Когда жизнь в кадре тут не причем...

      Съемки, как обычно начались рано. В павильоне царил творческий беспорядок, туда и сюда сновали помощники режиссера, сценаристы, гримеры.       Налаживалось освещение, поправлялись макияж и костюмы, актеры повторяли сценарий. Всё было сумбурно, живо, практически хаотично, но, если присмотреться, можно было заметить слаженность, каждый занимался своим делом.       Майя Вознесенская сидела в кресле, накинув на плечи жакет. Её знобило, болела голова, но не прийти было невозможно и потому, напичкавшись антибиотиками она прибыла на место. Актриса углубилась в ворох бумаг, мысли были путаные, вялые, как внезапно, голос вывел девушку из полусонного состояния. — Майя, доброе утро, как ты?       Обладателем голоса с хрипотцой, который завораживал Майю (и не только её), был никто иной как Кирилл Козаков — Доброе утро… Заболела слегка, -речь прервалась судорожным кашлем. — Ооо… Не нравится мне твой кашель, вот, держи, — мужчина вытащил из кармана пиджака мятные леденцы. — Спасибо, Кирилл Михайлович…       Вскоре раздалась команда режиссера «Начинаем», актеры перевоплотились в наших любимых Феликса, Ульяну и остальных сотрудников агентства, за отношениями которых на протяжении трех лет неотрывно следили зрители.       Серия пятидесятая, о девушке, убивавшей людей при помощи «Смертельной игры». Скукотища страшная, если бы не Лора и Николай с остроумными шутками, умерли бы от тоски…       Вознесенская зевнув, в который раз задумчиво перелистала сценарий. Снова разборки медиума и шефа. Актриса была откровенно зла на сценаристов, что же такое творится? Ещё этот Макс с боку-припеку… Нет, против Даниила она ничего не имела, но зачем? Ужас! Не зря уже в интернете появился мем: нельзя просто так взять и свести Феликса с Ульяной. Всё верно, никак нельзя.       Много было сцен, которые снимались на улице, поэтому девушка могла хоть чуточку расслабиться…       Эпизод, когда Ульяна нашла брошь в кабинете Феликса пришлось переснять, из-за того, что заколка соскользнула и яблоко, покатившись, упало со стола. Майя поймала на себе внимательный взгляд Кирилла.       Что ей нравилось в третьем сезоне, так это возможность показать себя, без использования перевоплощений. Сценарий удивительно подходил к её внутреннему состоянию. В такие моменты Майя говорила устами Ульяны лишь меняя имена, она оставалась самой собой, она играла себя…       … Козаков сидел в гримерке, задумчиво глядя в пространство. На столе лежали шоколадки-для Майи, пусть в перерыве чай попьет. Они были знакомы уже три года, являясь добрыми друзьями и коллегами, несмотря на то, что сценарий обязывал к другому.       Но потом… Потом, мужчина начал присматриваться к Майе, заботиться, и понял — их объединяет не только общность интересов или просто симпатия. Его умиляла привычка девушки обращаться на 'вы', он любил наблюдать за ней со стороны. В зеленоглазой брюнетке была загадка, что-то особенно притягательное… Она была не такая как все. Возможно, фраза звучит банально, но только не для влюбленных.       Майя, в свою очередь, также отмечала его черты характера, сама того не замечая, запоминала любимые блюда, цвета, хобби Кирилла. Находясь рядом с ним, что в кадре, что в жизни, она чувствовала покой, защиту.       Как бы наши страдальцы не старались, сериал вливался в их жизнь, подобно приправе, придавал особый вкус, делая её ярче, интереснее.       На очереди была сцена «помада на вороте». — Что это у тебя? — Что? Где? — У тебя помада на воротнике. — Вознесенская встала, опрокинув стул. В этот момент она забыла о камерах, окружавших её и Козакова, забыла о людях вокруг. С чувством, толком и расстановкой, она выпалила: — Она сейчас там, да? Ждет, пока дорожка освободится… — Ульяна, подожди! — Я ухожу, Кир… Феликс — девушка закусила губу.       Алина, Лора, помощники посмотрели на неё, бедной показалось, что все присутствующие читают её как раскрытую книгу. Щеки пылали, уши горели… Эта оговорка могла остаться незамеченной, если бы не смущение актрисы и то, с какими эмоциями она высказалась, что остальные посчитали очень уж подозрительным. — Майя! На тебя столбняк нашел что ли? В чем дело? — Извините…       «Виновник» ошибки актрисы обратился к разгневанному режиссеру: — Игорь, ну ошибся человек, болеет тем более. Сейчас исправим, что нам стоит! Не кричи.       Майя была благодарна ему за то, что замял неудобный момент.       Сцена была продублирована без эксцессов, и, уставшая, она села рядом с Резниковой.       Часы показывали десять вечера. В агентстве мало эпизодов снимали, поэтому и незаметно вечер наступил… Сегодня закончили работу рано, что было необычно… — Ну ты отожгла! Увлекаешься, вот что! Ты сегодня вообще в ударе… У тебя температура кажется, ты себя видела? — зеленоглазая пытливо смотрела на подругу. — Нет, Лора у меня голова раскалывается… Я домой… — Майя не хотела говорить с коллегой о произошедшем. И вообще ни с кем. — Окей. Выздоравливай, — протянула рыжая, проницательно проводив девушку взглядом.       Актриса приехала домой, обессиленно, прямо в одежде рухнула на кровать. Все её мысли занимал Кирилл. Майя взвешивала все за и против, прокручивала события прошедшего дня…       Она сильно привязалась к мужчине, делилась с ним переживаниями, Кирилл помогал с работой, давал дельные советы. А еще… всегда проявлял заботу, именно по отношению к ней. Кирилл дарил ей радость, был светом в оконце… И пусть остальные думают, что хотят, они — свободные люди, никто никого из семьи не уводит. Вознесенская в мечтах уснула крепким сном…