Я заберу тебя.

Прошло буквально два дня, а Дрого, уже вернувшийся в свой стан, пока не спешил сниматься с места. Отменив дань, он все-таки забрал приличное приданое в придачу к молодой любовнице. И то и другое следовало отметить, и в огромном крытом шатре собрались сотни приближенных Кхала, сидящего у дальней стены, посадившего рядом с собой Сирену. Стол перед ними ломился от яств, дотракийцы шумно веселились, вино вновь лилось рекой. Пока Сирена собирала вещи, в комнату тихонько юркнули две её подруги: Йена и Азалия. Девушки подошли к принцессе со спины и обняли. — О, Боги! Больше не пугайте меня так! — смеялась она. Естественно девушка догадывалась, зачем они пришли. Узнать о событиях, происходивших с ней вчера в конюшне. Хоть по их горящим от любопытства глазам это и было видно, Сирена желала, чтобы они сказали это в слух, поэтому, хитро улыбаясь и складывая шаль, хранила молчание. Две юные госпожи по очереди толкали друг друга локтями, но в итоге почти хором сказали то, что Сирена жаждала услышать. Сев на кровать и оглядев девушек, Сирена продержала некоторую паузу, а после начала свой рассказ. Но естественно, как и всем девушкам свойственно, немного его приукрасила. - А это...Ну... — Что? — Больно? — Ни капли, — улыбнулась Сирена, не сводя с них глаз. Когда же она закончила, девушки пищали как маленькие дети, закрывая лицо руками. Но принцесса была довольна, она была рада, что в будущем эти две уже раскрепощённые особы осчастливят каких-нибудь двух лордов. Провожали девушку всем городом. Мать её плакала, отец тоже, но успевал вовремя отвернуться. — Я не знаю, увидим ли мы тебя снова, поэтому ты сама не забывай нас. Как только будешь рядом с городом, не поленись написать пару строк и отправить их нам. После этих слов женщина совсем обмякла и со слезами бросилась в объятия дочери. Служанки принцессы заливались слезами, целовали её волосы, обнимали за ноги и просили не уходить. — Я не могу, — отвечала девушка. И от этого простушки заливались ещё больше. Только одна из них, чёрная, старая, стояла у стены и наблюдала за этим. Это была та самая, которую Сирена ненавидела, но в то же время и благодарила. Несколько лет назад, эта женщина, захмелев, открыла ей секрет, за который могла поплатиться жизнью. Сирена не приходилась родной дочерью своим родителям. В ночь, когда на свет должна была появиться настоящая принцесса, Королева была в бреду, и девочка родилась мёртвой. Король не мог позволить своей возлюбленной страдать и в тот же вечер, стараясь забыть своё горе, прогуливался в саду. Вдруг, осенний воздух разрезал детский плач, мужчина подбежал к воротам. У сторожевой будки завернутый в запачканное золой покрывало лежал ребёнок. Эта история ещё раз доказывает нам, что ничего в этой жизни не бывает случайно. Именно так дочка каких-нибудь крестьян, торговцев или, быть может, женщины непристойного поведения, стала принцессой. На следующие же утро король велел повесить всех акушерок, всех, кто бы мог рассказать это, но одна из них всё таки успела поведать это близкой подруге — кухарке. Так Сирена узнала самый большой секрет в своей жизни. Его не знал больше никто, только она, отец и та старая женщина.

***

Сирена переоделась в "местную" одежду, желая полностью ощутить колорит её нового дома. Она была одета в платье из тонкой кожи, оно легко тянулось, нигде не давило и самое главное, в нём не было подъюбников и корсета. Пока все веселились, пили и объедались яствами, она разглядывала потолок и стены, сделанные из звериных шкур, каркасы держащие всё это. Смотрела на людей, на их повадки, манеру поведения. Она пыталась впитать это в себя, как губка.Танцы этих извращённых женщин, которые движениями явно давали понять, чего они хотят, и выпившие мужчины, которые явно были не против и очень своеобразно подшучивали над женщинами по этому поводу. Больше всего её увлекало умение дотракийцев себя подавать. Она вспоминала, как Дрого входил в зал. С ним было не то что страшно спорить, все сразу понимали, к чему это приведёт. Цепочку размышлений девушки прервал мужчина, пристроившийся к танцовщице сзади, вся толпа ревела, произнося какие-то неведомые, дикие горловые звуки. Сирена улыбнулась и удивлённо приподняла брови. Обрядовый танец, который исполняла дотракийка, мог свести с ума любого: она не снимала одежд, не раздвигала ног, не говорила слов, но каждое движение ее бедер, рук, ног, живота говорило о плоти и плотской любви. Танец передавал страсть и похоть, радость физической близости и простого счастья. Резкие животные движения сменялись плавными, женственными. Каждая женщина знала этот танец, но исполнялся он только на свадьбах, выражая самые сокровенные женские пожелания супругам. Не удивительно, что у кого-то из всадников в какой-то момент от увиденного вскружилась голова: не захотеть такую женщину практически невозможно, если же взять во внимание ее стройную фигуру, плоский мускулистый живот, сильные руки и ноги.. Одно но — муж этой женщины категорически возражал против такого поворота событий. Смотреть было можно, трогать — нельзя. С быстротой степного волка всадник сорвался с места и огрел обидчика по затылку медным блюдом. Но вместо ожидаемой кровопролитной драки, под сводами шатра громыхнул хохот десятков глоток. Смеялся и Кхал, наблюдая за семейными разборками. Его левая рука под столом покоилась на правом бедре Сирены уже абсолютно по-хозяйски. Когда Дрого засмеялся, Сирене отчего-то тоже стало смешно. И в этот же момент она осознала очень порадовавшую её вещь. Больше не надо сидеть с выпрямленной спиной, не надо вспоминать, где ложка десертная, а где для супа! Не нужно выуживать заумные темы для разговоров! Можно просто быть собой, не пытаясь никому понравиться. Вот в чем заключался истинный шарм этих людей. Они были такими, какие есть, не стыдились своих потребностей! И было в этом что-то потрясающее. Оторвав небольшой кусочек мяса и макнув его в собственный сок, растёкшийся по блюду, Сирена поднесла его ко рту возлюбленного, игриво закусив губу. Дрого же был в своей стихии: это было заметно по его довольному виду, улыбающимся, хотя и зверски-острым глазам. Не отнимая руки с бедра своей женщины, он чуть наклонил голову, принимая пищу с ее пальцев, поймал кончики губами и собрал аппетитный сок языком. — Сейчас будет еще один танец, — кое-как выговорил он на вестеросском наречии, — смотри. Он поднял руку, махнул ладонью, подавая своим людям знак, что можно начинать, и факелы, освещавшие помещение, одновременно погасли. Все, кроме двух, которые держали в руках две танцовщицы. Еще один дотракийский танец — танец Пламени и Пустыни, благословляющий молодоженов на долголетие и неугасимое благополучие. Стоило свету погаснуть, и рука на бедре Сирены ожила, Кхал, отведя взгляд от лица женщины, скользнул ладонью по ноге к внутренней части бедра. Штаны, которые теперь носила Сирена, плотно облегали ее ноги, позволяя ему чувствовать ее кожу. Атмосфера была просто непередаваемая. Тьма скрыла сотню всадников и женщин, и казалось что они остались здесь одни. Стало как-то спокойно, приятно, она снова предалась чувствам, которые испытала вчера. Сирена вытянула шейку для поцелуя и положила руку мужчине на колено, начав поглаживать его. Танец завораживал, приковывал взгляды, но у Дрого было кое-что иное, что привлекало взгляд, требовало внимания — его женщина. Казалось, Сирена вновь ощутила испытанные чувства, и Кхал склонил голову, чтобы коснуться губами губ девушки. Ее рука, оказавшаяся на его колене, только усугубляла желания, роившиеся в его голове. Он снова хотел ее. Ладонь, опустившись к впадине между плотно сомкнутыми ногами Сирены, ребром задела половые губы сквозь плотную материю ее штанов. Сирена посмотрела вокруг, не было видно действительно ничего, кроме двух горящих огней и девушек, рук и лиц, которых иногда освещало пламя. От этого она ощутила ещё большую уверенность в том, что сделать это получится как можно незаметнее. Кровные Дрого тоже сидели достаточно отдалённо, достаточно для того, что она задумала. Медленно встав с места, сверкнув в полутьме светлыми глазами, девушка нырнуло под стол, между ног Кхала, и стала целовать его, поглаживать прямо через брюки. Дрого ожидал чего-то подобного: новые ласки всегда пользуются особенным спросом, а те, что способны многократно усилить наслаждение — и подавно. Сирена сумела в прошлый раз "убедить" его в том, что эта форма ласки приятна, конечно, чтобы сберечь собственное тело от неистовой страсти, с которой Кхал трахал любое женское тело. И теперь эта форма секса была у него в фаворе. Шире расставив ноги, мужчина опустил руку и чуть ослабил завязки на поясе, чтобы Сирене было проще развязать их. Под полотном штанов уже чувствовалось крепкое твердое достоинство, готовое подняться выше, если бы не одежда. Сирена приспустила брюки до удобного ей положения, жалко, что в темноте Дрого не мог разглядеть, как девушка улыбается. Убрав волосы за спину, она обхватила поясницу мужчины руками, как бы обнимая, чтобы прижиматся ещё ближе. Она облизывала его, целовала, и совсем разгорячившись легонько куснула его за яйца. Девушка стала перебирать пальчиками по спине мужчины, как будто играла на пианино. Подавшись бедрами вперед, Дрого глубоко вдохнул и замер — в этот момент губы Сирены опустились на ствол его разгоряченного члена. Поцелуй, другой, третий, каждый раз плоть его вздрагивает, чуть наклоняется под напором девичьего рта. Вот она кусает его за мошонку, и Кхал сдавленно рычит — острота смешанных ощущений, когда и больно, и приятно одновременно. Ух, он припомнит ей это, когда ее попка будет в доступных пределах, а пока он вновь подается вперед, когда девушка вновь опускает голову для горячего поцелуя, и головка члена прижимается к ее нежной щеке, скользит, касается мочки ушка. Когда член возлюбленного стал достаточно влажным, Сирена резким толчком взяла его до глотки, чуть вскрикнув, но не перестала, а руками лишь сильнее притягивала себя к нему. Она чувствовала, как её слюна капает на пол, течёт в её вырез платья, но это было не важно, она хотела как можно сильнее ублажить Кхала. Резкие толчки сменили лёгкие ласки языком, сначала головки, потом девушка спустилась ниже, стараясь оставлять от каждого поцелуя возбуждающий почмокивающий звук. Убрав руки с поясницы мужчины, она обхватила его член двумя колечками из пальчиков и стала снова уделять внимание головке. За каких-то два дня невинная дева ступила на широкую дорогу, какой обычно шли умелицы из Королевской Гавани. Сирена без тени стеснения начала ублажать воина, как это делала бы заправская шлюха, только с одной громадной разницей — она принадлежала только ему, была его собственностью. Каждый толчок головкой в глотку девушки заставлял Дрого мелко вздрагивать, мурашки каскадом катились по массивным рукам и мускулистой шее, когда Сирена вновь и вновь заглатывала его член. Слюна струйками стекает по стволу, смачивает мошонку, возбуждая его еще больше. Когда она вновь отвлеклась на головку, ублажая Кхала пальчиками, мужчина опустил руку и ласково погладил любовницу по макушке, одобряя ее подход. Второй рукой он взялся за мокрый от девичьей слюны член и самостоятельно нажал головкой на ее пухлые губки, словно показывая, что и теперь, когда она "правит балом", он властвует над нею. Различая силуэт своей любовницы под столом, Дрого шевельнулся, отстраняя девушку, взялся за штаны и поднялся из-за стола. Его всадники видели, как он взял Сирену за руку и поспешил к выходу из шатра. Ночь уже полноправно стелилась по земле, и Кхал почти вслепую вел девушку за собой, пока не остановился возле странного кособокого шатра — своеобразной хижины, в которой с трудом могли бы разместиться трое. На голую землю были навалены шкуры и меха, на которые дотракиец и толкнул свою сладострастную добычу. Когда Сирена упадет на колени или на бок, у нее за спиной послышится глухой звук упавших на меха штанов Кхала. Девушка стала как можно быстрее расшнуровывать платье, и скинув его в сторону, осталась в таких же штанах по колено, уже привычным жестом она потянула руку мужчины вниз. То неописуемо приятное чувство снова захватило её с головой, теперь можно было делать всё, что угодно. Глаза девушки горели желанием, ей хотелось отдаваться Кхалу снова и снова, слышать, как он рычит, и ощущать кончиками пальцев его горячую кожу. Сирена села на колени к возлюбленному и стала целовать его, но не как до этого. Теперь она играла с его языком, с каждым разом заставляя его всё сильнее вытаскивать его наружу. Дрого походил теперь на громадного прирученного лаской зверя. Позволив своей женщине усадить себя на шкуры, он был готов к любому ее капризу, и вот она садится сверху, его эрегированный член плотно упирается всей длиной ствола ей в промежность, выдавливая на штанах контуры ее половых губ. Его руки легли ей на поясницу, затем почти сразу сползли на упругую задницу. Дотракиец обнял ее, силой прижимая к своей груди, желая ощутить ее небольшой нежный бюст. Не важно было, кто к кому роду принадлежит, где они... Это было взаимное чувство, которое соединило их, заставило Его выделить её в толпе. Ветер шумел над равниной, где-то далеко слышался волчий вой, чуть ближе стрекотали в траве насекомые.