Remeber the dead. Fight for the living. The Order (c)
Конец света наступил в пятницу. И это было в точности, как обещали проповедники на улицах Лондона — однажды небеса разверзлись, и на Земле наступил Ад.***
Аллен возвращался домой из школы, весь поглощенный планированием выходных. Надо было расчистить двор, который ночью замело снегом так, что ни пройти ни проехать, еще уговорить Ману съездить в Глазго навестить брата и, может, помирить их, наконец — Аллену нравился Нэа, он был веселым и любил шутить; и еще была куча всяких разных дел, переделать полностью которые все равно не получится, но надо же чем-то заняться по пути домой, почему бы и не составлением планов. Когда в небе прорезалась черная полоса, стремительно раскалывающая тяжелые снежные тучи широкой трещиной, Аллен как раз сворачивал на свою улицу. Зрелище было одновременно жутким и завораживающим, и Аллен остановился, задрав голову, расширившимися глазами наблюдая, как через эту трещину в мир просачивается трепещущая клубами огня и дыма Великая Тьма. Спустя годы в обучающих программах напишут, что были знамения, что человечество было покарано за гордыню и своеволие, но Господь всемилостивейший поведет достойных к очищению и спасению, и Орден Тамплиеров защитит всех детей божьих, если вера их будет достаточно крепка. Ложь от первого до последнего слова. Аллену было одиннадцать лет, когда человеческому миру настал конец, он собственными глазами видел, как смерть падала вниз с расколотого неба — пылающими кусками раскаленного металла и черным дымом. Один из таких кусков рухнул на окраине его родного города, поднимая ударную волну, в считанные секунды стирая все в радиусе падения, а через короткий промежуток звенящей тишины ощутимо потеплевший воздух взорвался криками. Последующие месяцы выпали у Аллена из памяти, и возможно, так было даже лучше. Он еще помнил, как добежал до дома, как кричала со своего двора соседка, помнил, как Мана хватал первые попавшиеся под руку вещи, кидал их в спортивную сумку, и как потом вталкивал его в подвал, когда в доме зазвенели стекла. Как вспыхнули стены вокруг тонко прорезавшей пространство позади Маны черной дыры в иной мир, и как оттуда вывалилось существо, кошмарнее которого Аллену не приходилось видеть даже в самых страшных снах. Аллен еще помнил, как отступал к дальней стене подвала, спотыкаясь об разбросанные по полу инструменты, а ступени проламывались под кривыми, покрытыми чешуей и какими-то наростами лапами, ступающими по льющейся сверху лестницы крови. По крови Маны. Больше Аллен не помнил ничего — ни как ему удалось тогда выжить в подвале их с Маной дома, ни как он выживал после. Первым его связным воспоминанием стал здоровый рыжий мужик пижонского вида, весь в каких-то фенечках и с гладкой белой пластиной на пол лица, который с цветистым матом вытащил его за шкирку из-под каких-то завалов, а затем перекинул через плечо, словно куль с мукой, и упер в каменный мешок, полный чумазых детей примерно того же возраста, что и Аллен, громко ревущих или неподвижными истуканчиками застывших у стен. Потом таких захороненных глубоко под землей убежищ перед глазами мелькнуло — не счесть, но то, самое первое, Аллен запомнил слишком хорошо, оно и стало нулевой точкой, разделившей его жизнь на «до» и «после». Мужик назвался Марианом Кроссом, и еще около года, а может и больше, Аллен путался в хронологии событий — Англия горела ярким пламенем, везде что-то взрывалось и рушилось, мелькала военная техника и гротескные туши потусторонних чудовищ, от едкого дыма и вони горелого мяса слезились глаза и отнимался нюх — с равной вероятностью в этом кровавом кошмаре могли пройти как месяцы, так и годы. Более или менее восприятие выровнялось, когда Аллен отметил пятую, что ли, смену затяжного полыхающего лета короткой пепельно-снежной зимой. Всех различий-то было: либо просто пепел, либо — вперемешку с грязным снегом. Одной из самых неприятных частей апокалипсиса оказались зомби. Просто в лучших традициях жанра — чтобы заразиться, достаточно было всего одной царапины, люди впадали в мучительную горячку, умирали и превращались в зомби. И начинали выполнять приказы, чужие приказы. Или правильнее сказать — чуждые. За год превратилось процентов шестьдесят от общего числа выживших во время первой массированной атаки пришельцев. Это потом уже ученые додумались до вакцинации на основе сыворотки из крови демонов. Помогло весьма относительно. Еще процентов пять не пережило иммунного ответа, зато остальные обрели защиту по крайней мере перед одной из напастей. Но не сказать, чтобы это сильно повлияло — или вообще хоть как-то повлияло, — на ход войны, которая по сути была проиграна еще до первого сражения. Как бы там ни было, вовсе не ходячие мертвецы представляли основную угрозу. Мир менялся стремительно и те, кто не успевал принять его новые законы, умирали так же быстро. Людям приходилось забывать о старом порядке вещей и учиться противостоять Тьме, используя ее же оружие: осваивать чужие технологии, дополняя ими собственные, разбираться в нарушающих все законы физики явлениях — в знакомой лишь по сказкам да мифам той самой магии, существование которой отрицала наука и порицала Церковь. Все, что оставалось людям — выживать любой ценой ради сохранения вида. И если для того, чтобы управлять всколыхнувшей основы мироустройства магией, надо было ложиться под скальпель и надеяться пережить вмешательства на клеточном уровне — они делали это. Если для того, чтобы совладать с трофейной техникой, отзывающейся лишь на демоническую кровь, надо было сливать свою собственную и заменять ее выкачанной прямо на поле боя из поверженных демонов черной дрянью, чтобы добиться этого отзыва — они делали это. Они делали все, чтобы Тьма подавилась однажды их костями.***
Аллен задумчиво посмотрел на толкущихся в конце переулка зомби, оглянулся на подгребающего все ближе гнойного увальня, и активировал Лапу. Лапа ему досталась случайно и очень болезненно — в первый год своего ученичества он напоролся на свору адских гончих, относительно симпатичных таких на вид чудищ размером с крупную собаку, похожих на забавную помесь крокодила и лягушки. Да, тогда он еще изредка находил во внешнем облике чудовищ что-то забавное. Твари полностью оттяпали ему левую руку, и его наставник, Мариан, чтоб ему, Кросс, не придумал ничего умнее, чем с помощью убойной дозы геномодуляторов, магических репарантов и такой-то матери присобачить на место огрызка плеча наспех модифицированную лапу беса. Брызжущего ядовитой слюной и трясущего мерзкого вида отростками на рогатой башке высшего беса за неделю до этого Кроссу притащила Мария, и нет, Аллен решительно не хотел знать, что они потом вдвоем делали, закрывшись в техническом отсеке одной из перевалочных баз. Мария по сути была зомби, пусть с виду так сразу и не скажешь, и человеческий разум у нее сохранился, но если снять все поддерживающие амулеты, щедро навешанные на нее Кроссом, уже через пару часов она сгнила бы заживо; Аллену каждый раз становилось не по себе, когда Кросс игриво шлепал ее по заду и провожал загадочной улыбкой. Как бы там ни было, а за Лапу стоило поблагодарить и Марию тоже. Ставшая Аллену и заменой нормальной руке, и оружием, демоническая рука выглядела жутковато даже в неактивном режиме. Багровая, с черными ногтями и трещинками на стыках крупных чешуек. А уж после активации всех модов — тихий ужас, как он есть. Ну так, когда от количества конечностей напрямую зависела выживаемость, особо привередничать не приходилось. Расправившись с увальнем, залившим все вокруг токсичным содержимым своей туши, и по широкой дуге обойдя не агрессивных, в принципе, если к ним не соваться близко, зомби, Аллен продолжил свой поиск. Уже полдня он искал связного, так и не вышедшего в эфир сутки назад. Устройство слежения упрямо пеленговало сигнал маячка где-то в окрестностях парка, по которому Аллен впустую нарезал круг за кругом. Пришлось подчистить от мелкой нечисти пару примыкающих к парку улиц и даже наведаться в ближайший коллектор, чтобы не попасться под прощупывающие пси-волокна фурий, периодически проплывающих на границе видимости в клочьях сизого дыма от одного нескончаемого пожарища, в которое превратился город. Чертов Кросс мог бы и вместе с ним пойти. Аллен сильно подозревал, что его просто сплавили подальше, а на самом деле на станции планируется какое-то движение, но его в силу неопытности пока что в серьезные рейды не брали, хотя сам Аллен считал, что более, чем готов. Точка на прозрачной панели устройства замигала ярче, сместилась по краю сканируемой области, словно маячок двигался… Аллен едва успел на одних инстинктах отпрыгнуть в сторону — весьма крупная даже для своего подвида гончая с утробным клекотом приземлилась на то место, где он был всего секунду назад. Сканер начал надрываться частым писком, точка заняла центр экрана, и Аллен в сердцах выдохнул: — Ах ты, образина, сожрала, значит, и не подавилась! Лапа щелкнула пятидюймовыми крючьями выступивших когтей, не особо охотно откликаясь трансформацией на приказы нервной системы — связь с демонической составляющей по-прежнему была не очень, хотя Аллен и сам не особо-то способствовал ее закреплению. Адская гончая повела выпуклым, налитым черной кровью глазом, стегнула хвостом по ребристому боку и, вздыбив острый гребень, снова прыгнула. За мгновение до того, как пружинисто развернулись все четыре сустава задних лап, Аллен вскинул левую руку навстречу ее морде. Зубы клацнули по отливающим светлым металлом пластинам брони, один из клыков с хрустом сломался. Аллен сосредоточено заставил Лапу сжать пальцы, сминая зубастую морду во влажное месиво чешуи, кожи и костей. Кровавая юшка потекла по предплечью. Что ж, надо было лишиться руки, чтобы навсегда запомнить, в какой именно момент гончую нужно либо пристрелить, либо перехватить в прыжке. Теперь дело оставалось за малым. Самой неприятной частью поручаемых Аллену заданий была регулярная необходимость копаться у тварей в потрохах. — Мне нужна селезенка плотожера, Аллен, — ворчал Аллен себе под нос, вспарывая белесое брюхо. — Принеси мне сердце гнойного увальня, Аллен. Матерь божья! Ох, как же ты воняешь, дорогая. А еще, Аллен, найди-ка мне то, я еще не придумал что, да поживее. Конечно, мой господин, уже бегу, задницу белого единорога тебе на обратном пути не захватить? Маячок нашелся во втором желудке. Вместе с клипсой передатчика и жетонами. Искатели и связные часто заканчивали именно так — частями по желудкам демонов и чудовищ, уверено теснящих жалкие остатки человечества в самые темные и глубокие норы. В Лондоне такой норой стали системы подземных веток метро и коллекторов канализации. Аллен отряхнул свои находки от зловонного содержимого утробы гончей и принялся чертить печать перехода для создания одноразового портала на базу — глупо было бы тратить амулет мгновенного перемещения без крайней необходимости, в базарный день такие амулеты никто бы не продал дешевле, чем за три десятка палладиевых плошек каждый. Забавная ведь штука — из долгов не вылезал Кросс, а экономить практически на всем приходилось Аллену.***
Станция Холборн встретила его подозрительной тишиной и не менее подозрительной вонью жженого пластика и горелого мяса. С замершим сердцем Аллен сошел с решеток приемника и огляделся. Трупов не было, как не было и признаков жизни под слабо освещенной перебитыми лампами аркой. Только обугленные переборки, выщербленные выстрелами стены и провал вскрытого снаружи щита, за которым темнота и смерть. Спокойно, сказал себе Аллен, не смея паниковать раньше времени, они ведь могли уйти, просто уйти, отстреливаясь. Ничего из ряда вон. Иногда твари находили их убежища, иногда люди успевали убраться до того, как щиты падали под залпами исторгаемой джаггернаутами плазмы, а врывающиеся первыми полчища низших бесов кидались живьем обгладывать свою добычу. Они с Кроссом побывали уже в четырех убежищах за последние два года. Из одного благополучно сбежали как раз перед таким же нападением. Не особо надеясь что-то обнаружить, Аллен все равно пошел в жилые блоки, внимательно осмотрел перевернутый вверх дном отсек, и собирался уже уходить, когда его внимание привлек мелкий бот, выкатившийся из угла. Тимканпи, бот-разведчик, любимая игрушка Кросса. Ну, уже хоть что-то. Аллен подобрал низко загудевший золотистый шар и с сомнением повертел в руках. Что-то внутри бота щелкнуло, включилась запись. «Аллен, иди в Ковент-Гарден, я отправил смотрителю сообщение. И постарайся не умереть до конца года, я оформил на тебя пару счетов». Конечно, Кросс оставил сообщение — очень информативное и очень в его духе. И долги, опять долги. Аллен мысленно застонал и пошел, куда было велено.***
«Все это как-то сомнительно, — ломался привратник, как девица на выданье. — Ты точно не демон? Как-то твоя рука подозрительно выглядит». Аллен улыбался в окуляр сторожевого дроида уже так давно и настолько доброжелательно, что челюсть ломило. Он объяснил все по второму кругу, потом по третьему, по двадцать третьему, и если честно, ситуация начинала становиться абсурдной. Он хотел есть, у него болела левая рука, правая тоже была не то чтобы в порядке, как и все его тело, потрепанное поджидавшими на выходе из разоренного Холборна гончими — пора бы уже привыкнуть, что это стайные твари, где одна, там и еще десяток. Но он справился, он добрался до Ковент-Гарден, и даже почти не заблудился по дороге — и лучше бы зловредному боту Кросса не отсвечивать по этому поводу, Аллен и сам бы прекрасно нашел вход на станцию. — Просто передайте смотрителю, что меня прислал генерал Кросс, — попробовал Аллен еще раз, гадая, что это вообще за новости, и с каких это пор людей перестали пускать в убежища. — Пожалуйста, — добавил он на всякий случай и понадеялся, что улыбка держится нормально, а то лицо он перестал чувствовать еще минут десять назад. Коммутатор дроида зашипел, раздался новый голос — очень молодой и женский. «Попробуй пройти биометрическое сканирование, у нас тут дверь заклинило, вручную не открыть». — Это не очень удачная идея, — пробормотал Аллен, но ладонь правой руки к обнажившейся на внешней рамке портала панели сканера прижал. И не ошибся ведь! Идея была препаршивейшая — с учетом перепавших ему от Лапы генетических маркеров, информации о которых в базе данных Объединенных Вооруженных Сил Земли быть еще не могло, он ведь формально до сих пор не примкнул ни к армии, ни к Ордену. — Внимание, — механическим голосом объявил дроид. — Красный код! Обнаружена угроза вторжения! — Эээ… Стойте! — только и успел сказать Аллен, отшатываясь от выдвинувшихся из бочкообразного корпуса стволов разнокалиберных орудий. Если раньше Аллен и сомневался в полезности Тимканпи, то сейчас мог только с бесконечной благодарностью порадоваться, что маленький бот среагировал так вовремя, выжимая из себя остатки заряда — энергетический щит вспыхнул светящимся коконом практически мгновенно, поглощая урон от магической картечи, даря драгоценные секунды, чтобы убраться с линии огня. — Это просто имплант, стойте! — прокричал Аллен, укрывшись в относительной безопасности за поваленной стеной соседнего дома. — Я не демон, клянусь! Коммутатор надрывался все тем же женским голосом, но слов за грохотом стрельбы было не разобрать. Тишина наступила так резко, что на секунду Аллену показалось, что он оглох. Он не слышал звука шагов, тонкая фигура в черном словно с неба свалилась или из-под земли выросла, а единственным звуком, который нарушил звенящую тишину, стало потрескивание электрических разрядов, мелкими искрами пробегающих по узкому черному клинку. Который немедленно уперся Аллену в горло. Клинок был длинным, мелкая вязь рун покрывала его светящееся лезвие от острия до гарды, и продолжался вытянутой, оплетенной красным поверх черного рукоятью. А на рукояти крепко сомкнулись ослепительно белые в голубоватом свечении пальцы серафима. Настоящего и живого серафима, если верить переливающимся голубым и зеленым узорам защитных символов, виднеющимся из-под разорванной на плече формы Стражей. Очень злого серафима, если судить по сжатому в узкую полоску рту и мерцающим нечеловеческим синим светом глазам. И не менее потрепанного, чем сам Аллен, исходя из плачевного состояния заговоренной кожаной брони и восковой бледности лица. За все годы блуждания по развалинам Соединенного Королевства Аллен еще ни разу не видел никого из них живым вот так, лицом к лицу. Мертвых — доводилось иногда. От них мало что оставалось, так, кости, обломки брони да обрывки формы со знаками отличия. Сожрать твари их не могли, кровь серафимов была ядом для демонов, поэтому обдирали мясо до костей и бросали клубками растерзанных внутренностей наружу на самых видных местах, чтобы Орден не обольщался своим мнимым преимуществом. Сначала Аллен решил, что перед ним девчонка — худая, высокая, с плоской грудью и длиннющими ногами. На вид ей было лет двадцать и при других обстоятельствах Аллен бы обязательно ввернул пару комплиментов — науку запудривания женских мозгов Кросс считал не менее важной, чем все прочие умения, — тем более, что девочка была очень даже ничего, и ее диковатую, волчью какую-то красоту не портил даже слой копоти и подсохшей крови. Хищница. Аллену всегда такие нравились — злые и кусачие. Но, вспоминая все, что доводилось слышать о серафимах, от сплетен до крупиц информации в сети, он приходил к выводу, что это не тот случай. Болтали и писали о них всякое: что они такие же пришельцы, как захватившие Землю демоны, что наоборот — посланники божьи, что на самом деле они биоконструкты, созданные учеными, и ничего человеческого в них нет. — Ты кто такой? Голос оказался хриплым и совсем не девичьим. Ощутимо ужалив колкими искрами, острие клинка чуть сильнее уперлось в кожу, грозя и вовсе проткнуть. — Знаешь, не особо удобно разговаривать с дыркой в горле, — с самой дружелюбной улыбкой заметил Аллен, тихо порадовавшись, что ему хватило ума не делать комплиментов. — Нельзя ли… — Нельзя. Даю три секунды, чтобы убедить меня не отправлять тебя обратно в Ад вместе с твоими ошметками. Серафим кивнул на Лапу, наградив ее таким взглядом, что Аллену стало неуютно. Не сказать, конечно, что до этого ему было очень комфортно оказаться сначала обстрелянным, а теперь еще и обвиненным черт пойми в чем, но внезапно он понял, что может умереть не только от зубов и когтей, а еще и вот так — от рук фанатика Ордена. «Канда! — громко крикнула через динамики подкатившего поближе дроида обладательница уже знакомого Аллену голоса. — Остановись! Не трогай его!» Названный Кандой серафим нахмурился, не спеша убирать оружие. — Тут передо мной сидит на жопе какой-то мутант с клешней Ядозуба. Ты сама на него посмотри, что-то с этим уродом нечисто. — Эй, нельзя ли повежливее? — возмутился Аллен. — У меня имя есть, меня зовут Аллен Уолкер, и меня прислал генерал Кросс, свяжитесь с ним и проверьте. «Мы уже все выяснили, Аллен, не переживай. И прости Канду за грубость, он вообще-то славный, — на заднем фоне неприлично громко заржали, — но иногда не следит за языком. Канда, хватит уже, убери Муген! Ты достал конденсаторы? Тут уже половина дверей вообще не открывается». — Достал, — сквозь зубы ответил Канда и неохотно отвел клинок в сторону. — Ладно, я не буду это убивать, но когда оно начнет вам всем глотки драть в темноте, я пальцем не пошевелю. Ну да, славный, просто само очарование.***
— Братик заработался и совсем забыл проверить входящие за сутки. Это обменник, кстати, не смотри, что ассортимент такой скудный, все необходимое можно заказать с других станций. Еще раз извини, что так получилось, но тут такой бардак уже несколько дней с последнего нападения, половина систем то отключается, то работает так, что лучше бы сразу отключилась. Появились новые демоны, вы с генералом Кроссом их еще не встречали? Огромные такие, призывают прорву бесов да еще и защиту на них ставят, мы с Кандой так намучились два дня назад, когда они попытались вскрыть заглушку на входном канале. Защиту пробить можно только рунами, а это ближний бой, словом, хорошо, что мы тут оказались, в Ковент-Гарден все же больше гражданские обитают. Ты голоден? Скоро обед, но если сильно хочется, можно попробовать найти что-нибудь съедобное на складе. Вопрос о еде заставил Аллена встрепенуться. — О, сойдет что угодно, спасибо, Линали. Линали — так звали сестру смотрителя, не позволившую Канде учинить расправу над новоприбывшим, — оказалась очень милой и разговорчивой. Она быстро провела наскоро заскочившего в капсулу молекулярного очистителя и переодевшегося в чистое Аллена по станции, и уже несколько раз извинилась за недоразумение с привратником, решившим потянуть резину и проморгавшим возвращение Канды. Канду отправляли искать необходимые для починки входного портала ресурсы, и он тем охотнее пускал в ход свой кишкодер, чем сильнее ему доставалось от тварей, в чьих тушах, как правило, эти ресурсы находились. За Канду она тоже еще раз извинилась. Аллен находил это нелепым, не она же его чуть не убила, даже наоборот — именно Линали остановила назревающую расправу, а теперь извинялась, объясняя почему так вышло, и заставляла Аллена чувствовать себя виноватым за причиненные неудобства. А еще Линали тоже была серафимом — роспись рун пересекала симметричными вертикальными строчками ее открытые короткой юбкой ноги от лодыжек до бедер, и еще немного светилось кольцами сквозь тонкую ткань светлой блузки вокруг предплечий. И это окончательно разрушило Аллену все представления о серафимах. Потому что меньше всего приветливая и общительная красавица Линали со своими шелковистыми даже на вид косами и нежной улыбкой походила на овеянную домыслами и пересудами машину смерти, тайное оружие Ордена против Великой Тьмы. Вот, тот же Канда — да, вполне. Особенно когда отвернулся от облегченно выдохнувшего Аллена и, чеканя шаг, пошел к порталу входа, оставляя за собой пятна натекающей с одежды и длинных волос крови, совсем черной на фоне устилающего землю пепла. Складские помещения располагались на техническом уровне, сразу под жилыми блоками, и по дороге к ним Линали еще показала запасные выходы в нижний коллектор, через которые можно уносить ноги, если запахнет жареным, и шахту грузового транспортника, используемого для перевозки боевой техники, оборудования и всего того, что невозможно запихнуть в приемник телепорта. Сжеванные на ходу брикеты каких-то концентратов ощутимо подняли Аллену настроение, и на встречу с Комуи Ли — смотрителем лондонских убежищ и старшим братом Линали, — он пришел в самом благодушном настроении, которое не испортила даже обидная реакция на его появление что-то жарко доказывавшего в этот момент смотрителю Канды. — А это что тут делает? — с ходу набычился он, напрочь игнорируя все нормы приличия. Аллен на провокацию не поддался. — Рад снова тебя видеть, Канда, и если ты не запомнил с первого раза — меня зовут Аллен. — О, я и забыл, что вы уже знакомы, — очень натурально удивился Комуи. — Тем лучше, не будем же терять время! Аллен, я изучил информацию с передатчика связного и должен поблагодарить, что ты так быстро к нам добрался. В последнем сообщении было послание для доктора Фоукса, нашего биоинженера. Сообщение очень важное и доставить его надо срочно. К сожалению, связи с доктором нет уже несколько часов, а значит, он сейчас в Разломе. Так что вы, мои птички, очень срочно его и доставите, пока не стало слишком поздно. Задание озвучено, выполнять. Жду вас обоих живыми и целыми вместе с отчетом на Черинг-Кросс. — Это не смешная шутка, — с угрозой в голосе начал Канда. — Пока-пока! Координаты у Линали! — радостно пропел смотритель, скрываясь в одном из многочисленных ответвлений переходов, выводящих на командную площадку. — Эй! А как же обед? — крикнул ему вдогонку Аллен. Так Аллен узнал, что у Канды очень подвижное лицо. Даже если вся эта подвижность ограничивалась всего парой-тройкой эмоций. Зато, с какой экспрессией они сменяли друг друга, от незамутненного шока, до чистой ярости, и какими оттенками пестрели! Превалировало, конечно, этакое злобное негодование. — Ты мне тут не нужен, уродец, — прошипел он Аллену в лицо. — Так что, держись подальше, если дорога шкура. Вся эта немотивированная агрессия начинала потихоньку действовать на нервы. Но Аллен честно старался проявлять дружелюбие, именно так его всегда учил Мана: даже если человек тебе грубит и откровенно напрашивается на конфликт, не уподобляйся ему, будь лучше, улыбнись ему. Улыбка — единственное оружие, способное сломить любое сопротивление. Поэтому он усилием воли удержал улыбку на лице и попробовал еще раз: — Думаю, мы не очень хорошо начали наше знакомство. Предлагаю начать заново, — он протянул руку в приветственном жесте и уже вполне искренне закончил. — Привет, меня зовут Аллен и я очень рад с тобой познакомиться. Мана бы гордился выдержкой Аллена, определенно. Не каждый бы на его месте так мастерски подавил желание врезать по перекосившейся от отвращения при взгляде на протянутую руку морде.