Кайф

"Ненавижу! Гребанные двухметровые шпалы! Да чтоб вас всех лопатой перебили! В армию их всех, к отцу, он из них выбьет всю эту дурь!" С такими мыслями я неслась в сторону травмпункта, который находился черт знает где. Добравшись до места назначения, я постучала в дверь и вошла в помещение. Здесь я бывала нечасто, а если уж и совсем на чистоту, то ни разу. - Здравствуйте, мне мячом по голове попало, сильно болит, - сделав страдальческое лицо на которое я только была способна и испустив при этом жалобный стон, вперила глаза в пол. - Это ж как тебя угораздило-то? - спросила женщина лет сорока с удлиненным каре. - Да это все баскетболисты эти! Шпалы двухметровые, их хлебом не корми, водой не пои, но дай поиздеваться надо мной! - начала возмущённо причитать, вмиг забыв о, якобы, головных болях. Но женщину это похоже мало волновало и она только спросила: - На сколько отгул дать? - Да, я как то и не...- начала я, попутно складывая ладони в замок и теребя пальцы, но меня перебили. - До понедельника. Ты с ними поаккуратнее, с такими парнями, только на стороже быть, - дав последнее напутствие, Элеанора Дмитриевна отпустила меня домой. Выйдя из кабинета радостная как будто бы я Ди Каприо и мне наконец-таки дали мой заслуженный Оскар, я с развороту влетела в чью-то грудь. - Ты можешь смотреть куда летишь? - раздался голос над головой, обладатель той самой груди, в которую я по неосторожности имела честь влететь. Подняв глаза, я увидела перед собой человека, которого в своих снах убивала самым жестоким и изощренным способом. - Ты мне загораживаешь проход, - резко выпалила я, от ярости, что клокотала в моей груди, и от которой мне не поможет даже ромашковый чай, щеки покрылись легким румянцем, что на моей бледной, фарфоровой коже, смотрелось, будто бы я и впрямь кукла. Парень делает шаг в сторону, освобождая проход, но как только я стараюсь его обогнуть, Марк хватает меня за рукав кофты и тянет на себя. Если честно, хотелось заорать: "Помогите! Насилуют! Убивают!", да как-то не вышло. Вместо этого, я с легкой хрипотцой сказала: - Не трогай меня! Гордеев поднял одну бровь и уставился на меня изучающим взглядом. - Это ещё почему? - У меня аллергия! - насупившись, ответила я, но попыток вырваться не принимала. Силы были не равны, и я это осознавала. - На людей? - с усмешкой спрашивает мажоришка, но так и не отпускает мою руку. Хватка сильная, уверенная, но болезненных ощущений не испытывала. - На баскетболистов! - воскликнула я и все же сделала попытку вырвать руку из его лап. Попытка увенчалась успехом, и я под его хохот покинула учебное заведение. Быть студенткой четвёртого курса не так уж и плохо. Преподаватели не следят за посещением, не ругают за прогулы, ничего не спрашивают, правда, когда нужно сдавать сессии и тесты, без нужного материала не обойтись. Поэтому, ребята, в чьё число я не вхожу, списывают у старосты. Жизнь идет своим чередом. «Жду тебя в восемь у себя, маленькая. Никак не могу поверить, что у тебя на меня аллергия, ведь вчера ты стонала явно не от нее ;) ». Моему негодованию не было предела. Мало того, что скрывает наши «отношения» от своей команды и не предпринимает никаких попыток хоть как-то облегчить мне существование, так еще и делает из меня девочку по вызову! Я не медля набрала его номер, ответ не заставил себя ждать. - Пошел на хрен, Марк! Я тебе не девочка по вызову, захотел – поимел, не захотел – отвали! Я не приду к тебе ни сегодня, ни завтра, никогда! - Что за истерика, любовь моя? – с усмешкой спросил он. А в том, что он насмехался надо мной, я была уверена. Знаете, еще чуть-чуть и я готова зарыдать! Ну ничего, не дождешься! Вот приду домой, вот тогда и порыдаю. - Отвали от меня, Марк, серьезно, - предприняла еще одну попытку образумить молодого человека, который даже парнем мне не являлся. - Что происходит? Или тебе мячом слишком сильно прилетело? Вот в этот момент мне было особенно больно. Я, конечно, не питала особых надежд на то, что хоть как-то нравлюсь ему, но этой фразой он втоптал меня в грязь. - Просто. Иди. Нахер. Ищи себе другую девочку на ночь! – прошипела я в трубку и уже была готова нажать на отбой, но смех на том конце не дал мне этого сделать. А, жаль. - Так вот что случилось. Тебя не устраивает роль моей любовницы, любовь моя? - Ты мне отвратителен и не называй меня так! – вспыхнула еще больше я. - Как, любовь моя? – словно мартовский кот, я кожей ощущала его улыбку. - Так. Я не твоя любовница и не твоя любовь. Предлагаю не контактировать в универе и сделать вид, будто мы и вовсе незнакомы. - Ну как я могу сделать вид, когда моя любовь только вчера стонала на моем столе на кухне, позавчера в ванной, а поза-поза вчера… - Прекрати, я не желаю больше этого слышать! – мне хватило ума, на сей раз нажать на отбой. Слезы уже непроизвольно текли ручьем по впалым щекам. Было безумно больно от того, что за все полгода наших «отношений», он так обращается со мной. Каждый его звонок я отклоняла, а потом и вовсе поставила телефон в режим «не беспокоить». Завалившись домой, я зарыдала пуще прежнего. Было больно. Чертовски больно от того, что парень, к которому я испытывала отнюдь недружеские чувства, просто жестоко играется со мной. Ну как тут не влюбиться, когда он капитан команды, хам и просто сексуальный молодой человек? Через пару часов, когда я вдоволь нарыдалась, напускала слюни, сопли и слезы, забралась под холодный душ и просто терла себя мочалкой, в ожидании, что сотру этот день, а в ожидании и все прошедшие полгода. Через час я вышла, в некоторых местах стерла кожу и на ней проявились ужасные следы с кровоподтеками. Ну, ничего, так стало лучше. Переодевшись в черные штаны и однотонную красную футболку, я пошла на кухню, заварить себе чай. Чай заварился быстро, чему я была безумно рада, но вот звонку в дверь – определенно нет. Нетрудно было догадаться, кто за ней стоял. - Открой дверь, не дури, - он стукнул кулаком по двери, от чего я вздрогнула всем телом. - Поль, не ломай комедию, открой эту чертову дверь, иначе я разнесу здесь все к хуям! – еще один сильный стук. Слезы начинают собираться у глаз, от чего я начинаю быстро-быстро моргать. - Уходи, - не своим голосом произношу я. - Я никуда не уйду, и ты это знаешь, - от былого яростного тона не осталось и следа. - Я все сказала по телефону. Я не желаю тебя ни видеть, ни знать. - Открой эту ебанную дверь! – его ор был настолько сильным, что мне захотелось перекреститься три раза и прочесть молитву от злого духа. Интересно, а выйдет ли Арина Владимировна из квартиры, наругать несносного мальчишку, что орет в девятом часу! Похоже не выйдет. Я не знала, что мне делать, впускать его в дом, значит проиграть. Не впускать, так на меня завтра весь дом коситься будет. Очередной стук в дверь вывел меня из транса и я поспешила открыть ее, от греха подальше. В квартиру, разъяренный как бык влетел Гордеев. - Что это за херня, любовь моя? – сладко прошептал Марк мне на ухо и сильнее прижал меня к себе. - Уйди, Горда, уйди ради Бога. Оставь меня в покое! – истерика. Только ее мне тут не хватало. Я пыталась взять себя в руки, но кроме рыданий в куртку Марка не получалось ничего. Мне это было нужно. Мне нужно было поплакать, иначе я просто сойду с ума. - Ну-ну, мой кайф, хватит пускать сопли, моя куртка уже насквозь промокла, - недовольно произнес Марк, от чего мне еще больше захотелось рыдать. Никакой мало-мальской поддержки. Ничего. - Уйди, - прошептала я и осела на пол. - Я еще раз спрашиваю, маленькая. Что же случилось? – присев на корточки передо мной, спросил Марк. - Все случилось, Марк. Я устала, понимаешь? Все эти издевательства начались с того момента, как только я начала спать с тобой. За эти полгода ты не изменился. Тебе нужно от меня лишь одно, а я другого хочу, понимаешь? Я хочу, наконец-таки, встретить нормального человека, с которым меня будет связывать намного больше, чем просто секс. С минуту он молчал, а потом весь коридор утонул в его громком, раскатистом смехе. - Любовь моя, ты серьёзно? Никогда бы не мог подумать, что ты настолько романтична, - все ещё смеясь, сказал парень. Я уткнулась в стену напротив него, больше мне ничего не оставалось. Я хотела, чтобы он ушёл. Из моей квартиры, из моей жизни. Мне не хватало тех беззаботных дней, когда мы ещё не были знакомы. Тогда я любила универ, была рада каждому дню, даже сессии и экзамены не пробивали мой настрой. Я радовалась каждому дню, пока Марк Гордеев не обратил на меня внимания, а позже - вся его команда. - Просто уйди, ладно? - прошептала я. - Нет, - с маниакальной улыбкой на лице, произнёс он. - Оставь меня в покое! - крикнула на него и встав на ноги подошла к двери, которая, к слову, все ещё была открыта. - Уходи. - Нет, - спокойно произнёс парень с улыбкой. - Марк, - протянула я. Моё эмоциональное состояние ухудшилось за последние месяцы, и практически с каждой мелочи, я была готова рыдать, как последняя истеричка. - Нет. Он разделся и как ни в чем не бывало засел за стол, захватив с собой чашку чая. - Присоединишься? Я была готова взять сковородку и приложить её по его наглой морде! - Ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты ушёл. Сейчас же! - Ты сегодня какая-то негостеприимная, милая, - усмехнулся парень, от чего я поежилась и шумно вздохнула. - Я хочу, чтобы ты ушёл, - повторила я. - Я тебя прекрасно услышал и в первый раз, но дело в том, что я не планирую уходить. Ни сейчас, ни завтра...никогда, - с дьявольской улыбкой на лице сказал Марк и отпил из кружки чай. - Я не понимаю тебя, - отрешенно говорю эти, с трудом давшиеся, слова. - Я кайфую когда тебе плохо и когда тебе хорошо. Не собираюсь слезать с тебя, мой наркотик, - сладко протягивает Марк. Выходит из-за стола и ленивой походкой подходит ко мне. Становится вплотную. Прижимает. Поднимает меня, подхватывая за ягодицы, силой сжимая. Дышит прямо в шею. Боже! - Я хочу тебя, любовь моя. Сейчас. Прямо в твоей гостиной. Нет! Нет! Нет! Не смей поддаваться ему! - Не сопротивляйся, маленькая моя, - ухмыляется и кладёт руку чуть выше груди. - Может, разум не хочет, а вот тело... Тело жаждет моей ласки. Монстр! Бездушный монстр! Он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза, я уже думаю о том, что это конец, как в секунду, его серьёзный взгляд меняется на маниакальную усмешку и его губы сминают мои. Все. Конец. Сдалась. Его губы чуть шершавые, жадно сминают мои. Это сумасшедшее чувство охватывает меня с головой, и я отключаюсь от мыслей. Мне уже плевать, что будет завтра. Плевать, что я хотела поставить точку. Я поставлю. Обещаю. Но сейчас я хочу насладиться этим телом. Обхватываю его торс ногами, руками тянусь за край кофты. Мне уже не терпится. Так хочется. Почувствовать. Его. В себе. - Моя любовь соскучилась? - Не дождёшься. Он переносит меня на диван и наваливается сверху, придавливая меня. Его руки, что блуждают по-моему телу, так по-хозяйски, так по правильному, что в местах, где он касался меня, кожа горит и жаждет вновь его прикосновений. Я хотела его. Жутко хотела. Тело изнывало. Жаждало его плоти. Его разгоряченных поцелуев. Грубых рук. Футболка летит в неизвестном направлении, а он кладёт свою руку на мою грудь. Сжимает. Сильно. Больно... Приятно. Не могу сдержать стон. А он целует в шею, плавно передвигаясь к ключицам. Рычит и кусает за плечо, успеваю только вскрикнуть от новых ощущений. Не могу оставить без внимания тот факт, что он все ещё в кофте. Тянусь за края, снимаю ее и отправляю к своей футболке. Разгоряченное тело парня напрягается, от чего я в излюбленной манере провожу пальчиками по его торсу, обрисовывая каждый кубик. Каждую выступающую мышцу на спине. Утыкаюсь носом в его плечо и вдыхаю аромат его кожи, что сводит с ума. Морской гель для душа и небольшой отголосок его любимого парфюма от Emporiо Armani. В комнате приглушённый свет, что даёт возможность получить максимум удовольствия. Мне всегда нравились сумерки, когда в квартире была полутемень. Это давало мне чувство спокойствия, безмятежности и удовольствия. - Не думай, - рычит Марк и я вновь забываюсь, когда он приподнимает меня за бёдра и снимает штаны вместе с трусиками. Ухмыляется, рассматривает и хватается за свой ремень. Медленно, словно дразня, он расстёгивает и не спеша снимает с себя оставшуюся ненужную одежду. Дрожь охватывает моё тело, внутри все сжимается и я выгибаюсь, потому что мне это нужно. Потому что так приятнее. Потому что его рука от ключицы скользит прямо к клитору, задевая его. Испускаю стон, сжимаюсь, а он усмехается. Его пальцы скользят по влажным складкам, соскальзывая ниже и вот уже два пальца во мне. Двигаются медленно. Чертовски медленно. От чего я хнычу и начинаю двигать бёдрами, тереться об него, потому что изнемогаю от желания, которое вот-вот накроет меня с головой, если он будет двигаться быстрее. Вынимает пальцы и подносит их к моему рту, я обхватываю их губами, чуть посасывая, чувствую чуть солоноватый вкус своей смазки. В момент его пальцы вновь оказываются во мне. - Что, Поль, готова от этого отказаться? Спорим, что ни один щенок не сможет делать с тобой то, что делаю я? - с жаром рычит Марк и в миг, его член заменяет пальцы. Мой громкий вскрик, его стон. Так хорошо, но недостаточно. Мне всегда его мало. Всегда горю желанием. Диким. Ненасытным. Таким пьянящим, что кружит голову, заставляет забываться. Его грубые толчки сводили меня с ума, принося максимум удовольствия, заставляя снова и снова стонать его имя. Только его. Марк сжимает мою шею одной ладонью. Голову даю на отсечение, что его сводит с ума то, что он чувствует мой пульс своей ладонью. От этого чувства усиливаются и я уже чувствую, как тело охватывает легкой судорогой, дыхание сбивается, я изо всех сил цепляюсь за его плечи, выгибаясь в спине. Марк не перестаёт двигаться во мне, даже наоборот, кладёт мои ноги к себе на плечи, надавливая на низ живота. - Марк, - ещё один протяжный стон срывается с моих губ, а потом он наклоняется и целует. Властно. Грубо. Так, как может только он. Так, как целуют тех, кто им безразличен. Так, как целуют тех, кто служит лишь оболочкой, для их потребностей. Я выжата словно лимон, смотрю на его подрагивающие ресницы. Он то ускоряется, то замедляет движение. Кажется, уже все соседи слышали мои стоны. Боже, отчего-то прокрадывается стыд. Ещё пара резких движений и он выходит, изливаясь мне на бедро. Мерзко. Грязно. Чувствую себя продажной шлюхой. - До завтра, мой кайф. Жду у себя в восемь, - оставляет на моих губах мимолетный поцелуй, быстро одевается и уходит. Слышу, как захлопывается входная дверь. Вздрагиваю. Я не приду, Гордеев. Ни завтра. Ни после завтра. Никогда. Нужно начать думать о себе. О своём будущем, в котором нет места для тебя. Осталось совсем чуть-чуть. Завтра меня уже не будет в универе. Уеду к маме в другой город. А с тобой пусть беседует отец, если ты ещё раз осмелишься придти сюда. Как жаль, что сегодня он задержался на работе. Я не позволю больше вытирать об себя ноги. Не позволю. Никогда.