Танцы на стеклах

- Как ты там? - В порядке. На меня это не действует. Пространство искажается в ту же секунду. Взгляд не может сфокусироваться, ноги ватные, чтобы не упасть, приходится как можно быстрее опуститься на диван. Сначала Тлен пытается бороться cо странным состоянием, Вита кладет руку ей на плечо и просит не волноваться. - Расслабься, ляг. Музыку можешь послушать. - А ты? – Тлен поднимает большие печальные глаза на подругу. - Я c тобой посижу. Ты еще и поговорить захочешь непременно. - Не захочу, - девушка замотала головой. Она вообще стала не общительной. Но Вита вновь оказывается права: Тлен болтает без умолку, торопясь произнести вслух все то, что есть в мыслях. Потом она вцепляется в Виту, на полчаса заперев ее в своих крепких объятиях ста восьмидесяти сантиметровой валькирии. - Ты такааая хорошая. И мягкая. Маленькая. Малипусенька. Кнопочка. Я буду называть тебя Кнопель, - Анька улыбается настолько по-дебильному счастливо, что у Виты не хватает сил упрекать ее за идиотское «кнопель». - Как же тебя размазало, солнышко, - Вита терпеливо гладит непослушные светлые волосы. - Я не хочу больше никогда чувствовать. Мне хорошо сейчас, пожалуйста, не уходи. Ее «пожалуйста, не уходи» прозвучало настолько жалобно, настолько щемяще, что у Виты в груди что-то заныло – девушка закусила губу, чтобы не разреветься. Они еще долго сидели обнявшись, думая – каждая о своем. Травмы разные, боль – одна на двоих. Хрупкое нарисованное счастье, которое распадется завтра на головную боль и сухость во рту. Волосы Тлен пахли хвоей и шишками, мягкие, длинные, они щекотали лицо, Вита улыбнулась краешками губ: если уж c любовью у обеих не сложилось, то, может, c дружбой получится? Бостонский брак и все такое. В четыре утра девушки стояли на кухне, распахнув окно, завернувшись в одеяла, курили одну за другой. От крепкого «Собрания» у Тлен першило в горле, глаза слезились. - Какую же дрянь ты куришь, - Анька затушила недокуренную сигарету и закашлялась. - Знаю. - Может, ты бросишь курить? - А, может, ты натуралкой станешь? - 1:1. Тлен довольно хмыкнула. Уела, подруга. Возвращение старой дружбы подействовало на девушку жизнеутверждающе, появились силы на то, чтобы искренне улыбаться и шутить, не саркастично и по-злому, а так как раньше. Вита не отпускала ни на минуту. Ей тоже зачастую было плохо, но она умело скрывала. Анька иногда сравнивала Виту c Ритой. Даже имена были созвучны, но во всем остальном – кардинально разные люди. Спокойная, рассудительная Рита, склонная к домашнему уюту, молчаливая, она уравновешивала безрассудство Тлен, а Вита... C Витой они в школе напились пива c водкой в каком-то дворе на детской площадке, когда Горшок из Киша умер. C Витой они курили за гаражами. Совместными усилиями сделали Тлен пирсинг брови. И именно Вита сидела часами около ее больничной койки, когда Анька подхватила воспаление легких. Эта дружба значила для обеих больше, чем любые отношения. А потом Анька поступила в питерский вуз и уехала. Они продолжили общаться, редкие встречи неизменно радовали обеих. Чуть позже Вита куда-то пропала: все реже выходила на связь. Анька поначалу расстраивалась. Неужели это все? Угасание их дружбы? Но стоило ей вернуться в Ярославль, как подруга стала общаться c ней c удвоенным энтузиазмом. Не имея отношений, обе девушки могли уделять друг другу почти все свободное время. В тренажерный зал – вместе, в торговый центр тоже. Каждая переживала свою травму, находя утешение в обществе подруги, близкой по духу. *** Анька сидела на полу, обняв мягкий серый пуфик. Длинные волосы были собраны в две аккуратные косы, губы подкрашены темно-бордовой помадой. В белой рубашке c синей ленточкой, обвязанной вокруг шеи наподобие банта, она походила на Сейлор Мун. - Можно я буду называть тебя Банни Цукино? – шутливо поинтересовалась Вита, входя в зал. Тлен скорчила недовольную гримасу. Она в тот вечер ответила на смс Насти. Ответила так, что та даже решила приехать для личного разговора. И она действительно выполнила задуманное. И сейчас ехала на такси к центральному парку, где и должна была сейчас находиться Анька, но она категорически отказывалась выходить из квартиры. Девушка нервничала, она не знала, что сказать при встрече. Да и нужна ли ей теперь эта встреча? - Иди к ней. Может, и срастется у вас еще? Она даже приехать не поленилась. И все ради тебя, Сейлор Мун, - Вита прошла вглубь комнаты, чтобы открыть шторы. Яркий свет хлынул в помещение, заставив Аньку зажмуриться. - Я не хочу, чтобы срасталось. - Ты пытаешься убедить в этом меня или саму себя? Анька поднялась и неопределенно качнула головой. Она встретилась c Настей в кафе недалеко от городского парка. Женщина пришла чуть раньше и уже ждала ее за столиком. В простом однотонном свитере, c минимумом макияжа она выглядела довольно мило и естественно. Она улыбнулась, когда Тлен села напротив нее. - Давно не виделись, здравствуй. Вербова тоже слегка нервничала, хотя и пыталась нацепить маску спокойствия. Все же встреча c девушкой задевала какие-то струны ее души. Она чувствовала себя виноватой, взволнованной и едва ли не безбожно счастливой – Тлен не держала на нее зла, общалась почти так же, как и до их размолвки – легко, ненапряжно и немного ребячливо, однако это длилось недолго. Насте хотелось так много сказать: о том, что она никогда не считала их отношения ненормальными, что брак ее был фиктивным, и муж тоже, что он случайно узнал про нее и про Тлен, и после этого ни за что не оставил бы дочь ей, что она хотела как лучше, а в итоге – потеряла все. Но она не спешила рассказывать. Тлен заказала крепкий черный кофе, в который закинула уже пять кусков сахара под удивленный взгляд женщины. - Я знаю, что ты любишь сладкое, но... Не переборщи. - Да брось, у меня по артериям уже Вилли Вонка может кататься, - Анька только весело ухмыльнулась и принялась размешивать сахар крошечной ложкой, - что, любовная лодка разбилась о быт? С тобой мы в расчете И не к чему перечень взаимных болей бед и обид. - О чем ты? - Ты развелась. Почему? – девушка наконец задала вопрос прямо, ее цитирование Маяковского не было понято. Настя посмотрела на нее строго, как на неразумное дитя, которому самые банальные вещи приходится объяснять по нескольку раз. - Брак фиктивный. Лишь видимость, необходимая для работы - не мне. Мне надоело так жить, понимаешь? - Предположим. Я сегодня понятливая. - Мы c тобой могли бы начать c чистого листа. Настя говорит так уверенно, настолько убежденно в своей правоте, что ей хочется верить, однако Аньке чувствует только эгоизм, сквозящий ее в словах. - Ты не спросила, нужно ли это мне. - Теперь спрашиваю. Ты еще хочешь встречаться со мной? Я во многом виновата, но, поверь, у моих поступков были довольно серьезные причины. Мне не нужен этот брак, но нужна дочь. И потерять ее из-за... – Вербова замялась, - из-за близкого общения c тобой я не хотела. - Ты могла сказать об этом нормально! Не бросать меня, прикрываясь святостью брака или прочей ерундой. Тлен поняла, что срывается и начинает повышать голос, ее переполняло возмущение, она словно была героиней второсортной мелодрамы, где главные герои расстаются из-за недоразумения, а потом выясняют правду и снова мир, любовь, бабочки в животе. Вербова только грустно улыбнулась. Почему она не сказала сразу? Наверное, она не относилась к девушке всерьез, и ушла, потому что понимала – жизнь без нее сильно не изменится. Однако ошиблась. Она уехала обратно на поезде в тот же день. Разговор получился длинным и путаным, и Тлен проигнорировала ее самый главный вопрос. Проводив до вокзала, Анька дотронулась до плеча Насти и пожелала хорошего пути. Как только поезд тронулся, девушка медленно побрела к выходу. Косы за долгий день растрепались, настроение заметно испортилось. Появилось желание лечь дома на диван, смотреть в потолок и слушать музыку, часа три, ну и обдумать все услышанное за этот длинный, странный день.