You Drive Me Crazy (but it feels alright)

*-*-*-*-* Поздним вечером Ник и Луи, держась за руки, не спеша идут по набережной к отелю. Воздух прохладный, поэтому на Луи тёмно-синее пальто и обмотанный вокруг шеи толстый шарф. Каждый раз, когда Ник чувствует, что Луи дрожит, он прижимает его к себе ближе. От этого Луи чувствует себя защищённым. Звезды таинственно сияют над ними, и хотя уже туманные сумерки, но на улице достаточно света, для того, чтобы осветить дорогу и отбросить красивую тень на выделяющуюся челюсть Ника. - Ник... - начинает Луи, усиливая хватку на руке своего парня. Ник смотрит на него с полуулыбкой и притягивает Луи ближе, он заворачивает Луи в своё пальто и одновременно обнимает. Сердце Луи сжимается и тепло, которое струится по его венам, рассеивает остатки беспокойства. С тех пор, как они начали встречаться, прошел месяц, может чуть больше, и Луи нет оснований для сомнений в глубине чувств Ника. - Ник, ты любишь меня? - бормочет он в пальто Ника. - Прости, что? - Ник сжимает его плечи и тянет назад, чтобы взглянуть на него. - Я спросил...Ты меня любишь? - Луи повторяет, жуя изнутри щеку. - Показать тебе? – предлагает Ник широко усмехаясь. Луи ворчит, но позволяет Ник притащить себя к причудливо выглядящему домику и затащить в их комнату. Внутри, Ник толкает его на кровать и опускается сверху. Он открытыми губами прижимается к горлу Луи, и дыхание Томлинсона ускоряется, когда руки Ника бродят под его рубашкой и сжимают затвердевшие соски. - Ты любишь меня? - настойчиво спрашивает Луи, хмурясь. - Ага! - рычит Ник и выкручивает соски Луи, посылая резкий всплеск удовольствия к паху. - Перевернись, я буду вылизывать тебя до тех пор, пока ты не сможешь больше разговаривать. Луи хихикает и переворачивается одним резким движением, как рыба, вытащенная из воды. Ник смеется и фыркает ему в спину. Смех Луи обрывается, когда Ник носом проводит между его ягодиц и проходится языком по его отверстию. *-*-*-*-* Около 9 вечера, Гарри слышит мягкие звуки, чем-то напоминающие тяфканье лайки, которые раздаются из открытого окна сверху. Он сидел на балконе с бокалом виски, и последний раз просматривал показания. Или наслаждался этим. Но это было до того, как его отвлёк шум сверху и звуки, по которым можно было понять, что Луи дразнили. Гарри собирается зайти внутрь и уже встаёт, собрав свои бумаги, но он не достаточно быстр, поэтому ему не избежать хора задушенных стонов, которые пронзают ночную тишину. Гарри замирает, руки дрожат. Бокал виски грациозно летит на землю и при встрече с бетоном разлетается на кусочки. Это не беспокоит счастливую пару и не никак не заставляет уменьшить усилия одного заставить другого кричать как можно громче. Нежные звуки просьб Луи достигают слуха Гарри и его член в штанах заинтересованно шевелится. Его возбуждение слегка уменьшается, когда он слышит гортанный рык Ника, и он хочет уйти, он уже уходит, но прекрасные стоны Луи, похоже, пробили его насквозь и оставили пульсирующую боль у Гарри в штанах. Ангел в голове шепчет, что это не справедливо по отношению к Луи, что Гарри получает удовольствие от подслушивания кого-то без их ведома и это неправильно. Полезный маленький демон спорит, что если бы Луи не хотел, чтобы люди слышали, он, вероятно, должен был подумать о том, чтобы закрыть балконную дверь. Гарри проскальзывает рукой в узкие брюки и сжимает выпуклость. Это не ослабляет давление, но посылает несколько пугающе сильных молний удовольствия вниз по позвоночнику. Этого достаточно, чтобы подавить желание подрочить прямо здесь и прямо сейчас. На данный момент, это все, что заботит Гарри. Он оставляет осколки бокала на полу и спешит внутрь комнаты, плотно закрывая за собой дверь и запирая её, чтобы не вернуться туда. Он сбрасывает с себя брюки, а потом рубашку, заползает в кровать с балдахином. Он выгибает спину так, чтобы его стояк не касался простыней. Он не собирается тереться о них как перевозбуждённый подросток. Через полчаса он впадает в беспокойный, прерывистый сон, но с необычайно ярким изображением, выжженным на сетчатке глаза, которое стоит на повторе. *-*-*-*-* - Я не могу остаться, - свозь зубы произносит Ник. – Это ведь не так уж и важно, да? Я встречусь с ними в другой раз. Луи в курсе, что не должен принимать это близко к сердцу. Ему просто нужно покорно опустить голову и забыть об этой идее... но он не может. Незащищённость - очень явная черта Луи и иногда он становится послушным, но никогда - кротким. Он не может прикусить язык там, где надо бы. — Но — Едва слабый протест Луи соскользнул с языка, как Ник начал кричать. - Ради бога, оставь ты уже эту тему! Ты не представляешь, что творится в этом офисе. Мы по уши в дерьме, Луи! Челюсть Луи отвисает от удивления, и он виновато дёргается. - Прости Ник, я же не знал. Ты мог бы рассказать? - улыбается Луи слабо. Ник раздражённо фыркает и закатывает глаза. - Рассказать тебе? - Его тон сухой и насмешливый. Луи вздрагивает. - Пресс-агенту, который каждый день бесцельно шляется по моему офису в узких брюках и старой рубашке, буквально из кожи вон лезет, лишь бы привлечь моё внимание. Ты возишься с дурацкими мелкими пресс-релизами и что ты думаешь? Что мне на самом деле есть до этого дело? Луи чувствует как в груди что-то нагревается. Это то, что он обычно чувствует - унижение. Его нижняя губа сильно выступает и он смаргивает слёзы, что уже наполняют глаза, зарывается пальцами в мягкую кровать, пытаясь отвлечь себя этим ощущением. - Мне очень жаль. Прости, Луи, - вздыхает Ник и опускается на колени перед кроватью. Он берёт лицо Луи в свои ладони. - Я полный идиот. Я возьму машину и привезу тебя в Лондон после вечеринки. Хорошо? Луи хочет сказать, что недостаточно. Но он лишь автоматически кивает и едва слышно бормочет “спасибо”, пока на фоне этого умирает его гордость. Ник выглядит удовлетворённым и продолжает собирать вещи, игнорируя Луи. По щеке Луи скатывается слезинка. Он смотрит вниз на свои руки с выражением боли на лице и задаётся вопросом, перестанет ли он когда-нибудь влюбляться в самых талантливых сердцеедов. Ему кажется, что нет. *-*-*-*-* Луи не прошёл и трёх шагов по подстриженному газону сада дяди Джеффри, как всё пошло наперекосяк. Он оглядел бескрайнее множество гостей и понял, что все они одеты в изысканные платья и рыжевато-коричневые брюки вместо легкомысленных костюмов, как он ожидал. Громкий птичий смех поднимается над толпой, приближается к Луи и окружает его, когда люди поворачиваются и замечают его в костюме котёнка. Зейн стоит рядом и шепчет ему на ухо проклятья, тыкая локтем, чтобы заставить его двигаться. Луи позволяет Зейну утащить себя от толпы, постоянно спотыкаясь об свой длинный мохнатый хвост. Наконец они доходят до скрытого места за широким, раскидистым деревом. Хорошее убежище, отличное место, чтобы прийти в себя после того, как получил очередное напоминание о том, что такое полнейшее унижение. - Ты же сказал, что это будет костюмированная вечеринка, Лу! Не грёбанное чаепитие с твоей пафосной роднёй! Зейн вне себя от ярости, что и верно. Он, наверное, не привык быть таким посмешищем, как Луи. К сожалению, вся фишка сексуального викария заключалась в верхней части тела, но Луи удалось уговорить Зейна надеть что-нибудь менее удобное и гораздо более открытое. Он надел узкие чёрные кожаные брюки, которые заправил в остроносые кожаные ботинки и тёмно-синюю майку, которая облегала каждый кубик его пресса. Ну и напоследок, Луи уговорил его отрезать низ майки, так что теперь все родственники Луи видят V-образную линию живота Зейна. - Прости, Зейн, - Луи сжимает его плечо самодельной лапой, которую Найл помог Перри сделать для него. На самом деле, это просто длинные чёрные перчатки с мягкими треугольными когтями, пришитыми к пальцам, но Луи очень нравится мягкость этих перчаток. Зейн смотрит на лапу, насупив брови, и качает головой. - Клянусь, я не знал. Ты же знаешь, я никогда бы не позволил кому-либо смеяться над тобой. Зейн немного трясёт головой и выпускает раздраженный вздох, но когда его взгляд снова останавливается на Луи, он выглядит менее раздражённым. Возможно, даже любящим. - Я знаю, детка, - он хватает Луи за одну лапку, сжимает её и тянется к другой, чтобы получше рассмотреть . - Пез сделала? Луи кивает, а затем распахивает глаза шире, он мигает кошачьими линзами, которые ему удалось найти в интернете. Теперь его зрачки – узкие вертикальные щёлочки, но его радужки теперь гораздо синее, потому что тёмный макияж, который сделала ему Перри, выделяет их. У него чёрный носик, и парочка элегантно закрученных вибриссов и много тёмных завитков вокруг глаз. - Чёрт, твои глаза пугают. – Зейн замечает, как улыбка Луи увеличивается. Он ухмыляется ему и тянется к одному из пушистых чёрных ушек. - Но ты отлично выглядишь, детка. Берегись, женщина-кошка, в городе объявился новый сексуальный котёнок. Луи нерешительно улыбается. Он опускает руки с талии Зейна и ерошит ему волосы. Теперь Зейн выглядит, как будто спал на сеновале. - Пора заигрывать с людьми, Малик. Лиам, наверное, уже где–то здесь. Теперь Зейн выглядит нервным и взбудораженным. Он встряхивает руками и удручающе сильно прикусывает губу. - Ты реально думаешь, что он будет ревновать? Здесь же всем... за сорок. – говорит Зейн, за что получает толчок в бок. - Не всем, Зейн. Что за возмутительные намёки. Зейн закатывает глаза и толкает Луи в ответ. - И ты хочешь, чтобы я к тебе подкатывал, да? Луи наигранно хихикает, теребя одно ушко. - Если хочешь, мы можем обменяться номерами. Зейн качает головой, бормоча что-то похожее на “идиот”, и едва заметно, лениво улыбается. - Оставлю тебя в одиночестве, котёнок. Ты справишься один или мне принести тебе клубок ниток и немного тёплого молока? Луи закусывает нижнюю губу, чтоб остановить улыбку и матерится вслед уходящему Зейну. Луи разворачивается и тяжело выдыхает. Теперь настало его время противостоять толпе. Что ещё важнее - время противостоять своей матери. Луи крадётся вдоль деревьев с – как он надеется - сокрушённым выражением на лице и не очень красными щеками. Его надежда, что никто его не замечает очень недолгая, потому что его мать явно ждала его появления. Она стояла с отцом Луи недалеко от шатра с напитками и, бог знает почему, обмахивалась салфеткой, метая уничтожающие взгляды в его сторону. Луи плетётся, едва передвигая ноги, и когда он приближается, её неодобрение становится все более очевидным. - Мама. Папа. - здоровается он по отдельности, целуя каждого в щёку, несмотря на то, что мать отстраняется, морща нос. Возможно из-за крепкого запаха лака для волос. Перри растрепала его волосы немного, чтобы они стали более пушистыми и скрыли ободок. - Пап, почему она обмахивается? Сейчас зима. В Лондоне. Разве ветра недостаточно? Мать Луи в раздражении цокает языком. - Прими к сведению, что солнце очень жаркое сегодня. Мы с твоим отцом уже расплавились. Луи вопросительно поднимает бровь и смотрит на отца, который подмигивает ему и закатывает глаза. Луи подавляет хихиканье. - У твоей матери просто прилив жара, - шёпотом говорит мужчина. – Утром пот с неё лился, как дождь во время грозы. - Это не так! – Визгливо вскрикивает мама Луи, явно в ужасе. - Как ты мог сказать такое ... в общественном месте?! Где тебя могут услышать?! Уильям, честное слово. Отец Луи краснеет как свекла и начинает без умолку болтать, пытаясь задобрить свою жену. Он уже должен знать, что невозможно угодить такой женщине, как Беатрис Томлинсон. Презрение её второе имя. - Если честно, мам, ты немного покраснела, - шепчет Луи, подмигивая и закатывая глаза, как делает его отец. Папа Луи выглядит удовлетворённым, но не показывает этого через чур сильно. Мудрое решение, особенно, когда стоишь рядом с оголённым проводом, который может хорошенько ударить тебя током в любую минуту. Мать Луи не кричит. Она пронзительно вопит. И почему-то это гораздо хуже. - За что мне это наказание, - говорит она, умоляя небеса, - несносные, вы оба. Луи смеётся. Отец сжимает его кошачье ухо, и ухмылка широко растягивает его губы. - Симпатичный костюмчик, Лу. Луи благодарно улыбается. - Спасибо, пап, видимо, мне не пришло сообщение, что костюмы отменили. - Луи переводит взгляд на свою мать, которая выглядит так, будто ей физически больно. – Мне жаль, мам. - Да, хорошо, тебе и должно быть жаль, - фыркает она, - ты посмеялся над всем событием. Отец Луи печально хмурится на эти слова, но не прерывает её. Луи привык к этому. Он гладит обоих родителей по плечам, запоминая одинокую улыбку отца, и поспешно уходит. Всегда лучше перенести это в спокойной тишине, даже когда у него всё кипит внутри. *-*-*-*-* Всё происходит так быстро, что Гарри едва успевает повернуться, как видит, что на него несётся какой-то вихрь, опустив голову. Гарри закрывает глаза, готовясь к сильному удару, но у вихря неожиданно оказывается мягкая голова и...лапы? Гарри осторожно открывает глаза и сталкивается с ещё более поражающим видом. Это маленький гибрид котёнка, с волосами, напоминающими птенца. - Гарри? Теперь птенец поднял голову и в нём легко можно узнать Луи. Ну… не совсем легко. Его зрачки теперь узенькие щели и лицо покрыто лёгким блестящим белым гримом. Вокруг глаз темные пятна, которые подчёркивают океанический синий цвет зрачков. Его лицо могло бы быть картиной, которой он должен поделиться с миром. Взгляд Гарри останавливается на пушистых ушах и хвосте, который обвивается вокруг маленькой лодыжки. Его импровизированные лапы на груди Гарри. Гарри грубо гогочет. - Ты одет как котёнок? - он задыхается, часто моргая. - С пушистыми ушками? И хвостом?! Луи покрывается румянцем с головы до ног и топает ногой. Его хвост падает на землю. - Я кот, а не котёнок! Рот Гарри довольно двигается. - Эта разница очень важна тебе? Луи нижняя губа упрямо выдаётся вперёд. - Очевидно. - Почему ты одет так... - Гарри замолкает, смешок выбивается из уголка его рта, - вот так? - Предполагалась костюмированная вечеринка. - Луи скрещивает руки на груди. - Кажется, мне не пришло уведомление о смене темы. - Очевидно, что нет. - Ты действительно наслаждаешься этим, - Луи гневно тыкает пальцем в грудь Гарри, приподнимаясь на носочках. – Не могу поверить! Гарри хватает Луи за... лапы и тянет его вниз, чтобы он встал нормально. Иначе упадёт. - Конечно, я наслаждаюсь этим, котёнок. Луи теперь определённо трясётся, его маленький черный носик морщится от ярости. Гарри чувствует неожиданный, но не нежеланный прилив теплоты к нему. - Я мог бы просто убить те— Гарри накрывает его рот ладонью, эффективно заглушая его. - Тшш, всё хорошо. Знаешь, ты выглядишь очень мило. Луи впивается своими зубами в руку Гарри и тот отпрыгивает от неожиданности. - Боже мой, - ругается он, - я не могу поверить, что ты— - Укусил тебя? - Луи отодвигает руку Гарри от своего лица , он просто в ярости. - Теперь ты знаешь, каково это. Я просто одна большая шутка для тебя, так ведь, Стайлс? Гарри сдувается как воздушный шарик. Он думал, что они как всегда шутят, а не— - Луи—Луи, я не в этом см ... Но Луи уже уходит прочь, его маленькие ноги несут его так быстро, что Гарри бы не поверил, что такое возможно, если бы не увидел этого сам. Чёртов пиздец. Как Гарри удаётся каждый раз так облажаться? Он опять заставил Луи уйти, когда всё, что он хотел сделать, было — а что он хотел? Он действительно не может вспомнить. В любом случае, ему всегда хочется выйти в окно, когда Луи рядом. Если бы он хорошо подумал, он бы сказал, что Луи выглядел не просто мило. Он бы снова рассмеялся бы и рассказал Луи полную правду - что он неоспоримо великолепен. Особенно одетый, как сексуальный котёнок в плотно облегающих леггинсах и футболке с рукавом три четверти, которая открывает его многочисленные татуировки. Гарри даже не знал, что у него есть татуировки. Видимо он делает их. На самом деле делает. Жаль, что Гарри такой эксперт в том, как вести себя как полный мудак. Люк опускает руку на заднюю часть шеи Гарри, привлекая его внимание к разговору. - Странно, что он может привлекать некоторых мужчин, правда? Он явно не понимает с кем он разговаривает. Гарри поворачивается к нему с разлагающейся улыбкой. - Нет, на самом деле нет. *-*-*-*-* Луи так устал, а прошло всего около часа. Он наблюдал, как Зейн флиртовал с слишком большим количеством людей в одном разговоре, и все они казались слегка напуганными. Лиам же не выглядел ни впечатлённым, ни ревнующим. На самом деле, перед тем, как удалиться в сторону туалетов, он подошёл к Луи, чтобы “поделиться своими заботами”. Зейн с тоской смотрел ему вслед и Луи понимал, почему. Мужчина был одет как Геракл и его костюм оставлял мало простора для воображения относительно того, как он бы выглядел голым, нависая над тобой в постели, напрягая свои мышцы. - Дружище, ты видел Зейна? Я очень беспокоюсь за него. - отчаянно прошептал Лиам. Луи бы рассмеялся, но это было бы слишком трагично. - Зейн? С ним всё нормально. Что ты имеешь в виду? Выражение лица Лиама превратилось в недоверчивое, он схватил Луи за руку и развернул в сторону Зейна. Луи, ужаснувшись, увидел, как Зейн старательно напирает на миссис Квебек, старушку лет шестидесяти с довольно заметными усами и слабостью к кошкам. - Нет, не миссис Квебек! - ахнул Луи в ужасе от поведения Зейна. Лиам торжественно кивнул. - Да. Бедная женщина в ужасе! И твоя мама недавно говорила, что никак нельзя узнать что у неё на уме. А что если от него с ней случится сердечный приступ, несчастная старушка. Что на него нашло, Лу? Он ведёт себя странно весь день! Луис попытался выглядеть настолько неосведомлённым, насколько мог. Он пожал плечами и отвернулся от этой отвратительный сцены. - Ну, мне это надоело, - Лиам вздохнул. - Он весь день меня избегает. Ты... - Лиам запнулся и нерешительно продолжил, - не знаю, ты думаешь, что это из-за моего костюма? Может, ему не нравится? А вот это был Лиам, которого Луи хорошо знал. Который как-то подавился кубиком льда и выплюнул его так, что он полетел через всю комнату и это только потому, что джинсы Зейна немного сползли, когда он наклонился перед Лиамом. - Конечно же ему нравится, дурачок. Просто поговори с ним. - Луи сильно пихнул его. - Я готов поспорить на что угодно, что разговор с тобой всё исправит. - Думаешь? Лиам выглядит неубеждённым. На это Луи лишь закатил глаза и терпеливо ждал, пока Лиам наконец ссутулившись не потопал прочь, опустив голову. Он не дошёл до Зейна пару метров, резко развернувшись и направившись прямо к туалетам, скорее всего, чтобы спрятаться. Зейн наблюдал за его побегом круглыми опечаленными глазами. Луи казалось, что Зейн был близок к тому, чтобы закопать себя. Луи чувствует себя таким счастливчиком, потому что встречается с тем, кто всегда говорит всё как есть. Ему никогда больше не придётся быть втянутым в подобного рода школьное дерьмо. Запах жареного мяса доносится до Луи, и прежде чем он даже может принять осознанное решение, он уже широко шагает в сторону столов. Там собралось на удивление мало людей, чем Луи и пользуется. Во рту у него половина сосиски, когда тётя Салли присаживается рядом с ним. Она укутана в тёплое норковое пальто, её белые пушистые волосы идеально завиты и уложены на голове, а помада слегка вышла за края губ. Он хочет сообщить ей, что химическая завивка вышла из моды лет сто назад. Теперь все пользуются бигуди. Она, скорее всего , не услышала бы его из-за своего тщеславия. - Луи, твой парень придёт? - визгливо спрашивает она. Гарри грёбанный Стайлс выбирает именно этот момент, чтобы подойти к ней, с едва уловимым вызовом в глазах. - Я тоже рад тебя видеть, тетя Салли. - наигранно весело отвечает Луи, проглатывая остальной кусок сосиски. Горло горит. - И, если честно, нет, ему нужно работать. Он очень занят, мой Ник. Луи позаботился о том, чтобы максимально выделить "мой". Он наслаждается тем, как Гарри сильно стискивает челюсти, словно пытается сдержать едкий комментарий. - Ник Гримшоу? - Глаза тёти Салли сверкают, как только она улавливает малейший намёк сплетни. - Что ж, разве он не один из ваших хороших друзей, Гарри? Она поворачивается к нему, и вонзает свои длинные красные ногти в предплечье Гарри. Луи сочувственно морщится. - Нет, абсолютно нет, - холодно отвечает Гарри. Тетя Салли хихикает, наклоняясь в сторону Гарри, впиваясь ногтями ещё глубже. Гарри морщится от боли, но ничто не сравнится с откровенной ненавистью в его глазах при простом упоминании Ника. - Ну, я надеюсь, что он достаточно хорош для нашего маленького Луи. Луи тридцать два, вы знаете? Не самый лучший выбор для отношений. Луи хочет провалиться сквозь землю, или чтобы чужие слова отскакивали от его груди вместо того, чтобы пробивать там себе место рядом с мучительными призраками прошлого. Луи чувствует болезненное покалывание в глазах, но он не собирается расплакаться на людях. Не перед Гарри Стайлсом. Гарри начинает говорить и это вытягивает Луи из глубин мрачных мыслей, гудящий тембр его голоса привлекает внимание Луи. - Я могу гарантировать, что это он самый неподходящий для Луи, который, по моему скромному мнению, более чем правильный выбор для отношений. Это было сказано с жёстким безразличием и полной неподвижностью знаменитых ямочек, но в его глазах что-то есть. Что-то грозное, как ярость, но тихое, как расположение. У Луи, должно быть, галлюцинации. В конце концов, нахмуренные брови этого человека предназначены исключительно для Луи и его выходок. Луи никогда не будет достаточно хорош в глазах такого человека как Гарри, и ещё - подождите-ка, как он смеет говорить такие ужасные вещи о человеке, с которым сам отвратительно обошёлся? - Я вполне уверен, что он думает то же самое о тебе, учитывая ваше общее прошлое, - Луи огрызается. - Прости, что? В глазах Гарри плещется замешательство и, возможно, даже тень растущей боли, но всё его положение остаётся таким же холодным и непреклонным, как всегда. Луи, должно быть, ошибся. - Думаю, ты знаешь, что я имею в виду, - осуждающе говорит он, прищурившись. Гарри уходит от него с напряженным плечами, не оборачиваясь, пока не уходит достаточно далеко, так что становится лишь пятнышком. Очень уместно. - Это было очень коварно, дорогой. Луи поворачивается к своей тете Салли с недобрым блеском в глазах. - Хорошо, что я одет так*, верно? *Луи одет котиком, а тётя Салли, сказала, что он ведёт себя catty, то бишь коварно и по-кошачьи. *-*-*-*-* Гарри на самом деле устал. Люк ходил за ним весь день, и Гарри только сейчас удалось скрыться от него первый раз за три часа. Когда он высовывает голову из-за куста и видит Люка, стоящего к нему спиной, это кажется многообещающим. Он наблюдает за тем, как Люк быстро шагает в сторону туалетов, низко опустив голову и сложив руки за спиной. Гарри знает, что Люк идёт, чтобы проверить его. Наверное из-за того, что единственным оправданием Гарри чтобы покинуть Люка чуть ранее, было то, что у него расстройство желудка, и поэтому ему необходимо в уборную. Гарри снова прячется за куст, а затем опускается на траву со вздохом поражения. Когда его колени начали скрипеть? Ему ещё не сорок. Ему даже нет тридцати пяти. Должно быть всё из-за сидячей работы. Все дни он проводит согнувшись над кипой бумаг, его конечности близки к тому чтобы развалиться. Он занимается спортом, это видно по его фигуре, но прошло много времени с того, как он хорошо тянулся или занимался йогой, как привык делать раньше. И прошло много времени с тех пор, как у него был секс, его мышцы знают это? Они не работали несколько месяцев и теперь сосредоточены на поисках мести. Непослушные мышцы Гарри - не последняя его проблема на сегодня. Он трёт ладонью лоб, пытаясь придумать какое-то разумное объяснение к тому, как Луи вёл себя сегодня. Это было не похоже на их обычный стёб или неизбежные перепалки. Говорить такое было жестоко и грубо даже для Луи, Гарри не думал, что он способен на такое. Пока Луи говорил, в его глазах мелькали небольшие вспышки сожаления, но потом всё внезапно исчезло, словно где-то выключили электричество и его сочувствие к Гарри потухло. Это очень огорчает, потому что не было так уж и неожиданно? Может быть и было не так уж и незаслуженно. Гарри точно не наладил дружбы между ними, а лишь всё усложнил тем, что вмешал в разговор Ника. Кажется, Луи лишь возвращал всё то, что получил от Гарри, мелочно нанося ответные удары, хотя Гарри считал его выше этого. И что не даёт ему покоя во всём этом, так это то, что Гарри не может понять, почему это беспокоит его вообще. Луи действительно настолько околдовывающий, что Гарри сможет простить ему такую грубость? Он действительно может простить ему такое полное неуважение к своим страданиям? У Гарри нет времени, чтобы обдумать ответ, потому что его мысли прерывает высокий резкий голос, доносящийся с другой стороны куста и звучащий как Беатрис Томлинсон. - Я лишь говорю, Луи, что если он не появится сегодня, то как мы узнаем, что он существует на самом деле? И разве была необходимость одеваться так....провокационно? Выставлять себя напоказ, как какой-то развратник. Как ночная бабочка. - Так и было задумано, мам. - Гарри слышит, как Луи стискивает зубы. - Или должно было быть. Красотки и викарии, помнишь? И то слово обидное, сколько раз я должен повторять? - Вообще-то, ты опозорил меня, Луи. Сколько раз я говорила тебе проверять телефон до выхода из дома. Гарри почти ощущает пар, идущий из ушей Луи. - Дядя Джеффри ничего не присылал мне, я проверял. - слабо возражает Луи, борьба в его тоне сходит на нет. Это выглядит так, словно его злость сначала поднялась в приливе неукротимой ярости, но теперь она утекает сквозь ноги, как и забытая гордость. Гарри слышит в его голосе страх от потери матери из-за своей личности. Это нелепо и даже мучительная - видеть, как кто-то настолько чудесно яркий отказывается от части себя в угоду тому, чья любовь должна быть безусловной. - Это не приемлемо. Твой отец может и считать это "милым", но не я и мои друзья. Ты очень красивый, Луи, но обтягивающая одежда подчёркивает твои достоинства не больше, чем мои. Гарри поперхнулся. Она ведь сама не верит в то, что говорит, верно? Что она и её сын находятся на одном уровне привлекательности? Господь знает, Гарри не хочет сделать с ней и половины того, что он мечтает сделать с Луи. Некоторые из основных моментов включают в себя желание прижать Луи лицом к одному из тех широких стволов деревьев. Гарри хотелось порвать эти греховные леггинсы Луи прямо на попе, достаточно широко для своего члена, а затем толкнуться внутрь него, одной рукой прижав его нелепые лапы к дереву. Или же это был образ Луи распластавшегося на кровати Гарри с макияжем котёнка и мохнатыми ушками. Гарри хотел проползти по его пышному телу до головы, а затем объездить его красивое лицо, пока всё его тело не станет мокрым и блестящим. Он объезжал бы его, пока не кончит или пока Луи не начнёт умолять Гарри трахнуть его. Несправедливость всего происходящего распаляет Гарри. Луи великолепен во всех отношениях. Он умён, красив и мягок. Гарри очень хорошо знает это. Несмотря на сегодняшние события, всё, что он способен чувствовать к Луи в этот момент - это переполняющее желание защищать. Оно настолько сильно, что сбивает его с ног. Такое властное. Он чувствует себя так же, как старшие братья и сестры, когда их младшие сталкиваются с задирами. Ты знаток их слабостей и эксплуатируешь их, когда тебе это выгодно, но ничто не сравнится со всеобъемлющей любовью, которая раздувается в груди как воздушный шарик, когда они испуганы. Разве что, у Гарри больше сексуальных фантазий о Луи, чем когда-либо было у большинства братьев и сестер друг о друге, но собственнические чувства у него такие же. Он удивлён тем, насколько разозлён. Луи - хороший сын, и Гарри надеется, что его собственный маленький мальчик вырастет таким же, и факт того, Беатрис не видит этого, приводит в бешенство. Зато Гарри, наконец, узнаёт правду о своих собственнических чувствах к Луи, когда тот отвечает на жестокие слова матери. Иногда я буду заставлять его чувствовать себя меньше, чем у меня есть на это право, меньше, чем я считаю что он есть, он поймёт это, но я никогда не дам ему почувствовать себя словно он не может подняться выше меня. Он итак выше. Он мой небоскрёб. Если я срежу его, он будет знать, что это сделает его выше. Но она сделает это слишком сильно, и он забудет, что значит расти. - П-прос-сти, - слабо заикается Луи. - Я не хотел тебя разочаровать. Но я — это я. Гарри тихо, едва заметно взметает кулак в воздух, молча празднуя восстание Луи. - Ты - это ты, - соглашается Беатрис и Гарри морщится, зная, что она ещё не закончила. - У меня больше нет терпения пытаться изменить тебя. Гарри больше ничего не слышит, похоже, она ушла. Но через минуту до него доносятся тихие звуки плача Луи. Это разрывает ему сердце. Кажется, Луи пытается успокоиться, заглушая всхлипывания и икоту. Его дыхание прерывается настолько часто, что в лёгких у Гарри больно тянет. Глаза щиплет от этого звука и он хочет—он хочет, все вещи, которые связаны с прикосновениями к Луи, которые он не должен хотеть. Он хочет демонстративно подойти к Беатрис Томлинсон и её заносчивому кругу друзей и напомнить ей, что она - обладатель самого драгоценного дара. Дара, что сейчас стоит, прячась за кустом и издаёт душераздирающие звуки, распадаясь на кусочки из-за своей ужасной матери. Гарри мог обойти это дерево и заключить Луи в свои объятия. Он мог бы попытаться объяснить разницу между любовью матери и неспособностью матери к любви, что первое - полное и безоговорочное, а второе и не любовь вовсе. Уж раз в сто лет, он мог бы быть поразительным приливом ясности и доброты, в котором Луи нуждается, и ставить диагноз временного помешательства каждому, кто смеет сомневаться в его необоснованной мягкости. Или, быть может, он мог признать, что Луи повлиял так на него и что, возможно, это не такая страшная вещь. Он мог бы. Но он не будет. Ему тридцать два, слишком молод, чтобы перестать делать попытки измениться, но слишком стар, чтобы сделать все 180. Вместо этого Гарри ждет, пока самые худшие рыдания утихнут, игнорируя пульсирующую боль в груди, которая не уступает по интенсивности изжоге. Его сердце побуждает его идти туда и покрыть Луи поцелуями и лаской, так он бы сделал, когда они были детьми, помассировать его ноги и приготовить ужин, пока Луи дразнит его шеф-поварский фартук . Но сейчас это не их поведение и не было таковым в течение длительного времени. Это явно не для них. Не с Луи, встречающимся с Ником Гримшоу. Гарри не вскакивает со своего места, иначе Луи заметит его и упрекнёт в подслушивании. Вместо этого он отползает достаточно далеко, чтобы спокойно встать и медленно подойти к Луи с другой стороны. Луи подпрыгивает, когда Гарри кладет руку на ему плечо. *-*-*-*-* Только Гарри Стайлс бы нашёл его, когда он весь в слезах и соплях. Макияж потёк, и он слишком часто запускал руку в волосы, так что теперь они торчат ещё хуже, чем если бы его ударило током. Он чувствует себя ужасно жалким и удручающе неловко. Ещё хуже то, что Гарри выглядит так, будто ему жаль, уголки его губ опущены вниз. Луи утешает только то, что Гарри не знает и не собирается узнать причин его очевидного бедствия . Луи может только представить, какой бы вышел разговор. Даже если он не согласен с его матерью, Луи уверен, что Гарри нашёл бы другой способ, чтобы разрушить самооценку Луи. Что удивительно, у Луи появилось странное желание извиниться за свои слова ранее. Возможно, это из-за едва заметного покраснения в уголках глаз Гарри или глубины его морщинок. Из-за этого Луи кажется, что боли Гарри больше, чем его собственной. Но Луи не сделал ничего плохого. Ему не нужно извиняться за то, что Гарри затрагивает свои же собственные злобные сожаления. Он прикусывает язык и терпеливо ждёт, что Гарри ему скажет. - Твои волосы выглядят прекрасно. Как и ты. Очень. Стройно. - И снова с короткие отрывистые предложения. - Я очень надеюсь, что у тебя сегодня хороший день. Сердце Луи грохочет. Он не уверен, что на него нашло, но он оборачивает руки вокруг талии Гарри и утыкается ушками куда-то в мускулистую грудь, но теперь уже слишком поздно перематывать назад. Когда он отстранятся, Гарри сонно и медленно моргает. Уголок его губ ползёт вверх, и он выглядит почти загипнотизированным моментом, разворачивающимся между ними. Луи не уверен, что на него нашло - страх или замешательство, но он озадаченно качает головой, топает ногой и бежит прочь от Гарри. Он заметил Зейна, который угрюмо уставился в фонтан, и предположил, что с него на сегодня тоже хватит. Он тащит Зейна к машине, торопливо объясняя что случилось, отказываясь оборачиваться или встречаться с глазами, жжение от взгляда которых он чувствует на спине. Только тогда, когда он спокойно сидит в своей машине на пути Лондон, он думает о мягких успокаивающе улыбающихся губах Гарри. Успокаивающая улыбка, которая чувствуется, как Йоркширский чай стекающий по горлу, согревающий и горько-сладковатый.