***
В Бахмаче классный вагон отцепили от эшелона и отправили в Москву. Эшелон же ушёл на фронт, сопровождаемый долгими задумчивыми взглядами ребят. Уже наступил вечер. Поезд мчался в столицу, вагон был тих, лишь было слышно тихое сопение Генки где-то на верхней койке. Маша пыталась, наконец, уснуть, но у неё не получалось - она ворочалась, как заведённая и в конце концов свалилась на пол, разбудив Мишу. Мальчик недовольно фыркнул и привстал с кровати. На полу лежала Ворона, яростно выпутываясь из простыни. Она громко и напряжённо дышала, иногда издавая звук отдалённо напоминавший рычание. - Ты с ума сошла? Чуть не перебудила всех! - шепнул ей Миша, сердито сдвинув брови на глаза. - Ну, ядрён-батон, ну не хочу я спать! - почти проскулила она и нехотя забралась на свою койку, швырнув ненавистную простыню под подушку, чем сделала её ещё пышнее. - Тогда иди сюда! - снова послышался шёпот Полякова, но уже более спокойный. - Чего? - Ничего! В прошлый раз я к тебе лез, теперь - наоборот! Давай, давай!.. Маша лениво слезла с койки и подсела к Мише. При свете уже полной, ни капли не "откушенной" луны, его лицо казалось бледным и немного печальным. Взгляд мальчика был направлен на Ворону. Разглядывая её с минуту, Миша усмехнулся: - Ты на Генку похожа!.. - Тем, что белобрысая? - непонимающе выгнула брови та. - Ну, и этим тоже, но я характер имел ввиду! - уточнил Поляков, не прекращая улыбаться. - Не-ет, - возразила девчонка, замотав головой. - Столько наглости и упрямства - это только его удел! Меня минула эта учесть, что радует... - Наглость - второе счастье! - Больно надо мне такое счастье!.. - А какое тебе надо?.. Этот вопрос был таким простым, но Маша услышала в шёпоте Миши немного другой его смысл - она подумала не о человеческом качестве, а о человеке. В её ушах Мишин вопрос прозвучал по-другому: "Кого тебе надо?". Сказать правду, да ещё и в которой она была не до конца уверена, у неё не поворачивался язык, поэтому девчонка лишь безразлично пожала плечами. - Ты не знаешь, чего ты хочешь? - тихонько засмеялся Миша. - Ну, подумаешь, не знаю и не зна... - договорить она не успела по одной простой причине - Мишино терпение иссякло. Он просто резко притянул Машу к себе и неумело прикоснулся к её губам своими. Ворона вдруг превратилась в робкую и тихую овечку, ненавязчиво обхватив руками шею Миши. Её правда была верна! И она торжествовала! Оба они испытывали незнакомое доселе чувство, которое казалось приятнее всего, что есть на свете. Раньше Маша думала, что самое приятное - это лежать в чистой постели и вдыхать свежий воздух улицы, придумывая своё возможное будущее или перебирая в голове возможные варианты прошлого. А оказалось - нет... Что может быть лучше человека, который дорожит тобой больше своей жизни, и ты им - точно так же, а, возможно, даже больше? Хотя, куда уж больше... На верхней койке, где спал Генка, началась какая-то возня. Маша, как ошпаренная, вылетела из Мишиной постели и, нечаянно стукнувшись головой об перегородку, умолкла, уткнув нос в подушку. Возня длилась не долго - просто Петров ворочался во сне. Ворона с облегчением вздохнула и потёрла рукой ударенный затылок. - Ну, теперь то поняла, что тебе надо? - тихо спросил у неё Миша с соседней койки. Видимо, он тоже подразумевал под своим вопросом немного другой, который Маше удалось расшифровать, но пришлось скрыть из-за собственной гордости. - Ну, теперь поняла!.. - ответила она и улыбнулась, опустив усталые веки.Часть 9
10 августа 2016 г. в 10:27
Маша уснула только под утро, проспав лишь четыре часа и вскочив ни свет ни заря. Первым делом она пошла умываться, как всякий порядочный человек - обильно полила лицо холодной водой, вздрагивая от колючих брызг, летящих на её шею. Утирая лицо стареньким льняным полотенцем, девочка всё никак не могла вспомнить, почему не спала ночью и почему она едва держится на ногах. Но потихоньку, когда она переодевалась, воспоминания одно за другим, словно рыбы из воды, всплывали перед глазами: Миша с Генкой... грибы... лес... эшелон... Точно! Ещё вчера они ушли в лес за грибами и не вернулись к вечеру, как должны были. Неужели, их и сейчас нет?
Холодный рассвет все ясней и ясней очерчивал контуры предметов, раздвигал дали. Станционные огни всё ещё горели, раздавались гудки паровоза. Маша осматривала пристальным взглядом вагоны, степь, но ни Миши, ни Генки не увидела. Что, правда не вернулись? Вконец расстроенная, Ворона поплелась к своему вагону и как только вошла в него, очутилась в чьих-то сильных и необычно дружеских объятиях. Перед глазами замелькали белёсые вихры... неужели Генка?
- Машка, ты не поверишь! Там, в будке обходчика... - захлёбываясь воздухом говорил мальчишка, но та его тихонько перебила:
- Генка, это точно ты? Что-то не припомню, чтобы ты кидался на меня с объятиями! Помню, кидался, но с подзатыльниками, правда!
- Ну, это когда было! - ухмыльнулся нагло Петров, отпустив Машу. Мишина мама, уже одетая, хлопотала около ребячьих коек, складывала бельё, одежду. На её лице не было ни капли тревоги - видно, всё рассосалось само собой после появления блудных мальчишек. Но тут в Воронину голову пришла одна мысль - а где же Миша?
- А Мишка где? - спросила она у Генки - уж он то точно должен знать.
- С Полевым где-то возле штабного вагона. - ответил тот и даже не заметил, как быстро исчезла Маша, буквально минуту назад стоявшая перед ним.
Девчонка пулей вылетела из вагона, с размаху свалившись на мягкую сухую ковыль. Поднявшись на ноги и стряхивая с колен прилипшие соломинки и комья сухой земли, она поглядела вперёд и удивилась своей глупости - как можно было искать ребят с той стороны вагонов, с которой входа в него нет?! Браня себя за такой серьёзный проступок, Маша увидела примерно в ста шагах от неё Мишу, медленно бредшего в её сторону. Конечно, он её не заметил - опустил голову вниз и едва шевелил губами, словно разговаривал сам с собой. Ворона мимолётно улыбнулась, понимая, что обижаться на Полякова не сможет вообще - главное, вернулись, какие уж могут быть грибы? Да даже на Генку она не зарычала, как думала, хотя вчера вечером ей ну очень хотелось всыпать ему парочку горячих.
Наконец Миша поднял голову и устремил свой взгляд на Машу, которая, сплетя пальцы за спиной, направлялась к нему с довольным выражением лица. Он приподнял брови и перешёл на бег. Ворона и сама словно расправила крылья - она летела, не касаясь ногами земли. Усталости - как не бывало, впрочем, какая может быть усталость, когда мальчики, наконец, вернулись и когда они целы и невредимы?!
Вскорости преодолев расстояние, разделявшее их, Поляков и Маша слились объятиях так, что даже было непонятно, где чьи руки. Миша бы несказанно рад её видеть и уже в который раз понимал, что сделал правильно, что оставил её в эшелоне - ей ещё не хватало ночевать в будке у обходчика! Девчонке же было всё-равно - она, наконец, не чувствовала себя одинокой. Счастливые и голодные, они в обнимку поплелись к вагону, смеясь и разговаривая о произошедшем.