Трое из "Гидеона"

На следующий день дядя Крамер решил написать письмо маме Джилл. Все-таки он очень любил ее и не хотел огорчать. Просто у них были слишком разные взгляды на вопросы содержания домашних копов, так что они просто не могли жить вместе. Дядя Крамер сел за стол и начал писать: «Дорогая мама Джилл! У меня все прекрасно. У меня есть дом — он очень большой, располагается в промышленном районе, там очень удобно заниматься злодействами (а также планировать их). Мама Джилл, я без тебя скучаю, особенно по ночам. Но адрес свой я тебе не скажу, а то ты приедешь и заберешь меня домой, а Хоффман и Аманда пропадут.» Тут дядя Крамер увидел, что по телевизору началась передача «Новости архитектуры» и велел Хоффману письмо за него дописать. Хоффман взялся за ручку. «А здоровье мое не очень. То губу разорвет, то в подвале за ногу пристегнут. Жизнь у меня трудная, полная лишений и выгоняний, кофе и пончиков. Зато теперь наконец у меня полно спирта — смотреть уже на него не могу.» Тут Хоффман услышал, что в подвале вот-вот взорвется самогонный аппарат, и убежал туда. Аманда шла мимо, увидела письмо и как добросовестная ученица дядя Крамера решила его дописать: «Я тут охрипла немножечко. То с Хоффманом ругаешься, то Мэттьюса пытаешься переорать, а то еще холодного спирту выпьешь…но это ничего! Куда хуже, что Хоффман говорит — мы должны экономить. А экономить почему-то приходится на моей эпиляции! Ноги у меня стали такие пушистые-пушистые, что я, наверное, теперь могу зимой на снегу спать. До свидания — ваш сын, дядя Аманда.» Потом Аманда хотела исправить на «дядя Крамер», и получилось «дядя Амандер». Аманда решила, что и так сойдет, и они с Хоффманом написали адрес и опустили конверт в почтовый ящик. Но письмо еще долго ехало к адресату, потому что тогда спецагент Эрикссон все еще сидел в психушке, а другого почтальона в тех местах просто не было.