___
Служанка действительно появилась через час. Она предварительно постучала в дверь, после чего юркнула в комнату, получив разрешение. Миловидная девушка, смотрящая в пол, а не на гостя. Было видно, что ее хорошо выдрессировали, прежде чем она заняла свое положение в этом доме. Девушка сообщила, что завтрак уже подан и Семья постепенно собирается в обеденном зале. Гостя также ожидают там. Кир, прошелся рукой по растрепанным отросшим волосам (лаком его здесь не обеспечили, так что ни о какой нормальной и практичной укладке речи и не шло), направился к кровати и вытащил из-под нее черные сланцы. Надев их, парень прошлепал к девушке, останавливаясь около нее. Она молча стояла. Так прошла напряженная минута. -Ты собираешься меня проводить или мне самому искать обеденный зал? Девушка, спохватившись, что-то прошептала себе под нос и распахнула дверь, пропуская юношу вперед. Кир оказался в длинном коридоре. Служанка вышла следом, отправляясь прямо по коридору, пропуская мимо себя множество дверей. Так они вскоре оказались около лестницы, спускаясь вниз на другой этаж и уже на нем оказываясь около массивной двери. Послышалось множество голосов, сменяющих один другой и вскоре объединяющихся в общем звучании. Девушка с силой надавила на двери, отворяя их, открывая Киру вид на длинный стол и людей за ним. -Господин Кир, - оповестила всех служанка, указывая на единственное свободное место, в одном конце стола, напротив Дофламинго. Так их разделял целый стол, во всю его длину, семья Донкихота, сидящая по бокам, и целое море еды. Желудок скрутило. Леруа подумал о том, что ему наверняка не давали нужное для его организма количество еды, так что он целых два месяца с копейкой провел на своеобразной диете. Даже похудел. Нужно было это срочно исправлять. Леруа дал еще немного времени другим на осмотр себя, после чего, под общее молчание, отодвинул стул и опустился в него, с ожиданием смотря на Дофламинго. Тот, улыбнувшись, отрезал себе кусок мяса, лежащий на тарелке, и отправил его в рот. Семья, очнувшись, также начала есть. Интерес к Киру у них на какое-то время пропал, так что юноша начал накладывать в тарелку еды, да побольше. Так он уместил в ней два куска бифштекса, жареный картофель, три куска хлеба, немного жареных овощей и напоследок - бокал красного вина. К сожалению, алкоголь на Кира не влиял, но парню просто нравилось ощущать терпкий привкус напитка. Завтракая, юноша одновременно рассматривал всех присутствующих. Четырех людей, находящихся здесь, он точно знал: Дофламинго, Требол, Диаманте и Пика. Собственно говоря, первый сидел во главе стола, о чем-то переговариваясь с тремя другими. Они были явно самыми почитаемыми членами семьи. Около Пики, по левую сторону стола, располагался лысый старик, рядом с ним – мужчина в детском чепчике и с соской в зубах, после шел здоровенный толстяк в трико со спиралями на нем, далее – парень в шапке с рогами, и около самого Кира сидел немалых размеров незнакомец с пропеллером вокруг головы. На правой стороне стола, пропуская двух знакомых Леруа людей, рядом с Диаманте сидела маленькая девочка, после - парень с прической-ежиком, около него – молодая красивая девушка-шатенка, далее сидела не менее привлекательная брюнетка, курящая прямо за столом, и в завершении – полная женщина со странной прической. -Правильно, тебе нужно хорошо питаться. У тебя молодой растущий организм, а он был так истощен, - залепетала рядом с Киром эта странная особа, накладывая в его уже успевшую опустеть тарелку еще бифштекса. Парень даже опешил. Эта дамочка заговорила с ним, и причитала, словно над дитятком. – И хлеба бери побольше. Он очень питательный. А лучше сразу с сыром – так вкуснее, - вновь начала встревать в спокойный завтрак Кира незнакомка, кладя около него самодельный бутерброд. Кир в молчании съел все, что ему предложили, решив, что это будет самым верным решением. К тому же, он и вправду еще не наелся. Дамочка уже успела о чем-то заговорить с курящей девушкой, а парень, осушив бокал, положил нож с вилкой на тарелку, в вертикальное положение, и откинулся на спинку стула. -Моя дорогая Семья, - внезапно начал Дофламинго, подавляя весь шум в зале. Все взгляды были обращены на Джокера. – Час назад произошло то, что, как все мы опасались, могло вовсе не случиться – очнулся гость нашего дома. Кир, - вся Семья тут же перекрестила взгляды на парне. Тот с легкостью выдержал напор, направленный на него. – Ты проявил невероятную живучесть и для многих послужил хорошим примером. Можешь оставаться на Дресс Роуз и в моем доме столько, сколько понадобится. Леруа кивнул и Дофламинго осушил бокал. Минута славы закончилась. Завтрак продолжался.___
После завтрака Дофламинго приставил к Киру сеньора Пинка, сказав, что тот сходит с ним в магазин одежды, а заодно и проведет экскурсию по острову. Леруа не совсем понимал, как человек, носящий чепчик, не говоря уже о другом, в принципе мог быть обладателем хорошего вкуса, но спорить не стал. Ему было без разницы, кто будет ходить следом. Джокер так и так не оставил бы своего гостя без присмотра, так к чему лишние телодвижения и капризы? Сеньор Пинк, на удивление Кира, стоило им только выйти в город и оказаться на людных улицах, обзавелся сразу же спутницами. Те липли к нему, словно банные листы, несмотря на то, что мужчина явно проявлял к особям женского пола полное равнодушие. Пожав плечами, Кир смирился с мыслью, что теперь рядом идет пара назойливых женщин, и с разных сторон то и дело раздаются восторженные вскрики. Семья Донкихот здесь была явно в почете, а конкретно этот ее представитель также был горячо любим слабым полом. Было еще кое-что, что поразило Леруа: живые игрушки. Правда. Они говорили, ходили, без чьей-либо помощи и были вполне разумными. Кажется, этот мир может быть еще страннее, чем он представал перед юношей ранее. Хотя куда больше? Так, Синьор Пинк выступал в роли экскурсовода, без особого энтузиазма сопровождая парня. Кир отмечал, что многие дома здесь имели богатую отделку, но были в основном выдержаны в спокойных, не броских, тонах. Куполообразные крыши, огромные арки, витражи – вот что можно было встретить на каждом углу. Сеньор Пинк показал Киру Колизей Корриды – огромный амфитеатр, в котором проводятся гладиаторские бои. Парень подумал, что хотел бы стать свидетелем такого представления. Оказавшись в торговом переулке, Кир свернул в первый ближайший приличный магазин мужской одежды, выбирая себе подходящий наряд. И тут его сопровождающий смог удивить: он предлагал действительно качественную одежду, и ни от одной вещи юноша даже не смог отказаться. Какое обманчивое первое впечатление, однако. Будучи действительно щепетильным по отношению к собственному стилю, парень всегда тщательно выбирал для себя наряды и не видел в этом ничего зазорного. Ему нравилось производить хорошее впечатление. Так Леруа перемерил тысячу вещей и, наконец, остановился на черных брюках на резинке, выше щиколотки, темно-синей легкой водолазке с высоким горлом и кожаных лоферах. Нет, не жарко. В дополнение Кир также приобрел длинный летний плащ черного цвета. Показавшись сеньору Пинку и получив от него оценивающий взгляд, после чего – довольный кивок, юноша расплатился за покупки (Дофламинго одолжил денег), и вышел на улицу. Мужчины держали путь обратно во дворец. Их все еще продолжали сопровождать поклонницы сеньора, и восторженные приветливые оклики со всех сторон. Кто-то даже начал рассматривать Леруа, оценивать, и составлять предположения, что он может оказаться новым членом семьи Донкихот, просто еще не представленным. На это сплетницы получили от Кира убивающий взгляд, и сразу же отказались от собственных слов. С сеньором парень так и не поговорили ни о чем путном. Этот мужчина не узнал ничего о Леруа, а тот – о нем. На этом и распрощались. Юноша решил пройтись по замку и осмотреться, заодно – подумать. Шумные улицы не давали сосредоточиться, а здесь сохранялась относительная тишина. Можно было пойти в комнату, но ноги требовали нагрузки. Так парень начал свое путешествие по коридорам дворца, не затрагивая запертые двери. Он собирался провести здесь еще некоторое время. Требовалось точно продумать то, как он хочет отомстить Витте. Это не должно происходить быстро. О, Кир хотел чтобы тот помучился. Для начала – лишился всего, чего с таким трудом добивался. А значит, нужно было бить по бизнесу и по партнерам, отбирать их у него, оставляя разоренным. У этого человека могла быть семья, и за нее стоило приняться в последнюю очередь. Устроить какой-нибудь неожиданный сюрприз. Но прежде чем организовывать семейную встречу – лишить Витте его свиты. На некоторых телохранителей Кир имел особые виды. Он надеялся, что Второй, Третий и Четвертый сейчас в полном здравии, так как хотел бы лично наблюдать за их мучениями. Он уничтожит каждого. Раздавит, как букашек. За то, что они сделали с ним. Кира наверняка считали мертвым. Вряд ли кто-то ожидает от него такой живучести, какой он обладает. И в этом будет их промах. Леруа появится неожиданно. Ударит в больное место, покажет себя, поприветствует и начнет наносить удар за ударом, не давая возможности вдохнуть. Парень трепетал от нетерпения. Успокоившись, Кир выдохнул и осмотрелся. Он задумался, потерял контроль и ушел в неизвестность. Впереди была лишь одна единственная громоздкая и богато-украшенная дверь, так что юноша толкнул ее, не надеясь, что та поддастся, но та слегка приоткрылась. Схватив ручку крепче, парень сильнее надавил на нее, полностью открывая обзор на полупустой зал. Единственное, на что обращаешь внимание – четыре стула, больше походящих на троны. Пики, червы, трефы, бубны. Киру даже захотелось сыграть в карты, хоть единственная игра, которую он знал – «Дурак». Подойдя к огромным окнам, Кир оценил прекрасный вид на город. Из его комнаты открывался не такой. Выдохнув, парень закрыл глаза, сосредотачиваясь. Он пытался вызвать то чувство, что испытывал совсем недавно. Ощутить весь мир, что окружает тебя. Притянуть к себе голоса и образы. Юноша начал буквально осязать несуществующие тела людей, что ходили по этому дворцу так далеко от него. После он услышал разговоры ни о чем, смешивающиеся с другими. Пока что не получалось выхватывать лишь что-то одно. Затем подоспели люди с острова. Их вновь было много и они начинали сдавливать разум, губить его, причиняя боль. Кир поморщился, попытался прогнать наваждение, что получилось далеко не с первого раза. Вернувшись в реальный мир, парень размял шею. Эту Волею Наблюдения нужно было тренировать. Здесь помогут медитации, а их Кир не очень сильно любил. Пройдя к одному из пустующих тронов, юноша опустился в него, расслабляясь и не заметил, как уснул.___
На остров опускался вечер. Горожане закрывали свои лавки, отправляясь по домам. Через пару часов наступит комендантский час. Донкихот Дофламинго шел по длинному коридору дворца. Он хотел навестить своего гостя, но того не оказалось в комнате. Сеньор Пинк сказал, что в последний раз видел парня, исследующего кухню, и следить за гостем не стал, так как такого приказа не поступало. И вот тут был промах Джокера. За Киром действительно нужно было поставить слежку. Кто знает, что может вбрести в голову парню, совсем недавно вышедшему из комы. Да и пытки никогда не проходят бесследно, кому как не Донкихоту это знать. Леруа мог просто перестать себя контролировать и натворить дел. Любая мелочь могла заставить его сорваться. Хотелось бы избежать каких-либо инцидентов во дворце. Джокер, ожидая увидеть пустующий тронный зал, ворвался внутрь, и чуть было не ушел дальше, если бы не заметил руку, свисающую с подлокотника одного из тронов. Остановившись, он подошел ближе, сбоку рассматривая спящего юношу. Сон того явно был не безмятежен – вечно хмурые брови были напряжены пуще прежнего. Усмехнувшись, Донкихот обогнул кресло, продолжая нависать тенью над Леруа. Парень уже совсем не был похож на того мальчишку, какого Небесный Дьявол встречал в последний раз. Он сильно вытянулся, его тело потеряло ту несуразность и хрупкость, какими обладало раньше. Крепкие мышцы говорили о частых тренировках, и даже полное бездействие Кира в течение двух месяцев не отняло у них того тонуса, что был наработан за годы. Черты лица у Леруа были угловатыми и резкими: четко очерченные скулы, волевой подбородок, прямой нос, миндалевидные бордовые глаза, широкие, вечно хмурые, брови и острый выступающий из-под губы клык. В завершении всего шла жесткая щетина, появившаяся еще в первую неделю прибытия парня в коме и неприятные белые шрамы. Волосы у гостя успели отрасти до плеч, и теперь собирались в небольшой хвост. Внешность Кира полностью описывала характер своего хозяина: такая же подавляющая и надменная. Юношеские черты еще не до конца покинули Леруа, но тот уже начал превращаться во вполне симпатичного мужчину. И Дофламинго нравилось осознавать то, что все это будет принадлежать ему. Глухо рассмеявшись, пират склонился над юношей, невесомо сжимая его шею пальцами. Пробежавшись по бьющейся под кожей жилке, Донкихот провел ладонью по щеке, ниже, к губам, очерчивая линию и задерживаясь на них дольше нужного, настолько, что этого хватает Киру для того, чтобы распахнуть глаза и впериться взглядом в очки. Парень дергает верхней губой, скалясь, выражая недовольство, ударяет руку Дофламинго и тот, со смехом, отступает, пусть и не сразу. -Заснуть в таком месте, - прерывает первым тишину Донкихот. -Трон очень удобный, не смог удержаться, - зевает Кир, поднимаясь. -Он жесткий и определенно создан не для сна, - отмечает Небесный Дьявол. Юноша умалчивает о том, что для его уставшего организма не существует понятия «неудобно» или «жестко». Даже пол предстает в виде кровати. -Уже вечер? -Да. Вновь молчание. -Что стало с моими предприятиями? – спрашивает Кир. Он знает ответ, но хочет удостовериться. - «Кукольник» и «Клетка» перешли во владение Витте Грассо. -Этот ублюдок забрал то, над чем мне приходилось работать годы, - прорычал парень. – И ты ничего не предпринял? Даже не попытался отобрать их? -Мне это без надобности. «Аукциона Рабов» вполне достаточно. -Не боишься, что он соблазнится на твою территорию? -Он не настолько глуп. Но если рискнет, то тогда твоей помощи в его уничтожении мне не понадобится – появится отличный повод для расправы собственными руками, - хищно усмехнулся Донкихот. -Мне все еще не по нраву идея того, что разбираясь с ним, я тем самым помогаю тебе. -Разве у тебя есть другой выход? -Выход есть всегда, но в моей ситуации, он означает отпущение грехов Витте Грассо, а этого не случится. -Фу-фу-фу, естественно. -Я пробуду здесь еще максимум неделю, после чего покину остров. -Можешь не торопиться. -Мне некогда прохлаждаться. -Какой труженик, - рассмеялся Донкихот, подходя к Киру. Тот уже доставал ему до груди, но Небесный Дьявол все еще с удовольствием сутулился, продолжая смотреть на парня сверху вниз. – В таком случае я буду тебя ждать на Дресс Роуз, после того, как все твои дела закончатся. -Не могу этого обещать, - отрезал Кир, поднимая голову. -Фу-фу-фу, я могу быть очень настойчивым. -Не сомневаюсь, - соглашается парень. Немая сцена продолжалась несколько минут, наконец Кир, прервав молчание, спрашивает: -Что ты пытаешься увидеть, Дофламинго? -Я не пытаюсь что-то увидеть, а уже вижу это. -И что же? -Фу-фу-фу, ты сам мне скажешь это однажды. Но в тот день, когда поймешь, постарайся не потеряться, - после этих слов Донкихот, усмехаясь, отходит к окну, сообщая о том, что ужин подадут через полчаса, а Кир, разворачиваясь на каблуках, уходит из зала, держа путь в комнату. Юноша успел отойти на достаточное расстояние от зала и на повороте столкнулся с Треболом. Тот, вместо того, чтобы пропустить Леруа, лишь ближе пододвинулся, полностью нарушая личное пространство. Парень скривился, стараясь смотреть на очки. -Эй, эй, Кир, а как у тебя получилось не сдохнуть, а? – бестактно поинтересовался мужчина, двигая головой, отчего его сопли разлетались в разные стороны, но все же не задевали Кира, иначе бы тот точно сорвался. -У тебя так не получится, - едко выплюнул Леруа. -Бе-хе-хе! – начал заливисто смеяться мужчина. – Рассмешил, аж сопли потекли! -Ты слишком близко, Требол. -Слишком близко, но…? – в ожидании чего-то спросил мужчина, пододвигаясь еще на пару сантиметров, хотя, казалось бы, куда ближе. Кир яростно одарил пирата многообещающим взглядом, начиная поднимать ногу. -Но ему нравится, - некто положил руку сзади на плечо Кира отодвигая его от пирата и не давая нанести удар. Дернув плечом, Леруа сбросил ладонь, разворачиваясь боком и смотря на Диаманте. – Я бы на твоем месте этого не делал. Доффи не оценит причинения вреда Семье. -Никто. Не. Смеет. Указывать. Мне, - процедил парень, чувствуя, как в груди зарождается гнев. Он посмотрел на то, как мужчины растягивают губы в улыбках, будто что-то предвкушая, но резко сжал руку в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Леруа понимал, что сейчас находится не в самом лучшем положении. Записываться во враги Дофламинго было не выгодно, ведь у парня сейчас и так шаткая позиция, да гора проблем на плечах. Так что юноша просто обогнул пиратов, успокаиваясь по пути. Позже он это припомнит. – Вашей семье стоит выучить, что такое личное пространство, - рыкнул парень напоследок, скрываясь в темном коридоре. -Вашей семье…, - усмехнулся Диаманте, провожая Кира взглядом. -Бе-хе-хе, - засмеялся Требол, разворачиваясь, и в компании Героя Колизея продолжая путь в зал.___
Первая ночь Леруа вышла крайне омерзительной. Он долгое время не мог заснуть, рассматривая потолок. Тот, к сожалению, никаких интересных изображений не показывал и вообще не хотел никак изменяться. Но, на удивление, Кир смог так пролежать не менее часа, продолжая гипнотизировать недружелюбного неодушевленного друга. В конечном итоге, пару раз перекрутившись на мягкой постели, юноша задремал, после окунаясь в мир сновидений. Морфей навеял ему воспоминания. Они сменялись один за другим, останавливаясь на самых ужасных и приглашая пережить все вновь. И у Кира не оставалось выбора. Он всегда видел кошмары. Каждую ночь. Менялись лишь декорации. Леруа виделась клетка с рабами, их озлобленные лица и крики. Боль, мольбы, отчаяние, страх, плач и тьма – вот что он помнил о тех днях. Затем убийство его семьи – смерть Ямико и Полы. Их окровавленные трупы, но кровь, почему-то, на руках тогда еще мальчишки. Но вот Кир уже взрослый парень. Ненависть, мысли о мести, опять боль, но на этот раз в разы сильнее, четче, ощутимее. Затем тишина. И Леруа ощущает себя ребенком. Он идет по протоптанной тропинке, уходя в темноту. Под ногами что-то хрустит, мальчик приседает, не в силах ничего рассмотреть, берет в руки и подносит ближе к лицу. Сломанная кость приветствует свежими трещинами, и Кир, испуганно отползая, поднимается на ноги, продолжая бежать. Хруст становится лишь громче, ступни болят от врезающихся в плоть человеческих останков. Не останавливаясь, мальчик чувствует, как что-то теплое ударяет в ногу. Он падает, не в силах удержаться, окунаясь лицом в теплую воду. Но разве у нее должен быть металлический привкус? Выплывая на поверхность, ребенок паникует. Что-то тянется к нему из глубин. Кир начинает плыть. Кровь легко расходится между пальцами, подбрасывая ребенка на легких волнах, отправляя вперед. Там что-то виднеется, и мальчик вскарабкивается на высокую гору мертвых людей. Нет, кто-то еще жив. Кир забирается наверх, под стоны и крики, хватаясь за тела, ломая кости, челюсти, ступая ногами по таким же детям и плачущим взрослым. Но это неважно. Главное – выбраться. Где-то там, наверху, яркий свет. И вот, когда мальчик почти добирается, тянется со всей силы к белой неосязаемой точке, что-то цепляет его, откидывает назад и ребенок падает в незнакомые руки. Спиной его прижимают к чьему-то телу, а горло сдавливают. Кир корчится, старается выбраться и подсмотреть, кто же смеет забирать у него то, к чему он так долго шел, но черная пелена покрывает глаза, погружая в полную темноту. Леруа просыпается, резко садясь на постели. Он тяжело дышит и обхватывает шею рукой. Кто-то все еще душит его. Сейчас в его глазах отчетливо читается страх. Сон не хочет отступать, нашептывая, что увиденное Киром – реальность. Он в цепях. В клетке. И никогда не спасется. Парень слезает с кровати и, пошатываясь, идет к балкону. Ему нужен воздух. Открыв дверь, он выходит, вставая около перил, облокачиваясь. Капли пота стекают по телу. Сердце в груди отбивает чечетку. Дыхание какое-то рваное. Прикрыв глаза, юноша еще долгое время старается вернуть самообладание. В конце концов, разум берет контроль над чувствами и в глазах парня проясняется. Он уже не тот мальчик. И даже не тот, кем была два месяца назад. Он – это что-то другое. Лучше. Сильнее. В ночной тишине парень простоял еще долгое время. Затем он отправился в комнату, надел брюки, натянул на ноги лоферы, и вышел в коридор. Тусклый свет от редких ламп освещал путь. Юноша спустился на этаж ниже, заходя в одну из обследованных за сегодня комнат. Кухня встречала мраком. Через окна просачивался лунный свет, но он едва освещал маленький двухместный столик. Пошарив руками по стенам в поисках включателя, Кир, наконец, нашел его и лампы, доселе отдыхающие, заработали вновь. Парень прошел по множественным тумбам, открывая каждую, в поисках чашки, и остальных нужных ингредиентов. Через какое-то время на столешнице стояла банка с молотым кофе, сахар и турка. Налив в последнюю воды, юноша приступил к изготовлению напитка. Когда пенка начала опасливо подниматься, стремясь вылиться из краев, Кир снял джезву с огня, оставляя рядом, на нерабочей конфорке. Выключив газ, юноша оперся о столешницу, прислоняясь к ней спиной и прикрывая глаза. Сегодня он точно больше не заснет, а значит, можно было позволить себе провести тихую ночь в компании самого себя, сладостного бодрящего напитка и успокаивающей луны. Обыденное занятие. Зарывшись в распущенные волосы, Кир задумчиво перебирал их, пока не ощутил чужое присутствие. Повернув голову, парень заметил стоящего в проходе Дофламинго. Растрепанные волосы, накинутая на плечи белая рубашка, синие, заканчивающиеся чуть ниже колен, штаны, обувь одетая лишь на носки и идеально сидящие очки – Донкихот явно только проснулся. И потревожил его покой не Кир, ведь комната Джокера находилась этажом выше. Уловив легкие манящий аромат, мужчина прошел к Киру, вытаскивая из верхнего ящика две маленькие чашки, ставя их на столешницу. Две. Парень посмотрел в темные очки Донкихота и получил в ответ широкую улыбку. Хмыкнув, юноша развернулся, поднимая турку и выливая кофе в одну чашку, заполняя ту ровно на половину, а остатки отправляя в другую. Хватит на два-три глотка, но на сегодня Кир исчерпал весь запал по варке кофе. Взяв свою чашку, юноша обогнул Дофламинго, что не двигался с места, и присел на стул за единственным столом. Мужчина опустился рядом. Киру казалось, что, несмотря на разделяющее расстояние, Небесный Дьявол сидит слишком близко. Он сделал маленький глоток. -Ты умеешь удивлять, - ухмыляется мужчина, пробуя напиток, и получает вопросительный взгляд от Кира. – Действительно вкусный кофе. -Когда никто из команды не умеет его варить, приходится делать самому, - хмыкает парень. Кир поворачивается на стуле, откидываясь на его спинку, берет в руки чашку и на долгие, как ему кажется, минуты, уходит в себя, рассматривая ночное, покрытое звездами, небо. Он сидит так, пока не улавливает звучащий рядом тихий смех. Кир сталкивается взглядами с Донкихотом, что, будто чем-то довольный, не стесняясь, рассматривает парня. -Что? -Ни одного шрама. Юноша недоуменно приподнимает бровь, а Дофламинго протягивает руку, касаясь левого плеча. Кир вновь сдерживает порыв дернуться. Он думает о том, что у него, возможно, начинает развиваться фобия прикосновений. Мужчина, слегка поддавшись вперед, проводит рукой по коже. -Здесь было пятнадцать пулевых ранений, - он переходит к другому плечу, - и здесь столько же, - прикасается пальцами к левому боку. – Здесь – одно, - указывает на кисть Кира. – И там тоже. Но это лишь небольшая часть. В общей сложности в тебе насчитали пятьдесят свежих и заживших встреч пуль с телом. Только их. Думаю, мне не нужно напоминать про остальное, - Кир хмурится. – Но увидь тебя сейчас незнающий человек, то он бы с трудом мог поверить в то, что ты пережил. Все те увечья, они просто…, - Донкихот хищно провел языком по губам. Что за ужасная привычка? - …испарились. -Сколько раз тебя ранили в бою, Дофламинго? И где же эти шрамы сейчас? – попытался извернуться Кир. -Фу-фу-фу,- мужчина откинулся обратно на стул. – Это совсем другое. Даже я не могу похвастаться таким нетронутым увечьями телом, - скалится. – Каково это? Знать, что с тобой действительно произошло нечто ужасное, но оставаться физически чистым? -Это путает, - говорит Кир. Ему не нравится, в какое русло ушел разговор. – Но знаешь, что помогает мне не забывать? – Кир получает заинтересованный, насколько это можно интерпретировать, взгляд. – Воспоминания, что каждую ночь выливаются в кошмары. Разве сегодня ты проснулся не от одного из них? – юноша не без удовольствия смотрит, как улыбка с лица Донкихота сходит на нет, оставляя после себя неприятный осадок. – Маленький ребенок, чей отец был слишком самоуверенным в себе глупцом, что лишил собственной семьи, сам того не понимая, нормальной, достойной богов, жизни, оказывается в обществе отбросов. Я не знаю всего, но могу представить, каково вам было, когда простолюдины не ответили той взаимной любовью, какой от них ожидал твой отец. Насколько жестоки они были? Что они с вами делали? Куда били? Как сильно вы страдали? Как же ты ненавидел своего отца, что убил его собственными руками? Что чувствовал, когда тебе отказали в Мариджоа? Куда подевалась твоя мать? И что стало с твоим братом? – Кир хотел сказать что-то еще, когда стол отлетел в сторону, и Дофламинго кинулся на парня, валя его на пол, сжимая шею одной рукой, а второй лишая какого-либо движения. Нити натянулись. Парень дал себя поймать. И почему-то Киру казалось, что эти руки уже когда-то закрывали приток кислорода к легким. -Не смей, - прошипел Дофламинго, сдавливая шею Кира уже двумя руками. Тот старался отодрать пальцы, глотнуть хоть немного воздуха, но попытки были тщетными. Джокер держал крепко. Клетка захлопнулась. Тело Кира извивалось, уходя прочь от мучителя. Донкихот сидел сверху, пресекая любую возможность освободиться. Он долго смотрел в глаза юноши, сдавливая горло все сильнее, пока не прочитал во взгляде самоуверенного мальчишки нескрываемое веселье. Тот получал удовольствие от найденной слабости. Смеялся над жалким защитным механизмом мужчины. Бросал вызов. Убить – значит признать поражение. Дофламинго сам не заметил, как губы вновь растянулись в оскале, и он отпустил парня, поднимаясь, наблюдая сверху над тем, как тот, переворачиваясь набок, откашливается, со свистом вдыхает. Что-то изменилось. Оболочка хищника дала трещину, и Дофламинго чувствовал себя слишком открытым. Также как и Кир ощущал себя. Они оба отгородились от всего мира, но не смогли спрятаться друг от друга. Донкихот готов поклясться, что услышал хриплый смех, доносившийся от парня, что медленно поднимался на ноги. -Не будь глупцом, Дофламинго. Ты не сможешь меня убить. Ведь ты так отчетливо видишь во мне себя, - Кир выпрямляется, и пусть на его губах нет улыбки, словно в отражении, но Небесный Дьявол может с легкостью ее представить. – Разве я не прав?