Отлить без посторонних. Пособие для чайников

— Черт! Черт! Черт! — я шагал по узкой улице, пиная попадавшийся на пути мусор. Все прохожие косились на меня с каким-то презрением и недовольством, однако только пропадал я из поля зрения — на их лицах играла жизнерадостная улыбка: у меня нет третьего глаза, просто они черезчур быстро начинали так же беззаботно ржать, как до встречи со мной. Ну, исключая алкашей, а также пенсионеров и людей, идущих на работу в ночную смену. Хотя даже они сегодня почему-то проявляли больше положительных эмоций, чем я. И почему у всех этих людей все в жизни идет как по маслу, а у меня… ну не по маслу точно. Ох, я надеюсь, вам очень интересно, отчего же я тут так злобно пинаю какой-то жалкий мусор? Не буду вгонять в подробности своей биографии, но кое-что все же объясню.   Зовут меня Арманом. Арман Королев. Имечко так себе. Но я — не единственный человек с русской фамилией, живущий здесь, в городе *Б. Мне уже как месяц стукнуло двадцать два года, однако взрослее я от этого сильно не стал.    Если говорить о внешности, то сам я весь такой высокий, стройный мачо-мэн со светлыми волосами. Но блондин я крашенный, что удручает. Не зародился во мне идеал сразу же. Пришлось из брюнета стать блондином. Но сейчас не об этом. Опустим некоторые пункты в моей биографии и приступим к главному. Почему сейчас я так обозлился на мир земной? Виновата, вообщем-то, мелочь. Несмотря на то, что работаю я простым разносчиком пиццы, должность моя меня абсолютно устраивает, так что проблема сокрыта не в стрессе на работе. Хреново все потому, что мой почти умирающий отец подсунул мне большущую свинью. Он решил женить меня на дочери своего друга перед смертью. Мои родители развелись, когда мне стукнуло восемнадцать, поэтому надеяться на мою мать в осуществлении моего светлого будущего мой батя не мог. Я обычно жил себе в удовольствие и ни о чем таком серьезном, как брак, даже не задумывался. Я сначала был в легком шоке и дня три вежливо отказывал отцу в его просьбе, как бесчеловечно это бы не было. Но как-то в палату к отцу зашел тот самый его друг.Он был немногим старше моего шестидесятилетнего папаши и был одет дорого и со вкусом,  по его внешнему виду я сразу понял: он — человек влиятельный. И вот этот мужик еще раз спросил меня, не против ли я связать себя узами брака с его дочерью.   Я взглянул на отца. Вялый, но в тоже время полный жизни. Он уже тогда знал, что скоро покинет этот мир. Врачи диагностировали его рак слишком поздно, поэтому процесс был уже необратимым. Отец знал, что умрет. Но он продолжал улыбаться мне и читать нотации о том, какой я раздолбай и почему не приводил к нему ни одной пассии, с которой был бы счастлив хотя бы дольше, чем один месяц. Мы играли с ним в карты, порой пели вместе Цоя, хотя мы и живем в этой чертовой Америке. Я часто ненавидел своего старика за то, что он пытался воплотить с помощью меня какие-то свои идеалы, но он, как ни крути, был мне отцом, и эта роль ему давалась неплохо. В отличие от моей матери, променявшей нас на какого-то фитнестренера британской наружности, отношения с которым она скрывала целых два года.  С тех пор ни я, ни отец не хотели иметь с ней ничего общего. Я иногда даже задаюсь вопросом, а не из-за нее ли ни одна девушка не могла держать меня при себе дольше, чем месяц… Отец смотрел на меня так, будто бы уже не надеялся на мое согласие.  Тут же в моей голове промелькнула мысль: «Отец хотел для меня лучшей жизни. Хах, да он даже на пороге смерти сражается за мое благополучие… Так почему я не могу хотя бы ради него попробовать поучавствовать в этом? Не факт, что мне это понравится, и не факт, что это всё продлится долго, но ради своего родного бати, который так хочет перед смертью быть уверенным, что я не буду прожигать свою жизнь, окунаясь то в одну случайную связь, то в другую… " Вздохнув, я согласился тогда. Так вот, с тех пор прошло полгода. Но вы не думайте. Я еще не женат. Перед тем, как отец умер, мы успели провести только помолвку, которая была скорее показательным шоу для отца, нежели памятным днем. Со свадьбой мы решили не спешить. Моя невеста сначала показалась мне очень даже милой особой. Да, она мне понравилась. Не могу сказать, что я полюбил ее, но с ней было лучше, чем с другими, и определенно лучше, чем быть одному. Я был даже не против жить с ней. Однако спустя эти шесть месяцев, я был сыт ею по горло. Мы ссорились всё чаще, и становилось всё сложнее находить компромиссы. Сегодня же мы оба сорвались. Ссора по поводу моей работы стала неким толчком к моему внутреннему бунту. Она стала тараторить о том, что ее отец может устроить меня в престижную компанию, мы не будем ни в чем нуждаться… Да, черт возьми, мне нравится моя работа! И я не собираюсь ее менять только потому,  что она меня стыдится перед подругами! Платят мне может и меньше, чем в какой-то там компании, только адреналина и удовольствия гораздо больше. Я попытался объяснить ей все без криков, но она и слушать ничего не желала: сообщила мне, что не желает выходить замуж за низкосортного разносчика пиццы. Эх, а это был мой единственный выходной на этой неделе. Я думал провести с ней этот день, попытаться наладить отношения… Но нет, она взяла так — и нож в спину. Если она не собирается принимать меня таким, какой я есть, значит — не судьба. И вот, после нашей размолвки, я вышел из квартиры, хлопнув дверью, и направился на прогулку по ночной улице с бутылками пива. На мне были все те же, что и утром, черные кроссовки, джинсы и белая рубашка в голубую клетку. Я думал зайти к своему лучшему другу — Дрейку. Этот парень всегда мог составить мне компанию, выслушать мои жалобы, дать совет, похлопать дружески по плечу. Дрейк жил в двух кварталах отсюда. И все бы ничего, но внезапно меня настиг естественный порыв. Ага, так вот. Нервишки у меня шалят. А может это из-за пива? Захотелось облегчиться. Но я был в той части района, где не было ни кафе, ни ресторанов. Что же, придется мне искать тихое местечко. К счастью, здесь таких было навалом. Я зашел за угол. Ну вот и оно. Это был тупик. Темный, пустынный уголок. Там находился лишь мусорник и открытая на распашку дверь какой-то старой заброшенной мастерской. Никто, кроме этого жалкого мусорника, на меня пялиться не станет — кругом темные кирпичные стены, так что можно и отлить без посторонних. Я бросил две пустые  бутылки от пива в мусорный бак, затем подошел к углу тупика, приспустил штаны и со вздохом облегчился. Но только я было хотел заправить своего стрелка в штаны, как почувствовал опасность пятой точкой. Какой-то придурок подкрался ко мне сзади и стал лапать мой зад. Не трогать, а именно лапать. Нет, я, конечно, горжусь своей спортивной задницей, но вот то, что кто-то посягает на мою прелесть — мне явно не по душе. Я развернулся и, замахнувшись, хотел было треснуть этому гаду по роже, но я замер, увидев лицо обидчика. Да, в темноте особо ничего не разглядишь, но я сумел-таки рассмотреть его при свете, проникшем в этот закоулок, от фар проезжающих мимо машин. Темная кожа, черные, как смоль, волосы, заплетенные в хвост из африканских косичек, концы которых выглядывали из-за затылка; карие глаза, раскосые, решительные; густые темные брови; небольшие, пухлые, округлые губы. На парне была желтая свободная майка, черные джинсы, да черные кеды. На шее у него болтался какой-то бордовый шарф. Я просто завис. Рука, готовая к удару, медленно опустилась на место. Я стоял и глядел этому парню (мужиком назвать его язык не поворачивался) в глаза, потеряв связь с реальным миром. Я никогда не питал ненависти к геям (хоть я пока и не был уверен в ориентации своего обидчика): гей-бары были повсюду, и это никого здесь уже не смущало. У каждого свой выбор. Но сейчас все это касается непосредственно меня. Этот парень смотрел на меня так, будто действительно был одним из «этих», прожигал меня взглядом так, что я почувствовал неполноценность в своей персоне. — Ты… — слова вдруг стали путаться. — Совсем охренел? Меня до жути пугало это чувство. Ощущения напоминали мне день, когда я напился в хлам и с румяными щеками стал признаваться Дрейку в своих дружеских чувствах. Однако после того, как я хорошенько протрезвел, мы об этом забыли. «Черт, Арман, возьми себя в руки! Ты же почти женат! У тебя совершенно правильная ориентация!» Или… я так всегда думал. Может, я просто был латентом? Да не может быть всё так плохо! Это всё пиво!   Лицо этого черномазого засранца расплылось в широкой ухмылке. — Блондинчик, тебе сегодня крупно повезло. — Это тебе тут повезло, уёбок, что я вмажу тебе по самое не балуй! — я схватил парня за грудки и прижал к стене. — Какого хуя ты покусился на мой зад? — Ты че такой серьезный? — этот хмырь все продолжал улыбаться. Даже сейчас он  остается чертовски привлекательным! Да простит меня общество всех натуралов и бисексуалов! — Когда я увидел тебя там,  угрюмо шагающим по тротуару, понял, что тебе нужна соответствующая разрядка. — Разрядка? — я усмехнулся и снова поднял кулак, дабы ударить парня по лицу. — Да, действительно. Мне она нужна. И я буду себя чувствовать гораздо лучше, если набью тебе морду! — Неужели ты ударишь это великолепное личико? — все так же бесстрашно держался черномазый. Вместо ответа я решил доказать ему обратное, но слегка просчитался. Наверное, я все еще подвластен этой апатии из-за моей невесты. Или пиву. И не так я много пью, чтоб вы знали. Парень перехватил мою руку и, не теряя момента, развернул меня к себе, заблокировав мне обе руки. Его конечности спустились чуть ниже моего живота, и вот тут то мне стало не по себе. — Ты охуел? — я попытался как-то выпутаться из этого неприятного положения. Мне ничего не стоило выкрутить сейчас этому придурку руки, но была одна проблема. Мышцы перестали меня слушаться, когда черномазый полез своими клешнями в мой огород.  — Значит, ты все-таки тот еще пидор. — И это говорит мне тот, у кого встал всего лишь от прикосновений этого самого пидора, — тихо произнес он мне у самого уха, принявшись за пуговицу на моих джинсах. — Хватит заливать! — я все же нашел в себе силы вывернуть ему руки, чтобы освободиться и врезать этому парню по роже. Я почувствовал некое облегчение, заметив, как лапавший меня пидор опустился на землю и принялся вытирать выступившую кровь на губах. — Это была чисто физиологическая реакция. Будь ты хоть шавкой бездомной, у меня встал бы в любом случае. — Да что ты говоришь, — он поднялся на ноги и пафосно развязал шарф у себя на шее.   Проигнорив парня, я медленно зашагал вперед, дабы побыстрее свалить отсюда. Но это было не так просто, слава стояку. До чего же больно двигаться.   Я, облокотившись на старую дверь мастерской, вошел в заброшенное  помещение и присел на пыльный журнальный стол, который был там  единственной мебелью. — Бля… — я расстегнул пуговицу и молнию на джинсах, и, высвободив своего охуевшего друга из трусов, начал бессовестно дрочить. — Чертов Дориан Грей! — Я вижу, тебе нелегко, — услышал я насмешливый тон того придурка. — Может, помочь? — Почему ты еще не свалил? — прервав процесс блаженства, я повернул голову к двери.  Этот парень, облокотившись на дверь, наблюдал за мной. Как долго он уже стоит здесь? — Ты так просто взял и ударил меня, — он облизал разбитую губу.  — А я все лишь хочу тебе помочь. — Знаю я твою помощь, вали уже давай! — как же я хотел бы сейчас подняться. Если бы я мог! — Блондинчик, кончай ломаться, — парень подошел ко мне вплотную. — Блядь, свали уже в туман! Дай подрочить спокойно! — мне казалось, я скоро уже умолять его начну. Секса у меня не было уже два месяца. Дженни полностью меня динамила из-за пустяков.  Поэтому теперь я испытываю эту жуткую боль.   Я должен был разобраться со стояком немедленно, иначе не дойти мне нормально до Дрейка. Но этот сученыш и не собирался уходить. — Черт… — как же он меня достал. — Ладно, можешь помочь, если потом благополучно уберешь свою задницу отсюда. — Давно бы так, — и он опустился на колени, затем обхватил мой налившийся член рукой и стал дрочить мне.  — Просто расслабься. — Да как тут расслабиться. Чтобы какой-то пидор… — я попытался сосредоточиться на образе Дженни, но получалось весьма скверно. — Если тебя выбешивает именно то, что это делаю я, так не смотри, — он вытащил шарф из кармана и завязал мне глаза. — Это было не обязательно, я мог просто отвернуться, — я сказал это, однако всё же мне стало спокойнее.    Сначала черномазый делал это медленно. Я чувствовал, как его пальцы касаются головки. Пытаясь забыть обо всем, я опустил руки на стол и запрокинул голову назад. Парень стал двигать рукой быстрее. Я успел сто раз пожалеть, что позволил ему сделать это, перед тем, как он взял мой член в рот и начал посасывать его. — Чертов Дориан Грей… — я стиснул зубы и пытался скрыть малейшие признаки того, что мне все это нравится. — Дайрон, — услышал я сквозь ткань шарфа, когда черномазый прервался. — Что? — Мое имя. — Твое имя не стоит того, чтобы лишать меня оргазма, — я не видел лица, но чувствовал дурацкую улыбку на его лице. — Чего застыл? Разве ты не хотел мне помочь? — А ты, я смотрю, разошелся, — засмеялся Дайрон. — Заткнись и заканчивай давай! — Как скажешь, — и я снова впал в прострацию, когда Дайрон вернулся к процессу, стянув мои джинсы и трусы.    Он отсасывал мне битых три минуты, пока я наконец не кончил ему в руку. Шарф не позволял мне видеть происходящего, но я понял, что что-то здесь не так. Этот ублюдок что, решил снова полапать меня? Дайрон одной рукой избавлялся от пуговиц на моей рубашке, а второй рукой продолжал ласкать мой член. Вот же ж… У меня снова встал. — Ты че творишь? Мы так не договаривались.    Я поднял одну руку, чтобы развязать шарф, но Дайрон толкнул меня в живот, заставив лечь на лопатки, затем связал мне руки моей же рубашкой прежде, чем я успел среагировать. Я хотел было схватить связанными руками его за шею, но просчитался снова. Дайрон увернулся. У него-то глаза не завязаны. И почему я не заподозрил неладное, когда он предложил «помочь»? — Ты получил свое, а теперь моя очередь взять то, зачем я пришел, — его тон  показался каким-то серьезным. — Подожди, ты же не собираешься…? — я все еще надеялся на мирное завершение этой ситуации, но, услышав, как Дайрон расстегивает ремень на штанах, я понял, что моей пятой точке сейчас уже действительно грозит опасность. Нужно сваливать. Моя задница обязана остаться нетронутой. Но в данной ситуации только при поддержке высших сил я смогу подняться. Но кое-что всё же могу. Я со всей силы пнул его ногами на ощупь. Кажется, даже попал ему в пах. — Какого…! — завопил парень, и я почувствовал, что его тень надо мной исчезла. На пол свалился что ли?   Так, Арман, очко в нашу пользу. Нужно валить, пока он не опомнился. Я потер руку о другую. Черт. Снять не получается. Тогда я должен хотя бы обездвижить Дайрона. Но как? Лучше просто валить. Сейчас темно, да и врядли кому-то, кроме копов, будет дело до моих нудистких наклонностей (не по собственной воле, между прочим). Не теряя времени, я слез. А потом повернулся лицом (по ощущениям) к столу, чтобы попытаться снять с рук рубашку с помощью деревянной поверхности. И это была большая ошибка. Я тут же почувствовал ладони Дайрона на своей заднице и чужой  стояк, упирающийся в меня сзади. — Убери свои руки, — процедил я сквозь зубы и попытался повторить тот трюк с ногой еще раз, но парень стукнул меня своей. Под коленом. Сработал рефлекс. Я опустился на колени. Всё, Арман, бежать поздно. — Ничего личного, блондинчик, — усмехнулся Дайрон и, не успел я озвучить все свои нецензурные и цензурные мысли по его душу, как меня припечатали к столу, заставив опереться на локти, тылом вверх. Я ощутил руку, которая легонько сдавливала затылок. «Дернешься — применю силу, но мне не хочется делать тебе больно, » — вот что означала поза, в которой я оказался. Я усмехнулся. — Я могу заявить на тебя, ты в курсе? — Да, но поверь, приятель, ты этого не сделаешь, — пальцы Дайрона у меня на затылке слегка шевельнулись, поглаживая кожу. Он мне угрожает или пытается задобрить? — Почему это? — Потому что лично мне было бы стыдно от мысли, что меня, неслабого парня,  кто-то положил на лопатки. А если я еще был бы немного пьян… — Заткнись, я тебя понял! — Вот и славно. А то мне уже не терпится выйграть тот спор… — Что? — кажется, он что-то сказал, но я его не услышал, потому что почувствовал очередное прикосновение к своей заднице. Парень засунул влажный от, судя по предшествующим происходящему звукам, слюны палец мне в анус и тут же начал двигать им внутри. Ощущения были, мягко говоря, не из приятных. Это он, что, типа меня растягивает? Не думал я, что окажусь когда-нибудь в роли целки. — Сволочь, ты ведь это все специально устроил? — я нервно засмеялся, прерывисто дыша и чувствуя, как в меня проникает уже второй палец. — А ты думал, я уйду после того, как подрочил тебе? Я, знаешь ли, тоже не железный, — Дайрон еще раз наградил меня круговыми движениями пальцев, после чего наконец освободил меня от этой напасти. «И чего же меня так трясет-то?» — думал я, проклиная свой ненасытный инструмент. — Ты че, реально собираешься меня поиметь? — на моем лице вдруг против моей воли выползла ухмылка. Даже не знаю, было ли мне страшно или противно. Всё куда-то улетучилось. Раз я уже лежу здесь, весь такой поверженный, то почему бы не попробовать что-нибудь новенькое? — Ага, — с неким безразличием к моему вопросу ответил он, и я почувствовал чужую плоть, трущуюся о мою ни в чем неповинную дырочку. — Эй, а он точно войдет? — я как-то не очень представлял, что это вообще возможно. У меня же нет такой дырени, как у девчонок. Но ответа не последовало. Вместо этого мое лицо исказилось от жуткой резкой боли. Он и правда сделал это. Так вот как себя чувствуют девушки при анальном сексе… Ну, Арик, ты попал! — Погодь! — Да не сжимайся ты так. Подумаешь, про смазку забыл. — Сволочь! Больно же! И какого хрена на тебе хотя бы презика нет? У тебя что, челлендж «Зарази соседа»? — пока черномазый потихоньку погружал свой агрегат в меня, я всё возмущался и возмущался, пытаясь отвлечь себя от ситуации, в которую попал исключительно по своей вине. Но, откровенно говоря, ответственность лежит таки на этом психе! Хоть я и решил попробовать что-то новенькое… Не может он понежнее что ли? — Да чист я, чист! Харе болтать уже! — Дайрон вдруг резко качнул бедрами, и это сработало как очередной переключатель. Я плавно выдохнул, но не заткнулся, продолжая покрывать этого ублюдка матом, суровым русским и американским, но этот парень был так поглощен идеей трахнуть меня, так что до моих ощущений ему дела не было. Как только его член стал двигаться во мне, я тут же захотел свалить, и побыстрее. Каждый толчок сопровождался новой волной боли. Но я находился в такой позе, которая делала меня почти беззащитным перед этим парнем. Дайрон с каждой фрикцией буквально вбивал меня в стол, как гвоздь. Боль, постепенно отступившая и странно смешавшаяся с некой эйфорией, уже мало волновала меня. Я пытался расслабиться, успокаивал себя тем, что это всё только сегодня и только сейчас…и действительно расслабился настолько, что один раз, когда Дайрон внезапно задел внутри меня какую-то точку, я застонал от удовольствия, такого, как если бы подо мной была бы моя невеста. И мне, черт возьми, от этого хотелось сгореть со стыда. Чтоб я еще хоть раз отправился к этому мусорнику! Кончили мы одновременно. А потом этот псих просто взял и слинял, пока я лежал в отключке, оставил меня на долбаном столе! Что ж, он хотя бы развязал мне руки перед тем, как свалить. Я поднялся на ноги и, с усилиями развязав шарф, закрывавший мне обзор, стал оглядываться. Мои штаны и рубашка лежали под столом. Я, весь липкий и влажный от своей и чужой белой жидкости, стал подбирать свои вещи. Благо, хоть носки с ботинками были на мне. Я, не долго думая, слегка обтерся рубашкой, чтобы хоть как-то привести себя в нормальное состояние. Правда рубашку после этого одевать было бы не лучшим решением, поэтому я, натянув штаны, зашагал по помещению полуголый.  Я все еще находился в той самой старой заброшенной мастерской, где кроме деревянного стола и кое-где попадавшей штукатурки на полу, больше ничего не было. Ну, хоть не нужно искать дорогу обратно. Спина, поясница, задница, колени, локти — болело всё. Я вышел из помещения и направился прочь из этого закоулка. Мда. Меня поимели прямо здесь, в этой дряхлой каморке. Антисанитария, ноль конспирации… Но того парня это, кажется, не волновало. Только вот вопрос сейчас в другом. Куда мне идти? Не могу же я явиться к невесте в таком виде. Да и не хочу. Мы как бы поссорились. Что же, придется звонить Дрейку, как я и планировал ранее. Где там мой мобильник? Я набрал номер друга. Через пару гудков я услышал его голос. — Арман? Какого хрена? Три часа ночи! — Дрейк, дружище, надо поболтать. Открой входную дверь. Я не могу сейчас пойти домой, — произнес я в трубку, шагая к заднему входу уже знакомой мне многоэтажки.