Театр слепых актеров.

Этот день ничем не отличался от другого такого же дня.Все было предельно просто: наша жизнь текла по расписанию. Однообразные дни уже порядком надоели, но никто не осмеливался сказать это матери настоятельнице.Она была очень строгая, и только дай ей повод, она сразу же начнет вам читать лекции о поведении. Но нельзя сказать, что все было так плохо. Нас хорошо кормили, у нас было место для игр, да и комнаты наши были в хорошем состоянии. Меня зовут Нана.Не скажу, что отличаюсь от остальных проживающих в этом монастыре.Ведь большинство из них - азиаты, что уже говорит о том, что внешностью мы мало друг от друга отличаемся. В этом монастыре я живу с детства, поэтому я много чего насмотрелась здесь.Хотя, скажу прямо, это весело наблюдать за разборками полетов: кто что натворил и прочее. Да, можете считать меня черствой, но это и правда забавно. Хотя, все-таки в нашем монастыре происходит что-то необычное.У нас довольно таки часто пропадают девушки. Не девочки, а именно девушки, кто уже достиг семнадцати лет. Невозможно точно определить, когда исчезнет следующая. Из-за этих пропаж, я стала чаще ходить в исповедальню, молилась.Молилась за всех тех девушек.Молилась за оставшихся. Молилась за себя. Я и правда боялась, что моя очередь наступит.Ведь недавно мне и исполнилось семнадцать лет. Сегодня мать настоятельница Мария позвала меня к себе.Интересно, и что же ей от меня нужно? Это по поводу того, что я погубила ее растение?Не специально же, так за что меня винить? Или может за то, что я Ринке в волосы жука сунула? А что я то? Эта гадюка сама виновата, не стоит злить меня. На самом деле, может показаться, что я злой и опасный человек.Но это не так, я вовсе не злая. Просто чуточку мстительная. И злопамятная. И…Так, давайте остановимся на этом? Иконы, множества картин, смысл которых мне даже в таком возрасте все еще не понятен.Угрюмые стенки бежевого цвета на которых в некоторых местах виднеются желтые разводы и черные следы. Штукатурка с потолка мало-помалу но сыпется.Вот и сейчас, мне на нос прилетел кусочек.Он не был большим, но даже такой заставил меня быстро дышать, а после наконец-то чихнуть.Наверное, мой чих был слышен по всему монастырю. Я никогда не была тихим ребенком.Не спорю, я пыталась в самом начале моей жизни здесь быть порядочной и вежливой, но вскоре я отбросила это все и стала жить в свое удовольствие. Я часто ловлю себя на мысли, что я до безумия алчная и эгоистичная.Ведь зачастую я пытаюсь отцепить себе самый крупный кусок.Ничего не могу с этим поделать. Не замечая хода времени, я шла и шла, пока не впечаталась своим лицом в стенку. Кажется, я настолько задумалась, что даже не замечала ничего вокруг. Слава Богу, что кабинет Марии был недалеко от конца коридора. Собрав всю свою мощь и волю, я постучала в дверь.С другой стороны двери послышалось недовольное бурчание, которое у меня не получилось расшифровать.После этого я услышала громкое "Входите!". Зайдя в комнату, я сразу же направилась к ее столу.Я даже не потратила времени на разглядывание комнаты, потому что помню ее до мелочей. Помню ту странную огромную икону Богоматери.Она и правда была очень большая.Если сравнить ее со мной, то половина меня - та икона. И зачем ей настолько большая икона? Помню те испорченные документы на столе.Однажды, в порыве злости Мать-настоятельница опрокинула банку с чернилами.Не специально, разумеется. После этого она еще долго злая ходила. Помню тот цветок на ее столе.В последний раз, когда я посещала это место, он уже был какой-то пожухлый.Видимо, все-таки, он окончательно рипнулся.Ну и ладно, мне он все равно никогда не нравился. -Здраствуйте, мать-настоятельница.Вы просили меня зайти? - пусть я и не могла терпеть ее, но лучше с ней общаться вежливо, если не хочешь получить выговор, цитирую "за неуважение к взрослым". -Здравствуй.Да, просила, присаживайся, - на удивление в спокойном и вежливом тоне ответила Мария.Даже попросила присесть.Что такого случилось, что она решила подобреть резко. Я медленно подошла к стулу и положила на него руку.Найдя опору, я немного повернула его к себе и присела, подвинувшись к столу. -Что случилось, мать-настоятельница? -Тебе ведь уже семнадцать, да?