Ты - мое безумие

      Дверь открывается нарочито медленно, словно желая помучить меня томительно-длинным ожиданием. Я прижимаю к груди папку с делом Джокера, чистые листки и все ту же покусанную, многострадальную ручку с синей пастой. Джей сидит на своем прежнем месте, встречая меня лукавой широкой улыбкой и изогнутыми в порыве веселья бровями. — Только попробуй выбросить что-то! — выкрикивает капитан Лойс, прежде чем закрыть дверь. Мужчина за столом пропускает слова своего главного надзирателя мимо ушей. Он ненавидит каждого в этой мрачной больнице Готэма. Каждого, но мне кажется, что он стал смотреть на меня иначе. — Поболтаем, пупсик? — Джокер разминает шею, плавно склоняя голову от плеча к плечу. Я робко сажусь на стул, боясь, что он может выкинуть что-то вроде недавнего поцелуя. Боюсь и в тоже время тайно желаю этого, не пугаясь даже сверкающих коронок на его зубах. Это уже пятый сеанс, пятый день, который мы проводим вместе. — Сегодня я подготовила некоторые вопросы, — вздыхаю я, старательно игнорируя его тон и блуждающий, явно заинтересованный взгляд. — Если бы у вас была девушка, то какое прозвище вы бы хотели слышать от нее в свой адрес? — Хмм, — Джей перестал улыбаться, выгнув бровь и выдав шепотом, специально растягивая слова: — Пудинг. Миленько, не правда ли, доктор Квинзель? — Что вы любите делать в свободное время? — На воле? — он дожидается моего кивка и ухмыляется — Веселиться. Ну, знаешь, у каждого свое понятие веселья. Думаю, не сложно догадаться, какие развлечения предпочитаю я. — Какие? — выдыхаю судорожно, не в силах отвести взгляд от его гипнотических глаз. Джей снова подается вперед, обдает мой рот горячим дыханием, почти касаясь и выдыхая между приоткрытым губами: — Опасные, безумные, приятные. Очередной сеанс катится к черту. Он просто убивает меня, соблазняет, заставляет переродиться в новую Харлин Квинзель, которую я совсем не знаю. Мне страшно, но в тоже время я невероятно хочу этого до кипения крови в собственных жилах. Неужели на какую-то долю, часть, кусок я становлюсь похожей на него? Невозможно. Или… мне стоит пересмотреть мои взгляды? — Пудинг, — я поддаюсь его игре, я хочу сыграть в эту игру и победить, но даже не знаю правил. Стол между нами становится таким узким и ненужным, что подсознание упрямо игнорирует его наличие. И даже холод упирающегося в живот металла совершенно не мешает самым дерзким ожиданиям. Я осторожно снимаю очки, уверенно, ласково растягивая губы в предвкушающей улыбке. — Ты поможешь мне сбежать, пупсик? — он не отрывает взгляда от моих губ, гипнотизирует их, заставляет хотеть. — Да… — срываюсь на шепот, не в силах произнести эту страшную клятву твердым голосом. Но ему этого достаточно, Джокер слишком доволен, чтобы анализировать никчемные мелочи. Моя голова становится тяжелой от противоречивых мыслей. Одна часть меня уже приняла его и хочет навсегда остаться с ним, а другая вспоминает о трудном пути, который я прошла, чтобы работать в Аркхеме. Но постепенно новая Харли затыкает старую здравомыслящую Харлин, закрывает ее в тесном сундуке и выбрасывает ключ в стаканчик с множеством таких же ключей, еще предоставляя возможность повернуть назад, отыскать выход. Остается лишь понять, хочу ли я вернуться. — Ты станешь моей королевой, — его шепот разбивает на осколки остатки моего самообладания и я понимаю, что мне больше не нужен тот ключ. — Мы будем править Готэмом. Ты будешь только моей и никто не посмеет тронуть тебя! — Да…

***

Тесный кабинет давит своими ничтожными размерами на мою расшатавшуюся психику. Вентилятор в потолке крутится слишком медленно, чтобы разогнать клубы застоявшегося, спертого воздуха. Почти нечем дышать. — Ты занимаешься с ним уже девятое занятие! — глав врач Селена вот уже десять минут меряет ширину своего кабинета быстрыми шагами. — И вместо того, чтобы лечить его, попросту мило с ним болтаешь о его безумных мечтах! Что происходит, Харлин?! Я схожу с ума. — Мне кажется… — голос от волнения обрывается. Мне было сложно признаться в этом самой себе, не то, что сказать о таких смелых умозаключениях другому человеку. — Мне кажется, я люблю его… Наблюдаю, как лицо Селены покрывается красными пятнами после моих слов. Она задыхается от возмущения, и я даже могу понять это. Но не хочу. Она не сможет понять моих чувств, она не сможет увидеть настоящего Джея. Они видят лишь его смех, но я верю, что когда-нибудь он покажет мне свои слезы. Опустив голову, я слушаю вдруг возникший в голове голос и улыбаюсь: «Она не понимает, она просто недалекая старуха. Это любовь, Харли, ты любишь его.» — Что?! — Селена наконец обретает дар речи. Тяжелая смуглая рука сотрясает воздух, и точный сильный удар настигает мою бледную щеку. От неожиданности и боли я падаю со стула, ощущая, как начинает жечь правую сторону лица. Обида смешивается с непониманием и злостью, такой лютой, что кажется, будто я готова убить эту женщину. Впервые я понимаю желание Джея наказывать никчемных людей. Это и есть его неповторимое веселье? Жаль, что я пока не понимаю всей его прелести, это слишком страшно. — Ты отстранена от этого дела! Да я тебя саму в Аркхем упеку! — каждое ее слово пропитано ядом, глаза бешено горят, и я знаю, что Селена не шутит. Женщина взбешена настолько, что уже не контролирует собственную речь и действия: — Маленькая шлюха, которая трахалась с преподавателями ради диплома! — Селена замахивается снова, на этот раз проходясь пощечиной по левой щеке. Красные, длинные ногти раздирают нежную кожу, оставляя на ней кровавые царапины и синие отметины. Я брыкаюсь, стараясь отползти подальше от нее, хочу закричать, но крик застревает в горле. Ужас искажает мое лицо, из глаз текут крупные бусинки горячих, нескончаемых слез. — Получила рекомендации и взяла дело Джокера! Ха, я говорила им, кто ты такая! Но твоя связь с ректором сыграла свою ведущую роль! Но не сейчас… — женщина зашлась злорадным смехом. — Сейчас ты совершила свою самую огромную ошибку! — Нет, это вы ее совершили, — голос дрожит от гнева. Я не понимаю до конца, что происходит со мной. Просто… Кажется, будто тот осколок безумия, что жил во мне, начинает увеличиваться и заполнять меня. Я поднимаюсь на ноги, хватая со стола канцелярский нож. — Положи нож на место! Ты не сможешь меня убить. — Селена напугана, но пытается скрыть это. Широкая улыбка трогает мои губы, после чего я делаю смелый выпад в ее сторону. Селена дергается, выбивая оружие из моей руки, цепляется короткими пальцами за мои волосы и пытается отшвырнуть меня. Но я оказываюсь сильнее и перехватываю инициативу борьбы: руки смело смыкаются на ее голове. Подставив бывшей начальнице подножку, я вынуждаю ее грузной тушей упасть на пол и, схватив за волосы, с силой прикладываю ее головой о край стола. Хрипы застревают в ее горле, и женщина мгновенно отключается. Кровь медленно течет из ее небольшой раны, а я пытаюсь перевести дух и, прежде чем до конца понимаю, что натворила, нажимаю на кнопку эвакуации. По всей больнице раздается вой сирены, практически сбивая с ног своим пронзительным воем. Краем глаза замечаю ключи от камер и забираю нужный мне, слегка погнутый ключ от места заточения Джея. Открыв один из шкафчиков в столе, я судорожно мну бумаги в быстрых поисках, уже буквально через мгновение настигая пальцами холод металлического пистолета. Пушка внушительных размеров едва помещается во внутренний карман халата, но я все равно упрямо засовываю ее туда, скрывая складками торчащую рукоять. Вылетев из кабинета Селены, я тут же сталкиваюсь в коридоре с капитаном Лойсом. Он придерживает меня за плечи, не позволяя упасть, с непониманием смотрит на потрепанную прическу и выступившие капли пота на лице: — Что происходит? — Лойс пытается перекричать сирену, внимательнее вглядываясь в мои глаза. — Селена сказала, чтобы все солдаты и врачи выбирались из здания, она тоже скоро будет! — неуверенно соврала я, вызвав у мужчины не мало причин для подозрения. Но, прикинув в голове примерные варианты произошедшего, он не учел действительности, опроверг реальность и решил довериться мне. — Я предупрежу врачей, в подвалах почти полная изоляция звука, — кивает мне мистер Лойс и скрывается за следующим же поворотом, где располагаются лестницы в подвал. Я перевожу дух, чувствуя, как сильно меня трясет и хочется расплакаться. Расплакаться от одного понимая того, что теперь дороги назад нет. Но вместо того, чтобы жалеть себя и заниматься самобичеванием, я на миг задерживаю дыхание и срываюсь на бег. По пути в меня врезаются несущиеся на выход люди в белых халатах: они слишком напуганы, чтобы пропустить мысль о моем странном поведении, слишком хотят скорее оказаться в безопасности. А ведь я бегу против их мощнейшего потока. Но стадо не умеет даже элементарно соображать в моменты паники. До камеры Джея я добираюсь спустя пять минут поисков. Дыхание сильно сбивается от длительного бега, ноги болят, но это не мешает мне вставить ключ в замок и повернуть его несколько раз. — Я пришла за тобой, мой король, — шепчу я, когда Джокер неожиданно обнимает меня. Его грудь сотрясается от неистового смеха, который перекрывает даже шум сигнализации. Становится очень тепло от его близости. Мы выходим из камеры. Я протягиваю Джокеру припрятанное оружие, замечая довольную, сверкающую улыбку. Он в благодарность целует меня в щеку и, приобняв за плечи, ведет к черному ходу. — Спасибо, пупсик.