Чёрный ангел

— Бляяять, сука, он заткнется когда-нибудь?! — простонала Алена, прикладывая ладони к своим вискам. Годовалый племянник истошно кричал и плакал уже, кажется, целую вечность. Аня, его мать и старшая сестра Алены, как будто не замечала этого, разговаривая с кем-то по телефону. Алена прошла на кухню, чтобы быстро съесть что-нибудь и свалить, наконец, из этого балагана. Это было невыносимо. Голова трещала, а желудок начинало сводить от голода. Из еды она обнаружила на плите слипшиеся макароны в кастрюле, но они показались ей настолько отвратительного вида, что лучше уж быть голодной. Она наспех отрезала себе кусок ржаного хлеба, выдавила на него немного майонеза и собиралась уже выйти, наконец, из квартиры и съесть его в подъезде, как на кухню зашла сестра с ребенком на руках. — Ты видела, что он плачет, неужели нельзя было подойти и успокоить? — обратилась она к Алене возмущенным тоном. — Это твой ребенок, ты и успокаивай, а не по телефону базарь, — ответила Алена безразличным тоном, откусывая хлеб. — Ну хватит уже, ну успокойся! Блять! — Аня повысила тон, обращаясь то ли к ребенку, то ли сама к себе. — Не ори на него, он от этого только сильнее ревет, — так же безразлично сказала Алена, выходя в прихожую и пытаясь надеть кроссовки без помощи рук. — Может у него болит чего, а ты его трясешь. — Вот и помогла бы, а не гуляла целыми днями, я и так тут зашиваюсь со всем этим, — злобно проговорила Аня. — С чем ты зашиваешься? Ты ни хрена по дому не делаешь, пиздишь только. Че тебе вообще от меня надо? — Алена тоже повысила голос, начиная злиться. — Сука, вали нахуй отсюда, — сестра двинулась в сторону Алены, чтобы, как и раньше, треснуть ей посильнее, но та быстро открыла дверь и уже выбежала в подъезд. — Сама иди, уродка жирная, — крикнула Алена, уже спускаясь по ступенькам. Вот и поговорили. Как всегда, впрочем, ничего нового. Сестра была старше на три года, и отношения у них не складывались с самого детства. Алене казалось, что Аня всё время пытается ее эксплуатировать, помыкать, указывать ей на то, что она младшая и, следовательно, должна подчиняться. Лет с тринадцати Алена научилась отвечать на физические нападки более крупной и сильной сестры, чем немного снизила ее желание подчинить себе младшую. Впрочем, рукоприкладство в их семье было делом обычным. Алена всерьез думала, что Аньке очень повезло, что отец не дожил до того, как она нагуляла себе ребенка непонятно от кого. Зато теперь у Алены есть дополнительный повод подколоть сестру, к тому же еще и растолстевшую после родов. Ее мать работала дворником, хотя, насколько Алена знала, ее чуть ли не обязали пойти на эту работу, потому что после смерти отца три года назад, без хоть какой-то работы она могла бы потерять родительские права. Мать выпивала, но на работу всё же ходила, потому что не хотела потерять пособие, которое она получала на Алену и на сестру до ее совершеннолетия. Самое необходимое мать покупала сама, а Алене денег совсем не давала — выкручивайся, как хочешь. Алена давно уже смирилась с тем, что одежду приходится донашивать за сестрой, а в школе все всё равно будут считать ее нищенкой и бомжом. Другой жизни она не знала. Увидев знакомую компанию во дворе, Алена двинулась к ним. Компания состояла из трех парней, все они учились в ПТУ, и она считала их своими друзьями. Они гуляли вместе с раннего детства, и Алена была единственной девочкой в их компании. Они не были умными, не были красивыми, да и вообще они были последней дворовой гопотой, но к Алене они относились чуть более трепетно, чем к остальным людям. Они все по-своему любили ее и никому не давали в обиду, потому что знали, что Алена не откажет, если кому-то из них захочется женской ласки. Девушка никогда не была обделена мужским вниманием. Она уже и не помнила, когда и с чего всё началось. Кажется с того, что как-то однажды прыщавый мальчишка предложил ей все свои карманные деньги за то, чтобы она показала ему грудь. А через неделю принес еще и хотел уже не только посмотреть, но и потрогать. Она не видела ничего страшного в том, что получает легкие деньги таким путем. Но по мере того, как ее тело взрослело и принимало всё более женственные формы, желания местных мальчишек тоже возрастали. Они использовали ее, она использовала их — для нее это был единственный способ получить хоть немного денег на сигареты и мелкие расходы, и всех всё устраивало. — Аленчик, как житуха? — один из парней, Макс, обнял ее сзади, как только она подошла. Он был самым симпатичным из них троих, по крайней мере не урод, и иногда ей даже были немного приятны его прикосновения. — Э, руки не распускай, — шутливо огрызнулась она. — Дайте покурить, а? Ей тут же дали сигарету и поднесли зажигалку. Она сделала первую затяжку и откинула голову назад, на плечо Максу, который так и стоял, обняв ее. — У меня мать свалит вот-вот и до завтра ее не будет. Короче, хата свободная. Если хочешь, на ночь оставайся. — сказал он ей на ухо. — Не, давай погуляем. Погода хорошая, тепло ведь еще, — Алене совсем не хотелось даже на порог его клоповника заходить, а на ночь оставаться она у него не собиралась тем более. — А как на счет… — услышала Алена сзади, и увидела, как другой парень, стоящий перед ней, упирается своим языком в щеку и двигает им, изображая минет. — Посмотрим на твое поведение, — она отошла от Макса и улыбнулась. В некотором роде ей нравилось такое внимание парней. Ведь только они проявляли к ней хоть какой-то интерес, они были друзьями, и они хорошо относились к ней. Они давали ей понять, что считают ее красивой и привлекательной, не унижали, не пытались вывести из себя и обидеть, как некоторые придурки в школе. — Это еще кто? Смотрите! — сказал второй парень. — Раньше ее не видел. Алена посмотрела в ту сторону, куда он указал, и увидела женскую фигуру в черной одежде. Она не сразу поняла, но приглядевшись, узнала в ней Кристину, новую девочку из их класса. В школе они друг с другом и словом не обмолвились, разве что Алена отметила в первый же день, что Кристина вполне может составить конкуренцию этой дряни Панфиловой по части внимания парней из класса и вообще станет выпендриваться, считая себя такой же неотразимой красоткой. Но потом видела на переменах, как Кристина постоянно стоит одна у окошка и слушает музыку в наушниках. Значит, они не сдружились. Сейчас Кристина тоже шла одна, медленно, как будто ей было неимоверно скучно. Она была одета в узкие черные джинсы и короткую кожаную куртку — Алена всегда хотела такую. На какую-то секунду Алена восхитилась ее волосами — они длинные, ухоженные, лежат красивыми волнами. Да и сама Кристина была, конечно, хороша собой, эдакая девочка-стервочка неприступного вида, которая, кажется, очень высокого о себе мнения. — Из моего класса. Новенькая, — объяснила, наконец, Алена. — Типа крутая что ли? — спросил Макс непонятно у кого и сплюнул на землю. Алена заметила, как похотливо он разглядывает Кристину, которая как раз в этот момент проходила мимо в нескольких метрах от них. Алене стало неприятно, что все трое парней тут же взялись разглядывать эту расфуфыренную девку. Настроение испортилось, но не только из-за этого, а еще и из-за очередного косвенного напоминания о школе. Завтра придется снова идти туда и сидеть шесть уроков на первой, сука, парте. — Ладно, кароч, Серый, сгоняй за пивом пока, лады? — отдал указание Макс. — А че я? — возмутился тот. — Сказал ты, значит ты. — Бабосы тогда гони, че. Какие же они всё-таки дебилы. В этот момент Алене до безумия захотелось остаться одной, чтобы вокруг не было ни души. Просто тишина и спокойствие, которого так не хватает в этой жизни. По крайней мере ей. Но всё же быть с ними лучше, чем быть дома.

***

К десяти вечера Алена, наконец, вышла из квартиры Макса. В первые секунды воздух на улице показался ей удивительно чистым после прокуренной квартиры, и она вдыхала его с наслаждением. Парни остались дальше пить пиво и смотреть хоккей по телеку, а она захотела проветриться и пройтись по улице перед тем, как неизбежно придется идти домой. Она прошлась по двору, вдоль домов, разглядывая светящиеся окна квартир, и решила посидеть на одной из немногих сохранившихся лавочек у подъезда. У нее была с собой недопитая бутылка пива, и она медленно, без особого желания, потягивала его. Послышался легкий шум на одном из ближайших балконов, окно одного из них открылось и оттуда показалась Кристина. Они увидели друг друга, почти одновременно взяли по сигарете в рот и щелкнули зажигалками. — Как дела? — Кристина первой нарушила молчание. — Нормально, — буркнула Алена, — хотя… тебе то что? — Просто пытаюсь быть вежливой. Почему ты всё воспринимаешь в штыки? Я тебя чем-то обидела? — Вежливая нашлась… — пробубнила Алена, — Отвали от меня, — она встала со скамейки, поставила пустую бутылку на землю и направилась прочь отсюда, домой, — Нигде покоя нет, суки.

***

— Ты чем занималась весь день? — кричала мать, — Только и можешь на диване валяться, как папаша твой, вся в него, вырастила на свою голову! Дрянь ты ленивая! Почему ничего не приготовила? А? — Из чего готовить-то? Нет у нас ни хрена! Кашу из топора что ли? — кричала ей в ответ Алена. — А сколько раз я говорила тебе пол помыть? Если ты можешь в свинарнике жить, то вспомни, что тут еще ребенок маленький есть. Я должна сама всё делать? Сначала на работу ходить, потом за тобой говно всякое убирать? — Да нашу квартиру никакое мытье никаких полов не спасет, — Алена чувствовала, что нервы на пределе, — почему ты от Ани этого не требуешь? Она вообще весь день дома сидит, а я хотя бы в школу хожу. В комнате заплакал ребенок, ситуация становилась всё более напряженной. — Чтобы сегодня же всё тут помыла, иначе заставлю языком вылизать, поняла меня? — продолжала кричать женщина. — Ебаать, сумасшедший дом, — пробубнила Алена. Она обняла свою голову и направилась с кухни в прихожую. — Куда собралась? — мать направилась за ней. — Подальше отсюда, — она уже натягивала кроссовки, когда получила от матери затрещину по лицу. Не долго думая, поддавшись вспышке злости, Алена ответила ей тем же, тоже ударила, правда не так сильно. — Ах ты дрянь малолетняя! — мать бегом направилась куда-то в комнату, дрожа от ярости, — Совсем страх потеряла? Ремня давно не пробовала? Забыла? Алена, схватив куртку, пыталась открыть заедающий замок в двери. Но прежде, чем ей всё же это удалось, несколько довольно сильных ударов ремнем по спине она всё же получила. Слезы непроизвольно потекли из глаз, злость и отчаяние кипели внутри, и было только одно желание — исчезнуть отсюда. Она молниеносно сбежала по лестнице и вылетела на улицу, добежала до соседнего дома и остановилась. Опасности больше не было, да и мать сегодня явно выпьет еще, а завтра и не вспомнит. Так уже бывало. Ремень попал по шее и это место болело, она потерла его рукой, а потом вытерла щеки от слез. В такие моменты она чувствовала такую дикую ненависть и обиду, что не понимала, что сейчас больше хочется сделать — убить свою мать с сестрой или сдохнуть самой. Немного успокоившись, она огляделась вокруг. Уже начинало темнеть. На лавочке около песочницы и детской горки посреди двора сидела знакомая темная фигура и смотрела в ее сторону. Странно, что никого больше там не было, обычно там любят посидеть разные компашки, а сейчас вот как будто прилетела черная ведьма и всех разогнала своей метлой. Курить хотелось безумно, да и посидеть тоже, поэтому Алена не увидела другого выхода, кроме как пойти к Кристине. — Привет, — сказала она, плюхнувшись на лавку, — Сигареткой не угостишь? Кристина слегка улыбнулась и протянула ей открытую пачку. Черт, да у этой долбанутой девицы даже сигареты сегодня черные! Алена видела такие в табачном ларьке, но никогда не покупала, потому что они дорогие. Кристина протянула ей зажигалку, и Алена сама прикурила: — Спасибо. — У тебя проблемы? — спросила Кристина, сев в полоборота, чтобы смотреть на нее. — А у кого нет проблем? — Алена глубоко затянулась и выдохнула дым, осознав, что сигареты довольно крепкие и не особо вкусные. Значит для понта покупала. Кристина извлекла откуда-то из-за спины банку коктейля «Ягуар» и сделала маленький глоток. — Хочешь? — предложила Алене. Та не отказалась, отпила немного, хотя это не очень хорошая идея пить ядовитый коктейль на пустой желудок. Во время недолгого молчания Алена рассматривала Кристину. Да уж, вырядилась она сегодня в своем стиле: в длинной юбке, расстегнутой кожаной куртке, из-под которой виднелась тоже черная майка или кофта, на ногах ботинки без каблуков со шнуровкой. На шее висела подвеска с довольно большим крестом, волосы сегодня идеально прямые, закрывают часть лица и спускаются на грудь. Глаза ярко накрашены черными тенями, и из-за всего этого лицо кажется особенно бледным. Она сидела, положив ногу на ногу, и слегка раскачивала верхней ногой. Если увидеть ее здесь в таком виде, когда на улице будет совсем темно, можно подумать, что она какой-то призрак из фильма ужасов. Хотя, несмотря ни на что, надо отметить, что всё это ей очень даже идет. Алена видела подростков, принадлежащих к разным субкультурам, и надо сказать, Кристина выглядит приличнее всех них в разы. — Ты эмо что ли? — спросила наконец Алена. — Разве ты видишь на мне хоть что-то розовое? — в голосе Кристины проскальзывали язвительные нотки. — Значит гот, — сделала вывод Алена, — А я думала, это примерно одно и то же. В чем разница-то? — Ну… эмо слюнявые нытики, — Кристина прикурила новую сигарету, — Эмо всего боятся и упиваются своими надуманными страданиями. Эмо — от слова эмоции, они считают себя чувствительными, постоянно ревут и склонны к суициду. У готов наоборот эмоций мало, они жесткие, им многое безразлично. Эмо любят детские рисуночки, а готы возводят в культ красоту атрибутов смерти. Во время небольшой паузы обе выпили еще коктейля. — Я не гот, — продолжила Кристина, — Я считаю, что считать себя принадлежащим к какой-то субкультуре — сплошное позерство. Те компашки, которые тусуются на улице на глазах у всех — не готы, и не эмо, а банальные показушники. На деле они пытаются подогнать себя, свою внешность и интересы под рамки данной субкультуры, потому что им хочется, чтобы на них обратили внимание, хочется влиться в группу, тем самым почувствовав себя хоть насколько-то значимыми и менее одинокими. Мне просто нравится их атрибутика и черный цвет. Это только для меня, у меня свои интересы, я не хочу гулять и общаться с другими готами. Мне и так хорошо. — Ясно… — протянула Алена. Значит она не гот, который выглядит как гот. Но рассказывает интересно, как-то замудрено, слушать и слушать бы ее. — Челябинские эмо настолько суровы, что они пиздят гопников и даже потом не плачут, — вспомнила Кристина анекдот и даже не улыбнулась, в отличие от Алены, которая, на удивление, сразу его поняла, вспомнив «Нашу Рашу». — Кстати, ну как тебе наша школа? — Алена решила перевести разговор в другое русло. Ей вдруг очень захотелось узнать что-нибудь еще о Кристине. — Школа как школа. — Почему ты переехала сюда? С кем ты живешь? — Алена становилась всё смелее и напористее. — Я живу здесь у тети, — ответила Кристина, и вид ее становился всё более безразличным. — А родители? — поинтересовалась Алена. — Отец в командировку уехал за границу, на год как минимум. Мама умерла два года назад, — сказала Кристина. — О… — Алене вдруг стало неловко за то, что спросила, — Я не знала. Мой батя тоже умер. Зимой пьяный был в говнище и замерз насмерть на улице. — Хреново, — Кристина взглянула на нее с долей понимания и сожаления во взгляде, — Тебя дома бьют? — вдруг спросила она, вспомнив, как видела Алену, вылетевшую из подъезда, вытирающую слезы и потирающую шею. — Да так, — усмехнулась та, — Фигня. Когда-нибудь я свалю от них и больше сюда не вернусь. Алена всматривалась в полутемное пространство вокруг, чтобы за что-то зацепить взгляд. Не хотелось затрагивать тему обстановки у нее дома. Вскоре она увидела около Кристининого дома их одноклассницу Лизу, которая шла со спортивной сумкой наперевес и вскоре зашла в дом. Кажется, Лиза их не увидела, но Алена заметила, что Кристина тоже наблюдала за ней. — А, Лиза Гончаренко… — протянула Алена, — Мы с ней дружили когда-то, в начальной школе. А потом вроде бы ее долбанутая мамаша запретила ей общаться со мной. Подошла ко мне во втором классе и сказала что-то вроде «Мне мама не разрешает с тобой дружить», — последние слова она произнесла наигранно детским писклявым голосом. Еще некоторое время они сидели молча, но потом Кристина предложила пройтись. Они направились в сторону парка, разговаривая о том, что видят вокруг, то есть ни о чем, но всё же Алена чувствовала какой-то внутренний подъем, вдохновение. Ей было приятно находиться в обществе Кристины. В зоне прямой видимости появилась вывеска Макдоналдса, и Алена тут же почувствовала, как желудок заурчал, требуя еды. Она даже машинально положила руку на живот, как будто это могло бы помочь избежать урчанья. — Ты голодная? Хочешь зайдем? — предложила Кристина. — Я на мели… — призналась Алена с виноватым видом. — Я угощаю, — улыбнувшись, Кристина подхватила ее под руку и ускорила шаг, буквально потащив за собой. Алена удивилась — Кристина повела себя сейчас так, словно они давно уже подруги, а не общаются сегодня первый день. Но ей всё это было приятно, хоть и казалось странным. Ситуация такова, что у нее нет денег, есть хочется, а Кристина предлагает заплатить за нее. Она не видела ни одной причины, почему не стоит воспользоваться ситуацией. После еды они всё-таки дошли до парка, а еще одна банка «Ягуара», выпитая на двоих, окончательно разрядила обстановку. Стало весело и легко, разговоры о всякой ерунде казались интересными для обеих. Алена с удивлением заметила, как преобразилась Кристина — оказывается, она вполне может улыбаться и смеяться. Конечно, под действием алкоголя, но всё же. К этому времени совсем стемнело, но фонари хорошо освещали главную аллею. Людей было много, жизнь вовсю кипела вокруг. Алена вдруг почувствовала странную вспышку счастья. Она смотрела на Кристину и понимала, что не хочет отрывать от нее взгляд. Ее восхищало, как Кристина выглядит, как Кристина говорит, как двигается, как смотрит, как поправляет волосы. И это была вовсе не скрытая зависть, которую она иногда испытывала к некоторым красивым девушкам, нет. Что-то другое. — Заходи ко мне завтра, если хочешь, — предложила Кристина, когда уже ближе к одиннадцати вечера они вернулись к дому. — Ладно… — как-то неуверенно ответила Алена. Они стояли близко друг к другу, и на одно мгновение у Алены появилось четкое предчувствие, что Кристина сейчас поцелует ее. Эта мысль совсем ее не испугала и даже в тот момент не показалась странной. Но ничего не произошло. Кристина попрощалась и ушла домой, а Алена направилась к себе. Дома было тихо, все уже спали. Умывшись, она легла в кровать и долго еще прокручивала в голове сегодняшний день, точнее только вечер. Почему она подумала о поцелуе? Никогда в жизни она не думала о поцелуе с девушкой, а сейчас никак не может отделаться от этой мысли.

***

На следующий день Алена действительно зашла к Кристине, подождав полчаса после прихода из школы. Тети дома не было. Кристина предложила посидеть в ее комнате, пока она что-то приготовит на кухне. Алена села на собранный диван и огляделась. Комната была небольшой, со светлыми обоями, здесь же был и балкон. В ее недавнем представлении комната Кристины должна быть обклеена черными обоями, с черным потолком, и вообще здесь должны быть темнота и мрак. Глупо с ее стороны было так думать, даже в шутку. Пощелкав каналы в телевизоре и поняв, что ничего интересного днем не показывают, она остановилась на мультике. Кристина пришла в комнату с двумя глубокими тарелками для хлопьев и тоже устроилась на диване. Еда Алене очень понравилась — в тарелке оказались кусочки бананов и кусочки нектаринов, залитые фруктовым йогуртом. Сама Кристина выглядела бодрой, она загадочно улыбалась, поглядывая на Алену, и казалась довольной чем-то. — Я хочу кое-то спросить, — сказала Кристина, повернувшись к Алене и не отрывая от нее взгляд. — Спрашивай, — проговорила Алена с полным ртом. — Я слышала, что ты занимаешься сексом за деньги. Это правда? Алена настолько не ожидала такого вопроса, что застыла на месте. Она с трудом смогла прожевать то, что было во рту, и проглотить. Она взглянула на Кристину, и ей стало не по себе от ее взгляда — он был пристальным, изучающим, заинтересованным. — С чего ты взяла? — выдавила она. — Слухами земля полнится, — Кристина пожала плечами. Лихорадочно соображая, Алена поняла, что говорить «нет» бесполезно. Если она спросила, значит и так знает ответ, просто ей было интересно, как Алена отреагирует на это. — Ну… всё не совсем так… — Алена почувствовала, как начинают гореть ее щеки. Она понятия не имела, что еще можно сказать в свое оправдание. — Какое тебе дело до этого? — У меня есть к тебе взаимовыгодное предложение, — как ни в чем ни бывало продолжала Кристина. Она извлекла что-то из кармана, это оказались деньги, и через пару секунд на столике перед Аленой лежала пятитысячная купюра, — Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы мы занялись сексом. — Совсем сдурела? — проговорила Алена, находясь в полном шоке от происходящего. Она оказалась в такой растерянности от столь наглых и прямолинейных слов Кристины, что совсем не знала, как себя вести. — Подумай, — сказала Кристина и, взяв пустые тарелки, ушла на кухню. Легкая неприятная дрожь прошла по телу. Алена почувствовала себя вещью, которую хотят купить, но тут же подумала, что по большому счету нет никакой разницы. В смысле раньше она занималась сексом с парнями, и они давали ей деньги. Гораздо меньше, конечно, во много раз, или даже просто покупали ей пиво. Просто предложение Кристины было слишком неожиданным, поэтому создало такой эффект. Подумав еще немного, она вспомнила фразу «Ты мне нравишься», которой не придала сначала значение. Вчера вечером она думала о поцелуе с Кристиной, так почему бы не попробовать осуществить это сейчас, тем более если она сама предложила. Эта мысль немного успокоила ее. Алена взглянула на деньги, лежащие на столе. Она тут же представила, на что могла бы потратить их, и эти мысли были прекрасны. Не каждый день пять косарей оказываются практически у нее в кармане — да никогда, черт возьми, такого не было. Постоянное безденежье воспитало в ней болезненную жадность к деньгам, и она точно знала, что если откажется сейчас, то будет потом жалеть. — Ладно, я согласна, — сказала Алена, когда Кристина снова вошла в комнату.