и мельком поглядывая на Хэммон. Кларк удовлетворенно проследила за направлением взгляда и мысленно похлопала себя по плечу. Так держать, вижу цель, не вижу препятствий! – Звони, конечно. Он здесь, в Сан-Хосе? – Ага, я пригласил его на наше выступление, билеты он сам купил, ничего же такого, мы вроде как дружим... – На бедном Монти уже лица не было, но Лекса категорически не обращала на них внимания, поглощенная щебетанием Беатрис. Кларк знала, как это ей на руку в данный момент. – Расслабься, я не осуждаю, Мо, это не моё право. Звони, давай, с меня причитается. Ангельская улыбка могла растопить любое сердце, а скромный барабанщик, долгое время обделенный женским вниманием, растаял просто моментально, тут же потянувшись в задний карман за мобильником. Рэйвен, наблюдавшая за этими манипуляциями, довольно кивнула, убеждаясь в мысли, что не ошиблась в Кларк Гриффин. Игра началась, разыгрываем с центра поля.***
Marc Ferrari Michael McGregor – When the Devil calls your name Imagine Dragons – I'm so sorry – Какого хрена она творит? – вскрикнула Рэйвен, когда за столиком остались сидеть лишь она и Лекса с Беатрис, которым брюнетка намерена была мешать чисто из принципа. Остальные ребята разбрелись по бару: Джас с Линком играли в бильярд, а Монти как раз таки был обнаружен рядом с объектом недовольства Рейес. – Кто? – раздраженно выдохнула Хэммон, поворачиваясь к подруге. – Гриффин! – Для наглядности та даже ткнула пальцем в том направлении, где засекла парочку “преступников”. – О боже... Лекс, это плохо. Нет, это очень плохо! Это же... – Трис, иди проведай Линка и Джаса, я присоединюсь через пару минут. – Тон Лексы не допускал возражений, а жесткий взгляд прогнул под себя даже прожженную администраторшу. Это было полнейшей наглостью и нарушением субординации... но Беатрис была не на рабочей смене, а напряжение, висевшее за столом вдруг стало давить на нервы. Что-то такое личное сейчас грозило произойти, что наблюдать у неё пока не было права. Молча покинув девушек, рыжая направилась сначала к бару за добавкой, и лишь потом подошла к бильярдному столу, где её радушно приветствовал Джаспер, не давший даме заскучать. – Лекс, это же... – Рэйвен как-то нехарактерно для себя самой заикалась, а взгляд бегал от компании, в которой зависала сейчас блондинка, к лицу Командующей, на котором ни единой эмоции не отображалось. Наркота. Твою мать, какого хрена, Кларк?! Что стукнуло в твою блондинистую голову?! – Сделай же что-нибудь, ну! – Состояние брюнетки граничило с паникой, что ещё больше раздражало медленно трезвевшую Лексу, не сводившую глаз со столика в дальнем углу. Он был преимущественно скрыт от посторонних в полумраке бара, именно поэтому Хэммон не заметила, что происходит гораздо раньше. – Если я сделаю что-нибудь сейчас, то убью его и снова сяду, – сквозь зубы пробормотала шатенка. – Но... это же... – Рэйвен настойчиво тыкала указательным пальцем на блондинку, скручивавшую в трубочку двадцатидолларовую купюру. – Кокс это, успокойся, нормально всё. Пусть играется. – Если бы Лекса произнесла это ещё более безразличным тоном, можно было бы сказать, что она перебрала со своими успокоительными. – Нормально... Нормально, пока это не героин или что? Ты себя слышишь? Кларк и кокс – мой мир не будет прежним. Ты испортила такой одуванчик, Хэммон, это катастрофа! Лекса сжала челюсти, сдерживая ругательства. Чрезмерная истерика клавишницы уже начинала бесить, потому что эти жалкие попытки взывать к совести Хэммон – это как просить президента страны остановить обложной дождь. – Девочка развлекается, отвали. Говорю же, всё под контролем, я присмотрю. – Отвези её в гостиницу! – Рейес откровенно нарывалась, это просто в каждом слове, в каждой интонации сквозило. Раздень, искупай, вылюби, накорми и уложи спать. Что ещё, бл*дь?! Массовое помешательство какое-то. – Отвезу. Потом. Пусть попробует, поймет сама, какое это дерьмо и одумается. На утро пожалеет уже. – Господи, поражаюсь твоему равнодушию и хладнокровию. Ты реально социопат. – Слишком картинный вздох, пассы руками, эмоциональность через край. Лекса остервенело обернулась и рыкнула на подругу. – Причем здесь я? Она сама делает выбор! Я ей дуло к виску прижимаю, что ли? Эта дурочка, похоже, старается выпендриться передо мной или отомстить, потому что обиделась. Зря я это сказала, очень зря. Черт меня дери! В карих глазах брюнетки зажегся огонек, режим Шерлока включен. – Обиделась? На тебя? За что? – Ну-у-у-у... – Рэйв слишком хорошо умела читать Лексу. Слишком. А длительное замешательство шатенки говорило громче всяких слов. И это заставило саму клавишницу на какое-то время зависнуть с приоткрытым ртом, во всю разглядывая собеседницу, которая отвела взгляд и нервно сжала в ладонях полупустой стакан. – Иисусе! Лекс, не говори мне... Что-о-о? Ты и Кларк? Нет, не верю! Ты всё-таки её трахнула? – Театральность Рейес вмиг как ветром сдуло. Девушка на самом деле казалась ошарашенной после свалившейся на неё бомбы в виде таких новостей. – Вообще-то, технически – это она меня трахнула! – ощетинившись, бросила Командующая. Тут брюнетка от души залилась смехом, ударяя себя по коленям и утирая выступившие на глазах слёзы. Хэммон лишь плотно сжала губы и громко пыхтела в ответ. – Да не свисти! Принцесса Гриффин поимела Лексу? Не может этого быть, потому что этого не может быть никогда! Ты меня троллишь. Всё, хватит! Достала, сучка! – Рэйвен, внимание, первое предупреждение. Да, Кларк меня трахнула, а я позволила. И она была пьяная, а я – трезвая, так что я всё отлично помню. Она всю ночь меня не отпускала и на утро я едва могла стоять. Это единственные подробности, которых ты дождешься. Закрыли тему. – Мать твою за ногу... не могу поверить. – Рэйвен продолжала заливисто ухахатываться. – Я хотела бы на это посмотреть! – Осторожнее, говорю. Последнее китайское! – Лекса повысила голос. – Ладно-ладно, спокойнее. – Подруга примирительно подняла руки, сдерживая смех. – Так обиделась-то она из-за чего? Ты бревно в постели?.. Ой, в смысле, я же знаю, что это не так. – Дура ты! Я её отшила на следующий день, ничего нового. Это был не очень приятный разговор, раз Гриффин всё ещё обижена. – Всё ещё? Погоди, когда вы переспали? – Шестеренки в мозгу брюнетки крутились, словно сумасшедшие. Такой интриги событий она совсем не ожидала, ведь Кларк ни словом не обмолвилась... – Ну... Где-то с неделю назад, – ответила Хэммон, а лицо исказила почти виноватая гримаса. Тридцать секунд тишины и дико удивленный взгляд карих глаз. – О боже... Вы с ней всё-таки потрахались на вечеринке в честь моей днюхи? Девки, вот это поворот! Лекса тяжело вздохнула, пряча лицо в ладонях. – Рэй, я тебя сейчас ненавижу! – Детка, а я-то себя как ненавижу сейчас – я пропустила всё самое интересное! – Рейес произнесла это так искренне раздосадовано, что не поверить было просто невозможно. А Кларк точно ожидал весьма пристрастный допрос в ближайшем будущем. Командующая вытащила мобильный, чтобы набрать Монти и подозвать его к их столику. На самом-то деле, идея была не самая удачная, поскольку Гриффин осталась развлекаться с сомнительной компанией в одиночку, явно наслаждаясь процессом. – Что-то случилось? – Парень был похож на нашкодившего кота, которого застукали на месте преступления. И говорил он тихо-тихо, переминаясь с ноги на ногу. – Какого х*я здесь делает Джон Мёрфи? – слишком спокойно произнесла шатенка, а Рэйвен кивнула, скрещивая руки на груди и буравя друга взглядом. – Ну... Он приехал на рок-тусовку, ищет себе новую группу... А я заодно решил затариться у него новой дурью для нас. – Коксом? – гаркнула Рейес, нависая над столом. Монти вздрогнул. – Нет, это... это он просто предложил развлечься сегодня вечером, отметить наш успех, – промямлил парнишка, а Лекса поднялась на ноги и подошла к нему вплотную, нагоняя такого страху, что у барабанщика колени затряслись. – Отлично. Следующий вопрос – какого х*я Кларк Гриффин тусит за его столом и нюхает? – Я... она... Лекс, прости, она попросила, я подумал... – Это было просто унизительно наблюдать, как парнишка испуганно отступает назад. И никакой кокаин не придал бы ему столько сил, чтобы успешно противостоять Командующей. Она нарочито спокойно поправила свои кожаные перчатки без пальцев, размяла шею и взглянула на него исподлобья. – Монти, если я ещё раз узнаю... или увижу её рядом с ним или с его дурью – я изобью ТЕБЯ. Очень сильно, скорее всего, тебе понадобится твоя медицинская страховка. Я ясно выразилась? – Да... да, я всё понял, честно. Лекса даже не стала дослушивать, просто отвернулась и направилась через зал, к дальнему столу, скрытому в полумраке. – Ты такой говнюк, Мо! – фыркнула Рэйвен, улыбаясь во все тридцать два. Она с наслаждением смотрела в идеально прямую спину шатенки, предвкушая первый маленький успех одной дерзкой кампании. Хэммон достигла цели в считанные мгновения. Блондинка веселилась во всю, восседая на коленях у какой-то незнакомки из компании Мёрфи. Видимо, наркотики уже действовали, потому как столь развязного поведения от Гриффин шатенка никогда прежде не видела... А неприятный укол непонятно откуда взявшейся ревности вообще сбивал с толку и мешал думать здраво. Девушки уже чуть ли не имели друг друга прямо при всех, привлекая внимание рядом сидевших мужчин. Лекса обвела их таким взглядом, что многие предпочли просто отвернуться. Кроме бывшего гитариста “Black Head”. – Какие лю-ю-юди! Хэммон, тебе тоже насыпать по старой дружбе? – издевательски поклонился Мёрфи, махнув рукой на стол, где красовались дорожки белого порошка, трубочки купюр и кредитные карты. Шатенка старательно проигнорировала выпад и подошла сразу к Гриффин, не обратившей на неё внимания. Взяла ту за шиворот спортивной толстовки и резко сдернула с колен другой девицы, которая тут же протестующе замычала, но, наткнувшись на предупреждающий зеленый взгляд, тут же осеклась. – Ох*ела, Хэммон? Ты что себе позволяешь? – Кларк сильно шатало, а поэтому Лексе пришлось крепко обхватить её предплечье, чтобы не дать упасть. Спорить или ругаться с блондинкой в таком состоянии было просто бессмысленно, да и не мамка она ей, чтобы морали читать. Ко всему прочему, совесть Лексы в таком ключе давно уже не работала. – Золушке пора домой. Полночь, карета, утренняя головная боль. Поехали. – Гриффин ожидала всего, что угодно, только не этого тихого и спокойного тона, беззлобного и почти уговаривающего. – К черту карету, туфли и кучеров! Хочу веселиться до утра! – Кларк попыталась сбросить с себя руки Лексы, но не тут-то было. Собственные пальцы онемели и не слушались, а шатенка лишь сильнее сжала её в своей хватке. Командующая наклонилась к пьяному лицу так, что они соприкоснулись носами. – Не заставляй меня повторять. Тебе хватит, я отвезу ваше высочество в гостиницу. – Вот опять этот ледяной тон, сочившийся властью и превосходством, что так бесило Гриффин. – Иди на хер! Я же для тебя НИКТО. Забыла? Так что, ты не имеешь никакого права стоять тут сейчас и обламывать мне кайф. Никуда я не поеду, особенно с тобой! – Кларк дернулась, пытаясь отстраниться, голос едва не сорвался на крик. И почему-то жутко хотелось съездить по этой наглой физиономии... такой красивой, преследовавшей во снах... Шатенка долго вглядывалась в поддернутые дымкой голубые глаза, и что-то нехорошее шевелилось внутри, неприятное, ядовитое. Никакой алкоголь и таблетки не смогли бы заглушить эти чертовы эмоции, которые в ней вызывала только дерзкая гитаристка, царапавшие где-то глубоко, словно битое стекло. И в тот момент Лекса четко осознавала, что не сможет оставить здесь Гриффин и спокойно удалиться, не сможет позволить той вдохнуть ещё хоть грамм белой отравы. – Слушай сюда, мудак. Подойдешь к ней ещё раз хоть на пятьсот метров, тебя больше никто и никогда не найдет. Я ясно выразилась? – Лекса отчеканила каждое слово почти что прямо в лицо ухмылявшегося Мёрфи. – Да забирай ты свою куклу, она всё равно слабачка, больше двух дорожек не тянет. – Парень отсалютовал вокалистке и потянулся за бокалом пива. Лекса едва сдержалась, чтобы не схватить его первой и не разбить об голову Мёрфи. Но пришлось медленно выдохнуть и потащить Кларк за собой, прочь из бара. Улица встретила их порывами свежего ночного воздуха и благословенной тишиной. Свободной рукой шатенка вытащила мобильник, чтобы воспользоваться приложением для вызова такси. – Отпусти меня сейчас же! Ты не имеешь никакого бл*дского права так со мной обращаться! Дикарка! Варварша! – причитала блондинка, предплечье которой Лекса по-прежнему держала в тисках своих сильных пальцев. Оператор принял вызов, через пять минут “Uber” пришлет ближайшего водителя. – Кларк, лучше заткнись. Погуляла и хватит, завтра будешь жалеть. – Я жалею только о том, что переспала с тобой! – бросив эту бомбу, Гриффин отвела свой взгляд куда-то в сторону, лишь бы прочь от зеленых глаз напротив. Лекса крепче сжала челюсти, отрицая боль, кольнувшую под ребра. Нет, она ни за что и никому не покажет, как эти слова её обидели. – Восхитительно. Я тебе очень сочувствую. – И опять на её лице отразился этот “покер фейс”, непроницаемый, через который не пробиться. Кларк сжала руки в кулаки, наблюдая за этим волевым профилем. Закрылась, наглухо. Я перегнула, что ли? Чёрт-чёрт-чёрт! – Садись. – Гриффин даже не заметила, как подъехало желтенькое такси и водитель нетерпеливо тарабанил пальцами по рулю. Лекса открыла заднюю дверь и ждала, пока несостоявшаяся Золушка забертся внутрь. Затем сама села, но уже на переднее сиденье. Кларк молча уставилась в затылок Хэммон, заламывая пальцы и оценивая своё состояние: перед глазами все расцвечивалось разными цветами радуги, конечности немели, а во рту пересохло. Отличный, походу, кокс... Который она сегодня попробовала впервые в жизни. Отметила так отметила, ничего не скажешь. И не то чтобы ей было плохо, нет, но на душе всё равно скребли кошки и совесть просто визжала пожарной сиреной. Зря она это сделала, зря... Твою мать, Кларк Гриффин, ты докатилась до тяжелых наркотиков, поздравляю! Оказалось, что где-то на полпути блондинка просто отключилась прямо на заднем сиденьи и Лексе с трудом удалось растормошить её настолько, чтобы вытащить из такси и практически донести на себе до их с Рэйвен номера. Раздевать гитаристку Командующая не рискнула, не доверяя самой себе прежде всего, а потому просто довела её до кровати и помогла снять кеды, после чего уложила как полагается. – Я для тебя никто... – прошептала Кларк, утыкаясь лицом в подушку. И уже через мгновение мирно засопела. – Я лгала. У меня это неплохо получается, – едва слышно произнесла Лекса, когда убедилась, что блондинка точно заснула. Погладила её по голове и укутала в одеяло, присаживаясь рядом на край кровати. Безумно хотелось послать всё к чертям и прилечь сзади, обнять, прижаться, вдохнуть запах светлых локонов и уткнуться в них носом... Хотелось просто быть с ней, называть её своей и ещё хоть раз почувствовать ладони Кларк на своём теле. Но те слова, брошенные у входа в бар, что она жалеет о том, что переспала с Лексой... Словно иглами впились в сознание, осели в памяти, причиняя постоянную фантомную боль. Черт знает почему, иррационально и глупо... Но шатенка не могла найти себе места от осознания, что теперь Кларк думает о произошедшем между ними именно так... Ведь Лекса же не жалела! Как бы ни врала самой себе, но не жалела ни секунды и знала, что это лучшее, что когда-либо было в её жизни. Я добилась этого эффекта сама. Я унизила её и оттолкнула, только я. И винить её в чем-то просто глупо... Она отреагировала именно так, как это сделал бы любой другой человек. А я дрянь, и это факт. Лекса просидела с ней около часа, переживая за состояние блондинки и беспокоясь, чтобы с той ничего не случилось, так как дурь, которую толкал Мёрфи, всегда была под огромным вопросом. Затем вернулась Рэйвен – и шатенка, молча покинув номер, так и не смогла уснуть до самого утра.