Умело скрывая боль

      Слёзы застилают глаза, пока я мчусь по трассе к дому. Руки в крови, снова. Ненавижу кровь! Ненавижу всё, что с ней связано! Ненавижу!!! На миг теряю самообладание и чуть не врезаюсь в дерево при крутом повороте, но чудом успеваю среагировать и выкручиваю руль в противоположную от него сторону. Истерика. Кричу во весь голос и беспомощно бью по рулю.       — Успокойся, Джувия, успокойся, — повторяю себе словно молитву, — скоро ты будешь дома. В безопасности.       Останавливаю машину перед входом в свой особняк и выползаю из неё. Долго стою, облокотившись об дверцу, и не могу посмотреть на задние сидения, туда, где лежит жертва моей глупости.       Чувствую, как его кровь впитывается в мои руки…       — Хозяйка, с тобой всё хорошо?..       Я поворачиваюсь на голос и вижу его. Оценив моё состояние, парень сразу побледнел, и его небольшие глаза стали намного больше. Я хочу очутиться в его объятиях, спрятаться от всего в его руках.       — Леон, я… — делаю шаг к нему на встречу, но чувствую, что теряю сознание.

***

      Стараюсь не плакать, мама говорит, что я должна быть сильной. Боль на мгновение оглушает, разносясь волнами по всему телу. До крови кусаю губу, стараясь не кричать. Почему он так со мной, что я ему сделала? Что я сделала?       — Кричи, сука, кричи!!!       Сильный удар по спине захватывает дух. Не могу дышать, не могу больше это терпеть! Мама… Мамочка, где ты? Почему ты не придёшь за мной?       — Кричи, я сказал!       Снова адская боль. Только сейчас в районе живота. Теперь бьёт не ногами, чем-то длинным и тонким. Оно впивается в кожу, словно тысячи иголок. Не могу больше молчать. Кричу. Мама, почему я?       Просыпаюсь от легкого прикосновения к плечу и в ужасе вздрагиваю. Надо мной склонился Леон и внимательно всматривается в моё лицо. Быстро моргаю, пытаясь прогнать остатки дурного сна, и слабо улыбаюсь. Бастия прищурился, как бы говоря, ты меня не проведешь, и, вздохнув, поставил передо мной на столике для завтрака огромную тарелку со сгущёнкой и печеньками. Именно то, что мне и нужно.       Сейчас так спокойно, так хорошо, что вчерашние события кажутся сном. Я поверила в это, поверила всем сердцем и душой, что вчера не видела Её, никого не сбивала. Что я просто приехала домой, меня как всегда встречал преданный Леон… Да, всё было лишь сном.       — Так что же вчера случилось, хозяйка?       Быстро моргаю — не сон? Смотрю на своего охранника-повара-прислугу с вопросом. Парень по-домашнему сидел на кресле напротив меня и терпеливо ждал объяснений. А я не могла отвести от него взгляда. В тёмных джинсах и синей майке с босыми ногами он выглядел так невинно и одновременно мужественно. Лицо гладко выбрито, белоснежные волосы взъерошены, а в чёрных глазах читается беспокойство смешенное с любопытством. Смущенно ёрзаю на кровати.       — Хозяйкааа? — он всегда вытягивает слова, когда не получает ответа на вопросы. Раздражает, но я молчу.       Он долго, испытующе смотрит на меня. Не знаю, куда себя деть. Чувствую себя провинившимся ребёнком, которого должны отчитать с минуты на минуту. Это, кажется, я должна его отругать за нетактичность! Но не решаюсь высказаться. Леон единственный, кто заботится обо мне, кому я могу довериться, открыться. Мы уже не просто хозяйка и прислуга, мы друзья.       — Эх, Джувия, — Бастия поправляет свои и так непослушные волосы, — ты вообще знаешь, что натворила?       Если он назвал меня по имени, а не как обычно «Хозяйка», значит, мои дела на самом деле плохи.       — Сбила человека? — неуверенно лепечу свои первые за сегодня слова.       — Хорошо, пойдём с другой стороны, — теперь он пересел на кровать у моих ног и переставил поднос на прикроватную тумбочку. — Ты хоть знаешь, кого сбила, Джувия?       — Ч-человека, — слезы застилают глаза, и я начинаю заикаться.       — Ну, нет, только не плачь! — черноглазый притягивает меня к себе и крепко обнимает. Я вдыхаю его запах, запах шампуня и ароматного мыла. — Не бойся, я обо всём уже позаботился.       — Он умер? — выдыхаю я и начинаю рыдать ещё сильнее.       Парень берёт меня за плечи, отстраняется и внимательно всматривается в моё лицо:       — А ты этого хочешь?       Моё лицо вытягивается, словно его только что переехал асфальтоукладчик. Теперь пришло моё время смотреть на него как на пришельца.       — Да шучу я, — его задорный смех разносится по дому, — жив и почти здоров твой пешеход. Что у тебя было за лицо!       Его смех такой заразительный, что и я не могу сдержаться. Мы хохочем вместе, катаясь по огромной кровати. А когда лицо настолько болит от напряжения, что рот почти не растягивается спрашиваю:       — Так, а кого я всё-таки переехала?       Леон, не прекращая смеяться ни на минуту, прохихикал:       — Ты не поверишь. Грея Фуллбастера!