***
Шандор пытался отдышаться. Голова отвратительно кружилась, а во рту стоял горький привкус проглоченных таблеток. — Ну как тебе возвращение прыжком? — насмешливо спросил он не то землю перед его лицом, не то себя, но обращался к младшему братцу. На этот раз таблетки его подвели, он оказался у переправы, там, где регистрируются новые души. Высохшие демоны в балахонах испуганно следили за принцем пустыми глазницами. Они работают здесь так давно, что их языки отвалились и спросить, что господин делает в таком месте, они не могли, поэтому продолжали отталкивать души, барахтающиеся в воде, друг от друга, медленно поворачивая свои серые головы. Среди сотни кричащих душ, Шандор различил одну. Этот голос вызвал в нем вспышку гнева, сводя челюсть. Он откинул одного из регистраторов в сторону, подойдя к серой воде Стикса. Встретившись взглядом с нужным человеком, он аккуратно дотянулся рукой, схватив ее за ворот кардигана и вытянув на берег. — Нельзя! — невнятно произнес главный регистратор. Тот, что еще не до конца высох. Шандор исподлобья взглянул на него, заставив смиренно вжать голову в плечи, — не зарегистрирована. — Совсем дура?! — цокнув на регистратора, он вдруг закричал на Хел. У девушки стучали зубы от холодной воды, губы посинели. Это слегка испугало принца. Даже под прохладным дождем, ночью она не была так пугающе бледна, — спешу поздравить — ты мертва. — Мне все равно, — обхватив колени, она отвернулась и заплакала. — И что теперь делать? С какой стати я должен с тобой возиться, идиотка? — сквозь ругань, Шандор снял куртку и накинул на продрогшую девушку. Хел неоднозначно пожала плечами. Она и сама с трудом понимала логику и смысл своих действий, но мысль о том, что на земле без того, что она видела и без Лавея теперь не ужиться, подтолкнула ее вперед. — Как нам его найти? — прошептала она. Шандор дернулся от раздражения. — Этот полоумный, наверняка, сейчас в замке. Он впервые перемещался, так что его не должно было выбросить далеко. И если все так, мы не успели. — Не успели? — повторила Хелена, испугавшись такого громкого слова. — Да. Он уже убил Люцифера, если все так. Поднимайся. Демон протянул руку, которая показалось Хел горячей. Слишком горячей. Впрочем, Шандор впервые задел умершего, чья кожа была холоднее льда. Они посмотрели друг на друга, осознавая эту разницу и без слов направились в сторону пустошей, где застыли металлические флюгеры, на крыше старого замка. Для Хелены путь был чем-то невозможным. Она не чувствовала своего тела. Веса, температуры. Каждый шаг был словно всего лишь мыслью, но был реален. Это ощущение она сравнила с тем, как проспавши на занятия, ей снилось, что она уже выходит из дома. Однако, наблюдать за движениями демона рядом, ей нравилось больше, чем анализировать свои. Почти не глядя под ноги, он обходил каждую неровность, перескакивал препятствия, зная эту дорогу, как свои пять пальцев. Он мог бы добраться гораздо быстрее, если бы не обуза, что ему пришлось да собой тащить. Всем сердцем он надеялся, что она может хоть чем-нибудь помочь. Но чем? Она едва стоит на ногах. Что-то было не так с замком. Стража не стояла на местах, а свет горел в абсолютно всех окнах. Подобного не было много сотен лет. Путников никто не встретил, поэтому, пересилив свои принципы, Шандор обхватил Хел руками, прыжком взмыв до верха стены. Девушка не испугалась. Скорее, она почувствовала равнодушие к происходящему. Так же ловко соскочив вниз, демон не стал ее отпускать, а побежал, перекинув через плечо ее хрупкую душу. — Надо было сделать так раньше, — процедил он сквозь зубы.***
Лавей застегнул ворот кителя, глядя на свое отражение в потертое зеркало. Он не увидел в своих глазах того, что видел раньше. Теперь они имели ровный, черный цвет. Потеряв даже блеск. С его губ не сходила самодовольная улыбка. О да, он был великолепен. Высокий и статный демон, фигуру которого подчеркивала форма. Серый аксельбант подергивался от его дыхания, заставляя служанок позади внимательно за этим следить. Действительно, он подходил на роль правителя. — Совет собран? — спросил он, убирая волосы в высокий хвост. — Да, ваше высочество, — суккубы отошли на шаг назад, когда принц повернулся к ним, чтобы продемонстрировать наряд. Клинок был закреплен на поясе и его мощь удерживали ножны из черного стекла. — Вы великолепны! — отозвалась одна из служанок и ее кошачьи зрачки довольно сузились. Демон развернулся на пятках, и направился к залу совета, сопровождаемый тремя суккубами, которые тихо перешептывались позади. Он прекрасно слышал их разговоры, но не стал вмешиваться. Все сплетни и козни будут пресечены, стоит ему воссесть на троне. Каменные стены отражали стук его каблуков, растя внутри дрожащее чувство триумфа. Высокая дверь зала совета была распахнута, страша коридор танцующими тенями многочисленных свечей. Подойдя ближе, Лавей заглянул в черные глаза стража на входе, отчего тот покорно опустил голову. Сальная шерсть на его голове отражала теплый свет. — И что? Вы так просто пойдете на поводу у этого мальчишки? — раздался громкий голос из залы, заставив мышцы на лице демона вздрогнуть. Ухмылка исчезла с его лица, сменившись тихим гневом. — Прошу прощения, — перебил он спорящих, которые в мгновение замерли, завидев его парадную форму, — думаю, время прекратить пустую ругань. — Твои поступки не дают тебе права на трон, Нефалем, — с трибуны поднялся высокий демон с рогами, огибающими вытянутый череп. Его зеленые глаза вспыхнули, отражая бушующую ярость внутри. Лавей цокнул языком, раздраженно повертел ладонью. — Я пришел милостиво выслушать ваше мнение, — принц подошел к трону отца, чуть заметно вздохнув. Что-то внутри напомнило ему о сделанном, показало все с иной стороны, отчего по спине пробежали мурашки. Он легко отогнал от себя наваждения, усевшись на место законного правителя, то вызвало не мало порицательных комментариев. Суккубы встали рядом, скаля зубы в улыбке. — При всем уважении, Лавей, — знакомый до боли, низкий голос, ударил в самое сердце. От собственного имени демону сделалось дурно. В центр зала вышел Бафомет, тяжело ступая копытами на мраморный пол. Из-под его костюма торчала блестящая черная шерсть, а, подобную бычьей, голову украшали два массивных рога. Лавей никогда бы не забыл этот образ, но сейчас он внушил ему нечто не знакомое. Дворецкий Люцифера не казался тем справедливым защитником и строгим учителем. Он был врагом, как и все те, кто занимал места на трибунах, — тебя одурманила сила. Понадобится не одна тысяча лет, чтобы совладать с ней. — Вздор, — процедил сквозь зубы принц. Бафомет фыркнул, покачав головой. — Ты всегда прислушивался к моим советам, но сейчас передо мной сидит чудовище. Не тот, кого все мы знали. — Вы все презирали меня, — Лавей встал с занятого места, махнув рукой, — никто из вас не считал меня равным, но сейчас я вижу в ваших глазах страх, — он осмотрел трибуны, приподняв уголки рта. Пустующее место Вельзевула привело его в восторг, - я понимаю, вы боитесь не меня, но это, — он ласково провел по глянцевым ножнам рукой,— внушает вам ужас. Что будет, если клинок поглотит каждого из вас? Что будет, если я впитаю всю вашу силу? Естественно, вы боитесь именно этого. Новой эры. Сейчас, я даю вам выбор. Или вы примете мою сторону, или пойдете против меня. И тогда, я клянусь, удовольствие, которое я получу, перерезал ваши глотки, не будет знать предела. — Ты сам не знаешь, о чем говоришь, — с горечью произнес Бафомет. Лицо Лавея исказилось безумием, дворецкий заметил это перед тем, как принц вынул кинжал и кинулся в его сторону. Длинные ресницы бычьей головы коснулись скул. Он был готов к неминуемому. Тень, быстрая, как кинжал Лавея, проскользнула отбросив оружие в сторону. Принц замер, осторожно осмотревшись. Тонкая нить от кинжала вела в темноту залы, куда откинуло Шандора, раненого острым лезвием. Бафомет взревел, взорвавшись гневом, но Лавей легко уклонился от атаки в лоб. — Ваши жалкие попытки ничего не изменят, — усмехнулся он, — вы выбрали второй вариант. — Захлопни пасть! — вскрикнул Шандор, — в тебе нет ни капли чести. Что ты высосал из Антонидаса, ублюдок? Какой бы ни была ситуация, он никогда не позволял себе подобного. Раз ты убил его, будь достоин его сущности! — Лавей хотел саркастично ответить, но взгляд его поймал во мраке залы бледный силуэт души. Он присмотрелся, увидев знакомое лицо, от чего его сковал ужас. "Хел.. нет" —прошептал внутри остаток сознания. В голове промелькнула вспышка боли, разбившись по всему телу. Эта пробка в воображаемой бутылке была все глубже и все больнее ощущалась с новой нитью рунного клинка. "Ты не такой, как они" — вновь повторил голос в голове, — я убью тебя столько раз, сколько потребуется, чтобы вынуть все пожранные тобой души. Тысячи раз всажу в твое сердце клинок! — горячие слова брата кружились в сознании, но не соединялись во что-то связное. Для всех Лавей просто стоял, пораженный словами, но он едва ли понимал, где находится. В голове мелькали неизвестные ему кадры. Его и чужие воспоминания вперемешку. Поездка на велосипеде, книжный запах, сгоревшие под солнцем плечи, всплеск воды, запах серы. Наконец, кадры начали проясняться. Молодая женщина, чьи волосы были такого же цвета, как его, целует высокого, статного мужчину с черными, будто смоль волосами. Эта острая бородка принадлежала Люциферу, не трудно было догадаться. "Никто не узнает" — говорит женщина. Они одеты в древние одеяния, вокруг грубая каменная кладка дома. Ее голос сделал Лавею еще больней. "Он не такой, как они". На лице мужчины смешанные эмоции. Его уставшие, красноватые глаза блестят от влаги. Нет, он не плачет. Он стоит перед трудным решением. В его руках клинок искрится рунами, но он не смеет поднести его к человеку. Она делает это сама. Позади нее, в деревянной колыбели плачет младенец, но она не оборачивается. Она сильнее прижимается к лезвию. Мгновение, и из маленькой раны струится кровь. Одна нить, одна душа. Демон сжимает кулак и подходит к колыбели, взяв на руки розовощекого ребенка с голубыми глазами. В преисподнюю можно попасть лишь посредством самоубийства, но как младенец способен совершить подобное сам? Видение оборвалось, сменившись чередой бессвязных картин, многие из которых Лавей не узнавал. Это вновь были не его воспоминания. Их становилось все больше.Это были миллионы душ, в панике метавшихся внутри него. Сознание все чаще проваливалось в темную бездну, наконец, сменившись жгучей болью. Демон почувствовал тяжесть, он не мог дышать. Воздух не мог пробиться через какой-то заслон. Резкая боль в груди, которая вновь сменяется расплывающимся по телу адом, и вновь темнота. Превозмогая собственные силы, он смог открыть глаза на секунду, как только сознание вернулось. Руки Шандора были по локоть в крови. На его лице, волосах: везде была кровь. Над Лавеем навис клинок, который незамедлительно вонзился в его грудь. Руны не искрились на нем. Это было обычное оружие. Боли почти не было. Сознание кружилось, падая в липкую пустоту забвения и вновь возрождаясь, заставляя прокручивать в голове редеющие кадры чужих воспоминаний. Он не понимал, сколько уже прошло времени, но зал вокруг все сильнее утопал в его крови, которая высыхала и наполняла его вновь. — Лавей, — услышал он голос у своего уха. То был голос, что грел в нем необъяснимое чувство. Все его нутро задрожало, он почувствовал спокойствие, умиротворение. "Задремал в лавке?" - подумалось ему. Затылком он чувствовал, что его голова лежит на коленях человека, к которому он испытывает теплые чувства, но сам человек был холоден. Это испугало демона, заставив открыть глаза. Девушка дернулась, не ожидая такого резкого пробуждения. — Хелена, — он произнес ее имя одними губами, но услышав себя, ему захотелось повторять это имя вновь и вновь. Оно было спасением от тех мук, что он испытывал. Воспоминания перемешались в бурую грязь, не позволяя восстановить картину прошедших дней или месяцев, или даже лет, но ее он помнил точно, — что ты здесь делаешь? — Лавея вдруг накрыло пеленой ужаса. Утробного, первобытного. Он осознал, где находится, увидел бледную девушку над собой, недалеко сидящего брата, что склонил голову, пытаясь пережить сделанное. «Меня убили сотни и тысячи раз» — пронеслось в голове блондина, когда он попытался осмотреться. Зал совета был пуст, а весь пол покрывала вязкая, бордовая жижа: его собственная кровь. — Прости, — поджав губу ответила девушка. Из-за скопившихся на роговице слез, она толком ничего не видела, пока ресницы не смахнули влагу, отправив на демона. Ему стало не по себе. Холодные слезы. Будто не настоящие, не человеческие, — я решила, что так будет лучше. — Дура ты, — фыркнул Шандор, откинувшись к стене. Он выбился из сил, убивая брата сотни раз подряд. — То есть решила, что так будет лучше? — Лавей опешил. Поднявшись, он попытался осмотреть Хел. Все в ней изменилось. Это не было теплокровным человеком. Это инфернальное существо, в чьем сознании зарождается сомнение, страх, сожаление и тоска, как и присуще всем самоубийцам. — Я хотела помочь, — отчаянно проревела девушка, — я хотела быть с тобой. Смогла пойти за тобой в ад! — Со мной, — повторил за ней Лавей. В страхе, он перевел глаза на Шандора, который безразлично вскинул брови, — но ты убила себя, Хел. — Ее не зарегистрировали, скоро тревогу поднимут, нужно возвращать, — Шандор подошел к брату, хлопнув по плечу, — в роли нытика ты нравишься мне больше, чем в роли злобного говнюка. Лавей кивнул на своеобразный показ любви, ибо Шандор не имел привычки проявлять свои чувства открыто, и вернул внимание к Хел, которая уходила в собственные страдания все больше и больше. Он знал, это неизбежно. Люди слишком слабы, чтобы пережить свою смерть. Даже самые сильные при жизни, в аду сходят с ума от собственных мыслей. — Заметил ли он? Заметил, что я приходила каждый день, потому что влюбилась? — глаза слегка защипало от вида угасающего рассудка. Лавей видел это сотни раз, но никогда не думал, что будет так больно. Сейчас, когда память постепенно вставала на места, ему хотелось зарыдать вместе с Хеленой. То, что он сделал должно караться веками пыток, эпохами забвения, а он стоит здесь, как ни в чем не бывало. Все только из-за него, — теперь мы будем вместе. От сказанного в груди закололо. Нет, раны не ощущались. Несмотря на выпущенные души, поглощенные сущности никуда не делись. Ему стало больно, потому что все не могло быть так. — Прости, — не сдержав слезы прошептал демон, — ты самоубийца. Я ничем не могу помочь.***
Нефалемы являлись низшими демонами, в которых превращались люди, кто был зачат от демоны, служившие тысячи лет в аду. Они не имели ни сил, ни права голоса. Случаи, когда у союза демона и человека рождался ребенок были крайне редки, ибо на подобное существовало строгое табу. Однако, те, кто осмелился, подвергали будущее дитя опасности забирая с собой. Так сделал и Люцифер, влюбившись в земную женщину тысячу лет назад. Он никогда не думал о последствиях и делал много вещей, о которых потом жалел. О которых никогда не жалел. Но Люцифер ненавидел себя за то, что влюбился в нее. Она была частью его при жизни, она дурманила, в ней хотелось раствориться. Плод их любви был часть. был кровью и Люцифер пообещал ей, что все будет хорошо. Она знала это. Она верила ему. Младший сын часто думал об этом воспоминании, понимая отца. Он был благодарен ему, хоть и виновен в том, что произошло. Лавей каждый день приходил в разрушенный город, издали наблюдая мучения возлюбленной. Будучи новым правителем, он слишком мало времени уделял обязательным делам, коря себя за случившееся. Совет не единогласно, но выбрал его, после отказа Шандора от трона. Признав в младшем брате демона куда сильнее, он с удовольствием принял бремя князя Севера. Ко всему, находиться в замке было невыносимо, а мемориалы отца и старшего брата вгоняли его в тоску. Свесив ноги с остатков стены, он тяжело выдохнув. Видя, как, рыдая, Хел в кровь сдирает ногти о холодную стену, он напоминал себе, кто виновен во всем. Внизу ожидал надоедливый висельник, пугливо озираясь по сторонам. Этот карлик был своего рода частью наследства, оставленного отцом. Личный прихвостень хранителя преисподней. — Нам нельзя находиться здесь, — заикаясь пробормотал карлик, — местные смотрители – демиурги, не потерпят вторжения на их территорию. — Но ведь это место принадлежит мне, — холодно ответил Лавей. Висельник вжал голову в плечи, нервно теребя веревку в руках. — Царство мертвых подчиняется другим законам, мы лишь граничим с ним, господин. — Всегда было интересно, кто сильнее: демиург или нефалем, — демон сказал это чуть громче, чем следовало, босая вызов, отчего девушка остановила попытки самоистязания. Она осторожно оглянулась, стараясь найти источник звука, но Лавей скрылся за стену, заткнув карлику рот рукой. — Демиурги тоже слышали! — бубнил прихвостень, — они придут, господин! — Да хватит ныть. Неужели ты так и не понял, что Демиурги - это миф? — Демон отпустил карлика, вдруг, потускнев еще сильнее, — самоубийцы здесь совсем одни. — Никто никогда не обходил разрушенный город полностью, — насупившись отрезал висельник. Неверие в предостережения раздражало его. К счастью, со сменой власти, он дал себе волю говорить все, что вздумается, и не делать длинных пауз, обдумывая, как бы угодить сказанным. Впрочем, Лавею иногда нравилось с ним общаться, — кто знает, что там дальше. Может, целое царство Демиургов! — Ага, в таком случае это не самое приятное соседство, — он улыбнулся лишь самым краешком рта. В голову демона закралась шутливая мысль, — ты возглавишь экспедицию в разрушенный город для заключения мира с Демиургами! — Ваше Величество, — взмолился карлик, — не хочу я, чтоб меня истязали, век высасывая по нитке. Забудем о проклятых Демиургах! — Кто здесь? — ее голос заставил сердце Лавея глухо упасть в небытие собственных чувств. Приходя сюда каждый день вот уже сотню лет, он ни разу не слышал ее голос. Порой, даже пытаясь привлечь к себе внимания, он пытался окликнуть ее, но, увлеченная своими тусклыми мыслями, она лишь тихонько плакала, разбивая лоб о стену. Что произошло? Наказание сократили на век? Как она вышла из этого транса? Мысли его метались. Он встал, готовый показаться. Карлик схватил его за рукав мантии, пытаясь утянуть назад, вновь предупреждая о границе, о Демиургах, но Лавей откинул его, устремившись вперед. Хелена застыла, заметив мужчину с длинными, белыми волосами, облаченного в расшитую, черную мантию, которая легко лежала поверх бардового кителя с золотыми пуговицами. — Кто вы? — боязливо спросила она, начав вытирать слезы и поправляя спутавшиеся волосы, — извините, я не ждала гостей, — она расправила руки, показав "беспорядок" в своем доме. Точнее того, что он него осталось - опавшие стены и поросший мхом фундамент, — еще и крыша протекает, — указав на лужу, она тяжело вздохнула, — у нас отдаленный район, вот работники и не могут добраться. — Крыша? — Лавей поднял голову, посмотрев на черные клубы туч и дыма вверху. Они озарялись молниями и, иногда, можно было услышать хриплые раскаты грома, — прошу, прощения, но как ваше имя? — контрольный вопрос должен был поставить все точки над i. — Мы с вами впервые видимся, — девушка вдруг сердито сдвинула брови, — а вы уже вторглись в мой дом. Может, вам еще и данные кредитной карты любезно сказать? — Извините, — в носу засвербело от обиды, а глаза слегка увлажнились. Это не Хелена, а ее наказание не закончено. Должна была пройти вечность. Сейчас, должно быть, смирение или грезы - подумал Лавей, — мне показалось, я мог вас видеть раньше. Должно быть ошибся. Лавей попрощался, желая как можно скорее уйти от этого места подальше. Он развернулся, увидев ожидающего его висельника у разрушенный стены. В горле болезненного жгло. Он будет ждать, он точно это знал. Но просто так смириться не мог все равно. — Мое имя Хелена, — в пол голоса сказала девушка. Лавей сжал кулак. «Это не ты», — а теперь убирайтесь, мне нужно дождаться ремонтников. Да и муж не будет рад вас видеть. Он владелец сети книжных магазинов, между прочим, большой человек. — Прощайте, — от последних слов Лавей почти задохнулся, сорвавшись с места в сторону карлика. Слуга испугался за хозяина, стараясь успокоить его. Демон добежал до холма, обессиленно упав в пыль. Из всех дней, что он проводил среди разрушенных стен, этот больнее всего отозвался в груди. Лучше забвение, чем лживые иллюзии. Шумно выдохнув носом, он взвил пыль возле своего лица, обеспокоено наблюдая за тем, как она ложиться на место. — Ваше облачение! — озабоченно вскрикнул прихвостень, — к обеду приедет владыка Севера, нужно поторопиться, чтобы очистить это! — Уже сегодня, — безразлично ответил Лавей. Ему, вдруг, захотелось поскорее увидеться с братом, рассказать ему о своих переживаниях, но... Шандор не был Антонидасом. Его не слишком заботили личные дела Лавея. Единственное, ради чего они встречались - обсуждение некоторых политических дел, подсчет и формирование войска.***
— Помнишь, как Вельзевул приезжал сюда, чуть ли не каждую неделю, а вы подслушивали его разговоры? — Спросил Лавей, скучающе подперев подбородок рукой. — Ну, — раздраженно ответил Шандор, — оказалось, у него были на то причины. Лучше подпиши приказ о расформировании военного поселения на границе с разрушенным городом, — Лавей оживился. По другую сторону, с севера, было военное поселение? — Демиурги и правда существуют? — по-детски любопытно спросил юный правитель. — Они не так часто появляются. Тебе стоит спросить у Велиала, он лично убил одного из них, — забрав подписанный документ, Шандор залпом допил вино и встал с кресла, — мне нужно доехать до владений Азазеля к вечеру, так что я должен выдвигаться, Ваше высочество. Его слова больно ударили по гордости Лавея. Слишком язвительно был произнесен его статус. Отряхнув плащ от вездесущего пепла, старший брат поклонился и направился к выходу из кабинета Лавея. Едва он открыл дверь, блондин заметил алебарду стража, охранявшего вход. — Почему мы общаемся, как коллеги? — сам не зная зачем, спросил Лавей. — Потому что нас больше ничего не связывает, — коротко ответил Шандор, выскользнув в коридор. — Вот как, — тишина приняла слова Лавея, сохранив в тайне интонацию. Теперь, он совсем один. Нет никого, кто по-настоящему ценил бы его. Старший брат до сих пор винит его в случившемся. Лавей понимал это и разделял его чувства, но что он мог сделать? Тогда, в тот момент, он не существовал. Нет, глупые отговорки и попытки пожалеть себя не успокаивали. Ничего не успокаивало. Все вокруг него было чужим и не должно было принадлежать демону-полукровке. Он часто вспоминал, как легко текли дни на земле. В каждом моменте, в каждой вещи было что-то особенное. Никакой пыли, пепла и смога. Тревожных снов и жутких криков по ночам. Страшно было представить, что с его визита прошло столетие. Как люди могли измениться за целый век? Стоит ли на месте книжная лавка? Каждый день ему приходилось бороться с любопытством. Как бы хорошо не было в мире людей, он забрал у Лавея слишком многое и возвращаться туда не было нужды. К тому же, не имея верных союзников, за исключением своего брата, оставлять владения на долгое время не стоило. Даже совет был бы рад исключить возвращение нового правителя в преисподнюю. Выждав, пока экипаж Шандора скроется из виду, владыка покинул свой кабинет, наказав страже предупреждать каждого, что он внутри и очень занят. Впрочем, единственное, что могла говорить стража, было неразборчивым ревом или фырканьем, что способствовало сохранению некоторых секретов. Лавей сократил путь по своим тайным тропам, которые выведал еще в детстве, чтобы поскорее оказаться у разрушенного города. Он сам не знал, что хотел найти на этот раз, но упорно шел вперед, подгоняемый надеждой и азартом. Вскочив на разрушенную стену, где он часто бывал, он вдруг понял, что объекта его наблюдений не оказалось на месте. Его грудь сжало от страха, и он метнулся к тем остаткам дома, где последнюю сотню лет обитал измученный дух девушки. Не было никаких следов, лишь исполосованная ногтями стена. Усталое дыхание позади на мгновение привело его в бешенство. Куда бы демону не вздумалось идти, карлик следовал по пятам. — Кто тебе сказал, что я ушел? — в гневе выкрикнул блондин. Карлик виновато опустил голову. — Услышат! — испуганно прошипел висельник. Лавей сдвинул брови, отчего прислужник ее сильнее сжался, — Господин и слуга связаны, — непробиваемость прихвостня ставила Лавея в тупик, — куда господин, туда и я. — Ладно уж, — демон вздохнул, осмотрев заросшие улицы впереди. Сделав шаг вперед, он остановился от того, что карлик потянул его за рукав. Помотав головой, висельник сделал умоляющий взгляд, какой был возможен на его сером, изможденном лице, — она пропала. Я должен найти ее. В разрушенном городе не было звуков. Настолько, что Лавей слышал собственные каблуки и шарканье приспешника сзади него. Время однажды остановилось здесь. Никто точно не знал откуда и как давно появился этот город. Самая известная легенда была о том, что этот город, был городом-самоубийцей, где все жители подожгли свои дома, оставшись внутри, когда осада вражеского войска была неизбежна. И именно поэтому многие самоубийцы определяются сюда. Переулки путали путников, заводя в тупик почти каждый раз. Приходилось возвращаться и искать иной путь, идти в обход и повторять круги. Улицы были похожи на лабиринт, который мистическим образом водил демона за нос. — Это все их проделки, — прошептал карлик, — пытаются на запутать. — Хватит, — Лавей остановился. Впереди послышалось неясное эхо голоса. Он побежал в сторону звука, но наткнулся на очередной тупик. — Нас, должно быть, в замке потеряли уже. Кто знает сколько мы тут ходим. — Не заткнешься, привяжу тебя здесь на забаву Демиургам, — приспешник закрыл рот руками, чтобы не ляпнуть ничего ненароком. Он не был уверен на счет Лавея, но Люцифер всегда исполнял подобные обещания. Эхо раздалось вновь, но так четко, словно обладатель голоса находился за стеной. Схватив карлика за веревку, чтоб тот не отставал, Лавей выбежал из тупика, найдя обходной путь. Хелена смотрела по сторонам выкрикивая невнятное имя. Демон почувствовал облегчение. Настолько, что едва устоял на ногах. Как она могла зайти так далеко? — Антонидас! — крикнула она. Демон прекратил попытки приблизиться к ней. Это имя приковало его к месту, а тело прошибло холодным потом, — Антонидас, где ты? Переглянувшись с карликом, Лавей не нашел в себе силы ответить хоть что-нибудь. "Зачем ты делаешь это? Он мертв!" — слезно шептал он внутри себя. — У девчонки, кажись, крыша совсем поехала, — пробубнил прихвостень. Владыка собрался с силами и дернул за собой веревку, заставив карлика замолчать. — Вы кого-то ищете? — натянув улыбку спросил он. Хелена испуганно оглянулась, сомкнув руки в замок. — Да, — все так же смотря по сторонам, ответила она, — Антонидас пропал, весь день пытаюсь его найти. — Антонидас здесь? — руки демона затряслись. — Лавей так расстроится, когда узнает, — владыка поник. Это вновь очередные иллюзии, которые перемешались в ее голове с прошлым, — вы не видели Антонидаса? Рыжий такой с жуткой улыбкой. — Жуткой, — демон усмехнулся, — это точно. — Так значит видели? — воодушевилась девушка. — Боюсь, это было слишком давно. Может, вам пойти обратно, пока ваш муж не пришел? — Верно, — последний раз осмотревшись по сторонам, она вздохнула, протянув руку Лавею. Жест поставил его в тупик, — вы ведь здесь, чтобы проводить меня? — спросила она. Он согласился, подав ей локоть. Ее близость откликалась в нем слишком больно. Она даже не подозревала с кем идет рядом, за чью руку держится, но держалась и болтала о различных несвязных или путях вещах, рассказывала о некоторых разрушенных домах так, будто они были всего лишь соседскими. Будто выросла на этих улицах. Над городом сгущалась тьма. Лавей никогда не был здесь так поздно. Ходили слухи, что никто не был. Висельник ковылял позади, терзая веревку и всхлипывая от страха. — И за что мне все это, — сквозь шмыганье пробубнил он, — у одного причуды еще хуже, чем у другого. А я выполняй. Хитси то, Хитси это. — Никогда не знал твоего имени, — Лавей повернул к нему голову, не отвлекая, к своему удивлению, девушку от рассказов. — Я сам его придумал. Однажды в голове появилось и все, — он шмыгнул сильнее, позабавив владыку своим растерянным видом, но забава сменилась ужасом, когда послышался странный и громкий треск. Хелена как-то не естественно и театрально завизжала, вцепившись в руку демона сильнее. — Демиурги! — в панике закричал Хитси, — вот почему никто не ходит сюда ночью. Они будут пытать нас! Убьют! — Хватит паники, — Лавей попытался сделать свой голос серьезным, но сам он паниковал не меньше, чем прихвостень. Все вокруг погружался во тьму. Очертания домов пропадали из видимости и это приводило в ужас не меньше, чем все муки ада, взятые вместе. Такое демон видел впервые. Те, кто стоял рядом исчезли. Сколько бы он не кричал их, никто не отзывался на зов. Руки не находили впереди ничего, а на глаза можно было не полагаться. Он сделал пару аккуратных шагов вперед. Тьма приняла его и после следующего шага, он упал в бездну. Открыв глаза, Лавей увидел над собой бесконечные колонны, скрывающиеся в темноте. Какова высота потолка? Бесконечность? — Крепкий орешек, — сказала Хел, закинув ногу на ногу. Она сидела на большом кресле со стеганой обивкой. Лавей перевел на нее взгляд, совсем не узнал ту, что искала иллюзии в городе. Теперь у нее была другая роль. Мимика ее лица стала жестче, губы были поджаты, а одна бровь надменно вскинута, — последним очнулся. — Где мы? — поднимаясь с, как оказалось, кушетки, выполненной в викторианском стиле. Прихвостень сидел в кресле рядом с Хеленой, озираясь по сторонам. — Не могу утверждать точно, — тихо сказал он, — но мне кажется, что мы в обители Демиургов. — Совершенно верно, — по каменному залу пробежала дрожь, — вы в моей обители, — в зал вышло тонкое существо, словно состоявшее из тьмы, взмахнув ветвистыми руками. Он грациозно проплыло к высокому, дубовому столу и село в свое кресло, поправив очки на вытянутой морде похожей на вытянутый козлиный череп. Его пустые глазницы уставились на путников, — а теперь я хочу задать вопрос. Что сын дьявола забыл на моей земле? Еще и со своей мерзкой шавкой. — Прошу прощения, — Лавей встал на ноги и сделал пару шагов, стараясь яра смотреть Демиурга лучше. Прихвостень недовольно поелозил в кресле, стараясь не ответить на оскорбление, — мы пришли за этой девушкой. Она покинула выделенное ей место. — Выделенное место? — существо протяжно посмеялось, бесконечный зал задрожал, — это город жизни и смерти. Город забвения и искупления. Она имеет право находиться в любой его части, она сама его часть, — встав из-за стола, существо подошло к бесконечно высокому, книжному шкафу, грозно подпирающего такую же бесконечную стену, — но не демон, — ловко перебирая книги тонки пальцами, Демиург остановился на одной из них, быстро найдя интересующую страницу, — статья семь в пакте о сохранении нейтралитета: демиург не вмешивается в дела рая или ада, как и перечисленные стороны не вмешиваются в дела среднего мира. — Мы не пытались, — начал Лавей, но существо остановило его, громко захлопнув том. — Раз адом назначили править мальчишку, на то, наверняка, были свои причины, но вы столько раз нарушали пакт, что я уже устал считать. Ты знаешь, что такое Демиург? Мы хранители жизни и смерти, творцы и созидатели. В то время, как по обе стороны от нас находится лицемерие. Ад - место страдания и наказания и Рай - место воздаяния за отречение, вечное блаженство. А на деле? Кучка сопливых демонов с собственными интрижками и таких же ангелов, что с каждым днем теряют все больше перьев. — К чему ты ведешь? — голос демона стал серьезней, чтобы подтвердить свой титул. — Ваши системы падают лицом в грязь, а вы, юный правитель преисподней и его святейшество, все чаще вторгаетесь туда, куда вам категорически запрещено. Ваши войска стоят у моих северных стен уже ни один год. — Они расформированы, я лично подписал указ! — До сегодняшнего дня ты даже не верил в нас. Уверен, Владыка севера найдет этому указу другое применение, ты его хоть читал? — Лавей опешил. Нет, он не читал. Он счел эти дела исключительно делами Шандора, — я вижу, что тебе нет дела до того, что творится в преисподней, но ты должен взять все под контроль, иначе беды не миновать. А что на счет этой несчастной души, — Демиург вздохнул. Атмосфера изменилась. Негатив, настроенный против гостей сменился. Пусть, эмоции на его морде не были понятны, сам зал словно выдавал сожаление. Он вернулся к столу, достав из него огромный ветхий журнал и, подув на свечу, зажег ее, — я не могу решить, что с ней делать. Ее самоубийство не совсем обычное. Она сделала это не от безысходности и эгоизма, как многие, а из желания помочь. Впрочем, за связь с демоном она заслуживает быть здесь. Хелена делала вид, будто все это ее не касается, но ее роль запоминала информацию, стараясь анализировать. — Джонс, убери этого жуткого кота с моих глаз, и принеси виски, — махнула она Лавею, разбавив нависшую паузу. — Да ты хоть видела котов, женщина! — выругался висельник. Девушка состроила гримасу отвращения, отвернувшись в другую сторону. — Метка, — продолжил Лавей, — мне говори о ней, но ведь я не пытался сделать ничего плохого. — Знаю, — Демиург кивнул, — я посмотрю, что можно сделать. То, что ей здесь не место, терзало меня долгие годы. А теперь, ступайте. Больше не смейте ступать на эту священную землю, одно ваше дыхание оскверняет воздух в моей приемной. Демон поклонился, дернув за собой прихвостня. Он хорошо разглядел загадочного Демиурга, чтобы запомнить. Древнее, могущественное существо с угольной кожей, будто древесная кора. От него веяло мудростью и чем-то, что вселяло страх даже в правителя Преисподней. Младшие Демиурги помогли Лавею и его прихвостню выйти из лабиринта, оставив их на улице, упирающейся в высокую, разрушенную стену. В том самом разрушенном доме уже была Хелена, беспокойно обходя углы. Демон осторожно подошел к ней, тихо кашлянув, чтобы показать свое присутствие. Она улыбнулась. Сейчас она была больше всего похожа на себя, что заставило Лавея задрожать. — Я рада, что вы пришли, — тихо сказала она, — приятно было жить с таким хорошим человеком по соседству. — Вы уезжаете? — Голос Лавея дрогнул. Ему стало страшно от того, что он может ее больше ее увидеть, если это не очередная иллюзия. — Да, начну жизнь с чистого листа. Меня ждет перерождение, — девушка мягко улыбнулась, закончив пустые, суетливые дела. — Все верно, — горько ответил демон, — вам здесь не место. — Что же, мое сопровождение уже здесь, — Лавей обернулся. Сзади стояли младшие Демиурги. Те же или нет, понять было сложно. Эти существа, как стража в замке дьявола, не сильно отличались друг от друга, — прощайте, Лавей. Он обнял ее, отчего Хелена испугалась, пытаясь вырваться, но Лавей только крепче сжал девушку. Он почувствовал, что-то изменилось. Она задрожала и ответила на объятие, уткнулась в его плечо, мотая головой. Заплакала, отторгая болезненные воспоминания, разрушаемые иллюзиями. — Смотреть, как ты погибаешь больнее, чем терять тебя, — прошептал демон, — винить себя каждый день тяжело. Демиург прав, твое место точно не в аду, — он отстранился. Хел была потеряна, она судорожно хватала ртом воздух, ища спасение от мучительного сумбура в голове. Иллюзии старательно перемешивали реальность, не давая ей понять все до конца. — Лавей, — будто умоляя, прошептала она. Дыхание перехватило, и она замерла, резко вернувшись в реальность, вспомнив все, поняв, кто перед ней. Все ее нутро задрожало. Младшие Демиурги подошли ближе, протянув ей тонкие руки. — Прощай, — горько прошептал владыка Ада. Едва она дотронулась до темных существ, ее силуэт растворился вместе с ними. В мертвом городе вновь нависла гробовая тишина, которая казалась громче любого крика. Демон развернулся. Не заботясь о передвижении прихвостня, быстрыми инфернальными скачками, он направился обратно в замок. Нужно было время обдумать все, прийти в себя. Нужно было успокоить в себе раздражённую старую рану. Залечить ее. Он часто корил себя за то, что занял это место. Не раз спрашивая у Шандора, почему тот отказался от трона в пользу младшего брата, он получал неудовлетворительный ответ. Его вина в смерти Антонидаса. Шандор утверждает, что только он был достоин трона и, поскольку Лавей впитал его сущность, править ему. Сложно было согласиться с этим. Он часто размышлял над той роковой ночью и над тем, как бы все сложилось. Он смог бы остаться в мире смертных, Антонидас правил бы Преисподней вместе с Шандором, иногда бы они виделись и все было бы хорошо. Лавей по-прежнему был бы глупым младшем братцем, без огромного груза вины за плечами. Он улыбнулся, остановившись у замка среди вулканического пепла и задумчиво обернулся в сторону города мертвецов. Где-то там, пыхтя, ковылял его прислужник. Где-то там уже не было его любви и он впервые за много лет ощутил себя свободным. Впервые за много лет он ощутил себя не таким одиноким.