Чужой среди своих.

8 ЛЕТ. Светало. Проснувшись ранним утром я, ступая босыми ногами по холодной узорчатой плитке, подошел к окну. Ранние птицы уже пели свои серенады. В надежде на их нескорую погибель от рук охранников, стоявших на страже благополучного сна своих хозяев, я наслаждался моментом. Приоткрыв дверь, ведущую на балкон и осмотрев владения, которыми полноправно мог владеть, я блаженно улыбнулся, резко срываясь с места, подбегая к колокольчику и резво в него трезвоня. Сегодняшний день был особенным для меня, ведь мы отправляемся на Архипелаг Сабаоди. Возможно, это и есть причина моей ночной бессонницы. Через минуту в комнату ворвалась молодая девушка, одетая в длинное бесформенное черное платье из простой хлопчатой ткани. Сама она была ни красива, ни уродлива. Я бы никогда не обратил на такую внимания, не будь она приставлена ко мне в качестве личной слуги. -Сегодня важный день. Хочу затмить всех своих родственников. Ты меня поняла? Послушно кивнув головой, служанка, склонившись в глубоком поклоне, ушла готовить ванную комнату. Не зная, чем себя занять, я последовал за ней. -И знай, если хоть один из них будет выглядеть лучше, чем я – ты об этом пожалеешь. Побледнев от моих слов, девушка принялась усерднее чистить мрамор. Через пять минут, я расслабленно лежал в теплой воде. Приятный аромат ванили наполнил мои легкие. Идиллию прервал раздавшийся выстрел. Устало выдохнув, я погрузился в воду с головой. Не было нужды паниковать. Убили птиц, что были усладой для моих ушей несколько минут назад. Видимо, мой брат, что спит в соседней комнате, проснулся от их щебетания и, разъяренный прерванным сном, приказал погубить прекрасных созданий. Что ж, самое время представиться. Леруа де Кир – тенрьюбито. Но, конечно же, непростой. Официально я – попаданец, который волею судьбы был отправлен в данное тело. Не скажу, что такая жизнь мне противна. Наоборот, я наслаждаюсь тем, чем был обделен в прошлом. В том, моем, мире, я был приютским ребенком. Мне, в отличие от многих детей моего детдома, выпала честь знать собственных родителей. Лучше бы я этого знания был лишен. Ничего такого, что выходило бы за грани человеческого понимания: мать - пьяница, отец - неудачник-карманник и алкоголик. Все их недовольства срывались на мне. В один из дней они были расстроены чем-то особенно сильно. Честно говоря, так и не узнал, чем конкретно. Попал в больницу с переломом руки и сотрясением мозга. После был суд, лишение родительских прав и вот, я оказался в приюте. Тогда мне было шесть лет. Я не страдал по своей жизни с родителями. В приюте меня приняли хорошо, несмотря на специфический коллектив, и я быстро прижился. Если ты знаешь правила, по которым живут те дети – то тебе не о чем беспокоиться. Конечно, я был не ангелом. Многих ребят подставлял, выгораживая тем самым себя, многих избивал, пару раз влетало и мне. В общем, жить там было не скучно. Но после того как нас вышвыривают в реальный мир – жить становиться труднее. В детдоме нас хоть как-то поддерживали. У нас была крыша над головой, паек, одежда и, какая-никакая, компания. Когда мы «выпускаемся» - начинается выживание. Да, предоставляется квартира, но от этого все проблемы разом не решаются. В общем, крутился-вертелся, как мог. Являлся посредственным обывателем нашего общества, ничем особенным не отличался. Поэтому и сдулся быстро. Был благодарен сам себе, что не пошел по скользкой дорожке, но на свои мечты наплевал, предварительно на них потоптавшись. Умер в двадцать два года из-за поножовщины. Пырнул меня, к слову, мой бывший «товарищ» по приюту. Умирал я медленно. Молился все богам о том, чтобы кто-нибудь нашел меня и спас, вызвал скорую. Клялся, что изменюсь и буду неотступен от своих целей. Уверял, что перестану быть таким простаком. Не помогло. Я прикрыл глаза, в надежде поскорее отойти в мир иной, а открыв их, увидел необычайно красивый потолок, исписанный портретами неизвестных людей. Вскоре на меня смотрел странный мужчина, с непонятным зачесом на голове. Он был толстый, усатый и жутко омерзительный. В комнате послышался детский плач. -Заставьте его замолчать! Крикнул толстяк и мне в рот сунули… соску? Шок, неверие и страх – вот что я испытывал тогда. Не знаю, отображалось ли это на моем детском лице, но предполагаю, что да, так как незнакомец скривился. -Какой уродец. Надеюсь, что ты поскорее вырастешь, – он издал непонятный звук, означающий, как я понимаю, недовольство. – Ненавижу детей, – и с этими словами покинул комнату. Так произошло мое первое знакомство с отцом. Детей он и вправду не любил, точнее, ту стадию, когда единственное, что они могут – плакать, есть и ходить под себя. Чуть позже, года в четыре, когда я начал активно интересоваться нашим социальным положением, он стал с гордостью объяснять кто мы и с чем нас едят. Оказалось, что наша семья причислена к Мировой знати. Почетнее звания в этом мире нет. Нам все беспрекословно подчиняются, и никто не имеет права нас трогать. В общем и целом, тогда я сделал вывод, что мы подобны богам. Такое положение меня вполне устроило. Конечно, некоторые аспекты нашей власти меня смущали. Например – рабство. Но когда вам в руки попадает такая мощь – тяжело удержаться и не воспользоваться абсолютной вседозволенностью. К тому же, я был самым безобидным представителем нашего класса. Мой брат, к примеру, любил брать рабов-родственников и приказывал им избивать друг друга, пока один не падет мертвым. Сейчас мне 8 лет. Я полноправно могу считаться тенрьюбито. Сегодня знаменательный день не только из-за того, что мы отправляемся на Архипелаг Сабаоди, но также из-за того, что я иду выбирать себе раба. Любой человек из толпы может стать им и от этого у меня мурашки бегут по коже. Никогда еще не чувствовал себя настолько хорошо. Люди расступались перед нами, опускаясь на одно колено и преклоняя головы. Отец шел впереди, высокомерно разглядывая местных. Он, по обычаю тенрьюбито, был одет в длинное белое платье, украшенное различными медалями; ремень обхватывал его огромный живот, визуально делая его еще больше; тяжелый плащ крепился на плечах массивным золотым обручем; на ногах красовались остроносые черные сапоги. Его смоляные волосы были зачесаны вверх, а карие глаза презрительно изучали все вокруг. Усы отец перестал носить через год после моего рождения, что сделало его и без того неприятное лицо еще более отвратительным. Моя мать, истинная красавица, шла по правую руку от главы семейства. Одета она была в то же платье, с той лишь разницей, что ее талию обхватывал широкий красный пояс, а плащ и вовсе отсутствовал. Рыжие волосы, забранные все в тот же «пучок», отлично подчеркивали ее зеленые глаза. В моем мире ее в шутку могли назвать ведьмой, с такой характерной внешностью. По левую руку шел мой старший брат. Он был истинной копией отца и во многом его пародировал, начиная от внешнего вида и заканчивая привычками. Сегодняшний день не оказался исключением. Я шел рядом с мамой, облаченный в традиционный наряд, с интересом рассматривая толпу людей и обстановку. На всех нас были защитные пузыри. Когда я только начал познавать это абсурдный мир, мне все казалось нелепым. Рост людей в разы превосходил привычный мне. Один только мой отец был более двух метров, при этом оставаясь ниже небольшой части людей, что проживали на Мариджоа. Абсолютно безвкусные прически, потешаться над которыми я не перестаю до сих пор. Изобретения, до которых в моем мире вряд ли бы когда-либо додумались и многое другое. Но наибольший эффект на меня произвели Дэн Дэн Муши. Когда я впервые увидел это приспособление – смеялся до слез и коликов в животе. И так каждый раз на протяжении нескольких дней. Даже сейчас они вызывают во мне нездоровую улыбку. Но то я видел лишь в Мариджоа, не представляя, что же поджидает за его пределами. И вот, прогуливаясь по неизведанному острову (или же это место лучше назвать лесом?) в немного возбужденном состоянии, я неустанно крутил головой, запоминая каждую деталь. -Неужели тебя больше интересует обстановка, чем рабы? - оторвала меня от мыслей мама. -Нет. Но я впервые оказался где-то помимо нашего дома. -Ты побываешь здесь не единожды. А сейчас займись тем, зачем мы здесь – найди раба. Моя мать, к сожалению, помимо красивой внешности не имела больше ничего. Она была обделена мозгами, хорошими манерами и положительными чертами характера. Но так как такое среди тенрьбито было нормально – никто не обращал на это внимания. Никто, кроме меня. -Но я хочу кого-то особенного. Зачем вы мне показываете этот мусор?- возмутился я. -Сейчас мы идем к человеку, который покажет нам необычный товар. Если тебе никто не понравится – придется подождать, пока они не найдут кого-то еще, – ответил мне отец. -Я не собираюсь ждать! -Значит, выберешь из того, что есть. Насупившись, я пнул игрушку, брошенную каким-то ребенком. Мой «театр одного актера» длился вот уже как 8 лет. Играть избалованное чадо было легко и приятно. Получая от жизни все и ничего не отдавая взамен, я понимал, что попал в рай, о котором мог только мечтать. -Вы с братом постойте здесь, а мы пойдем и посмотрим товар. Ты, железяка, останешься с моими сыновьями и будешь их охранять, – на этих словах отец с матерью скрылись вместе с незнакомым мне мужчиной за дверью небольшого двухэтажного здания. Пару минут мы стояли в полнейшей тишине. Я с интересом разглядывал обстановку, брат смотрел куда-то в сторону, а железяка (наш телохранитель, одетый в доспехи рыцаря) просто имитировал статую. -Кир, я хочу посмотреть, что там, – обратился ко мне брат, указывая на парк. -Мы не можем. Сейчас мы пойдем выбирать раба. Что будет, если отец с матерью выйдут и потеряют нас? -Но я хочу! -Но сегодня мой день, а не твой! -Значит, я пойду без тебя. Железяка, ты идешь со мной. -Он не может меня оставить. Я не могу стоять здесь один, когда рядом ходят эти отребья. На моих славах брат развернулся в сторону парка и быстрым шагом направился к нему. Мне не оставалось ничего другого, кроме как, стиснув зубы, последовать за ним. Где-то позади плелся охранник. Если бы я тогда знал, на что обрекаю себя – отправился бы вслед за родителями. Почему эта светлая мысль не посетила мою пустую голову ранее, я не догадывался. -Брат? Брат! Железяка! Вот уже битые полчаса я искал брата. Началось с того, что он, оказавшись в парке, начал бегать от одного аттракциона к другому, так и не решаясь прокатиться хотя бы на одном. Конечно же, я не отставал. Будучи раздраженным от поведения собственного горя-родственника мне не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ним по пятам, в надежде, что ему надоест бесцельное хождение по опустевшему парку и он, с надменным видом, отправится к родителям неудовлетворенным. Пока мой брат оценивал колесо обозрения, я остановился около небольшого прилавка с мороженным. -Мое мороженное недостойно быть опробованным Вами, господин тенрьюбито, – писклявым голосом прошептал продавец, павший ниц к земле перед моими ногами. -Да как ты смеешь со мной разговаривать? Ты?! – со всей силы, что наградила это тело мать-природа, я пнул старика под бок. – Мусор, – выплюнул я, разворачиваясь на каблуках и направляясь в сторону брата, оставляя позади жалобно стонущего деда. Но продавец был прав. Истинный тенрьюбито ни за что бы не снизошел до еды простых смертных. У каждого «святого» был собственный повар, который исполнял все его приказания. И если хотя бы одна виноградинка, сорванная вне сада Мировой знати, что абсолютно невозможно, была бы подана тенрьюбито и съедена им – начался бы хаос. Так, с жутким желанием отведать мороженного, я отправился далее сопровождать брата. Но его, минуту назад стоявшего позади моей спины, вместе с охранником, не оказалось на месте. Ускорив темп, я бросился на поиски. И вот, спустя полчаса бесцельного хождения в неизвестном месте и безрезультатного поиска, остановившись посреди парка, я вспоминал дорогу, ведущую к выходу. Не желая показывать растерянность простым жителям, я сдерживал порыв с просьбой о помощи и, спустя еще полчаса, смог выйти к зданию, где некогда нас оставили родители. К несчастью, там никого не было. Собравшись с мыслями, я отправился внутрь. Во мне бурлила уверенность в собственной неприкосновенности, так что никакие рабы, находившиеся здесь, не смогли меня испугать. Слабоумие и отвага. -Вы! Вы тот, кто продает рабов? – спросил я высокого худощавого мужчину в костюме цвета солнца, с короткими седыми волосами и носом-картошкой. -Да, да это я. Господин тенрьюбито хочет купить одного? У меня есть большой выбор. Вот, посмотрите, – торговец растянул тонкие губы в угодливой улыбке, указывая рукой на множество клеток, за которыми находились люди. -Да, я пришел сюда за рабом! Вы должны были разговаривать с моим отцом - Святым Дорком и моей матерью – Святой Шалией. -Конечно! У нас действительно состоялся разговор пару минут назад, но нас прервал Ваш почтеннейший брат, ворвавшийся в мое скромное заведение. Позволю заметить, что он явно был чем-то обеспокоен. -Чем же? Говори!- поторопил его я. -Клянусь своей жизнью, господин, я не знаю. Он что-то сказал Вашему отцу и матери, после чего они ушли, оставив меня в смятении. -Но они не могли оставить меня одного среди таких как вы! Это невозможно! – кричал я на торговца, во время того, как в моей голове бурно работали извилины, пытаясь построить логическую цепочку. Признаться честно – я никогда не умел хорошо работать мозгами, ни в прошлой, ни в этой жизни. Так что, придя к неутешительному выводу, что зря напрягаю свою и без того пустую голову, я вновь обратился к работорговцу, что молчаливо стоял в стороне, о чем-то размышляя. -В таком случае, я требую, чтобы ты связался с моими родителями и сообщил о том, что нашел меня. Они вернутся. Возможно даже с наградой. -Конечно мой господин, – ответил он, кладя руку на мое плечо. Скривившись, я попытался сбросить ее и отпрянуть, на что был прижат к боку мужчины еще сильнее. – Пока я буду связываться с почтенными тенрьюбито, попрошу подождать Вас…, - он махом открыл дверь клетки, находившейся в шаге от нас, и втолкнул меня внутрь, к рабам. Позади я услышал закрывающийся замок -…здесь. -Что ты делаешь, жалкое отребье? Как смеешь ты запирать меня с этим мусором? Тебя казнят! Нет, ты станешь моим личным рабом за такое обращение! – кричал я, держась за прутья клетки и всматриваясь в глаза этого ублюдка, что смеялся надо мной. -Видите ли, господин, мне хорошо заплатили за то, чтобы избавиться от Вас. При этом я могу быть полностью уверен в собственной безнаказанности, ведь заказчиками были ни много ни мало – кто-то из тенрьюбито. Ну а кто конкретно – гадайте сами. С этого дня у Вас не больше прав, чем у этих самых рабов, что сейчас стоят позади, – он направился в сторону, выхода, насвистывая что-то себе под нос. – Мальчик обязан остаться живым, но никто не говорил, что при этом все его кости должны быть целыми, – бросил торговец напоследок, закрывая за собой массивную дверь. В помещении воцарился мрак. Я, прижимаясь к прутьям, не мог поверить в происходящее. Кто-то из тенрьюбито заказал меня. Мир на минуту перестал существовать. Позади я услышал топот нескольких пар ног. На мой защитный пузырь легла чья-то массивная рука. Через секунду я почувствовал резкий рывок назад, после чего моя голова столкнулась с решеткой. Пузырь разлетелся на мелкие осколки, некоторые из них впились в кожу на лице. В попытках закричать я открыл рот, но на него легла худощавая ладонь. Меня кинули в центр клетки и обступили со всех сторон. -Чертов тенрьюбито! Теперь ты узнаешь, как страдают люди! Такие как вы – отравляют нашу жизнь! -Вы должны сдохнуть! -Ты поплатишься! -Ты ответишь за боль всех людей, что когда-либо были вашими рабами! И начался Ад.