In auro niger chorea. Auro

Прошёл месяц, долгий унылый месяц. Танья с каждым днём всё больше становилась похожей на настоящую леди, как гадала Арья. Но почему-то ей это не нравилось: каждый день взгляд переваливался через террасу, устремляясь на Север. То место ненадолго стало ей родным, там она чувствовала себя как на родной планете – климат был очень похож. Это ведь и в бумагах – родина. По неизвестной причине, она любила северные земли и ждала момента, когда пройдет ещё месяц пути туда, к Винтерфеллу. Встретить Робба, Брана и малыша Рикона. При мысли о доме что-то загоралось внутри. Наверное, многое произошло за месяц. Чернокрылая объявилась в письме, упомянула, что Кейтилин, скорее всего, уже на дороге в долину. А может, нет, ведь пока немного времени прошло. Но девушка не хотела спрашивать о тайной гостьи Королевской Гавани у Эддарда. И решила не спрашивать у казначея, у которого с Ти завязались дружеские отношения. Ну, имеет смысл отметить, что только диалоги, взаимопомощь и на этом всё. Доверия – никакого, ведь Танья знала, во что всё выльется. Если ему поверить, конечно. Хитрец же показывал себя со стороны доброго мужичка, готового помочь девочке. А она, в свою очередь, давила на жалость – что только некоторое время назад стала леди дома Хомлесс. Ничего не знает, светловолосая глупышка. С Арьей конфликтов больше не было, та свыклась с превращением девушки. Но Танья всё время твердила: - Дома всё будет по-старому, потерпи. Только сама Танья понимала, что ничего по-старому в одно мгновение не будет. С недели на неделю Старков в гавани схватят, а ещё через месяц казнят Эддарда. Девушка начинала продумывать план побега, позаботилась о тренировках Одичалого – теперь он знал больше команд, а ещё мог прыгать и бегать по ребру стены. А ещё прыгать по домам. Ночью девушка снимала свои наряды, надевала одежду парнишки и выходила с Одичалым на террасу. И начиналось их маленькое шоу: тенью по стенам-перегородкам, по крышам и лавкам. Волк и его хозяйка стали действовать более слаженно – умнейший зверь становился отражением мыслей Таньи. С каждой ночью его шаг совпадал с дыханием девушки, каждая её мысль складывалась с движением лютоволка. Одно великое целое. Так она готовила его к самому важному делу на данный момент её жизни. Ах, да, недавно ей исполнилось шестнадцать, и это означало, что, возможно, скоро её выдадут замуж. Итак, этой ночью волк и Ти снова выбрались на прогулку. Девушка подняла голову к луне, будто хотела завыть, словно огромный зверь совсем рядом. Её зелёные глаза коснулись взглядом синейшего небо с фиолетовыми отливами. Где-то высоко тянулись вереницы серо-розовых облаков, которые переливались под белыми лучами диска ночного светила. Высоко мелькнул хвост падающей звезды. Танья не загадала желания. Не потому, что не успела – не хотела. С желаниями надо быть осторожной. В один миг желание может стать кошмаром. Северный ветер перешёл на ночной морской бриз. Ветер с Черноводной переносил капли солёного моря. Белоснежная с сиреневатыми мраморными жилками луна смотрела на ночных жителей. Танья почувствовала холод, ей стало зябко. Девушка погладила волка, чья морда почти лежала у неё на плече. Ти отошла на мгновение в покои – там всё ещё стояла живая, не спящая обстановка. Лесса сидела в плетёном кресле у выхода на террасу, с интересом перелистывая страницы книги. Она пока почти не умела читать, но Танья её за одну неделю научила читать по слогам. Девочка поправила волосы, кротко улыбнувшись. На прикроватном столике всё ещё тлела свеча, разливая свет по прохладной комнате. Занавеска развивалась, поддаваясь ветерку с моря. - Леди Хомлесс, Вы вернулись, не отправляясь. Что случилось? - Ветер, - она прикрыла глаза, замирая, открыв шкаф. – Он с каждым днём всё холоднее. Знаешь, что это значит? Девочка отрицательно покачала головой, в глазах Лессы всегда играла детская наивность, хотя через три месяца ей должно было исполниться уже пятнадцать лет, а там и до шестнадцати недалеко. - А я, вот знаю. Зима близко… Это не мой девиз, Лесса. А знаешь, я его придумала. Нет, не насовсем! Временно… Лесса, ах, Лесса. «Нет дома, есть крепость?» - М, если честно, миледи, это не идёт вашему дому. Танья усмехнулась: - Милая, мой дом сядет там, где встал: ручаюсь, меня выдадут за наследника любого дома, и моя фамилия канет. Ну нет у меня родственников, кто может дальше нести фамилию? - Но ваши дети могут быть Хомлессами. - Да. Знаешь? Я придумала девиз: «Нет дома, есть север». - Уже лучше, миледи. И так, Вы хотели чего-то? Она кивнула: - Да, я же говорила – ветер серчает, пора бы надеть плащ по теплее, - она накинула найденный чёрный плащ, натянула капюшон и отправилась к террасе, предварительно прижавшись к челу Лессы губами. По-дружески, трепетно. Лесса, хрупкая и нежная, взрослила Танью – рядом с девочкой она делалась матерью, так Лессе нужна была её защита. - Ладно, милая, я скоро приду. Разница в два года, но Лесса – будто двухлетняя малышка. Такая чистая и маленькая. В то же мгновение Танья выскочила на холодную террасу. Она потрепала волка за ухо и, ухватившись свободной рукой за шерсть на загривке, запрыгнула на него. Волк был сильным, ловким и увесистым, но Танье иногда казалось, что ему тоже тяжело. Ах, нет, всё это бред. Волк бы поднял двух таких девушек, он просто пока не очень хорошо привык к весу. Танья просунула под себя руку, пощупав шерсть на волчьей холке. Она неодобрительно фыркнула – шерсть в этом месте была короче, побурела и стала клоками свисать с плеч. Танья понимала, что всё же шерсть на этом месте страдает. В голову взбрела глупая мысль, от которой у девушки затряслись руки – насколько она была стоящей. - Йа, Одичалый. Ты знаешь, куда нам, - волк шевельнул усами, прижав уши. Его толстые лапы напружинились, он подпрыгнул, оказавшись в трёх метрах над землёй. Упав камнем на пол террасы, снова прыгнул, но теперь на крышу крыла десницы. Там было ещё холоднее, Танья зажмурилась от сильного порыва ветра. Впервые она так высоко. Лютоволк и не думал дрожать, только рысью поскакал по черепице, сойдя на крышу перехода. Вот он уже на крышах какого-то здания Красного Замка. Ти прижалась к его телу, уложив вокруг плащ, что бы слиться с его тёмной фигурой. Лютоволк не спеша прыгнул на маленькую башенку, с неё – на навес. Они оказались во внутреннем дворе замка. Тихо, не спеша, волк переставлял лапу за лапой. Танья прислушивалась к каждому звуку, вспоминая все ужастики, которые смотрела. Они шли так медленно, что казалось, вот её схватит маньяк и утащит в трущобы. Волк на её мысли ворчал. Так как их отношения и мысленная связь крепчали, она иногда понимала, что значат эти шорохи. Нет… Не простые шорохи, а шорохи в голове. Как там… Может быть, девушка – варг? Нет, только не это. Ей не очень-то хотелось управлять телом своего питомца. Да и вообще. Вряд ли она вообще понимает, что говорит ей волк мыслями. Да, это её воображение. Хотя, кто его знает. Через час они уже шагали в темноте узких коридорчиков жилой части города. Обычно от знаменитого на все покои волчьего взмаха хвостом все чаши и блюда со стола слетали в один момент, а сейчас его было неслышно. Хоть Танья и не видела, но она чувствовала, что в золотых глазах зверя был написан ответ, куда они идут. Наконец, лапы волка глухо ударились в шаге об глиняную ступень. - Файм, - шепнула она, соскальзывая с волка. Одичалый всё понял, через мгновенье его рядом не было. Неаккуратная фигура девушки в одежде юноши и тёмном плаще осталась одна напротив дома. Из него пахло металлами, жаром и серой. Ночная гостья обратила внимание на отлив медной эмблемы при свете луны. Эмблема – наковальня. Значит, она пришла куда надо. Разумеется, в столь позднее время никто там работать не будет. Но… Возможно, ей удастся поговорить кое с кем. Танья аккуратно ухватилась за ручку двери, но та была заперта. Девушка вздохнула и обратила внимание на окно второго этажа – оттуда лился мягкий свет ночной свечи. «Чёрт, Одичалый! Ты бы мне пригодился», - но девушка помнила, что не всегда лютоволк будет рядом, нужно стараться справляться без него. Танья осмотрела угол дома и ухватилась за железный держатель сточной трубы. Она ловко, как кошка, оказалась у окна. В помещении сидел юноша лет шестнадцати, а то и больше. Тёмные, как смоль, локоны, закатанные от рабочего пота со слоем грязи. В янтарном блеске его голубые глаза блеснули зеркалами. Танье нравились такие цвета глаз – голубые, почти белые – всегда, как глубокое море, кажутся ямой на лице обладателя. Парень сидел на кровати – стопке сложенных досок под кожей. Ни одеяла, ни простыни, вместо подушки – клок лошадиной шкуры. В одном углу комнаты находился сломанный камин, засыпанный булыжниками. Комнатка была почти пустой – только одна тумбочка, подобие кровати и ящик, в который были брошены некоторые вещи – шмотьё и инвентарь молодого кузнеца. - Привет, Джендри! – Выпалила девушка, перекидывая одну ногу на подоконник. - Чёрт! Мать твою… - он вскочил, отбросив то, что держал в руках. Шлем в форме бычьей головы отлетел, гулко ударившись об угол тумбочки. Свеча дернулась. - Мою-мою, - усмехнулась Танья, закидывая вторую ногу. Юноша ошарашено вздёрнул пушистые угольно-чёрные брови. Ярко-голубые глаза ошарашено смотрели на гостью. – Не бойся, я хорошая… - Отличное оправдание для девчонки, в полночь пробравшейся в мой дом. - Подожди, он не твой. Твоего учителя. - Ах, ты! Сейчас я тебя выброшу туда, откуда ты залезла! - Ну-ка, умерь свой пыл – я тебе не грязная воровка из Блошиного Конца. Я леди Танья Хомлесс. Разумеется, ты не знаешь. - Простите, миледи, - он поклонился. А потом засмеялся. – Не ожидал увидеть у себя в окне ту самую леди. - Ту самую? – Она задумалась. - Да-да. Вы не знали? Весь город шепчется о милой девочке, которую нарекли леди нового дома Хомлессов на севере. Кто-то даже упомянул, что она красива – златые локоны, глаза, словно два огранённых изумруда. - Кто это сказал? - Девка из борделя, говорит, подруга. - А да, Джоанна… Не думала, что она так отзовётся обо мне. - Вот не думал, что леди со шлюхами общаются. - Замолчи, Джендри! Я тут по делу, глупый. Значит… Мне нужно седло. Джендри разразился смехом: - Да тебе надо к седельщику, а я тут причём? С такими изделиями я не работаю. - Да ну тебя! Пш. Мне особенное нужно. Пошли со мной, - она кивнула в сторону окна. – Хун… Пустила она слово по ветру. «Хун» мягко звучал среди домов, в тишине ночи и тихом-тихом, странном гудении свечи. - Прыгнуть в окно? Сумасшедшая леди, что ли? Не родственница прошлого короля? – Он усмехнулся. - Джендри, посмотри в окно, - юноша подошел к окну, перевалился через подоконник, держась руками. Под окном блестела чёрная шерсть лютоволка. До него было всего три метра. - Чёрт-чёрт-чёрт, - он отпрянул от окна, увидев, как на него посмотрели два золотых глаза поднятой морды, как блеснул белый оскал. – Что за тварь? - Лютоволк, - она рыкнула, словно зверь . – Он не тварь. Услышав слова Джендри о «твари», волк потерял контроль, встав на задние лапы, а передними упёршись в стену. Его морда мелькала за окном, слышался рык-вой, клацанье клыков. - Одичалый! Ро! – крикнула Танья, казалось бы, на весь дом. Волк в ту же секунду успокоился, прижался к земле, дожидаясь повеления. – Так-то. Значит, молодой человек, сейчас ты выпрыгнешь в окно, бочком, да так приноровившись, что бы приземлился на спину моего волка. - Ага, сейчас. - Быстро! Ему ничего не стоит по приказу оказаться в этой комнате и перекусить тебя пополам. - Ладно, миледи, хех, как пожелаете, - он вернулся к окну, перекинул ноги и боком спрыгнул вниз. Одичалый в тот момент поднялся и немного присел, когда на него плюхнулся тяжёлый груз. Тяжелее Таньи. - Слезай. Юноша слез с огромного зверя. - Одичалый, милый мой, помоги. Волк снова занял позицию на задних лапах, девушка обхватила его морду, поставила ногу на лапы, уселась, обвив шею и скатилась вниз. - Открывай кузницу, - властно она сказала, показывая на лавку. - Как там тебя… Танья! Раньше не могла сказать? Ключи наверху. - Одичалый, будь добр, - Танья погладила волка. Тот фыркнул и в один прыжок забрался в комнату. Молодые люди слышали грохот, шуршание, звон клыков об металл. Свеча дёрнулась, а потом потухла. Через окно вывалился чёрный мешок, размером чуть меньше лошади, с длинной лукавой мордой и сильными лапами. В белых клыках поблёскивали два ключа. - Отлично, - протянул Джендри, когда Танья передала ему связку ключей, которую принёс Одичалый. – Наверное, меня накажут за бардак. - Это того стоило. Остаток ночи они брали замеры с волка в кузнеце под блеском фонаря. К утру был готов чертёж специального седла. Следующей ночью, как сказал Джендри, они будут его мастерить. Танья вернулась в родное крыло замка и вместе с волком задремала, а потом и вовсе уснула.