Fall in love with a vampire

Я пришел в себя из-за громких криков рядом со мной. Приоткрыв глаза, я повернул голову и увидел красную Ливу, которая периодически била Алиара книгой по голове. — Ты — кусок бессердечного дебила, у которого вместо мозгов каша! Как ты вообще до такого додумался?! Нет! Как ты посмел поднять на него руку?! — вампирша еще сильнее размахнулась и со всей силы ударила брата, отчего у того голова дернулась, как у безвольной куклы. — Я считала тебя умней! Я думала, что ты сам поймешь, что наши так называемые «отношения» — не настоящие! Видя, что еще чуть-чуть, и Лива оторвет Алиару голову, я попытался встать, но не смог — тело прострелила резкая боль. Но этого хватило, чтобы вампиры обратили на меня внимание. — Максимочка! — всхлипнула Лива и, выронив книгу, бросилась ко мне. — Я так рада, что ты очнулся! Плача, как ребенок, Лива кинулась меня обнимать. Я, конечно, был рад, что она за меня так сильно волновалась, но… — Лива, мне больно, — прохрипел я. Она тут же отпустила меня. Улыбнувшись, я потрепал ее по волосам. Вдруг рядом послышался какой-то скрежет. Повернув голову, я увидел застывшего Алиара. Он с каким-то непонятным страхом в глазах смотрел на меня. Поймав мой взгляд, Алиар вздрогнул и тут же вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью. — Чего это он? — удивленно спросил я, посмотрев на нахмурившуюся Ливу. — Да так, — злобно прошипела вампирша и, посмотрев на меня, как-то нехорошо улыбнулась. — Не беспокойся, я прослежу, чтобы он больше к тебе ближе, чем на три метра, не подошел. — Лива, все в порядке. Он просто… — Не смей его оправдывать, — оборвала меня Лива. — Если бы я не пришла, то ты мог бы умереть. — Я не думаю, что… — начал я, но, поймав ее злобный взгляд, замолчал. — Ты слишком добрый. Такое не прощают! — зарычала на меня Лива. Я увидел, как удлинились ее клыки и глаза приобрели красный оттенок. Передо мной тут же всплыл Алиар, когда он, держа за горло, прижимал меня к стене. Я непроизвольно сжался. Видимо, увидав в моих глазах страх, Лива моментально успокоилась и, мягко улыбнувшись, погладила меня по голове. — Вот видишь. В душе ты не простил его. — Я… Мне просто немного страшно, — прошептал я. — Я его понимаю, ведь ты дорогой ему человек, а я… Конечно, он разозлился. Он должен был разозлиться. Он не хочет, чтобы ты пережила то, что пережил он. Лива, тебе надо спокойно поговорить с ним. Растерянно посмотрев на меня, Лива вздохнула и осторожно обняла. — Спасибо, — прошептала она. — Но… Ты хотя бы чуть-чуть на него злишься? — Ну… Если только чуть-чуть, — засмеялся я и тут же сморщился от боли в ребрах. — Я бы даже не отказался врезать ему по морде. Фыркнув мне в ухо, Лива засмеялась. Еще несколько минут пообнимавшись, она отстранилась от меня и поднялась с моей кровати. — Ты еще слишком слаб. Тебе нужно отдыхать, — произнесла Лива и, как заботливая мамочка, укрыла меня одеялом, натянув его до подбородка. Когда она уже собиралась уходить, я наконец задал ей мучивший меня вопрос: — Лива, послушай… Я сейчас очень плохо выгляжу? — Что? — удивленно переспросила Лива, резко повернувшись ко мне. — Ну, синяков на мне много? Лицо, наверное, сильно помято, — улыбнулся я. — Ах, ты про это, — засмеялась Лива. — На тебе нет синяков и царапин. Я сразу же вызвала тебе лекаря и он обмазал тебя какими-то мазями, так что никаких следов не осталось. И боль должна скоро пройти. Он не смог до конца ее убрать, так как в некоторых местах у тебя были сломаны кости. Он их срастил, но до конца убрать боль не смог. — С-срастил кости? — испуганно пропищал я. — Стоп! Если кости срослись, то… Я провалялся без сознания больше месяца?! Оглушенная моим писком, Лива несколько раз моргнула и посмотрела на меня, как на полного дебила. — Максим, ты забыл, где ты сейчас находишься? Наши лекари могут срастить кости за час или даже быстрее, — вздохнула Лива. — Если тебе интересно, то без сознания ты был всего два часа. — Правда? — испуганно спросил я. — Да! А теперь ложись отдыхать, — возвела глаза к небу Лива и, посмотрев на меня еще раз, вышла из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, я почувствовал, как на меня накатила усталость. Стоило мне закрыть глаза, как передо мной возник образ злого Алиара. Я тут же открыл глаза. Я, конечно, сказал Ливе, что я простил его, но… Навряд ли я теперь смогу спокойно разговаривать с ним. Мне было по-настоящему страшно и больно. Но больше всего меня угнетала мысль о том, что он меня даже не выслушал. Я думал, что он знает меня лучше, но, видимо, это не так. Я почувствовал боль в груди, но она была не похожа на боль физическую. Я попытался отогнать от себя все мысли об Алиаре, но он все равно не выходил у меня из головы. Я так и заснул, думая о нем.