Второй шанс

Оставшиеся до отъезда дни Джеймс проводит с Томасом. Лишь изредка ему приходится отлучаться, чтобы решить вопросы, связанные с дорогой. В такие моменты он старается брать Сильвера с собой, даже если его присутствие не требуется. Что бы он ни говорил Абигейл, шансы, что тот воспользуется моментом и попробует убить его, невелики. Куда больше Джеймса волнует то, что Сильвер может предпринять в отношении Томаса. Его беспокоит, что этот человек – единственный, чьи действия он не может предугадать, а потому старается не оставлять Томаса без присмотра. Одна лишь мысль о том, что тот невольно может стать рычагом давления, вызывает у Джеймса прилив ярости вперемешку с животным страхом. Напряженное ожидание опасности, в котором он пребывает эти дни не укрывается и от Томаса, но его попытки завести об этом разговор заканчиваются, не начавшись. Джеймс не желает беспокоить его призрачными угрозами, а лгать, объясняя свое состояние чем-то другим, считает неприемлемым. Тот факт, что Сильвер вызвался их сопровождать, не добавляет ему оптимизма, поэтому напряжение не отпускает его даже в день отъезда. Весь их багаж уместился в седельные сумки – вещи Томаса остались у Эшфордов, а сам Джеймс захватил лишь несколько сменных рубашек и пару книг. Его беспокоит, как Томас перенесет дорогу, а потому он старается обустроить повозку наиболее комфортным образом и рассчитывает путь с запасом в несколько часов, если придется останавливаться. Впрочем, его тревоги чуть стихают, когда Томас без посторонней помощи спускается вниз. Он выглядит значительно лучше, и Джеймс на секунду замирает, бессовестно им любуясь. На это короткое мгновение ему кажется, что не было всех этих долгих лет, не было Бетлемской лечебницы и охоты за золотом Урки, - под этим внимательным, ироничным взглядом он впервые за долгое время снова чувствует себя Джеймсом МакГроу. - Все готово, капитан, - голос Билли заставляет его вынырнуть из воспоминаний. – Можно отправляться. Он коротко кивает и, проводив Томаса до повозки, жестом подзывает к себе Билли. В последние дни он более благодушен, чем обычно, и Джеймс прекрасно понимает, что причиной тому его отъезд. - Я не одобряю начинание, которое ты предпринимаешь в отношении Сильвера. - Какое вам теперь дело? – Билли щурится. – Не вы ли собираетесь сбежать, едва наметилось что-то серьезное? Джеймс морщится, но продолжает: - Власть, которой ты наделяешь имя, может ударить в голову человеку. И в этом случае ты получишь монстра, которого создал собственными руками. Билли скрещивает руки на груди, заставляя его вздохнуть. - Люди доверяют ему. Они готовы рисковать жизнью по его просьбе. Единственное, чего ему не хватает для полноты власти – это страха перед его именем. И ты собираешься дать ему это. На какое-то время в комнате воцаряется молчание – Билли все еще не выглядит убежденным, но Джеймс добивается не этого. Ему нужно лишь заронить зерно сомнения в чужую голову – всходы, которые из него прорастут, будет пожинать кто-то другой. - Ты считаешь монстром меня. Мое имя нагоняет на людей страх, но именно ты, Гейтс и Сильвер предоставили мне власть над командой. Вы заставили ее доверять моим словам. Именно эта власть позволила мне заставить людей месяцами гоняться за золотом Урки, сражаться за него, идти в шторм и воевать за Нассау. Он смотрит во враждебно прищуренные глаза спокойно и прямо. - И если это все же случится, если ты взрастишь нового монстра взамен старого, тебе понадобится козырь, который ты в случае необходимости сможешь разыграть. Джеймс протягивает ему лист, но Билли не торопится его принимать, глядя с явным недоверием. - Что это? - Карта. Билли выразительно поднимает брови, ожидая продолжения. - Золото Урки. Во время своего последнего визита на остров, я откопал его и зарыл в надежном месте, которое можно отыскать только с помощью этой карты. - И почему бы мне не отдать ее Сильверу прямо сейчас? – в глазах Билли впервые за весь разговор загораются искры любопытства. - Потому что Сильвер – всего лишь возможность. Ты доверяешь ему не больше, чем мне, и в глубине души знаешь, что я прав. Джеймс вкладывает карту в карман его куртки. - Впрочем, то, как ты поступишь с ней дальше, не мое дело. Он усмехается почти весело и впрыгивает в седло. Какое-то время Билли молча всматривается в его лицо, словно пытается увидеть в нем что-то, и, наконец, хмыкает, отходя к повозке. Джеймс, отчего-то, уверен, что карта останется в его руках еще долгое время. До побережья они добираются незадолго до полудня. Джеймс щурится, скептически оглядывая шхуну, которая должна доставить их в Кингстон, и оборачивается на Сильвера. - Ты говорил, что он старый, но – не что он едва держится на плаву! Сильвер усмехается в усы, с трудом спускаясь с козел, на которых ехал вместе с Билли. - Радуйтесь, что этот чудак согласился. Это был единственный из возможных вариантов. Без него вам бы пришлось добираться до Ямайки на ялике. Джеймс нервно дергает уголком губ и щурится, рассматривая сухонького старичка, ожидающего их у шлюпки. - Он отошел от дел больше десяти лет назад. Вам повезло, что вся эта суматоха с англичанами пришлась ему не по нраву, и он решил перебраться на континент. - Лишь бы эта посудина не развалилась в открытом море, - сухо хмыкает Джеймс, помогая Томасу спуститься. – Нам предстоит суточный переход, справишься? Томас иронично улыбается, стягивая с телеги сумку с книгами. - За неимением других вариантов, думаю, справлюсь, - он бодро шагает по направлению к шлюпке, вызывая у Джеймса легкую усмешку. Ему не верится, что еще несколько часов, и с прежней жизнью будет покончено. - Думаете, вы сможете так жить? – голос Сильвера, раздавшийся за спиной, заставляет его инстинктивно сжать кулаки. – Возделывать землю где-нибудь в Южной Каролине, проводить вечера за чтением и зимы за плетением корзин? Джеймс оборачивается, вглядываясь в лицо Силвьера и пытаясь понять, что именно тот пытается сказать. Переубеждать его, заявляя, что вернется, - глупо, поэтому он молча слушает. - Я понял после разговора с Гамильтоном, - Сильвер нервно усмехается, потирая лоб. – Боже, видели бы вы свои глаза в тот момент. Не думали же вы, что я придушу его подушкой?.. Он подходит вплотную, не прекращая смотреть на него все также въедливо и остро. - Я понял, что вы не оставите его. Но ответьте… вы сможете так жить? Без моря, постоянной борьбы и власти, которую она вам дает? Выплачивая налоги, как добропорядочный гражданин, столь ненавистной вами Англии? Джеймс щурится, усмехаясь уголком губ. - Мне больше по душе мебель. Сильвер хмурится, явно сбитый с толку подобным ответом. - Простите? - Думаю, зимы я буду проводить за изготовлением мебели. В детстве мне это неплохо удавалось. Томас окликает его от лодки, и Джеймс кивает, снимая с лошади седельные сумки и оборачиваясь к задумчиво замершему Сильверу. - Ты справишься. Теперь я в этом не сомневаюсь. Он смотрит на Томаса, увлеченно беседующего о чем-то со стариком-капитаном и думает, что, в конце концов, это того стоит. Даже если спокойная жизнь, действительно, ему не по плечу, он обязан попробовать. Бросив сумки в шлюпку, он протягивает капитану открытую ладонь для рукопожатия: - Мистер Стейтон, меня зовут Джеймс МакГроу.