___
Первое, что увидел Кир, открыв глаза – дверной проем. Первое, что почувствовал – всепоглощающую боль. Значит, он был жив. Значит, ему дан третий шанс. И на этот раз нет места бездействию и праздному существованию. В попытках осмотреться, Кир попытался повернуть голову, на что та ответила ему резкой болью. Брови, по инерции, сошлись на переносице, но тут же разгладились, ведь даже такое незначительное движение принесло жуткий дискомфорт. Шумно выдохнув, мальчик принялся ждать кого-то или чего-то, осматриваясь. Комната, в которой он находился, была небольшой, а по сравнению с хоромами, в которых Леруа прожил последние восемь лет и вовсе крошечной. Посередине лежал футон, на котором сейчас Кир и полусидел. Слева стоял низкий стол, подходящий для трапезы. Чуть поодаль, в углу, расположился компактный шкаф предназначенный, на первый взгляд, для хранения вещей. Напротив Кира, около дверного проема, были прибиты несколько полок с книгами. Справа от футона возвышалась статуя дерева. Недалеко от статуи была еще одна дверь, на этот раз закрытая. «Меня кто-то подобрал?», - успел подумать мальчик, перед тем как воспоминания нахлынули удушающей волной. В глазах застыл образ рабов, избивающих его. Ноги невольников встречались с животом и лицом Кира, оставляя после себя неизгладимый след. Клочья волос летели в стороны, в то время как его таскали по камере, протирая лицом пол. Захлёбывающийся собственной кровью Леруа пытался спрятаться, найти темный угол, чтобы про него забыли хоть на мгновение, но руки, появляющиеся из темноты, лишали всякой надежды. Проведя пальцами по лицу, Кир ожидал почувствовать кожу, но вместо этого подушечки наткнулись на бинты и мальчик вновь пережил те мгновения, когда осколки защитного пузыря послужили скальпелем. Завязший в собственных страхах, Кир не заметил, как начал задыхаться, а на пороге комнаты появилась молодая девушка. Невысокая, хорошо сложенная, с розовыми, по плечи, волосами. С собой она принесла запах медикаментов. -Ты очнулся! – воскликнула она, преодолевая небольшое расстояние и приседая перед футоном. - Послушай меня внимательно. Ты в порядке. Все уже закончилось. Больше никто тебе не навредит, – придерживая лицо мальчика в маленьких ладошках, она неотрывно смотрела ему в глаза. Взгляд Леруа метался по комнате, в поисках спасения. Он будто снова очутился в той клетке и рабы, словно голодные львы, заново окружали его, загоняя в ловушку. -Хей. Хей! Успокойся. Ну же. Больше не будет боли, – на глазах незнакомки появились слезы и она, в неожиданном порыве, прижала мальчика к себе. Кир, пораженный таким действием, застыл. Сердце постепенно успокаивалось, а кислород вновь начал поступать в легкие. Разум прояснился. «Это такое забытое чувство. Когда меня в последний раз кто-то обнимал?», - спросил он сам себя, пока девушка отстранялась, вытирая мокрые глаза рукавом кофты. -Ты в норме? – поинтересовалась она. Кир кивнул. -Я рада, - незнакомка лучезарно улыбнулась. – Послушай, ты спал несколько дней. У тебя множество переломов и ушибов. В том числе, вывих челюсти. Сейчас на тебе находится фиксированная повязка, так что могут возникнуть некоторые проблемы с речью. Через неделю повязку мы снимем. Так как у тебя был открытый перелом ноги – придется полежать хотя бы шесть недель. Может и дольше, в зависимости от того, как быстро кость срастется. Также у тебя перелом правого ребра, но через недели две уже все будет в порядке, то же касается и твоего носа. В некоторых местах на лице была срезана кожа. Сейчас все заживает, но шрамы останутся на всю жизнь. Кир не мог поверить. Неужели она спасла его? -Спасибо, - прошептал он, немного шепелявя. Многие говорили, что умирать не страшно. Чушь. Умирать страшно. Страшно, когда один ждешь собственной погибели. Страшно, когда чувствуешь, как твое тело постепенно немеет. Страшно, когда каждый вдох дается с силой. Страшно, когда понимаешь, что даже не попытался стать хоть кем-то стоящим. -Это мой долг! Я, как врач, не могла тебя бросить там, в подворотне. Ох, да что я такое говорю, будь я даже простой официанткой – не смогла бы остаться безучастной. И… -Если я благодарю, значит, есть за что, - Кир отрезал всякие попытки возражать, обрывая на полуслове. -Ну хорошо, - мягко улыбнулась незнакомка, легко проводя ладонью по волосам мальчика. – Знаешь, когда я увидела тебя там, в подворотне, была уверена, что ты мертв. Но ты дышал. Когда несла домой, думала, умрешь по дороге. Нет, пульс все так же бился под твоей кожей. И вот, когда я принялась тебя лечить, чуть ли не каждую секунду проверяя – жив ли, ты продолжал бороться. Удивительно. Никогда не встречала ничего подобного. Возможно, я спасла человека, которого в будущем будет знать весь мир. Кир молчал. Ему не о чем было разговаривать с этой девушкой. Не сейчас. Слишком многое произошло в его жизни за последние несколько дней. Нужно было подумать о том, что делать дальше, когда он вернется в Мариджоа. Где-то там сидит предатель, желающий его смерти. -Я принесу тебе бульон. Ты наверняка голодный, – оторвала мальчика от мыслей докторша, покидая комнату. Оставшись в одиночестве, Леруа осмотрел себя, насколько это было возможно. Повреждения были действительно серьезными. Он сам удивился тому, как смог выкарабкаться. Скользнув взглядом по забинтованной левой руке, он поначалу не обратил на это внимание, но после что-то щелкнуло в голове и Кир, позабыв о боли, начал разматывать бинт. Оголив зашитый порез, мальчик всматривался внутрь, словно обладал рентгеновским зрением, после чего, зарычав, раздвинул пальцами нити. Кровь хлынула из незажившей раны непрерывным потоком, а Кир, будто не замечая этого, с каким-то отчаянием пытался что-то найти в собственном запястье. -Что ты делаешь?!- закричала девушка, держа в руках поднос с глубокой чашей. Быстро поставив его на столик, она куда-то убежала, появляясь, через мгновение, с аптечкой. Но Киру было все равно. Чип, что вживался каждому тенрьюбито, как знак принадлежности знатному роду, отсутствовал. Он не мог вернуться домой.___
Будни потянулись серой чередой событий. Почти месяц Леруа был неподвижен и находился под бдительным наблюдением Милы Ямико (молодой докторши), что причитала над ним ака курица-наседка. Привыкший к такому обращению еще будучи тенрьюбито, Кир с наслаждением купался в заботе и тепле. Первые две недели. После он стал часто раздражаться, нередко отваживая хозяйку дома от себя, на что та лишь удивленно хлопала ресницами. В один из дней мальчик решил объясниться: -Ты слишком меня опекаешь. Я не нуждаюсь в твоем постоянном наблюдении. У тебя есть работа, от которой, напомню, ты отказалась по причине того, что дома есть свой собственный пациент. Но я уже вполне могу ходить по дому, не сильно напрягая ногу, а все остальное давно зажило, так что будь добра – займись полезным делом и заработай нам денег. Я не собираюсь страдать от голода из-за твоего альтруизма. Насупившись, Ямико выбежала на улицу. Кир жил в ее бедном доме, понимая, что другого выхода нет. Пропавший чип перекрывал путь домой. Без него никто не сможет признать в нем ребенка Мировой Знати. Никто, кроме родителей. На первых порах мальчик хотел отправиться в Мариджоа, но понимал, что путь туда ему сейчас заказан. Там сидит несостоявшийся убийца и прознай он о том, что Кир все еще жив – непременно воспользуется моментом. А убежать в нынешнем состоянии Леруа попросту не сможет. Так что он затаился. Его родители были нередкими посетителями Архипелага Сабаоди. Раз в три месяца они точно посещали его, в поисках нового раба или развлечений. Так что он дождется подходящего момента, встретит их, объяснится и вновь вернется в рай. Возвращаясь к Ямико: в тот день она так и не появилась дома, но на следующее утро вновь стояла около футона Кира, оптимистично улыбаясь. -Я подумала над твоими словами. Ты прав, я не имею права лишать больницу доктора. Так что, чтобы быть спокойной за твое благополучие, пока буду на работе, попросила свою подругу присматривать за тобой. Знакомься – Саренада Пола. В комнату вошла полная женщина. В ее каштановых волосах, забранных в косу, уже проступила седина, а на коже появились глубокие морщины. По молодости она, возможно, была красива, но сейчас превращалась в ничем не примечательную старушку. -Пола – это Кир. У него скверный характер, но уверена, ты сможешь с ним справиться. -Неужели у молодого человека нет полного имени? -Не думаю, что вы достойны его знать. -Кир! -Каков нахал!___
В первой роще царила мертвая тишина. Жители попрятались в своих домах, а те, кто не успел, стояли на коленях, склонив головы. Главная дорога пустовала, и лишь несколько человек смело ступали по ней. Во главе шла Святая Шалия, в сопровождении своего любимого первенца Святого Троя и парочки грозных телохранителей. -Мама! Брат! Послышался крик из толпы и на дорогу выбежал бедно одетый мальчик. Он был худ и обезображен, но в глазах светилось счастье вперемешку с надеждой. Толпа с ужасом смотрела на него. Они боялись за несмышленого ребенка. Неужели родители потеряли из виду свое чадо? Как они могли не рассказать ему о Мировой Знати? Может быть, у мальчика просто что-то не в порядке с головой? -Что ты делаешь, гаденыш?! -Мама? Это же я, твой сын Кир! -Как ты смеешь упоминать при мне имя моего умершего ребенка?! Мразь! – женщина наставила свой револьвер на мальчика. -Неужели ты меня не узнаешь? – Кир испуганно смотрел в дуло, не в силах двигаться. Он так ждал этой встречи. Два месяца ему пришлось прожить среди простолюдинов, словно он вновь вернулся в свой мир. Леруа мечтал попасть домой, в Мариджоа, туда, где было все. Туда, где ему подчинялись и преклонялись. Он хотел той жизни, что грела его душу целых восемь лет. Ту жизнь, о которой в своем мире мог лишь мечтать. Но щелчок возведенного курка возвратил в реальность. Его не узнавала собственная семья и собиралась убить. Тело, словно по чьей-то воле, дернулось, а ноги побежали прочь. Пули преследовали мальчика, но лишь одна, самая целеустремленная, попала в пятку. Кир споткнулся, и, удержавшись, побежал дальше, играя в прятки с охранниками и самой смертью. У него больше не было дома. У него больше не было ничего.