Верни мне небеса

Через несколько дней Иван нашёл себя дремлющим. Первые минуты он не мог понять, где находится и почему так звенит в ушах всё злобным гулом. Однако через пару мгновений он припомнил всю эту слишком бурную и пёструю неделю. И он не мог понять, радоваться, а может, горько плакать как задранная девица. Нет, ему не хотелось плакать из-за этой новой жизни. Ему до ужаса хотелось продолжения. Как же его душа и ум изменились… Он почувствовал, как шевельнулся Гилберт в его сторону. И тёплые руки Демона вновь оказались на его груди, стиснув в лёгких объятиях. Как же он любил это утро… — Проснулся, Ангелочек? — приподняв одно веко, Байльшмидт сонливо уткнулся в шрамистую шею. Но не мог ни на секунду перестать улыбаться своим мыслям. Иван тоже двинулся, перевернувшись на спину и тут же попытавшись ответить на поцелуй. Он сам не знал, почему так легко поддавался Демону, но надеялся до сих пор, что он право имеет, что это магия, которая влечёт его за альбиносом. И жил этой мечтой с придыханием, свободно, но не потому, что ему лишь хотелось краткосрочных отношений, первых в жизни, но потому, что… чувствовал. Он не знал этого ощущения прежде, сладкого осознания принадлежности к кому-то. Возможно, это были чары… — Да, — кивнул Ангел, чуть щуря глаза. — Но я бы поспал ещё… — и, глубоко зевнув, перевернулся обратно, прикрывшись одеялом до самого подбородка, внутри улыбаясь, ведь неделями ранее не думал, что будет иметь право на словцо. Как ни стыдно, он вспомнил, что абсолютно наг, но остался довольно непринужденным. Байльшмидт прилёг поближе на бок, обхватывая руками его грудь. Он не мог подумать, что его мечта попадёт в его руки так быстро… И это не разочарование, но понимание того, что всё это время творилось в ангельской душе. Та никогда этого не признает, внимая той небылице, кою придумал ум. Гилберт наслаждался этим забытым чувством чужого тела в своей постели, тёплым знанием любви и, быть может, взаимности, кто знает — он надеялся на это. Но говорить пока рано, тем более что Ангел боялся с ним быть чересчур часто и долго наедине, особенно, когда сам тянулся за близостью. Почему? Он боялся потери контроля. Ведь наутро того дня Иван просто сбежал и долго сидел в одиночестве своей комнаты, не впуская никого, игнорируя вопросы и уговоры. Демон знал, что поспешил, чересчур сильно надавил или сделал ошибку, поддавшись своей идее. И только вчера Ангел позволил себя коснуться и выпил. Казалось, он опять что-то решил, однако, неуверенность действий не отпускала его. — Ты хорошо поработал, — Гилберт погладил его по волосам, стараясь быть как можно осторожнее. Он не знал, что сейчас было в душе его любимого Ангелочка, который ценил такое отношение. — Ты так хорошо справляешься. Ад просто от тебя в восторге… И знаешь, — Гилберт коснулся губами его уха и прошептал: «Скоро небеса станут твоими». Иван молчал долго — Байльшмидт не видел его лица. Но по прерывистому дыханию понимал, что тот крайне взволнован. — Давно пора, — ответил он. Демон чувствовал, как быстро стучит это сердце под его дланью. И сам поддался этому волнению, решившись. — Скажи, Иван, — тихо начал Демон, — а правда, что… Ты ничего не помнишь?— Ангел сделал движение головой, точно оглядываясь, и умолк на пару минут. — Ты… о чём? — с каким-то подозрением спросил Ангел. — Ты помнишь свою жизнь? — вновь переспросил Демон. Он жалел, что Падший не глядел на него. Иначе сложно предугадать любое чувство. — Я хотел познать этот мир… — заговорил он в волнении. — Я специально не искал удовольствий, чтоб оказаться там… Земля мне не казалась рассадником греха. Я помню, как мечтал о встрече с ней, моей единственной. Я представлял её в самых ярких красках, с большими зелёными деревьями и огромными морями, океанами, плодородными садами, вкусными фруктами, но… — Но эти ублюдки тебе отплатили… — зло прошипел Гил. Ему не ответили на это. — Помню, как весь мой мир перевернулся. На ней, на моей любимой Земле, я увидел прекрасное существо. Оно мне показалось таким несчастным… Знаешь, я вообразил себя Ангелом-Хранителем. Долго я ходил за этой милой девушкой. Она носила красивые платьица. Такая маленькая и беспомощная… Я не мог иначе, мне как будто на инстинкте хотелось позаботиться о ней. Ещё помню брата. Знаешь, так было смешно, когда она обрезала волосы для него… — И что же ты… сделал? — Ничего, — вздохнул Иван. — Абсолютно. Я смотрел за ней и наблюдал человеческую жизнь. А после меня обвинили в чём-то… Не помню. Странно, но весь мой жизненный путь так мал. Я отлично помню как попал сюда. Но что было до этого… Одни обрывки и всё, иногда подсознание говорит мне, что я знал что-то… Иногда вижу в твоём доме вещи… Знаешь, они кажутся мне до боли знакомыми. Но я не могу ничего дельного припомнить… А может, то и лучше?.. Моя жизнь кажется такой короткой. А в ней уже было столько боли… Не хотелось бы узнавать новую… — Иван, неужели кроме этого ты ничего не помнишь?..— Ангел замер на секунду и перевернулся на спину. Долго его ясные глаза наблюдали за Демоном, в особенности за алыми очами. — Помню, — сказал он. — Я помню, что всю жизнь со мною был чёрный крест. Маленький и старый… Он мне помогал, помню. Но помню также, что я его выбросил в темнице, когда он мне не помог. Не знаю, но часто он встаёт у меня перед глазами. Хотя я не помню, откуда он и зачем. Я не могу понять, кто я. То ли Ангел, то ли Человек, то ли Демон. У меня есть воспоминания везде… Это путает. Снится, что я в лабиринте. Не могу найти выход и в конце концов… Умираю. Странно, правда?.. Я не могу понять… Кому служить и надо ли… Ничего не понимаю, увы. Сейчас у меня чувство, что я всю жизнь был Демоном… Но до этого было немало ошибок. Хочу исправиться… Хочу служить. Служить ради какой-то мысли, Гилберт, мне нужна какая-нибудь цель! И я цепляюсь за каждую, но не могу понять главную, ищу, но не нахожу. Я знаю, что-то не так. Но не понимаю толком ничего… Кто я? Откуда? Не знаю. Он с каждой секундой говорил с каким-то нажимом и торопливостью, словно вот-вот и его прервут. Говорил много и как можно больше. — Ваня, — тяжело вздыхая, говорит Байльшмидт, тоже решаясь. Взяв правую руку и прижав её ко рту, он вновь заговорил: — Я тебе помогу разобраться… Как придёт время, я тебе всё расскажу, а лучше... Найду амулет. И ты сам… — Какой амулет? — не понял он. — Гилберт? Что ты… — его губы оказались заняты. Снова горячие руки и странное состояние полубреда накрыло Ангела. Одеяло постепенно скатывалось на пол, холод тёмного помещения кольнул голую кожу, влажный язык оставил моросящую мокрую дорожку… Опять захотелось забыться, отвлечься от предметов тревог и наслаждаться, как научил его Гилберт, так красиво щептающий какую-то чепуху… В эту секунду дверь скрипнула. И на пороге обнаружилась скривившаяся Наталья, коя часто заходила не в самый ловкий момент: сейчас Гилберт довольно крепко целовал Ангела, прижимая собою к постели. — Не хочу прерывать вашу любовь, герр Байльшмидт… — зашипела она, даже не отведя взгляда. Её синие пламена искрились. — Прикройтесь, я не хочу любоваться на ваш зад. Иван, посоветовала бы хотя бы накрыться, вы сводите меня в краску. С чего начать? У нас просто ужасные новости…

***

— Эти ангелы сошли с ума… — громко проговорил Гилберт Байльшмидт на Совете Четырёх в это же утро. Здесь были все оставшиеся представители дьявольской власти. Но сегодня присутствовало (вопреки общепринятым правилам) ещё несколько существ. Один из них — священник, склонивший голову перед Господами. Кто знает, не будь сильной руки Александра на его плече, вряд ли он смог донести до Ада свежую новость. Все, как и Иван, сидящий в углу комнаты, были в растерянности. Никто не подозревал такого странного шага со стороны ангелов. Никто. — Не могу поверить… — шепчет Падший, прикрывая лицо рукой. Он вправду не мог понять всего этого ужаса. — Как и я… — согласился Дьявол, кусая собственные губы. — Что ещё известно, посланник? Посланник — это был тот самый новый советующий человек — тяжело вздохнул. И только рука, ощущение защиты, помогла ему заговорить. — Да, все шокированы смертью Царя, но… Я разузнал, что на место Бога взошёл новый Бог… Я не могу быть точно уверен… Но тот Ангел говорил так натурально… — Кто же! Говори, не бойся! Мы слишком дорожим любой информацией… — Некий Альфред… — решившись, выдохнул Михель, опуская очи на пол. Иван вздрогнул, как и Гилберт, разумеется, просвященный, кем именно являлся этот Ангел. — Но и это ещё не всё, — оживился он, — Бог находится под покровительством одного из ваших Демонов. Эржа, если быть точным… Мне доложил об этом один из революционеров… Планы их канули в воду. Сатана на минуту потерял дар речи. Все его потеряли. И лишь после Дьявол ударил себя по лицу и встал с кресел. В его глазах сверкала мысль — «Я знал! Знал! Он не проспит момента!» — Подлый лжец! — в исступлении воскликнул он, сжав переносицу (на ней остались красные следы), Эрж был не из робкого десятка, но не подозревал, что он так скоро сумеет обратить всё в свои руки. Что-то наподобие восхищения охватило Сатану в этот миг. — Неужели… Они подняли восстание? — тихим голосом спросил Ангел, пройдя к столу. Его губы дрожали. — У Эржа это в крови, — громко усмехнулся Гилберт, стукнув по столу. — Ещё нам стало известно… — заговорил высокий тёмный Демон, которого все называли Александром. — Ангелы боялись гнева Бога после вашего случая, — сурово обратился он к Ивану. — Почти каждый хотел умертвить Царя, ведь боялся быть следующим. А тут пропаганда, обещание и власть, всплыла информация о подделке… Как не поддаться очарованию дьявольскому? Ангелы устали. Многие революционеры были не против, не будем забывать, что и существуют другие движения, не подвластные Франциску и Артуру, прошу прощения. — Что же теперь делать? — Сатана встал с кресла и порывисто оглядел всех присутствующих. — Нам нужно оружие… Вот бы казалось! Погиб Бог! Моя цель и… А здесь оказывается, что это не тот Бог вовсе, так ещё его сверг твой Демон… — Может, союз с людьми нам поможет? — неуверенно предложил один из Демонов в зале. Его никто обычно не замечал, посему страстный ответ Дьявола привёл его в смущение. — Исключено: они предадут нас на пике славы! — Армия наша велика. Но вот ничтожное количество порталов. Демоны не смогут туда проникнуть… Если бы не расположение, мы бы давно уничтожили этих тварей. — Нам нужен козырь, то, что может спасти положение! — вновь вскричал тот незаметный Демон. Остальные тоже подняли гул, отовсюду слышались поддакивания, новые предложения. — Нужна фишка, — кивнул Александр. — Неожиданный подарок… — Что-то странное! — Как троянский конь! — Я готов.— Все обернулись к этому громкому гласу и замерли. Один из Демонов издал громкий вскрик ужаса. Но этого не заметили. — Я лично знаю Альфреда, — продолжал Иван, преодолев свою робость. Подходя ближе к Дьяволу, он храбрел, хотя и чувствовал тяжёлый и растерянный взгляд одного из демонического братства. — И знаю, что у него на уме… Я думаю, что знаю… Сам он никогда бы не пошёл бы на такое без поддержки… — Оправдываешь врага? — Кто-нибудь, заткн… — Тихо! Я говорю, — раздражённо, громко, а главное, без капли страха прервал гул Иван. Да. Он решился. Вот его цель! Вот чем он поможет! Жертвой, да, это его предназначение здесь. — Ваше Величество. Я знаю кое-что… Слишком хорошо помню и знаю. Альфред, несомненно, очень сильный соперник. Но у него есть изъян. Будучи запертый в ваших катакомбах, Эрж однажды впустил его ко мне… На секунду ор вновь поднялся, но движение руки Люцифера прервало его. Байльшмидт же (Иван увидел его взгляд) пребывал в лютом бешенстве. Ангел продолжил: — И он просил меня… Уйти с ним… Он хотел меня забрать на Небеса. Дьявол в изумлении глянул на Гилберта и понял: тот сам не был посвящён в такую тайну, отчего и разило злобой. — А недавно… — тихо продолжил Ангел, понимая, что его не прервут. — Ко мне пришло письмо… Вот это. — Иван быстрыми и порывистыми движениями вынул из кармана маленький лист бумаги, исписанный до такой степени, что неприятно хрустел. Все с жадностью глядели на Ангела. — Он вновь горячо просит меня вернуться… Я думаю, что я буду… Отличной приманкой и огромной войны мы сможем избежать! Гилберт пораженно глядел на своего Ангела и не понимал, что тот творит. Тот же не отрываясь глядел на Сатану, полный уверенности и, кажется, радости. Да. Он счастлив был послужить хоть кому-то в пользу. — Протестую, — громко проговорил Александр, наконец спустив руки с плеч священника. Пройдя как можно ближе к Ангелу, он с силой поглядел на него. — Господин, Иван находился под нашей стражей, измучен нами, лишён духовности, опозорен публично! Почему вы думайте, что после этого он не захочет отомстить нам? А может, он и вовсе заодно с Альфредом?.. — Протестую, — послышался из отдалённого угла дерзкий глас Гилберта. С какой-то животной ненавистью осмотрев Ангела, он взял себя в руки и начал, кинув взор на Люцифера. — Господин, Иван не раз доказывал мне свою верность. Я был болен, он даже не убил меня, хотя и хотел. Спустя какие-то недели он смог привлечь к нашей вере новых людей и даже ангелов. И Сатаническая Церковь, которой руководит этот человек, создана благодаря ему, он же заставил того подписать договор… В общем, я говорю о том, что мы можем ему доверять. — Через некоторое молчание Гилберт присовокупил: — А если он и вправду хочет предать нас, Я ручаюсь за него головой! Молчание. Слишком удивительно было слышать такие слова от Байльшмидта, который ненавидит Ангелов, который любит лишь себя, который по существу — эгоист. — Это наш единственный шанс, — согласился Дьявол. Найдя рукою лист покусанной жёлтой бумаги, он двинул его в сторону ошарашенного речью Ангела. Чернила и перо подал Александр. — Пиши ответ, Иван. Дорогой Альфред…