В мечту. Я (не) живу

Тлирина успела только понять, что среди внезапных помощников Вбирающим (это ведь они?) здоровые люди и Вбирающие, когда с их стороны вылетело: — Всем не двигаться! — Стреляйте, — одновременно раздался приказ Луона. Воздух грохнул выстрелами и криками боли. Часть помощников упали сразу же, остальные успели рассредоточиться и открыть ответный огонь. Кто-то из Вбирающих оказался со способностями, потому что через несколько секунд пространство крыши растянулось, как резиновое, а пол сморщился, образовывая укрытия. От Защитников раздались ругательства. И крики: «Предатели!». Двое из них рванулись к своим и осыпали ударами. — Мы все исправим! — Крик Ихори. — Ради тебя, Сиш, ради тебя. — Лихорадочное бормотание Масры. Поползли запахи пороха, крови. Тлирина рискнула выглянуть из укрытия. Новые люди (все же помощники или фанатики неизвестной Сини? кто они?) прятались за искаженным полом. Она смогла заметить неподвижного Вбирающего на коленях, упершего руки в пол. Выстрелы одной стороны скрещивались с пальбой другой. Защитники укрывались за серверами, перебегали, пытались приблизиться к противникам. Резали воздух команды. Воины защищали ученых и техников, а те, в свою очередь, носились между серверами под отрывистые приказы Луона. Даже сквозь какофонию боя доносилось гудение машины — смертельного цветка. Их надо остановить! Вихрь отчаяния захлестнул Тлирину — у нее не было ничего, чтобы сделать это! Мысли будто услышали: Вбирающий с искажающими силами направил ладони на машину, и та жвачкой начала растягиваться в стороны. Вокруг Вбирающего группировались товарищи, прикрывая. Но вот один из них с криком пошатнулся, и кто-то из Защитников выстрелил в образовавшуюся брешь. Успешно. Под неверящие и отчаянные крики начала медленно сжиматься крыша, а укрытия — втягиваться в пол. Тлирине самой хотелось кричать. Почему он не создал для себя укрытие из пола?! Ограничения способности? Не хватило сил, концентрации? Почему?.. «Они как статисты, безликие силуэты для отвлечения внимания, просто… бегают и стреляют», мир поплыл. Нет, это грянул ливень, как свидетельство смерти надежды. Наполнил и без того громыхающий воздух шумом капель и белесой завесой. Тлирина мгновенно промокла, капли с волос защекотали шею. Дождь шел такой стеной, что проще было смириться. Тлирина как раз пришла к этой мысли, когда рядом взорвался женский крик: — Предатели! Совсем близко врезался в ограждение Ихори, его зажала автоматом Руд. Они не замечали Тлирину, поглощенные спором и дождем: — Из-за вас мир сдохнет, понимаешь?! — Мы все исправим! Мы с Масрой тоже до самого конца не верили, но Синь!.. — Для чего?! — заглушил слова ответный вопль. — Еще и с Вбирами, ты же их ненавидишь! — Руд, с нашим способом никто не погибнет! Понимаешь?! Голоса сливались в гул, скрывались жужжанием выстрелов и стуком капель. Стучала в висках кровь. «Ты ничего не сможешь сделать, у тебя нет оружия, ты не сможешь убежать, у тебя есть только глаза», — шептало здравомыслие. А глаза показывали, что никто из помощников-фанатиков так и не приблизился к машине. Что пули врезаются в дрожащую в воздухе пленку, чье мерцание не скрывала завеса дождя. Что она тает, начиная пропускать выстрелы, но затем снова наливается дымкой, и происходит это после замысловатых движений нитей под пальцами Луона. Что он морщится, будто чувствует попадание пуль в щит, но продолжает раздавать указания. Что ученые все еще настраивают машину. Глубокий вдох обжег небо гарью. Призрачной гарью, ползущей из прошлого, тянущейся, как пальцы, в которых… «Во всем этом виновата ты», — сказал Луон во время их короткого разговора. «Пеля, — позвала Тлирина, пытаясь стряхнуть удушье тех слов. — Папа. Левк. Миц. Ринк». Мысль о них придала сил. Мокрый холод покрытия неприятно вонзился в концы культей, когда Тлирина на четвереньках перебежала ближе к краю сервера. Выстрелы и крики заглушали все. Ихори и Руд теперь обменивались ударами, прыгая на краю зрения. А в центре зрения был Луон и дрожащие нити между его пальцев. Крикнуть — нет, голос увязнет в окружающем грохоте или привлечет других. И Тлирина провела ладонью по крыше, сжала горсть — в ней очутились песок, превращенный дождем в единую массу, и мелкие камушки. «Хотите нашей смерти — так помучайтесь. Верно, Пеля?» Со всей силы она бросила их в щит. Удар наверняка был ничем по сравнению с пулями. Но щит все же что-то передал, потому что Луон дернулся и рывком повернулся. Их взгляды встретились через вуаль ливня. Тлирина обрушила на отца Ринка собственную замораживающую магию. Никогда она не была так благодарна силе своих глаз, ужасающих эффектом выворачивающейся души. Луон застыл, побледнел. Нити испарились из его рук. «Если это моя вина, я искуплю ее». *** Левка занесло непонятно куда. Заброшка была та же. Запустелые офисы, коридоры, пыльный запах покинутого здания (хоть дождь пошел, стало свежее). Но какой этаж? Как далеко крыша? Где генераторы? Это точно не галлюцинации перед смертью? Плюс был в том, что Левк был жив, и на этом плюсы заканчивались. Неизвестно, что с друзьями. Сколько прошло времени. Пыль шебуршала в горле и высушивала, по ощущениям, даже легкие. Пить хотелось так, что Левк половил капли дождя ладонями — хотя бы немного освежило. След от пули на ноге опять неприятно пульсировал. Левк все же смог отыскать карту пожарных выходов, а на ней — номер этажа. Выше, судя по карте Марины, был один из генераторов. «Держитесь. Я отключу один, потом доберусь до остальных. Только не умирайте. Пожалуйста». На этаж с генератором он прокрадывался как можно тише, прислушиваясь к каждому шороху, со взведенным пистолетом. Повезло, что у него оказался запасной, а отец Ринка понадеялся на свою сковывающую магию, выкуси! Человек со сверхсилой… чем еще занимались Защи вместо того, чтобы поискать лекарство? Мать мертва… Левк не чувствовал по этому поводу ничего. Его семьей давно были другие люди. На этаже слышались голоса. Левк прокрался к офису, откуда они доносились. Постарался незаметно заглянуть. Несколько Защей скучающе перебрасывались репликами, кто-то сидел на столах или полу, кто-то прогуливался взад-вперед. И генератор. Скорее всего, это он. Черный, похожий на большой котелок, он стоял рядом с окном, внутри булькало, как в холодильнике, а через окно наверх тянулись толстые кабели. Левк едва не скрипнул зубами. Тихо отдалился и спрятался в другом офисе. Настрой был далек от хорошего. Как одолеть несколько Защей одному Вбирающему без способностей? Выманить по одному и перестрелять? Как? Показаться на глаза, чтобы они побежали за ним, оббежать по нижнему этажу и подняться с другой стороны? И отключить генератор, пока они возвращаются. Левк худощавый и легкий, они в своих тяжелых бронежилетах и с оружием. Ага, а кто сказал, что они побегут сразу все, а не отправят кого-то одного? Хотя одного уже можно убить. А если несколько пойдут, но не все? Размышления прервали новые звуки. Сквозь рев дождя раздавались тяжелое свистящее дыхание и шаркающие шаги. Кто-то шел по коридору, и кому-то было плохо. «Только бы не друзья!» Хоть бы Защ, Защ тоже плохо, но пусть лучше он ранен, а не друзья. Левк выглядывал в коридор с колотящимся сердцем. Когда он увидел раненого, то раскололся изнутри на облегчение, шок и ярость. Саккара. Предательница семенила, заваливаясь из стороны в сторону. Тело выгнуто немного назад, будто она бы давно уже завалилась на спину, если бы нечто не тянуло вперед. «Нечто» торчало из живота подвядшим изорванным цветком. Он шевелил лепестками, будто нюхая воздух, трогал его обрубленными жгутами, тянущимися из сердцевины. Ноги Саккары шагали в такт его движениям. В лагере цветок полыхал яркостью и жутью. В его лианах кричали, задыхались и мертво висели Вбирающие. Лепестки смыкались над головами и жующе шевелились в такт хрусту костей. Левка будто кинули в котел с кипящей яростью, она обожгла его, сварила в себе и сделала своей частью. Ему хотелось разрядить в Саккару всю обойму, не заботясь о Защах у генератора. Ненависти было так много, что из жара она обратилась в холод и накалила все ощущения. В обостренном трансе Левк наблюдал, как цветок поворачивается к нему, с глухим рыком распахивает лепестки, а Саккара вдруг бросается на него, странно, забавно и жутко переставляя ноги. И как после рыка резко стихают разговоры Защей. Левк сам рванулся к Саккаре навстречу. Затащил в офис, вместе с ней бросился на пол за одним из столов, в припадке то ли бесстрашия, то ли слишком сильного страха попасться сжал ладонями мягкие вялые лепестки, заглушая ворчание цветка. На самом деле, растение растратило силы на первый рык (зачем вообще рычало, если сил нет?), и дождь дополнительно заглушал ворчание, но надо перестраховаться. Лепестки прогибались изнутри лианами и щекотали руки. — Ну что? — спросили из коридора. — Нет никого! — откликнулся разведчик. — Ветер, наверное. Или дождь. Благослови их Природа за лень и тупость! Цветок, опешивший от действий Левка, очнулся. Лепестки надавили на сомкнутые пальцы с неожиданной силой, и Левку пришлось отпустить их. За руками рванулись зеленые щупальца. ...оплели, разрывая кожу, вгрызаясь в мышцы, в середине вспышке боли — пасть в окружении лепестков, она смыкается, и… Левк шарахнулся от Саккары. Он не закричал только потому, что от шока стиснуло легкие. На коже таяло ощущение боли. Обрывки щупалец шарили в воздухе, не дотягиваясь. А Саккара смотрела на Левка тусклыми глазами. Прежде бесстрастное лицо походило на белую маску с черными провалами-тенями под глазами. — Напугать решила? — хрипло выдавил Левк. — Левк, — не услышав или проигнорировав, шевельнула губами Саккара. — Что это за видение? Она молча продолжала смотреть, и вроде бы Левк увидел тень непонимания. — Я умираю? — Если бы не прерывающийся шепот, можно было бы подумать, что Саккара спрашивает про погоду. Ее взгляд скользнул выше, она слегка нахмурилась, пытаясь понять, где находится. — Цветок не нашел еды? — Я очень надеюсь, что умираешь, — не удержался от злорадства Левк. — Хочешь, помогу? — Почему? У Левка был большой ответ, почему ему хочется ускорить смерть Саккары, но оказалось, она спрашивала не про это. — Почему все так? — шептала в потолок Саккара. — Защитники и Вбирающие, спасение и убийство, жизнь и смерть… Все так сложно. Ярко, обжигает. Путает. Я устала от путаницы. Левку опять захотелось ее убить: — Какая же ты тварь. Убила стольких, а теперь хочешь покоя? Запуталась? Бедненькая. Конечно, твои душевные терзания важнее, чем жизни других! — Но они бы все равно умерли. Я не понимаю. Почему спасаете тех, кто обречен? Сложно… — повторила Саккара. Потому что дружба, любовь и другие чувства, которых не понять неэмоциональной ледышке. Потому что либо друзья будут живы, либо пусть мир горит в огне, на другое Левк не согласен. Пусть его ведут эмоции, а не разум, пусть это эгоистично, но это его правда, и он будет сражаться за нее. Сражение. Защитники. Генератор. Умирающая девушка с гаснущими глазами. Кусочки сложились в план. От него разрослась темнота внутри. — Потому что есть мир, куда могут уйти Вбирающие, — сказал Левк. — Мы можем открыть портал и спасти всех. Никого не надо убивать. Саккара встрепенулась. От цветка по коже разошлись зеленоватые волны, и она перестала быть такой серой. Взгляд расширенных зрачков впился в лицо Левка: — Другой мир?.. — Я видел его. Мы видели. Мы прошли через него, чтобы попасть сюда — думаешь, как мы так быстро попали сюда из леса? Я, Ринк и Марина ведь спаслись, помнишь? — Твои друзья? Не помню. — Значит, придется так поверить! Мир есть! Мы можем всех спасти, но сначала надо отключить ту машину на крыше! А для этого надо отключить генераторы. Саккара всматривалась в него со странной мольбой. Казалось, дай ей глаза Тлирины — и она просветит душу, пересыплет, как крупу, в поисках лжи. Хорошо, что эта сила не ее. Думай быстрее! От ответа зависит, что придется делать дальше, а время уходит! — Она тоже говорила о другом мире, — наконец сказала Саккара. Ее голос дрожал. — Девочка с мечом. Я думала, это галлюцинации, но теперь говоришь ты. — Вот видишь, я не вру. — «Спасибо, Марина. Понятия не имею, как ты ей это рассказала, но спасибо». — Но мне кажется, что врешь. — Делать мне больше нечего, придумывать всякое для почти мертвой. Зачем мне это? Глаза Саккары замерцали сильнее. Губы зашевелились, и Левк уловил: — ...буду ждать тебя… я ведь так сказала… спрашиваешь, зачем… потому что весы наклонены в другую… Да, в другую… Левк хотел прервать поток несвязанных слов, но от цветка вновь прошла волна, совсем бледная. Голос Саккары стал отчетливее: — Если ты это сделаешь, она спасется? Планета? Если все Вбирающие уйдут… у нее останется энергия, чтобы существовать дальше? — Планета? — Да. Я люблю ее. Люблю леса. В лесах тихо… и спокойно… и просто… и планета единственная, с кем у меня есть связь. У тебя с друзьями, а у меня с ней. Потому что я не понимала людей, и всегда… что бы я ни решила… со мной была она и ее энергия. От уголка глаза Саккары к виску поползла слезинка, пока рот кривился в улыбке. Левк понял, что окончательно перестал ее понимать. Наверное, и к лучшему. — Должна планета спастись, — сказал он. — Если Вбирающие уйдут, никто не будет есть ее энергию, а значит, она не рассыплется. По логике. Саккара молчала, не открывая глаз. Ее неподвижность кольнула страхом, что она уже умерла. Но от цветка прошла очередная волна, едва заметная глазу. Чуть слышно прозвучали слова: — Что мне делать? Еще одна капля, подкормившая черноту. — Нужно отключить генератор. Его охраняют Защи, и их надо убить. И тебе надо съесть кого-то, чтобы выжить. — Я не хочу есть здоровых людей, — поморщилась Саккара. — Несколько людей или планета? Непонятное выражение лица. Но Саккара протянула ему руку. Левк не должен был чувствовать вину, но чувствовал. Тихо они подкрались к нужному офису. Несмотря на состояние Саккары, она передвигалась ровно и неслышно. Наверное, отдала часть управления телом цветку. Лишь рядом с дверью она завалилась на Левка. Ее кожа была горячей и влажной, Саккару била дрожь. Она сбивчиво дышала прямо в ухо. Весы, да? Сейчас Левк качался на весах. И одна чаша опускалась бесконечно низко. На ней были Тирри, Ринк, Тлирина. Марина. Почему-то казалось, что именно Марина поняла бы его. Левк поднялся. Поднял Саккару, придерживая за плечи. И толкнул в проем. Она не издала ни звука. Левк спрятался за ней. Успел попасть пулей в лоб одному Защу, пока остальные в спешке хватали оружие. В ответ на одинокий выстрел грянули несколько. Они вообще видят, что стреляют по своей, или цветок загораживает форму, или им все равно? Цветок большой, но у Саккары открыта голова, руки и ноги, и на них расплываются темные пятна, и тело содрогается, когда в него попадают, а Левк все стреляет, и ни эмоций, ни страха, только чернота, и в черноте мелькает Пеля, она оседает на пол, но Саккара не Пеля, и он не типаотчим Санлер, не Санлер, не... Защи бегут к ним, они видят его… И зеленый свет. От тела Саккары плеснула волна. Сбила оставшихся Защей, пронеслась по кабинету. Левк ощутил под собой шевеление, пол стал странно-мягким. На нем, на стенах, разбитых мониторах — по всему кабинету прорастала трава. Шанс! Защи уже вставали и выцеливали его. Но они правда были менее поворотливыми. Левк стрелял, как во сне. Они и упали как во сне — медленно и нехотя. Трава тянулась. С каждой секундой становилась все длиннее. Касалась тел и впитывала кровь. Раскрывались цветы — нежно-розовые, похожие на цветок Саккары, только маленькие и не хищные. Трава шелестела о штаны Левка, пока он шагал к генератору. Щекотала знакомым лесным ароматом нос, пока он вставлял карту доступа и набирал код отмены. Левк все не мог сбросить сонное оцепенение. Он остановился в центре кабинета. Смотрел, как оплетает трава тело Саккары. Она умерла от свежих ран? От той, которую получила раньше? Или была еще жива? В любом случае, трава вила над ней кокон, и над телами Защей тоже. Получались холмики. На холмиках распускались цветы. Интересный у нее выброс силы получился. Не огненные шары Тирри, но красиво. «Да почувствуй хоть что-нибудь! Ты обманул ее и убил! И еще нескольких людей! Ты же чувствовал, когда убивал Санлера, Шергу, ту Защитницу в городе! Они заслужили это, но тогда было страшно, было понимание, что это крайность, последняя защита себя и друзей. Необходимость, но она не должна чувствоваться как нечто само собой разумеющееся». Но Левк по-прежнему ничего не чувствовал. Просто очередные враги. Просто препятствия на пути к цели. В сонной тишине ему почудился смех. Он не знал, почему. Как будто случайное воспоминание из прошлого. «Или будущего», — мелькнула странная мысль. «Пеля, это ты смеялась? Ты одобряешь?» Трава начала оплетать ступни, и это разогнало сон. Левк оборвал ее, дернув ногами, и пошел к выходу. Еще три генератора. *** Долго так продолжаться не могло. И не продолжилось. Дождь заливал лицо, глаза, и как Тлирина ни старалась, рефлексы взяли верх — веки зажмурились. Но даже за мгновение до этого она успела увидеть, как Луон встряхивается, сбрасывая оцепенение. По крайней мере, он увидел ее. Вбирающую, важную для его машины. Воздух стал стремительно густеть, капли продирались сквозь него как в замедленной съемке. Тлирина едва успела укрыться за сервером. Кисть застряла, вытаскивать пришлось рывком, и воздух оцарапал ее стеклом. Дождь стоял стеной. Сквозь его шум донесся голос Луона, хотя слов было не разобрать. Здесь нельзя оставаться. Тлирина бросилась за другой сервер, надеясь, что водяная стена скроет от чужих глаз и в суматохе боя никто не начнет стрелять по ней. Концы культей и ладони болезненно ударялись о крышу, скользили по мокрому покрытию. Почти спрятавшись, Тлирина упала, — холод ударил по подбородку, клацнули зубы. «Опасность!» — взвизгнуло предчувствие. Когда-то Миц назвала его паучьим чутьем. Тлирина развернулась, и от резкого движения мокрые волосы наискось прилипли к лицу. Сквозь их завесу и дождь расплывался Луон. Второй раз Тлирине повезло, когда она поймала его взгляд. И это была насмешка судьбы, потому что Луон с усилием, но закрыл глаза. А когда открыл, сквозь плывущий влагой воздух Тлирину ударила ухмылка на его губах. Руки Луона двигались быстро. Взметались вверх, обрушивались вниз, устремлялись в стороны отточенными до автоматизма движениями. Пальцы дергали, совмещали, перекручивали призрачные нити. Тлирина попыталась крикнуть («Мы не закончили разговор!»), но воздух сжал тело и надавил на челюсть. И отпустил. Тлирина завалилась на локти, а под пологом дождя Луон отшатнулся от Масры, попытавшейся ударить прикладом. Оружие со стуком отскочило от невидимой преграды, на миг подсветив щит. Тлирина бросилась прочь. Благодарность потонула под звуками боя и огнем адреналина. Пол стал наклонным и резко ушел вверх, Тлирина едва не врезалась в укрытие, созданное искажавшим пространство Вбирающим. Вздыбившееся складкой покрытие, точно ставшее тканью, оно оседало, как и остальные искажения пространства, но еще вздымалось на достаточную высоту. Тлирина заползла за него. Над головой свистели пули. Пахло мокрым порохом. Сквозь какофонию прорвался крик Руд: — Ты-то нахера это делаешь?! Масра!!! Ты хотела спасти мир! И вой Масры: — Отпусти!!! Машина не вернет Сиш! А Синь может! И Синь нужны Вбирающие! — Синь тупая сказка этих фанатиков! — А магия тоже сказка?! Я долго думала, Руд, — вдруг поменялся голос Масры. — Сомневалась до конца, когда Ихори все рассказал. Но у них есть доказательства. Посланник… Слова оборвались вскриком. Спустя долгие десять секунд донесся ледяной голос Луона: — Капитан Руд, прекратите проводить воспитательные беседы с перебежчиками. — Прошу прощения, — откликнулась Руд спустя долгую секунду. — Вы не пострадали? — Нет, щит… Резкий обрыв фразы. — Вы!.. — вскрик Руд. — Творение заклинаний туманит сознание, я подхожу к своему пределу. Найдите девчонку. Быстрее. — Так точно. На руке Тлирины остались пять лунок от ногтей — весь разговор она впивалась ими в кожу. Боль подстегивала мятущийся разум. Рябил дождь, и вместе с ним рябила дверь, ведущая с крыши. Две противоречащие задачи. Добраться до двери, спастись, найти друзей. И сохранять иллюзию, что ее можно поймать, что не нужно запускать машину без нее.