Твои теплые губы

POV Женя Я проснулся совершенно разбитым. Не только в физическом, но и в моральном плане. Меня. Изнасиловал. Тошик. Ниженко. Причем, мне понравилось. А теперь мне стыдно. Жутко стыдно. Этот придурок еще и издевался надо мной, и всячески унижал. Ненавижу его еще больше, чем раньше! Теперь не только он мне противен, но и я сам себе. Я открыл глаза. Меня сжимал в собственнических объятиях барабанщик. Он спал. Во сне его лицо было таким...беспечным, нежным, родным, как в былые времена... Даже не верится, что это лицо вчера портил злобный оскал монстра, беспощадно поимевшего меня. Хотелось прикоснуться к его щеке... Я отдернул руку, уже потянувшуюся к лицу моего врага и...любовника?.. Нет, бред. Мы друг друга ненавидим. Он просто воспользовался мной, а потом выкинет за ненадобностью. Обидно. И больно: я, как бы банально это не звучало, хотел лишиться девственности со своим истинным альфой. Но как это сделать, когда во время течки за сексуальный удовлетворитель сошел даже Ниженко?.. Его тело, движения, запах - все сводило меня с ума. Пока я размышлял о Тошике, то почувствовал, что огонь желания снова разгорается. Черт... надо сейчас же прекратить думать о его руках и губах, изучавших вчера мое тело! А ведь я так и не узнал их на вкус... Блять! Нужно срочно в душ: смыть позор вчерашней ночи и просто расслабиться. Стараясь не разбудить сладко спящего рядом парня (причем не из жалости к его сну, а из-за нежелания еще когда-либо в этой жизни пересекаться с ним взглядом), я осторожно скинул его руку с себя и собрался слезть с кровати. Но не тут-то было: меня резко прижали спиной к подкачанной обнаженной груди. - Далеко собрался?.. - прохрипел Ниженко. Этот голос... боже... Соберись, тряпка! Иначе тебя снова трахнут... Но это ведь хорошо... Блять! - В душ, - стараясь не смотреть на барабанщика, я попытался напустить на себя безразличный вид. - Ах да, я же не сказал тебе одно из главных правил: моя сучка ходит в душ только со мной. - Я тебе не сучка! - я снова скинул его руки с себя. - Поиграли, и хватит: ты итак опустил меня, ниже некуда, - я попытался вырваться из его крепких рук. - Ты, видимо, не понял, - Ниженко перевернулся, нависая сверху надо мной. - Я и не думал шутить: ты - моя собственность, мой раб, и ты будешь выполнять все, что я пожелаю. Эта ночь была легкой разминкой по сравнению с тем, что тебя ждет, - недобро ухмыльнулся Тошик. - Это схуяли ты так решил?!. - моему возмущению не было предела, я захотел наорать на Ниженко, спустить его с небес на землю, но он не дал мне совершить задуманное: сильная пощечина дала понять, что барабанщик и правда не шутит. Я испуганно отполз от него, схватившись за щеку, которая горела огнем в месте удара. В глазах Тошика тоже горел огонь, но далеко не согревающий, а холодный и опасный. - Моя подстилка не имеет права повышать на меня голос, - холодно прорычал он. Боже, что с ним?.. Где настоящий Тошик? Что за монстр, заменивший его?.. Этот почти звериный оскал, эти дикие глаза - ни в одной черте этого лица я не узнавал то, улыбающееся и смеющееся над моей шуткой года три назад. Но эта его опасность...завораживала...заставляла подчиняться и бояться. Нет, все дело в течке: я просто не контролирую свое тело и желания. Когда она кончится, я буду равнодушен к нему, я уверен! Более того, я возненавижу его еще больше! - А сейчас, - меня схватили за горло и прижали к подушке. Я начал судорожно хватать воздух ртом. - Мы пойдем в душ, и там ты еще раз сделаешь мне приятно... - он отпустил мое горло, проведя тыльной стороной ладони по моей щеке. - Тошик, прекрати, пожалуйста... это уже не смешно... - А я и не смеюсь, - он встал с кровати. - Пошевеливайся! Чтобы не получить еще пощечину, я решил лучше послушаться сошедшего с ума барабанщика. Ниженко взял меня за руку и повел в ванную. Это прикосновение теплой, слегка шершавой от барабанных палочек руки... мне было бы приятно, если бы не было тошно от того, что со мной собираются сделать. Тошик включил воду в душе. - Раздевайся, - новый приказ. - Пожалуйста... - я попытался сжалить Ниженко, но, видимо, у этого человека не было понятия о жалости и сострадании. - Это приказ! Снова чувствуя себя униженным, я послушался. POV Тошик Как же я ненавижу эту тряпку, размазню! И в то же время дико хочу его... Что со мной?.. Меня бесит его несчастный вид, бесит, как он канючит, бесит, что он не может оказать мне должного сопротивления. Почему он подчиняется, если ему не нравится?.. Неужели, он настолько слаб?.. Он боится меня?.. Конечно: зря я его ударил... Похуй, он - моя шлюха, путь привыкает. Все, чего я сейчас хотел - это снова завладеть этим хрупким, но похотливым и ненасытным телом... таким милым... Каким, блять?! Что за сопли?! Ниженко, очнись! Это обычная омега, которых ебут в каждой подворотне, очередная игрушка для тебя. Вот только как потом смотреть друг другу в глаза?.. Тоже похуй. В любом случае, мне нечего стыдится: он сам не сопротивлялся. Я снял с себя боксеры и затащил уже раздевшегося Мильковского под душ. Я капнул гель на мочалку и принялся намыливать ей тело Жени. Такой рельефный торс, вздувшиеся вены - я не пропускал ни одного изгиба его тела. А он точно омега?.. С таким телом он мог бы быть и бетой... Но, видимо, характер пересилил физические формы - такому сопливому романтику на роду написано подставлять зад. Пока вода смывала пену с тела Жени, я проверил, как там его уже не девственная дырочка, просунув один палец в его анус. Вокалист застонал. - Ммм... пожалуйста, не надо... у меня там все болит... - Потерпи, малыш, надо разрабатывать твое рабочее место, - я добавил второй палец, Мильковский дернулся, кусая губы. - Больно!.. Ненавижу тебя... ты мне противен... - Даа?.. А по запаху не скажешь, - я чувствовал запах течного омеги даже сквозь воду, которая не могла смыть этот дивный аромат. - Это все течка - я бы сейчас любому дал, не обольщайся, - фыркнул Женя, снова взвизгнув: третий палец вошел в него уже не так бережно, как предыдущие два. - Что лишний раз доказывает, что ты - шлюха. Но ты только моя шлюха, не забывай. А все-таки он не перестает огрызаться и сопротивляться: ну ничего, так даже интереснее. POV Автор Ниженко развернул Мильковского к себе спиной, заменяя пальцы членом. Женя вскрикнул, облокачиваясь ладонями на холодный кафель душевой. - Прекрати... мне...больно.., - стонал вокалист, который не определился до конца, что он чувствует больше: боль или наслаждение от долгожданной наполненности внутри. - Раздвинь пошире ноги: теперь тебе это часто придется делать, - усмехнулся Тошик, начиная двигаться внутри Жени. - Сволочь! - Как ты меня назвал?.. - Ниженко взял один сосок Мильковского двумя пальцами и чуть выкрутил его. - Господин... - вздрогнул Женя, насаживаясь на член барабанщика. - Так-то лучше, - еще шире ухмыльнулся Тошик, взяв Мильковского за бедра и резкими движениями насаживая на себя. Ниженко нашел угол, при котором его член задевал простату парня, слабо цепляющегося за скользкий кафель и громко стонущего. Прохладная вода обволакивала их тела, возбуждая еще больше, Женя охрип от криков и стонов, Тошик покусывал губу, наслаждаясь узостью вокалиста. Через несколько минут грубых и глубоких толчков барабанщик вошел максимально глубоко в вокалиста и кончил, вцепившись зубами в плечо парня. Женя громко крикнул, задрожав всем телом: снова яркий оргазм накрыл парня с головой, отбирая все силы. Мильковский обессиленно обмяк в руках Ниженко. Тот сполоснул вокалиста и вытащил его из душа, укутав в большое махровое полотенце. Последнее, что помнил Женя перед тем, как провалиться в сон, это теплые и крепкие руки барабанщика, несущие его в свою спальню, как паук в свое логово.