roses are

дынный мягкий тэхён с неаккуратно заправленной рубашкой отвлекает чонгука; серьезно, он обнаруживает себя, пялящегося на то, как тэхён садится на корточки, чтобы поприветствовать чужого пса, и как на солнце он щурится и не отворачивается от него. возможно, потому что рядом с его скучной и монотонной жизнью жизнь тэхёна слишком яркая, веселая и всегда летняя? чонгук, задумчиво кусая травинку, смотрит на хосока. тот привычными движениями поправляет гольфы и неаккуратно заправляет рубашку в шорты, потом приглаживает волосы и улыбается своим мыслям едва заметно. старший не любит виноградники так, как любит их чонгук. и птиц с югом, солнцем и розами так, как тэхен. чонгук не знает, смотрит ли брат на тэхена так, как и он сам - такое сложно понять со стороны. на разбитые коленки, на синяки на хрупких запястьях, на содранные локти. не вздыхая, а со странной щемящей нежностью. желая облегчить чужую боль. от чонгука всё ещё пахнет виноградом, у тэхёна на белых шортах теперь смешное едва заметное салатовое от травы, в уголках губ виноградное вино, дорогущее, которое чонгук достает из семейных запасов - они пьют из горла, совсем немного, но хватает, чтобы безостановочно и лучезарно улыбаться друг другу. чонгуку нравится на тэхёна смотреть; на обласканного, нежного хёна, который весь, на самом деле, в больных местах и в содранной коже. *** чонгук видит тэхёна издалека в среду - тот приветливо и активно машет ему рукой, а потом подъезжает ближе. чонгук впервые видит его велосипед - тот красивый, будто бы блестит на солнце, как совсем новенький. ему никогда не нравилась зависть, что оставляет после себя неприятный осадок - и, когда он смотрел на чужой блестящий велосипед, с оставленными на нем едва заметными царапинами кое-где, которые явно были сделаны по неосторожности, может, когда тэхен падал, чонгук не чувствовал в себе её тяжести. да, он мог бы быть бережнее и аккуратнее - но велосипед был только у брата, а чонгуку очень не нравилось его брать, чувство было такое неприятное, жалкое, хотя в ответ он всегда получал разрешение и снисходительную улыбку, поэтому-то и одалживал он его редко, когда помогал родителям в основном. на тэхёна не могло быть злости - вместе с велосипедом блестели и его глаза, и в корзинке, что была спереди, были цветы, так что чонгук чувствовал лишь какое-то странное смирение со своим собственным положением - положением мальчика, велосипед которому покупать не торопятся ни за оценки, ни за что-либо еще, потому что ему не посчастливилось быть любимым достаточно. или просто стоило родиться первому - чтобы быть солнечным, как хосок. и положением младшего, которого тэхён одарил невозможно счастливой улыбкой, проезжая мимо. *** в тэхёне явно было цветочное лето - цветы, что зацветали не весной, позже, в июле. чонгуку нравились и чужие большие глаза, и губы, и чужие оттопыренные и часто красные от смущения уши. чонгуку не нравились прохладные улыбки и люди, смотрящие на него свысока. улыбка тэхёна казалась теплой, и, когда он смешно встал на цыпочки, чтобы чонгук повторил за ним, а потом покачнулся, чтобы коснуться своим затылком чужого, он сказал: - я никогда не чувствовал, что ты младше. хён говорит, что это пропасть, но между нами всегда лишь пара метров, - тогда чонгуку хотелось, чтобы теплое летнее чужое дыхание не отдалялось - это показалось чонгуку самым естественным и самым правильным, - и он прикрыл глаза, желая застыть в этом моменте. тэхен тогда смеялся ему в губы, шумный и вечно беспечный, и отстранился. *** тэхён стал заходить не часто. по субботам, когда у чонгука выдавалось много свободного времени после школы, и по средам, когда младший приходил поздно, потому что засиживался решать примеры из математики, что всегда с трудом ему давалась. чонгук будто ждал его на колючей траве - застывал в ожидании и в лете, - и тэхён садился близко, чтобы они касались бедрами и плечами, вдыхал виноградный аромат полной грудью, витающий в воздухе и стойко застывавший в лёгких на время, а потом они могли молчать. и говорить - тут уж как совпадали звезды. хосок последнее время задерживался с работой в городе - он был уставший, обессиливший и изнеможённый. чонгук чувствовал свою вину, хотя всегда тоже помогал родителям так, как только мог, но он учился, пока у старшего болели ноги и плечи. поэтому он приносил ему в комнату травяной чай и дарил мягкие улыбки, укрывал одеялом, если тот казался замёрзшим, и помогал доносить сумки. груз на плечах старшего брата - единственное, что заставляло чонгука смотреть на свою молодость по-другому. как на подарок. *** тэхён теребил браслет на запястье, солнце садилось - чонгук привалился к стволу дерева, чувствуя лёгкость где-то в рёбрах - июль подходил к концу. неожиданно чонгуку показалось раздражительным то, как старший играл с браслетом, и он открыл глаза и резко накрыл чужие пальцы своими. кожа тэхёна мягкая и нежная, но на пальцах мозоли. у чонгука на руках не было ни одной царапинки, синяка или ранки. - почему ты всё ещё ждёшь? у хосока дела, и всё, что ты получишь - ваши разговоры в четырех стенах дома, - сказал чонгук, не сводя с тэхёна глаз. тот улыбнулся, и выглядел он как-то совсем беспомощно, со своими разодранными коленками, на которые чонгук успокаивающе дул, и с этими большими глазами - так, что чонгук точно знал, как сделать ему больно. он знает, что слова, которые он собирается сказать, нельзя будет забрать обратно, это так не работает, и даже если они сами срываются с языка. но он не может остановиться: - ожидание - разве это не жалко? и он правда меньше всего на свете хотел ранить тэхёна, даже если знал как, - тот всё ещё улыбался, тускло и надтреснуто, а чонгук чувствовал себя паршиво. он торопливо погладил чужую ладонь под своей, но вышло это слишком резко, так что тэхён так же резко дёрнулся. он хотел было сказать что-то, как калитка открылась и появился хосок, уставший и с привычным последнее время грузом на плечах. тэхён подскочил, ярко улыбаясь хену, а тот потрепал его по голове и мягко поднял его лицо за подбородок пальцами: - тэхёни, после заката надо быть дома, - но улыбка была такой мягкой и нежной, что чонгук фыркнул - судя по ней, хосок хотел бы, чтобы тэхён не слушал его. когда они уходили, чонгук все еще чувствовал себя паршиво - лето в тэхёне, мальчике, пахнущим дыней, почему-то не давало ему привычного родного покоя. *** тэхён не умеет обижаться, а чонгук - просить прощения, так что разговоры возобновляются, и тэхён все еще чувствует себя комфортно, засыпая на чужих коленях там, где пахнет розами - в дни, от хосока свободные. он показывает чонгуку свои любимые качели, которые прямо почти у самой реки, и, когда он просит младшего взять велосипед хёна на день, тот почему-то слушается. так всегда легче - тэхён не скажет, пока не придет время, поэтому лучше просто ему довериться. и, когда старший выходит со своим, у него такая улыбка, что чонгук понимает, что сейчас будет что-то похожее на приключение. - у меня совсем скоро день рождение, чонгуки. сделай мне подарок - поехали в город. это всего несколько часов, не так трудно, ну же, давай, - и он уговаривает, пока чонгук отнекивается - а родители, а брат, а родители тэхёна, в конце концов. - нас никто не потеряет, потому что мы вернемся к вечеру. а про тебя подумают, что ты привычно где-нибудь занимаешься или со мной, - и у чонгука больше нет ничего, чтобы тэхёну противопоставить. он прощается со своей тихой размеренной жизнью и в шутку говорит, что тэхён принес с собой ураган. что тэхён - это ураган. и сейчас чонгук последовал бы за ним куда угодно. и они едут в город. *** а город большой и красивый, такой, как на старых фотокарточках, что хранятся у хосока между книгами. они останавливаются на площади, где шумно и людно, и новая ярмарка, которую, может, не успел ещё увидеть и хосок. чонгук думает обо всех знакомых ребятах, что мечтают о городе только потому, что он недоступен для них по каким-то странным правилам до восемнадцати. по правилам, которые никогда бы не нарушил и сам чонгук, какими бы глупыми и нелепыми они ни были, если бы только не повстречал тэхёна. тэхён перебирает полюбившиеся ему браслеты, так что они разделяются. чонгук бродит, рассматривая все вокруг, а когда находит подвеску с луной, ему почему-то очень хочется, чтобы тэхён ее носил, чтобы она понравилась ему также. и когда младший тратит на нее деньги, что он всегда умудрялся оставлять себе проценты от вина, которые, в общем-то, хотел отложить на свой велосипед, он нисколечко не жалеет. он прячет подвеску в кулаке, тэхён находит его на ступеньках. - представляешь, забыл деньги...а ведь я откладывал на первую поездку в город и что сейчас... глаза у тэхёна блестят, когда чонгук достает подвеску и зовет её ранним подарком. когда старший обнимает его, трепетно прижимаясь и утыкаясь носом в шею, чонгук бережно обхватывает того за талию и улыбается. они пьют лимонад, и не видят ни одного знакомого лица - чонгук склоняется, чтобы подуть на чужие разбитые коленки и целует техёна в локоть, рядом с больным местом. *** они возвращаются уставшие и счастливые, слишком громкие и шумные. хосок стоит у их дома, и улыбка чонгука как-то быстро гаснет. конечно, он замечает неладное в том, как брат сгорбился, как он хмурится и как смотрит на него - именно на него, - с осуждением. тэхён бросает велосипед и обнимает хосока - так, будто они не виделись неделю как минимум, а потом ловит его внимательный взгляд на подвеске и как-то тушуется. чонгук подходит медленно и несмело. - вы что, были в городе? - он смотрит на чонгука прищурено, и тот знает, что врать нет никакого смысла, да ему и не хотелось. - были. это же недалеко совсем...и мы вернулись до того, как совсем стемнело. - хосок поджал губы, а тэхён признался, что это была его идея. - и я бы сделал это еще раз, - сказал тэхён, и чонгук почувствовал к нему теплоту - ту, что он старательно игнорировал, но она все равно возникала, стоило тэхёну, к примеру, заснуть на его коленях в очередной раз. хосок говорит, что родители тэхёна искали его - и тот не торопится уходить. он нерешительно смотрит на чонгука, а потом делает шаг назад, только чтобы переплести на несколько секунд с ним пальцы и подарить ободряющую улыбку. - ты только не ругайся, хён. хочешь, ругай лучше меня завтра, - говорит тэхён и снова смотрит на чонгука прежде, чем уехать в сторону дома. чонгук думает, что брат как минимум даст ему подзатыльник - за все хорошее и за улыбку, что расцвела, когда их с тэхёном руки соприкоснулись. но тот ничего не делает, только смотрит долго и внимательно, а потом вздыхает. чонгук ненавидит знать этот грустный взгляд брата - он редкий, очень искренний. - когда я пришёл в ту пятницу, я сразу понял, что ты его обидел - стоит только заглянуть в глаза. ты часто будешь так...в тот день он впервые порезался, работая с розами, и я подумал еще, что у тебя за способность такая - задевать людей простыми, казалось бы, словами так сильно. не знаю, что ты ему сказал, да и знать не хочу - отныне это ваше дело, и теперь тэхён, наверное, будет приходит не ко мне... хосок хотел сказать что-то ещё - и чонгук передумал извиняться за свою влюбленность. в конце концов, у него есть время учиться думать о чужих чувствах, и если только тэхён захочет - он сделает все возможное, чтобы тот никогда больше из-за него не грустил. но хосок тогда зашел в дом первый, даже не ругая чонгука толком. августовская ночь была тихая и свежая, и звёзд было так много - чонгук вспомнил о чужих мягких волосах и улыбке. (первый чонгуков поцелуй пахнет августом и дыней).