В мечту. Я (не) живу

Ринк и Левк приходили в себя чуть дольше, чем Миц — ровно настолько, чтобы она успела изменить выдмир. Теперь Миц знала, как выглядит со стороны во время перехода, и увиденное не очень понравилось — стеклянные глаза, которые постепенно наполняются пониманием. Вот почему Тлирина говорила, что в эти моменты Миц «как восковая кукла, которая становится человеком». — Мы… перенеслись? — недоверчиво спросил Ринк. — Понимаю, что выглядит не так, но да, перенеслись. Этот мир — копия вашего, с небольшими… отличиями. — Насколько небольшими? — тут же спросил Левк. Так же, как и Ринк, он рассматривал копию комнаты, в которой они не так давно были. — Или этот вопрос тоже задавать нельзя? — Понятия не имею, — соврала Миц. — Какие отличия, а не про вопрос. Но, например, в этой версии убежища нет никого, кроме нас. Вырвавшись из-под влияния Флэйми, она тут же была атакована роем мыслей. Можно было оставить здесь Ринка с Левком и пойти спасать Тлирину с Тирри одной. Угу, одной, с пластиковым мечом наперевес, богиня смерти, блин. Можно было, наверное, взять и других Вбирающих — хотя на объяснения, преодоление недоверия и телепортацию в несколько заходов ушло бы время. Но впервые за все время Миц почувствовала неуверенность. Их трое, они подростки и они идут сражаться с Защитниками. А еще откуда у той пятерки Защей взялось оружие? Отобрали у охранников? В убежище был запас? «Или дыра в сюжете». Миц мотнула головой — это неважно. — Оружие, наверное, можно взять в лагере, — сказала она. — Лагерь тоже здесь есть? — поднял брови Ринк. — Да, но там тоже никого. — Здесь… — Ринк запнулся, — вообще никого нет? — Да. — Как мы тогда будем искать? — Что я говорила про вопросы? — быстро сказала Миц. Не время объяснять, что с этим миром она может творить что угодно. Сделать копию «Мы (не) умрем» с поправкой «в лагере никого нет». Перенестись к копии Тлирины и быстро удалить, пока ребята не заметили. Ринк неохотно кивнул, Левк с недовольным видом сунул руки в карманы. Миц знала, что в копии лагеря нет трупов, но все равно облегченно выдохнула, когда они прошли сквозь ворота. На терракотовой траве не рыжели кровавые пятна, сероватый воздух не рябил от мух. Кожа покрылась мурашками, когда в порыве ветра померещилась трупная вонь, но, принюхавшись вновь, Миц уловила лишь знакомые запахи смолы, нагретой травы и сухой горечи. Ринк и Левк недоверчиво оглядывались. Левк явно пытался выглядеть увереннее, чем на самом деле, а Ринк двигался так осторожно, словно боялся засады. — Все выглядит таким… нетронутым, — проговорил он. — Но куда делись люди? Они вообще были здесь? Миц порадовалась, что вовремя отвернулась. — Это риторические вопросы, если что, — добавил Ринк. — Пока что, — пробормотал Левк. Мысль о том, что будет, когда она расскажет им, Миц старалась гнать. Ей и без того было страшно. Совсем недолго звучали лишь шаги. — Можешь сказать: ты знаешь, что здесь произошло? — осторожно спросил Ринк. «Я». — Нет. Не знаю. — Может, здесь уже случился конец света? — предположил Левк. — Разве при этом не должна была разрушиться планета? — Разрушиться? — переспросила Миц. На несколько секунд за спиной воцарилось молчание. — Да. Тирри слышала разговоры Защей, когда была в лаборатории. Планета должна просто… рассыпаться. Сейчас она тратит остатки энергии на поддержание жизни, но когда потратит… — Голос Ринка затух. — Может, все сработало не так, как Защи думали, — фыркнул Левк. — Или сработало в этой альтернативной реальности. Если это альтернативная реальность?.. — Ринк сделал в конце фразы слабую вопросительную интонацию, и Миц снова пришлось промолчать. Они нырнули в прохладу склада-оружейной, и парни отправились выбирать оружие. Миц осталась у входа: все, что стреляло, по-прежнему вызывало в ней неприязнь. Воспоминания начинали скакать от кружков дул, когда она и друзья чуть не попались Защам, до холода металла, который прижимали к ее шее руки Шерги. Миц зажмурилась, стряхивая эти картины с радужки. До ушей доносились голоса Ринка и Левка, негромкие и напряженные, пару раз показалось, что она слышала свое имя. Миц прекрасно их понимала… Все же она осторожно приблизилась к оружейной, но лишь едва не столкнулась с выходящими Ринком и Левком. — Как, выбрали? — постаралась она спросить как можно непринужденнее. Ринк показал пистолет и автомат, а в руке Левка Миц разглядела… кажется, это называлось пистолетом-пулеметом. — Может, тебе тоже что-то взять? — спросил Левк. — Я не умею стрелять. — Хотя она могла обучиться с помощью мира. — И я боюсь оружия. Мне кажется, меча хватит. — Хватит, — заверил ее Ринк. — Я так понимаю, как ты его починила, тоже пока нельзя спрашивать? Миц едва удержалась от нервной улыбки: — Да. — Для истории с мировой войной тем более рано. — Ты понимаешь, на сколько вопросов тебе придется отвечать, когда все кончится? — хмыкнул Левк. — Представляю. И предсказываю, что через минуту вопросов будет еще больше. Вы же все? Они кивнули. — Тогда… — Миц попыталась сглотнуть комок в горле, — тогда поехали. «В этом мире есть копии Тлирины и Тирри, и они находятся там же, где находятся настоящие Тлирина и Тирри в «Мы (не) умрем». Вокруг ничего не изменилось, но Миц знала, что мир услышал. И тогда она пожелала. Ей не нужна была половинка искривителя пространства, но почему бы не воспользоваться хотя бы для того, чтобы для Ринка и Левка была какая-то логика? Миц достала устройство и вытянула руку вперед, усилием воли изменив характеристики. Левк вскрикнул и отшатнулся назад, Ринк вздрогнул. Перед ними развернулась червоточина, темно-фиолетовые дымные нити оплетали Серд… Золо… золотистую сердцевину, небольшой огонек в центре. Миц не знала, почему портал выглядел так, все, что она пожелала — чтобы сквозь него не просвечивала другая сторона. — Ты открыла это искривителем?! — выдохнул Ринк. — Как это сработало? Наши миры как-то сообщаются? — Охренеть, — пробормотал Левк, — ты еще строишь теории. У меня голова просто отказывается что-либо понимать. Блин, ты еще и… Прежде чем Миц успела что-либо сказать, Ринк шагнул к червоточине и протянул руку. Замешкавшись, обернулся на Миц: — Ее можно трогать? — Да, только… только не входи первым, — быстро проговорила Миц. — Первой пойду я, потому что… так надо. Вопросы без ответа, понимаю. Ринк кинул на нее уже привычный странный взгляд, но кивнул. Помедлив, то же самое сделал Левк. «Поехали…». Миц хотелось, чтобы прикосновения дымных нитей не были холодными, и они оплели ее тягучим, немного резиновым теплом. Золотистая сердцевина разорвалась, открыв серые стены с наполовину осыпавшейся штукатуркой… и Тирри. Миц поспешно пожелала, и в солнечном пятне на месте копии заплясала пыль. Вовремя — из портала уже выходили Ринк и Левк. — Заброшка? — озадаченно бросил в пустоту Левк. — Похоже, — сказала Миц. Осыпавшаяся штукатурка обнажала кирпичные стены, пол покрывали мусор и грязь, от окон отходили рамы, а бьющий снаружи свет лишь подчеркивал серость и грязь. Когда-то это был офис: по всему помещению стояли… ну, офисные столы, а на них — старые мониторы, даже более старые, чем ЭЛТ, которые Миц помнила из детства. Какие-то из них разбиты. Валялись офисные стулья, побелевшие от толстого слоя пыли. Зачесалось в носу, и Миц чихнула. — Будь здорова, — пожелал Ринк, выглядывая в одно из окон. — Буду, спасибо. — Миц тоже подошла к окну, и к ним присоединился Левк. Когда-то это был город, теперь заброшенный. Вокруг простиралась площадь, раньше занятая асфальтом и автомобильным перекрестком, теперь же трава пробила в асфальте многочисленные трещины и почти потопила его под собой. Листва деревьев бросала тени на ржавые старомодные машины и полуразрушенные стены со слепыми окнами. Виднелись пятиэтажные и девятиэтажные дома, но здание, в котором находились Миц с Ринком и Левком, возвышалось над ними. — Зачем Защам приводить наших сюда? Не в лабораторию, а сюда? — пробормотал Левк. — И почему они не убили других сразу? — продолжил Ринк. — Я только что осознал. У Тлирины и Тирри есть способности, но зачем им еще и Вбирающие без сверхсил? Тем более что они убили тех, кто был с Саккарой. — Ты уверен, что Защи захватили кого-то еще? — спросила Миц. — Вершет говорил, что следил за ними и видел, как они садили на вертолет еще и других. — Опыты, — сказал Левк. — Почти уверен. Наверное, они получили новый приказ или что-то такое, поэтому не стали убивать часть наших. — Опыты здесь? — Какая разница, на самом деле. Мы пришли спасать, а не залезать Защам в мозги. Так в нашем мире Тлира и Тирри здесь? — Да, — кивнула Миц. — А теперь нам надо найти безопасное место. *** Тирри так плотно сжимала зубы, что болела челюсть. Она пыталась ее расслабить, но тогда зубы начинали стучать, и Тирри испуганно вдавливала их друг в друга. При сглатывании слюны жгло горло, «хотя бы нет кашля». Сквозь тонкие штаны в голени впивались мелкие камешки. Вбирающие вокруг, как и она, молчали, были слышны лишь дыхание и редкие всхлипы. Но тишина не стояла — трое Защитников, охранявших окна и провал двери, то и дело перекидывались фразами и ухмылялись от наиболее смешных. Они не стеснялись шутить о Вбирающих… так, что у Тирри мороз пробегал по коже, а горло почему-то начинало жечь сильнее. Она пыталась сосредоточиться на прижимающейся к ней Пламь. Подруга тяжело дышала и то ли от страха, то ли от злости скребла ногтями по бедру. Нижняя губа у нее была искусана до крови. Уже несколько раз Тирри использовала способности, чтобы успокоить Пламь и как можно незаметнее дотянуться до ближайших людей и успокоить их. К ней жались, пытаясь не пропустить ни капельки успокаивающего тепла… но этого было недостаточно. Достаточно бы было атакующей силы! Почему у нее не такая? Почему?! Здесь были Вбирающие не только из лагеря, но в общей сложности их все равно осталось мало. Возможно, в других комнатах были еще. Их просто запихнули сюда, держали здесь несколько часов, ничего не объясняя. Они все были голодны, их не пускали в туалет и запрещали разговаривать. Столы были сдвинуты к стенам, а люди согнаны в середину, чтобы Защитники их видели. С какой-то периодичностью приходили другие солдаты. Каждый раз забирая группу людей. Последний раз они забрали Тлирину. Солнце ласкало кожу, прокатывалось теплом внутри, и Тирри не могла отделаться от мысли, что чувствует это тепло последний раз. Последний раз видит жемчужное небо и белоснежные облака. Последний раз видит Пламь и чувствует прикосновение к ее коже. Она не верила. Как и не верила, что это Саккара предала их! — Не общайся с ней. Слышишь? Я тебе запрещаю! — Почему ты решаешь, с кем мне общаться, а с кем нет?! — С того, что я твой брат! — Да я тебя вообще большую часть жизни не видела!!! Левк отшатнулся, как от удара, но Тирри продолжала. Она даже испытывала облегчение. Зревшее весь месяц раздражение наконец нашло выход. — Мне плевать, что ты думаешь! Мне нравится Саккара! Она потеряла друга, у нее… у нее наверняка путаются мысли, ей нужен кто-то рядом! Если ты думаешь, что я должна тебя слушаться и отчитываться, то иди нафиг!!! Они наговорили друг другу много… всего, а потом Тирри со слезами вылетела из дома. Слезы навернулись и сейчас. Больше всего больно было не из-за того, что в итоге Левк оказался прав, а из-за того, что это был их последний разговор. Она никогда не попросит у него прощения. Последнее, что он запомнит о ней — крики и оскорбления. Слезы скатились по щекам, жгучие, как нечто в горле. Что-то вдруг коснулось лица. Пламь осторожно стерла слезинку, пытаясь ободряюще улыбаться — с искусанными губами улыбка вышла жутковатой. Вновь обожгло глаза, и Тирри, давя всхлип, прижалась щекой к ее ладони. — Я не хочу умирать, — одними губами проговорила она. — Не хочу, чтобы умирала ты. Боль исказила лицо Пламь в странную сторону — она будто стала взрослой. На Тирри посмотрели глаза измотанной женщины, запертой в подростковом теле. — Я тоже, — прошептала Пламь, и по ее щеке тоже ползла слеза. — Эй, писявки!!! Болтаем? Грубый голос вырвал изо рта вскрик, и Тирри со всей силы сжала руку Пламь. Один из Защитников с раздраженным видом целился в них. Пламь мигом обхватила Тирри за плечи, словно пытаясь укрыть, и Тирри почувствовала, какая ее колотит дрожь. — Оставь девочек в покое, они ничего не делают, — прозвучал чей-то голос рядом. Тирри узнала Рессен. Защитник перевел оружие — на нее. В Тирри все замерзло от ужаса, только горло продолжало горячо пульсировать. — Может, одну убить? Погоды не сделает, — нарочито будничным тоном спросил Защитник у напарника. «Нет!!! Она же тоже ничего не сделала! Пожалуйста, не надо!». — Да оставь, — пожал плечами напарник. — Все равно умрут внутри установки. Но не радуйтесь, — повысил он голос, пугающе улыбаясь. — Пулей быстрее и безболезненнее: испытуемые в установке громко кричали. Ну, рты широко открывали, по крайней мере, кабинки-то звуконепроницаемые. В голове зашумело. «Это… произошло с теми, кого увели? Это ждет… всех нас?». Все, кого Тирри видела, либо застыли, либо дрожали, прижимались к друг другу. Все они думали о том же самом. — Можем рассказать, за что вы умрете, — подал голос третий Защитник, стоящий у окна. — Утешит ваши последние минуты. Или не утешит. Так вот… От последующих слов по толпе прокатился вздох. Тирри вложила в него свой. Ужас, гнев, неверие, истеричный смех, рвавшийся наружу… они сплелись воедино, разбухли внутри, не давая места воздуху. Она вспомнила, как еще вчера хотела проснуться от золотистого сна. Вот она — реальность. Жрущий монстр. Их никогда не хотели спасать. Конечно, их никогда не хотели спасать!.. — Мы за новой партией, — внезапно раздался четвертый голос. В дверной проем прошли еще трое Защитников — те самые, что забирали новых Вбирающих. Пламь издала неясный звук. — Минут десять только прошло, уже? — удивленно спросил Защитник, угрожавший убить Рессен. — Какие-то заморочки с машиной, не вдавались в подробности, — пожал плечами новопришедший. — Им опять нужен сверх. Сказали, должна быть еще одна Тирри, тезка той инвалидки. Облака за окном подбирались к ослепительному солнцу. Они были такими пушистыми. А солнце таким теплым. «Вот и все». Тирри… не знала, что она чувствовала. Все оборвалось внутри? Да. Оборвалось и упало далеко-далеко в черноту, чернота поглотила ее, и отчаяние достигло такой силы, что обратилось в равнодушие. Померкли звуки. Издалека она слышала: — Кто из вас Тирри, вставай. И пошустрее, и не ной, ради высших сил. Шумело в ушах и горело в горле. И шепот в ухо. Ласковый, нежный… совершенно спокойный шепот Пламь: — Все будет хорошо. Как в замедленной съемке, Тирри наблюдала, как Пламь встает, и из ее рта лениво, так же растянуто вылетает: — Я Тирри. Собственный рот так медленно открывался, и собственный вдох так долго звучал в ушах, Тирри хотела остановить ее, крикнуть, что все не так, она не могла, не могла!.. но рот запечатала улыбка Пламь, сверкающий глаз цвета заката. В нем блестели нежность, отчаяние… …торжество?.. Ее голова плавно качнулась из стороны в сторону. А потом саму Пламь повлекли в сторону, медленно, как сквозь воду, утаскивал за собой Защитник. «Нет, нет, нет-нет-нетнетнетнетнет». Ты не можешь. Тебе нельзя, у тебя есть дела, ты сама говорила о них! Ты такая теплая, ты робеешь в повседневных ситуациях и почти всегда спокойна перед лицом опасности, ты доверила свои секреты… ты… «Я!..» Жар в горле был невыносим. Он впитывал черноту, равнодушное отчаяние, раздражение и усталость последнего месяца, невысказанную злость, невыплаканные слезы, невырвавшиеся крики, в последнюю очередь он поглотил образ Пламь, эту спокойно-торжествующую улыбку и ужас, который она принесла. Тирри больше не могла выдерживать этот сотканный из боли шар, и она выдохнула его наружу. В Защитника, ведущего Пламь, пойманного в растянувшееся время. Миг он словно стоял в свете прожектора. Защ замер. И медленно-медленно его лицо разрезала блаженная улыбка. — Свет… — прошептал он голосом, переполненным счастьем. — Какой яркий свет… Пламь застыла. Те Защитники, которые стояли у двери, обменялись непонимающими взглядами. А потом на стену позади них брызнула кровь. *** Забытье разорвали крики и выстрелы. Едва не закричав сама, Миц заозиралась, но перед глазами вертелся лишь обшарпанный туалет, где в разломе стены ползли облака. Ринк и Левк уже были с оружием наготове, и Миц прочитала на их лицах ту же панику. — Оттуда, — прошептал Левк в резкой тишине, указав на стену позади Миц. Это за ней была комната с Тирри и Тлириной. Они вырвались в коридор настолько быстро, насколько возможно. Еще старались ступать осторожнее, выглядывая Защитников, но когда оказалось, что коридор пуст, рванулись к нужной комнате. Ринк и Левк, вздернув оружие, заглянули в дверной проем… и застыли. — Твою мать, — выдохнул Левк. — Твою… Растолкав их, Миц заглянула сама, и ударом хлыста ее пронзила дрожь. Пятеро мужчин в форме Защитников сложились на полу, как тряпичные куклы, по полу расползалась кровь, она же капала со стен. В гипнотически-неподвижных глазах шок и непонимание. Подобные чувства читались и на белых-белых лицах Вбирающих, кучкой сидящих в центре комнаты. Только они смотрели не на трупы. На шестого Защитника около окна. Миц ощутила запах жареного мяса. — Свет! — разнесся по всей комнате блаженный выдох. Искаженная улыбка сверкала на темнеющем лице Заща, странно дергалось тело… нет, это воздух дрожал вокруг него. — Он… такой… яркийааааААААА!!! Пламя вырвалось из глаз и рта, объяло тело, и, упав, он дернулся последний раз. Огонь угас так же внезапно, как и появился. На фоне угольно-черного тела так и сверкали зубы и белки закатившихся глаз, дым лениво уползал в окно. Кто-то тихо выругался, и это прорвало плотину. Вмиг комната наполнилась криками, вокруг обгорелого трупа образовалось пустое пространство — почти пустое. Левк рванулся вперед, оттолкнув Миц, к общим выкрикам присоединилось его: «Тирри!!!». Она сидела там, около тела, и ее обнимала Пламь. — Я не вижу Тлирину, — шепнула Миц, пробежавшись взглядом по Вбирающим. Бледный Ринк лишь кивнул. Левк уже сел возле Тирри, притянул к себе, и она мотнулась в его руках. Из ее рта вырвался белый пар. — Тирри! — когда она с Ринком подбежали, Левк тряс Тирри за плечи. За спиной наперебой говорили: «Надо бежать!», слышался топот ног. — Тирри, это я! Мы пришли за тобой! Сидящая рядом Пламь казалась статуей, красные волосы стали почти кровавыми на фоне белого лица. — Левк… — Руки Тирри медленно легли на кисти брата. — Лева… Она улыбнулась, и от этого резкое равнодушие на лице выглядело еще более пугающе. Медленно Тирри повернула лицо в сторону тела: — Я это сделала. Я его убила. — Чт?.. — Левк дернул головой в ту же сторону. — В смысле? Как?! Тирри теперь смотрела на свои руки. Сжала и разжала пальцы. Струйка дыма, уже почти прозрачная, окутала их. Девочка молчала. — Тирри… — Миц никогда не слышала, чтобы Левк говорил с такой нежностью. И такой болью. — У нее изменилась сила. Миц даже не узнала голос Пламь. Ее лицо было наклонено к коленям, на него падали волосы. — Тирри про это рассказывала. Слышала это в лаборатории. Сила может поменяться. Если испытаешь сильные эмоции. Если был выброс энергии. — Пламь дышала все тяжелее. — У нее шел процесс. После трубача. Тирри едва заметно кивнула. Медленно привалилась к Левку, сжала его рубашку. Вздрагивали плечи, но глаза оставались сухими. — Насколько это правильно? — прошептала она. — Что я не чувствую сожаления? Левк лишь прижал ее крепче к себе. И Тирри наконец всхлипнула. Миц поймала себя на том, что сама прижимается к Ринку, и непонятно, кто дрожит больше. Вспышка воспоминаний осветила Максима, и в душе смешались радость, что эти двое не потеряли друг друга, и зависть. Но Тирри жива, и это главное, только… Она присела на колени (плевать на грязь) и выдохнула слова под резко участившееся биение сердца: — Тирри… ты не знаешь, где Тлирина? Тирри замерла, и медленно по ее лицу расползся ужас. Заморозив кровь Миц. — Они увели ее. — Тирри начало трясти. — Они… они сказали, что… Нет, нет, нет! — …что они умирают там… Миц услышала судорожный вздох Ринка. Левк мелко-мелко затряс головой, на его лице читалась такая знакомая мысль — «нет, это неправда, этого не может быть!». «Я ненавижу этот проклятый туман». — Ребята, — раздался вдруг голос кого-то другого. Рессен. Лагерный доктор сидела рядом с ними на корточках, когда она успела подойти? — Дети, я все понимаю… но давайте пойдем, — мягко сказала она. — С минуты на минуту могут прийти новые Защитники. А вы остались последние. Остальные ушли. Они действительно остались единственные в комнате. Таял и появлялся снова солнечный свет, когда наползали и расходились облака. Пыль клубилась в нем. Тишина была не только вокруг, она вползла в уши, и слова Рессен не сразу просочились сквозь нее. — Но Тлирина… — прошептала Миц и поняла, что голос не слушается. Жалость в глазах Рессен лишь расширила дыру в груди. — Я понимаю, что вы чувствуете. — Она поочередно оглядела их всех. — Это тяжело и больно… и я не сильно хороший психолог… — пробурчала доктор себе под нос, — но Тлирина и другие Вбирающие, которых уводили, скорее всего, мертвы. — Почему?! — внезапно выкрикнул Левк, и голос эхом отлетел от стен. — Мы даже не знаем, что они там делают! Может, они еще живы! Мы должны!.. — Уходить! — прервала его Рессен. — Головой-то думайте. Вы просто погибнете, если пойдете туда. — Мы и так погибнем. Это был голос Пламь. — Машина, про которую они говорили — она убьет Вбирающих. Распылит вещество, которое сделает это. Убьет всех. Во всем мире. Будет убивать каждого нового ребенка-Вбирающего. Они настраивают ее нами. Дают ей образцы. Она уже настроена. Но если бы они забрали Тирри, она бы уже сработала. Это их план спасения мира. Первое, что захотелось сделать Миц после осознания слов — закричать: «Да как ты заколебала, Флэйми!». Драмы захотелось нагнать! Больше гребаного стекла! Ринк и Левк замерли в шоке, Рессен отвернулась, Тирри… внезапно Миц увидела на ее лице подобие своей ярости. — Пламь, откуда ты?.. — прошептал кто-то, Миц не поняла, Ринк или Левк. — Они нам рассказали. — Лишь из-за царящий тишины она смогла расслышать Тирри. Девочка дернула подбородком в сторону тел у стены. — Они никогда не хотели нас спасать. Понимаете, они никогда!.. Она вдруг ударила кулаком по полу, и все вздрогнули одновременно с Миц. Тирри трясло: — Мы умрем. Мы все умрем! Мы все!.. — Тогда мы ее отключим, — вдруг сказал Левк. — Да боже ж ты мой… — страдальчески проговорила Рессен. — А что, вы же говорили, что надо выжить? Вот и выживем! Когда разнесем эту машину! — Разнесем, — сказала Миц. Кипящий гнев смешался с безумной надеждой. Если есть шанс, что Тлирина жива, они должны спасти ее! Она не позволит Флэйми убить ее! Левк уставился на нее: — Вау, я не ослышался? — Я никому из вас не позволю умереть. Сейчас. У меня есть план. Комната разлетелась, стертая межмирьем, собралась копией вновь. Затем распалась копия, заменившись оригиналом. Миц протянула друзьям листок бумаги. — Что?.. — Рессен непонимающе терла лоб. — У этой «машины» есть четыре генератора, на разных этажах. — Миц поочередно ткнула в точки на карте. — Основной — на крыше, остальные — резервные. Если отключим, то обесточим машину, и она не сработает. — Откуда?.. — Тирри ошарашенно смотрела на карту. — Откуда ты?.. — Потом расскажу. — Нам просто надо вырубить эти генераторы? — спросил Левк. — Да. Но чтобы выключить, нужен специальный доступ. Ключ-карта. Вот эти. — Миц протянула другую руку, сжимающую черно-белые карты с логотипом щита в центре. Тирри потрясенно раскрыла рот. Левк, уставившись на карточки, пробормотал: — Ты либо богиня, либо дьявол. «В моем мире это называют Мэри Сью», черт побери, в данной ситуации она и правда была ею. Как жаль, что к умениям создавать копии «Мы (не) умрем» и перемещаться в них не прилагалось других умопомрачительных навыков, а идеи о других путях стирались из памяти под взглядом Флэйми. — И у вас нет никаких вопросов?! — Тирри переводила непонимающий взгляд с Левка на Ринка. Ринк… Миц вдруг осознала, что за все это время он не произнес ни слова. — Ха, — сказал Левк. — Как сказать. Ты, в общем, очень много пропустила. Ринк сидел рядом, смотрел на карты — бумажную и пластиковые, — но в нем не было заметно и искры энтузиазма Левка. Он казался… выпитым. Будто последние потрясения сожрали остатки сил. — Ринк?.. Секунду он пусто смотрел на нее. Потом глубоко вздохнул и крепко зажмурился. Когда Ринк открыл глаза, они уже не казались такими потухшими. — Нет. Ничего. Добраться до генераторов и выключить их, — повторил он. — Но они наверняка под охраной. Нам придется сражаться. — Значит, сразимся. — Левк сжал пистолет-пулемет. — Алло, герои! — Почти забывшая о Рессен Миц вздрогнула. — С кем вы сражаться собрались? Не с теми вооруженными солдатами, пятеро из которых практически разрушили лагерь? — Шестеро, с ними было двое Вбирающих со сверхсилами, и давайте уж честно, это она в первую очередь разрушила лагерь. — Если бы словом можно было убить, этим словом было бы «она» Левка. Тирри сжалась, закусив губу. Саккара. Твою мать. Если Эйк еще мог оказаться занятым где-то еще, то главная героиня наверняка попадется на пути. Неожиданный поворот сюжета, блин! Флэйми давала намеки, много намеков на путь, который в итоге выберет Саккара — много упора было на сочувствие планете, а не Вбирающим, и что от вступления в Защитники ее удерживала только привязанность ко второму главному герою. Но все-таки!.. — Я смогу, — вдруг сказала Тирри. Она подняла голову. Выражение лица казалось чужим — глаза светились не прежним исцеляющим души светом, а огнем, который недавно сожрал Защитника. — Моя новая сила… она подчиняет людей. Одного человека, может, больше. Если я захвачу контроль над Защитником и заставлю его расстрелять остальных… — Нет! — тут же выкрикнул Левк. — Нет, Тирри. Сжав его пальцы своими, Тирри подняла на него взгляд. В нем появился прежний светлый проблеск, невероятно понимающий и невероятно грустный. У Миц защемило в груди. — Я понимаю, почему ты не хочешь, — нежно сказала Тирри. — Я знаю, почему ты не хочешь. Но это уже произошло, Левк. Я уже… переступила черту. И я готова переступить еще раз, если это спасет наши жизни. Твою. Я ведь тоже хочу тебя защитить. — Нет!.. — повторил Левк. — Это лучший способ. Миц чувствовала, как сквозь них проходит поток сюжета. Как, смотря на освещенную сцену, в реальном мире удовлетворенно кивает Флэйми. Она пишет это или проигрывает в голове? В любом случае, у них не было сил сопротивляться. Ни у ее персонажей, ни у самой Миц, хоть она и пыталась. Сюжет тянул на дно, сковывая давлением. Левк вздохнул глубоко-глубоко, будто из последних сил борьбы, и кивнул. Тихий вдох-выдох над ухом — Ринк выпрямился, пустоту сменила лихорадочная решительность. — Но имейте в виду, что я с вами, — сурово сказала Рессен. Они кивнули ей. Миц сжала меч, и, реагируя на ее настроение, клинок осветился синевой. Они переглянулись в последний раз, и дверной проем двинулся навстречу. Поток легко нес за собой, последние фигуры на сцене (шахматная доска как-то не то для писателя) занимали свои места. Внезапно уши сдавила тишина. Дуновение ветра, шелест листьев, скрип камешков под ногами — все это исчезло. Цвета померкли, серые стены стали еще более серыми, солнечный свет выцвел. В его лучах застыли пылинки. И друзья тоже застыли. Черно-белые, пойманные в движении… в бесконечную застывшую секунду. Цветной и двигающейся осталась только Миц. И… Не понимая, только-только начиная испытывать страх, Миц смотрела, как Пламь встает с места. Она так и молчала все время. Так и сидела, не поднимая головы. До этого момента. Пламь вскинула взгляд, и Миц увидела в нем злую, отчаянную решимость. Миц на всякий случай выставила перед собой катану. Пламь смутилась, став похожей на обычную себя: — Я не причиню тебе вреда. Она подняла руку, и почти незаметный браслет скатился ближе к локтю. Пламь коснулась его, и браслет осветился, спустя миг поглотив сиянием хозяйку. Миц охнула, невольно сделав шаг назад. — Я не хотела тебя пугать, — произнесло человекоподобное существо, в облике которого, однако, узнавалась Пламь. — Прости. Я понимаю, что это очень внезапно. Но у меня нет выбора. Я знаю… догадываюсь, кто ты. Я хочу попросить тебя изменить сюжет этого мира.