Странники

Кто бы сказал, отчего вдруг рождаются Странники? Каким ветром заносит их в этот мир, которому они не принадлежат? Никто и никогда еще не мог предугадать их появление. Обычная семья. Большая, крепкая, дружная. Обычный дом. Теплый, надежно защищенный от осенних первых холодов и зимних вьюг. В этой семье рождается ребенок. Поначалу это самый обычный младенец, только, пожалуй, плачет он реже, а все больше внимательно и серьезно прислушивается и приглядывается к этому миру. Он растет, и со временем семья начинает замечать необъяснимую тоску в его глазах, когда он провожает взглядом убегающие вдаль заросшие тропки, когда он слушает, замерев, дробь дождя по крыше. Однажды он уходит из дома, не сказав ни слова, не попрощавшись, напугав всех родных, но – возвращается. В первый раз редко кто уходит насовсем. Страннику нужно совершить первый полет – ведь они умеют летать, только мало кто об этом знает – опробовать крылья, промокнуть под грибным дождем, заплутать в сосновом лесу, а затем снова найти дорогу домой, просушиться и отогреться, попытаться вернуться к прошлой жизни и понять, что обратно дороги уже нет. Голод странствий не утолить. Очень будет переживать мать. Спросит отца, в чем их вина и где они не доглядели. Семья станет удерживать, разжигать очаг ярче, ставить музыку громче, чтобы заглушить перестук капель за окном, да только все зря. Настанет осень – обычно это случается осенью, в те дни, когда воздух особенно прозрачен, когда опавшая листва кружит хороводы, когда все вокруг шуршит, шепчет, зовет, – и Странник вновь уйдет, и ты гадай только – вернется ли? Когда Анхель ушел в первый раз, он еще не знал, что таких, как он, называют Странниками. И, конечно, он не знал, что может летать. Когда его стали одолевать странные, чудны́е мысли, когда наползла на сердце серая тоска, ему захотелось сбежать от самого себя, и он действительно побежал, так быстро, как только мог; мелькали высокие травы, поздние осенние цветы, даже облака, казалось, не плыли, а неслись по рваному вечернему небу, сердце чуть не выпрыгивало из груди. И вдруг Анхель понял, что уже не бежит, а летит низко над землей стремительной черной птицей. Он испугался того, что с ним произошло, и тут же упал на землю, снова став мальчиком. Страх мешает летать. Анхелю было тринадцать лет. В шестнадцать лет Анхель ушел из дома во второй раз. Его не было полгода, и многие уже потеряли надежду на его возвращение, но он все же вернулся. В девятнадцать он ушел в третий раз и больше не возвращался. Вспоминал ли он когда-нибудь семью, которую покинул, мать, отца, старую бабушку, братьев и сестер, верного Рыжика? Никогда и ни с кем он об этом не говорил. Кто поймет, что творится в голове у Странника? Наверно, все же вспоминал: уж слишком часто он оборачивался черной птицей, обгоняя ветер, оставляя позади подкравшиеся воспоминания… В конце концов он все позабыл: кем он был, откуда пришел. Осталось только имя – Анхель, Ан–хель. Он не хотел его забывать, оно ему нравилось. Ему казалось, что по ночам черные кроны деревьев шепчут ласково: «Спи, Ан–хель, спи, Ан–хель…».