Принц и пиратка

Вихрь заклятия выбросил Эмму и, всего ещё находившегося без сознания, Киллиана на лесную поляну неподалеку от того места, где совсем недавно принц встретился с Красной шапочкой. Лес по-прежнему жил своей жизнью, едва ли озабоченный появлением незваных гостей, которых привело заклинание. Все было тихо и мирно. Приземление было, как водится, неудачным и болезненным, но Эмма едва ли обратила на это внимание. Поморщившись и окинув взглядом окрестности, она тут же бросилась к Киллиану. Он заметно побледнел и лежал, не шевелясь, едва заметно дыша. Значит, он жив. — Киллиан! — Эмма потрясла его за плечо, — Киллиан, очнись! Никакого отклика она не получила. На это не стоило и надеяться. — Проклятье! — ругнулась она и удвоила усилия, — ну же, Джонс, очнись! Может ей только кажется, что он дышит? Эмма наклонился, прислушиваясь к его сердцебиению. Тихо, редко-редко, но сердце принца билось. — Черт, что же она с тобой сделала? — пробормотала Эмма. Порывшись в его сумке, Свон обнаружила, что с собой у него было две фляги — с ромом и водой. Достав вторую, она быстро открутил крышку и сбрызнул лицо Джонса водой. Тот не шевельнулся. — Что ж, это было бы слишком просто, — тихо сказал Эмма сама себе. Она села на землю, задумавшись, стараясь отбросить панику и мыслить конструктивно. Это была магия, причем не из простых. Королева говорила о заклятии. Нахмурившись, Свон начала лихорадочно перебирать в голове все, что только знала о магии. Знала она, разумеется, немного. Ведь её было некому учить. Ну, почти. Кое-что ей поведал Темный маг, когда они сотрудничали. (Эмма никому об этом не рассказывала, даже брату). Что-то она почерпнула из книг, награбленных её командой. Киллиан выглядел спящим. Но не просыпался. Она точно что-то слышала о таком… Ну, конечно! Хлопнув себя ладонью по лбу, Эмма произнесла: — Сонное проклятье. Симптомы все налицо. И королева его использовала.… Хотела испытать. Наверняка, готовит заклятье для Белоснежки. Внезапно ужас охватил Эмму. Она вспомнила единственное возможное средство от сонного проклятья. Поцелуй истинной любви. — Черт возьми! — взвыла она с досадой. Истинная любовь Киллиана была мертва. И Свон точно ничего не могла с этим сделать. Безнадежно. Она не сможет ему помочь, не спасет в этот раз. «Да неужели?», — раздался ехидный голосок в её голове. Чтобы разобраться в чувствах, у многих людей уходят на это месяцы, годы. А ей нужно это сделать за секунды. Здесь и сейчас. Она внезапно ощутила что-то вроде отвращения к себе. Её никогда не останавливали ни нападения вражеских кораблей, ни опасности. Она всегда действовала, как чувствовала. Как истинный пират. А хорошие пираты всегда отдают долги. И Свон чувствовала, что Киллиан не просто ворвался в её жизнь как случайный знакомый в тот самый день в замке темного мага. Он спас её. Прежде всего, от самой себя. Она отказалась от мести, увидела жизнь с иной стороны. Значит, она обязана спасти его. Спасти этого упрямого, несносного принца, который изменил её мир. Сейчас она была готова отправиться хоть в царство Аида, чтобы отыскать его Милу, если понадобиться. Но сначала… Приблизившись к спящему Джонсу, она посмотрел на его лицо и прошептала: — Киллиан, вернись ко мне, — и поцеловала в губы, мысленно молясь, чтобы это сработало. В следующий миг Эмма почувствовала, как мерцающая волна магической энергии, образовавшаяся вокруг них, вспыхнула и прокатилась по лесу. Киллиан громко вздохнул и широко распахнул глаза. Первым, что он увидел, было лицо Свон с безумной тревогой в глазах. Джонс удивленно посмотрел на неё: — Свон? Что произошло? Он приподнялся, оглядываясь вокруг: — И как мы оказались в лесу? Пронзительный взгляд его голубых глаз заставил Эмму опустить взгляд. Она замешкалась. Как лучше преподнести правду?.. Она начала издалека: — А что ты помнишь из случившегося? Тот задумался: — Мы бежали из замка Реджины. И она нас схватила. О! Она хотела испробовать какое-то заклятье. И… кажется, использовала его на мне. — Да, — кивнула Свон, — это было сонное проклятье. А потом она переместила нас в лес. — Сонное проклятье? Я о таком слышал. — Слышал? — Доводилось. Джонс всегда считал магию опаснейшей штукой. Но когда он собрался мстить Темному, то посчитал, что лучше всего — это постараться узнать о магии как можно больше. Поэтому слова «сонное проклятие» для него были не в новинку. Древняя магия, разрушающая судьбы. Не мертвый и не живой человек. В вечном плену собственных сновидений. Красиво и жутко. Все это было ему известно. Киллиан снова погрузился в раздумья, а потом медленно произнес: — Но постой, я уже не сплю, а единственный способ уничтожить сонное проклятье — это… Не может быть. И он замолчал, а потом ошарашено посмотрел на Эмму. — Ага, все верно, — сказала она, избегая его взгляда, стараясь придать тону беззаботность, словно речь шла о какой-то житейской проблеме. Между ними повисла звенящая тишина. Эмма слышала только, как громко бьется её сердце и ощущала, что в голове мысли вспыхивали словно фейерверк. Киллиан чувствовал, что нужно что-то сказать, но понятия не имел, что говорить в таких случаях. Свон же думала, что с превеликим удовольствием она сейчас сбежала бы сейчас куда-нибудь. За стены в её душе многие годы не заглядывала ни одна живая душа, а потому ей казалось, что она окончательно запуталась. «Набегалась уже», — мысленно сказала она себе. — Знаешь, — начала она нерешительным тоном, — мне всегда так трудно было говорить о чувствах, а тут.… Ну, вроде, как и говорить ничего не надо. Киллиан хохотнул: — Боже, ты не исправима, Свон! Та улыбнулась в ответ, наконец, чувствуя себя лучше. А потом, позволяя всем сомнениям сбежать, уйти, скрыться, она приблизилась к Киллиану и прижалась губами к его губам, обнимая его за шею. Тот, казалось, опешил, но лишь на мгновение, затем отвечая на поцелуй, зарываясь пальцами в её волосы. И все зло мира отступало, а боль скрывалась. Больше никаких страданий. Только биение сердец. Только любовь. И с этим поцелуем Эмма чувствовала, что нашла, наконец, самый ценный клад, который только может отыскать капитан. И было бы ложью сказать, что Киллиан не почувствовал того же. Немного отстранившись, Киллиан посмотрел на Свон, ловя нотки разочарования в её взгляде. Он слегка улыбнулся и прошептал: — Свон? — Что? — Я тебя люблю. Счастливая улыбка озарила лицо Эммы. — Вообще-то я должна была сказать это первой, — заметила она, поморщившись, получив от Киллиана тычок локтем за подобные слова, — ладно, не сердись. Я тоже люблю тебя, Джонс. И она вновь поцеловала его, обнимая за плечи, ощущая лишь безграничное счастье в душе.