Короткие записки о любви

Уже вторую неделю стояла летняя удушливая жара; изредка дул горячий ветер, не приносящий ни капли прохлады или облегчения, и поднимал в воздух лежащую на улицах пыль, что лезла в глаза и хрустела на зубах. Асфальт нагревался до такой степени, что становился мягким и прогибался под ногами, обжигал ступни сквозь тонкие подошвы босоножек и туфель. Жители города старались не выходить лишний раз из дома и проводить время в помещениях с кондиционером или хотя бы возле вентиляторов. Ротгер стоял на кухне у плиты в одних только широких спортивных шортах до середины бедра. На плите стояла небольшая кастрюля ярко-синего цвета с белыми узорами и пластиковыми ручками, ее красное содержимое слегка булькало. Ротгер тыльной стороной ладони вытер со лба капли пота, страдальчески вздохнул и отпил пару глотков прохладной воды из стакана, который еще недавно стоял в холодильнике. На кухне и так было очень жарко, а из-за разогретой плиты становилось просто невыносимо душно. Зачерпнув вместимое кастрюли ложкой, Ротгер на него подул, чтобы не обжечься, попробовал и скривился: - Сахар, нужно положить сахар, - пробормотал он себе под нос и открыл подвесной шкафчик, выискивая глазами сахарницу. Три полных, с горкой, ложки сахара отправились в кипящую красную жидкость. Ротгер на пару секунд задумался и положил еще и четвертую. Размешал. В этот момент хлопнула входная дверь, видимо, вернулся с работы Олаф. Послышались шаги, затем шум воды - Олаф зашел в ванную комнату помыть руки - и спустя несколько секунд он показался в дверном проеме. - Привет, - произнёс он с теплой, пусть и немного усталой, улыбкой. Но при взгляде на синюю кастрюлю (его любимую, между прочим!) улыбка исчезла, а лицо стало настороженным, - Что ты варишь? - Вишневый компот, - Ротгер мечтательно улыбнулся и прикрыл глаза, - Знаешь, я сегодня почему-то вспомнил, как в детстве тетушка Юлианна часто его варила. Я просто обожал его, и вот - захотелось до жути, - он рассмеялся, громко, заливисто, и посмотрел на Олафа. Тот так и замер возле открытой двери, удивленный и сбитый с толку. Ротгер пожал плечами, улыбаясь, помешал компот последний раз и выключил газ под кастрюлей. Потом вновь аккуратно попробовал с ложки вишневое варево, медленно облизнулся, глядя Олафу в глаза, и лукаво произнёс : - Ммм, он такой вкусный и сладкий, думаю, тебе понравится, - голос Ротгера звучал жарко и игриво, а фраза очень двусмысленно, на что Олаф одобрительно хмыкнул и хитро усмехнулся. В два шага Олаф подошёл вплотную к Ротгеру, приподнял его лицо за подбородок и, притянув за талию поближе, мягко поцеловал. Рука его с подбородка плавно переместилась на затылок, путаясь в волосах, и Ротгер поддался Олафу, его рукам и губам, со вкусом отвечая на поцелуй и цепляясь ладонями за плечи. Они неспешно целовались, наслаждаясь друг другом после утомительного дня, и поцелуй на вкус был вишнёвым и сладким. Но стоять так близко друг к другу было слишком жарко, так что Олаф первым слегка отстранился. - Да, нравится, очень вкусный, - произнёс Олаф неопределенно, намеренно не уточняя, что он имеет ввиду, на что Ротгер игриво приподнял брови. Олаф развернулся и хотел было пойти переодеться в домашнее, но его вдруг крепко обняли со спины: - Я скучал, - невпопад мурлыкнул Ротгер, утыкаясь лбом Олафу в затылок. - Утром же виделись, - произнёс Олаф с теплой улыбкой, а после повернул голову вбок и тихо, но так, чтобы Ротгер услышал, прошептал: - Я тоже очень скучал.