***
Джерард не стал долго скитаться по городу; немного пройдя по главной улице, он остановился у входа в трактир. Изнутри слышались веселые и пьяные голоса, несмотря на то, что было довольно раннее утро, звон битого стекла очередной бутылки из-под спиртного, легкая музыка клавишных и высокий женский смех далеко не самых приличных барышень, что изо всех сил стараются казаться чистыми и невинными. Кого только они хотят обмануть? Уэй, улыбнувшись впервые за два дня проведенные в пустыне, толкнул дверь и вошел внутрь. Никто даже не посмотрел в его сторону. Улыбка стала еще шире, когда он вдохнул поглубже витающий в воздухе запах пива. Осматриваясь по сторонам, Джер чувствовал себя как рыба в воде. За одним из столов сидела шумная мужская компания, играющая в карты, на краю барной стойки одиноко пил виски угрюмый парень, осушая одну рюмку за другой, в углу стоял старый рояль, за которым веселый музыкант играл не навязчивую мелодию, а две подвыпившие дамы, весело смеясь, танцевали и кружились, хвастаясь своими новыми пышными платьями. Джерард, присвистнув дамочкам, направился к бару, уже мечтая о том, как обжигающий виски попадет в его рот. Женщины, обернувшись, скривились в отвращении, начиная шептаться между собой. Мужчины за столом оторвали взгляд от своих карт, посмотрев на проходящего мимо них Уэя как на умалишенного, когда тот по дружески отсалютировал им двумя пальцами. Добравшись до бара, он глянул на бармена с самодовольной улыбкой, после чего заговорил: — Плесни-ка мне виски, дружище. Мелодия пианиста затихла, а скучающий парень, оторвав взгляд от своего алкоголя, недоуменно оглядывал Уэя. Бармен замер на месте, держа в одной руке стакан, а в другой полотенце. Выражение его лица было довольно суровым. — Лучше уйди отсюда по хорошему, оборванец, — сказал мужик, после чего продолжил тереть стакан. Улыбка Джерарда моментально исчезла. — Что ж, на первый раз я притворюсь, что не слышал этого и попрошу еще раз. Налей мне немного виски, бармен. Мужчина раздраженно выдохнул, отбросив полотенце. — Я не наливаю бомжам. Проваливай. — Бомжа… Ах! — когда до Уэя дошел смысл его слов, он возмущенно вдохнул воздух, надув грудь будто петух, готовый броситься в бой и состроив возмущенное выражение лица, — Да как ты смеешь, горделивый шакал, называть меня подобными словами?! Знал бы ты, кто я такой и чем занимаюсь, молчал бы в свое грязное полотенце. Твои посетители вообще в курсе, что ты протираешь их бокалы половой тряпкой из сортира? В этот момент парень, что сидел в конце барной стойки, подавился своим виски. Джерард хмыкнул, а глаза бармена налились кровью. — Хью! Джоуи! Выведите этого бомжа отсюда! — крикнул он. Джи не успел ничего сообразить, как двое мужчин с телосложением Аполлона схватили его под руки с обеих сторон и поволокли на выход. Уэй сопротивлялся, брыкаясь ногами, но все без толку. Его вышвырнули за дверь, от чего он упал задницей на пыльную дорогу. Хью и Джоуи самодовольно отряхнули свои руки от пыльной грязи, что покрывала Джерарда с ног до головы, после чего вернулись обратно в трактир. — Я не бомж! — гневно проорал Джи на всю улицу, поднимаясь с земли, — Вы жадные ублюдки! Он раздраженно выдохнул, начиная отряхиваться, однако это было бесполезно, засохшей грязи на нем было слишком много. Уэй прорычал себе под нос, всплеснув руками, и широким шагом пошел вдоль улицы. Сонные люди постепенно выползали из своих домов, отправляясь на работу. Они лениво передвигались вдоль дорог, каждый погруженный мыслями в свои проблемы. Их жизни были полны надоевшей им рутины, они не имели никакой важной жизненной цели, им совершенно ничего не хотелось, но они никогда не теряли возможность пожаловаться на свою жизнь вечером в салуне за очередной кружкой пива. Люди жаловались на бедность, жаловались на закон, жаловались на погоду, на родственников, друзей, на работу, жаловались на весь мир. Если понаблюдать за жителями Карлсбада со стороны, то можно подумать будто смысл их существования заключался в постоянных жалобах и недовольстве. Больше всего на свете эти люди любили жалеть себя. Джерард яростно расталкивал всех скучающих прохожих у себя на пути, несмотря на то, что дорога была достаточно просторной, чтобы их обойти. Для жителей Карлсбада это был лишь очередной повод пожаловаться сегодня своим знакомым, что уличные оборванцы уже в конец обнаглели и среди народа нет должного уважения друг к другу. Когда к ногам Уэя подкатился потрепанный полу-сдутый мяч, который пинали трое ребят лет девяти, на просьбу детей «Дяденька, можешь пнуть наш мяч обратно?» Джер, плотоядно ухмыльнувшись, ударил мяч с такой силой, что он исчез, улетев в неизвестном направлении, после чего, глядя на ошарашенные взгляды детей, он пожал плечами и бросив наигранно сожалеющее «Промахнулся», пошел дальше, не обращая внимания на обиженные детские голоса, что называли его тупым вонючим мудаком. — Эй, сынок, что с тобой случилось? — Джерард не сразу понял, что обращаются к нему, когда его слуха достиг слабый голос старика, что чистил обувь сидя на крыльце маленького неприметного дома. — Где твои сапоги? Уэй остановился, глядя на свои босые ноги, испачканные в дорожной пыли. После того, как один его сапог утонул в зыбучих песках, второй он просто выбросил, поскольку ходить только в одном было в разы неудобнее, нежели вообще без обуви. — Потерял, — ответил он старику. Тот вздохнул, опираясь на свои колени, начиная о чем-то размышлять, бегая глазами из стороны в сторону. Затем он поднялся, кряхтя и держась за больную спину, и посмотрел на Уэя. — Подожди здесь пару минут, — говорит дед, направляясь к двери в дом, — У моих сыновей где-то завалялись старые ботинки. Они их уже не носят, хотя обувка еще целая, без дырок. Может, тебе подойдет. Он скрылся в доме, оставив Джерарда мяться на улице. Однако быстро вернулся, держа в руках немного потертые, но неплохие темно-коричневые ботинки. Он поставил их перед парнем, чтобы тот примерил. Джи неуверенно надел ботинки, слегка удивляясь, когда те подошли ему по размеру. — Ну как? — спросил старик, на что Джерард кивнул в ответ. — Они мне подходят. Сколько я должен вам заплатить? Дед усмехнулся, отмахиваясь. — Нисколько. Забирай просто так. — Правда? — уточнил Уэй и дождавшись кивка, продолжил, — Что ж, тогда спасибо. Он уже собирался уходить, как вдруг подумал, что можно было бы спросить у старика кое-что еще. Он снова развернулся, подойдя к деду, что продолжил чистить чьи-то туфли. — Простите, Сэр, вы не подскажите где тут городская больница? Старик улыбнулся, снова откладывая щетку. — Конечно.***
Добравшись до больницы, Уэй наконец-то смог отмыться от грязи и почистить свою одежду. Его раненную руку перебинтовали, а затем отправили его поесть в небольшую столовую. Джерард сидел за столом возле окна и с большим аппетитом уплетал дешевую больничную еду. Пациентов в столовой было не так много, да и Джер не обращал на них внимания. Он был счастлив наконец нормально поесть, хоть и овощи, что повариха презрительно положила в его тарелку, выглядели как странная разноцветная жижа, на вкус они были прекрасны. По крайней мере для изголодавшегося желудка Уэя точно. Джерард ни о чем не думал в этот момент; он не знал, что будет делать дальше, как собирается выбираться из Карлсбада, каким образом он доберется до Арканзаса, где сейчас остальные парни. Ему было все равно. Сейчас все, что имело для него значение, это еда в его тарелке. Последнее время Уэй часто сравнивал себя с каким либо животным и на данный момент ощущал себя одиноким шакалом, отбившимся от стаи и едва не умершим с голода, однако вовремя нашедшим стадо жирных овец. Когда овощи в тарелке закончились, он взял ее в руки и дочиста вылизал языком. Сейчас ему казалось настоящим кощунством оставить на дне посуды хоть каплю того, что можно было съесть. Другие люди, что сидели за соседними столами недалеко от Джерарда, скривились в отвращении. После того, как Джи убедился, что тарелка полностью пуста, он отстранил ее от своего лица и тут же замер на месте. — Джерард? — тихо прозвучал голос не менее удивленного Боба, что стоял между двух столов и пристально рассматривал лицо Уэя. Джерард выронил тарелку из рук, отчего та с грохотом свалилась на пол и разбилась вдребезги. Столовую наполнил шум задниц, резко повернувшихся на своих стульях людей. Все их взгляды были обращены на Уэя. Повисла напряженная тишина. — КАКОГО ДЬЯВОЛА?! — гневно вскричала старая повариха, заметив на полу битую посуду. Ее голос эхом прокатился по всей столовой. Тут Джерард резко встал, с неприятным скрипом отодвинув свой стул, после чего схватив Брайара, потащил его на выход. Уже спустя пару секунд после того, как они вышли, пациенты вновь вернулись к своей трапезе, наполняя помещение тихими разговорами. Покинув столовую, Уэй остановился в одном из длинных коридоров больницы, разворачивая к себе все еще ошарашенного блондина. — Поверить не могу, что ты жив, — говорит Боб. — Меня переполняют такие же эмоции, — отвечает Джерард, закатывая глаза, — Даже не знаю с чего начать. — Я тоже, — кивает Брайар. Потом, когда его шок проходит, глаза Боба расширяются и он поспешно добавляет, — Пошли в лазарет. Мы с Фрэнком лежим там вот уже третий день. — С Фрэнком? — удивляется Джи. Этот день полон сюрпризов. — Да. Знал бы ты через какое дерьмо нам пришлось пройти. Идем. Когда они заходят в лазарет, Айеро чуть ли не падает со своей койки. Появление Уэя было последнее, чего он ожидал здесь увидеть. Потом он вспоминает про свои ноги, которые потревожил своей бурной реакцией и протяжно воет от боли. Джерард усмехается, садясь на стул возле кровати Фрэнка. Боб остается стоять на ногах. — Как… Какого… Что… — Айеро не мог подобрать слово, с которого стоило бы начать, тупо пялясь на сидящего перед ним парня. — И тебе привет, безногий карлик, — прерывает его попытки Джерард, закидывая ногу на ногу, — Думаю, вам обоим будет интересно узнать, как я тут оказался. Фрэнк фыркает, но все же кивает, как и Брайар, стоящий рядом. И потом Уэй рассказывает все дерьмо, что с ним случилось за последние пять дней. Он говорит, как чуть не умер от голода в пустыне, как дрался с краснокожими, как освободил индейскую пленницу. Когда он дошел до встречи с Бертом, его голос был полон злости и яда, он много жестикулировал, выражая свои эмоции по этому поводу, говорил насколько был обескуражен подобными действиями со стороны МакКрэкена, не забывая называть его всеми возможными нелестными словами. Боб также был поражен, узнав о предательстве Берта, а Фрэнк лишь задумчиво кивал, внимая словам Джера. Потом Уэй рассказал о смерти МакКрэкена, что очень удивило обоих его слушателей. Он рассказал, насколько было рискованно преодолевать зыбучие пески и какое это отвратное чувство, когда земля пытается проглотить тебя заживо. Он рассказал, как услышал последний крик Берта, который вскоре прервался неразборчивым бульканьем. МакКрэкен пытался кричать даже когда с головой ушел под землю, пока грязь окончательно не умертвила его. Что Фрэнку, что Бобу было не по себе от того, что они услышали. Берт, хоть и был иногда довольно раздражающим, все же казался неплохим парнем. Его смерть не казалась чем-то радостным, даже после того, как Джерард сказал, что он предатель. Дальше Уэй рассказал, как два дня шел пешком до Карлсбада, едва не потеряв рассудок, и как местные жители приняли его за бездомного пьяницу, выкинув из трактира. Айеро рассмеялся с этой истории, получив слабый подзатыльник и недовольное «заткнись». А потом Джерард сказал, как нашел эту больницу, узнав дорогу у старика, чистящего обувь, после чего замолчал, закончив историю. — Да уж, — протянул Брайар, вдруг закашлявшись. Фрэнк бросил на него обеспокоенный взгляд. — Боб, доктор сказал тебе что нибудь по поводу твоего кашля? — спросил он. Уэй недоуменно вскинул брови. — Ты заболел? Боб вздохнул, пожимая плечами и снова начиная кашлять. Он так и не сходил к врачу сегодня утром. — У тебя очень плохой кашель, Боб, — серьезно произнес Джерард, откинувшись на спинку стула и сложив руки в замок на своем животе, — Это может быть грипп. Если это так, то тебе стоит выделить отдельную палату, пока ты не заразил всех вокруг. — Да, думаю я схожу к доктору после обеденного перерыва, — Брайар взял второй стул, садясь напротив Уэя, — А сейчас я расскажу тебе, что произошло со мной и Фрэнком. Боб говорил долго, иногда прерываясь на затяжной кашель. Он рассказал, как они с Фрэнком скрылись от индейцев, слетев с обрыва, после чего Айеро и сломал ноги. Сказал, как тащил Фрэнка на себе через лес с одной сломанной рукой, как им приходилось спать на холодной земле и питаться сырым мясом. Айеро скривился от воспоминаний. От себя он добавил, что сырое мясо лошади было худшим, что побывало у него во рту и что лучше уж жрать землю, чем это дерьмо. Брайар продолжил, говоря о том, как они встретили на пути слепого работорговца, на повозке которого и добрались до Карлсбада. — Подожди, ты сказал Санчес? — нахмурился Джерард. Боб кивнул, в недоумении почему Уэя заинтересовала эта фамилия, — Это был отец девчонки, что я спас от краснокожих. Ее звали Лейла Санчес и ее отец был работорговцем. Ты не знаешь, где он живет? Я бы хотел сообщить ему о том, что его дочь мертва. — Боюсь, ты не сможешь, Джерард, — вздохнул Фрэнк, — Боб убил мистера Санчеса, когда тот наставил на меня пушку, приняв за недееспособного черного. — Вот как, — Уэй задумчиво посмотрел в пол, потирая подбородок. Брайар тем временем продолжил историю. Он подробнее рассказал, каким образом он убил работорговца и что после этого они с Фрэнком забрали его повозку, освободив всех черных. Так они и добрались до больницы. — Постой, это значит, что у вас есть повозка? — глаза Джерарда загорелись, — Она где-то тут? — Прости, Джи, — ответил Боб, — Я продал ее, так как нам с Фрэнком могли понадобиться деньги. Энтузиазм Уэя сразу же пропал. Он тяжело вздохнул, снова откидываясь на стуле и в лазарете повисло молчание. Вскоре Джеру надоело так сидеть и он поднялся, осматривая парней. — Схожу подышать воздухом, — сказал он, направляясь к выходу, — Когда я вернусь, мы обсудим дальнейший план действий. Наш договор все еще в силе, мы достанем золото. И Боб, будь добр, сходи к врачу. Брайар коротко кивнул, смотря ему вслед. Уэй недолго постоял в дверях, после чего развернулся и вышел, скрываясь из поля зрения. Боб думал, что Джерард вернется уже через пару часов и был рад, что большая часть команды снова в сборе, несмотря на то, что в их рядах заметно поубавилось. Но Джерард не вернулся и не появлялся до самого глубокого вечера. Брайар все же сходил к врачу и сдал некоторые анализы. Доктор пообещал, что в скором времени сообщит результаты, так что оставшуюся часть дня Боб провел в лазарете, иногда беседуя с Фрэнком. Брайар начал задумываться о смертях Берта и Брайана. Было странно осознавать, что они так внезапно погибли, когда Боб знал их на протяжении долгих лет, а Джерард и того дольше. Он всегда понимал, что те дела, в которые он когда-то ввязался, довольно опасны и знал, что рано или поздно кто-то все равно умрет, но теперь, после стольких лет ему было сложно поверить, что он больше никогда не увидит наглую рожу МакКрэкена и рассудительный взгляд Брайана. Однако, не испытывал и сильной тоски по этим ребятам. Брайар не был бесхребетной скотиной, которой плевать на всех вокруг себя, он просто не привязывался к людям и считал себя самым настоящим одиночкой. Он был уверен, что у него никогда не будет своей семьи и он никогда не требовал чего-то от своей жизни. Боб был полной противоположностью вечно ноющим жителям Карлсбада. То, кем являлся Боб Брайар, его абсолютно устраивало, он был доволен всеми принятыми собой решениями и ни о чем не жалел. Когда на город опустились сумерки, Боб лежал на своей койке, стараясь не уснуть, ведь он все еще ждал возвращения Джерарда, в предвкушении обсудить дальнейший план. Брайар перевел скучающий взгляд на Фрэнка, что выглядел сильно задумчивым. Айеро так же всю вторую половину дня размышлял о смертях Берта и Элмерса. Только его эти мысли в итоге привели к Рэю. Фрэнк очень боялся, что с Торо тоже могло что-то случиться, и он бы не простил себе до конца жизни, если бы это было так. В отличии от Брайара, Фрэнк не мог похвастаться званием мирового одиночки, напротив, он очень ценил хороших людей вокруг себя и часто привязывался, создавая тем самым для себя зону комфорта среди знакомых лиц. Однако он никогда не хотел создавать собственную семью, и этим они с Брайаром были схожи. Растя в семье перевозчиков скота, Фрэнк убедился, что не пожелал бы своим детям жизни среди коровьего дерьма и без постоянной крыши над головой. К тому же его семья не была большой и богатой и это означало, что стать его женой согласилась бы разве что дворовая служанка. А сейчас, когда Айеро попал в преступный мир, он и подавно выкинул любые мысли о семье у себя из головы. Теперь его волновала лишь собственная шкура и шкуры своих друзей. Ему даже стало интересно, как там поживает Крис, и получала ли его команда новые поставки скота. Мысли Фрэнка прервал звук скрипнувшей постели Боба. Он сразу бросил взгляд в сторону Брайара, пытаясь рассмотреть его в темноте. — Еще не спишь? — прозвучал хриплый голос блондина. — Не спится, — ответил Фрэнк, чуть меняя свое положение в койке. — Где черти носят этого Уэя, — выдохнул Брайар, — Выйду подышать воздухом, — передразнил он слова Джерарда, — Хорошо, видимо, подышал. — Объявится, — Фрэнк фыркнул, — За него можешь даже не волноваться. Айеро замолчал на какое-то время, а потом вдруг решился поделиться своими переживаниями: — Я тут… Думал о Рэе. Знаешь, он ведь единственный про кого все еще ничего неизвестно. — Не хочу нагнетать обстановку, Фрэнк, но я бы не стал давать больших надежд, — Айеро нахмурился, стараясь рассмотреть черты лица Боба. — Ты намекаешь на то, что он умер? Что ж, не хочу тебя огорчать, Брайар, но ты не пророк и ты этого не знаешь. — Эй, остынь, — Боб принял сидячее положение, — Я просто советую тебе сильно не надеяться. Не то, чтобы Рэй казался каким-то слабаком, просто… Он исчез и даже если он жив, не факт, что ты снова с ним встретишься. Лучше не думай об этом. — Отлично, ты предлагаешь мне просто забыть про него?! — воскликнул Фрэнк, взмахнув руками, — Пошел ты, Боб. — А что еще ты хотел от меня услышать? — раздраженно проговорил Брайар, — Что я сейчас же подорвусь с места и полечу искать Рэя по всей стране? Или, может, сделаю его из воздуха? — Ничего я не хотел, я лишь поделился своими мыслями, а ты предложил мне засунуть свои переживания за друга в задницу! — Эй, все было не так, ты исковеркал мои слова. — Я только перефразировал, а смысл остался тот же, — Фрэнк с недовольным видом отвернулся от блондина. — Фрэнк, не веди себя как истеричная баба. Я понимаю, что в последнее время на тебя навалилось много дерьма, но не думай, что в этом дерьме ты плаваешь один, — Боб лег обратно на свою кровать и тоже отвернулся, накрываясь простыней. — Эй, вы там, смотрите не захлебнитесь в своих соплях, — послышался голос откуда-то с дальней койки. Насколько знал Боб, там лежал неприятный мужик лет сорока, а неприятным он был, потому что от него постоянно воняло так, будто его облевало помоями стадо свиней, — И можно потише, вы тут не одни. Дайте людям поспать. — А я и не за свое дерьмо переживал, — заговорил Фрэнк, не обращая внимания на слова мужика из дальнего угла, — Я говорил про Рэя. — Сейчас ты Рэю ничем не поможешь, так что хватит страдать из-за чувства вины. Забудь об этом, все уже случилось. Просто смирись, здоровее будешь. — Ради Бога, Брайар, заткнись, — довольно громко произнес Айеро, снова оборачиваясь на блондина, — Я уже понял, что утешитель из тебя так себе. Давай просто спать. Боб ничего не ответил, устраиваясь в койке поудобнее и закрывая глаза. Долго ему проспать не удалось. Посреди ночи вдруг послышался громкий звук удара дверной ручки о стену, а потом тихое «блять» и очередной шум столкновения тела с полом. Боб приподнялся на кровати, потирая заспанные глаза и щурясь. Он заметил в дверях темный силуэт, что пытался встать с пола. Еле как, попытки с пятой, ему это удалось. Брайар узнал в человеке Уэя, но только не мог понять, что с ним не так. Однако, когда Джерард заплетающимися ногами направился в его сторону, сильно шатаясь и чуть не падая на каждом шагу, Боб понял, что тот был пьян. Он тяжело вздохнул и начал искать светильник на прикроватной тумбочке, чтобы зажечь хоть какой-то свет. Джерард тем временем остановился между его с Фрэнком кроватей. — Я вернулся, — громко объявил он с гордостью в голосе и поднимая указательный палец в воздух. Брайар зашипел на него, прося говорить потише. Ему наконец удалось зажечь свечу в светильнике и он посмотрел на Уэя. — Какого черта, Джи? Ты где так набухался? Уэй засмеялся в ответ. От всего этого шума Фрэнк заворочался в своей постели, тоже просыпаясь. Увидев Джерарда он только хмыкнул. — Явился, не запылился, — пробормотал Айеро, натягивая на себя простынь. — Парни, — вдруг тихим заговорщицким голосом говорит Уэй, — Я должен вам кое-что скзаз… сказать. Это важно. Боб, подойди сюда. Брайар устало выдохнул, но все же поднялся со своего места. Они скучковались возле койки Фрэнка, поскольку тот не мог встать. Джерард положил одну руку на плечо Боба, а вторую на плечо Фрэнка, подзывая их наклониться ближе, будто собирается раскрыть страшную тайну. От Уэя за километр несло перегаром, отчего оба парня скривились. — Парни, — снова начал Джи, прикрывая глаза в попытке сосредоточиться на своих словах, — Я вас люблю. — Чего? — нахмурился Брайар, отстраняясь, — Уэй, ты в своем уме? Сейчас ночь, все спят, и ты вломился сюда и разбудил нас только чтобы сморозить какую-то хуйню?! Иди проспись. Джерард тоже нахмурился, выпрямляясь. — Это не какая-то хуйня, Боб, — сказал он, чуть пошатываясь, — Я хотел сказать, что внезапно осознал, что кроме вас у меня больше никого нет. Брайан сдох. Берт сдох. Лейла сдохла, — он резко вдохнул, будто понял нечто очень важное, — И ведь по моей вине… Фрэнк недоумевающе свел брови, а Боб, снова устало вздохнув, потер глаза и переносицу. — Уэй, — твердо произнес блондин, — Иди проспись. — Нет, Брайар, ты не понимаешь, — опять заговорил Джерард, — Они умерли из-за меня. Я убийца, Брайар. Плохой человек, — голос Уэя начал ломаться, а в глазах собрались слезы, — У меня больше ничего нет. Как мне жить, Брайар, когда у меня ничего нет? Скажи, как мне жить? Боб схватил его за плечи и встряхнул, заставляя смотреть в свои глаза. — Ложись спать, Джерард. Хватит устраивать цирк, — произнес он. По лицу Уэя потекли слезы и он медленно начал опускаться на не держащих его ногах. Фрэнк с шоком в глазах наблюдал за происходящим. Когда Боб собирался вернуться на свою койку, Джерард схватил его за ногу, удерживая на месте. — У меня нет никого кроме вас, Боб. Вы моя семья, я люблю вас, — продолжил он, прижимая ногу блондина к себе, буквально повиснув на нем. Какое-то время Уэй молчал, пуская сопли в штанину Брайара, пока вдруг снова не издал вздох, будто что-то вспомнил, — Прости, Боб. Прости меня, прости, прости… — Ради Бога, — недовольно проворчал Брайар, дергая ногой, — За что ты извиняешься? Дай мне спокойно лечь спать. — У тебя грипп, Боб, — прошептал Джер, подняв свое мокрое лицо, — У тебя грипп, а от гриппа люди умирают. Ты тоже умрешь, Боб, и все из-за меня, — он снова начал рыдать, утыкаясь в штанину, — Прости меня. Брайар закатил глаза. Как же Уэй его достал. — Мой диагноз еще не подтвержден, так что будь добр, отцепись от меня уже. Извинишься передо мной утром, когда доктор сообщит, что это действительно грипп, если тебе так того хочется. Джерард замотал головой, цепляясь за Боба еще крепче. Фрэнк, наблюдая за этим, хотел как-то помочь Брайару, но не знал, что он может сделать. В конце-концов Боб неведомым образом выпутался из рук Уэя и забрался на свою койку, оставляя того сидеть на холодном полу. — Проспись, Джерард, — снова сказал он, погасив светильник и устроившись на боку. Джер продолжал тихо всхлипывать на полу, о чем-то задумавшись. Фрэнк смотрел то на него, то на Брайара, который, похоже, решив забить на все, уже посапывал в подушку. Айеро решил, что не может все так оставить и спокойно лечь спать. Он протянул руку, слегка касаясь плеча Уэя и тихо позвал его. — Эй, Джерард, — он немного потряс его, дожидаясь пока Уэй обратит на него внимание, — Боб прав, тебе нужно поспать. Поднимайся. Джи посмотрел сначала на его руку на своем плече, а потом в его глаза, едва различимые в темноте. Затем он резко повернулся, вставая на колени возле кровати и схватил его за руку. — Фрэнк, — произнес он сдавленным голосом, — Фрэнки, прости меня. Ты сломал ноги из-за меня. Это ужасно. Теперь он утыкался лицом в руку Фрэнка, так же, как несколько минут назад цеплялся за ногу Брайара. Айеро не знал что ему делать, тупо уставившись на черную голову парня. Он должен был убедить его лечь спать. Не придумав ничего лучше, Фрэнк слегка пошевелил рукой, переплетая свои пальцы с Уэем. — Я прощаю тебя, — сказал он, не уверенный, что это сработает. Однако Джерард перестал всхлипывать и поднял голову, глядя на него немного удивленно, — Джи, я прощаю тебя. Можешь больше не волноваться из-за этого, просто ложись спать. Джерард какое-то время молча всматривался в его глаза, как подумал Фрэнк, пытаясь убедиться, правда ли его простили. Потом он еле заметно кивнул и поднялся с пола. Уэй завалился на соседнюю пустующую койку, слева от Айеро, все еще глядя на парня, еле держа глаза открытыми. — Ты моя семья, Фрэнки. Я люблю тебя, — в пьяном бреду пробормотал он. — Я знаю, — Айеро неловко кивнул, устраиваясь на своем месте, — Спи, Джерард.***
На следующее утро Уэй проснулся с жуткой головной болью. Он болезненно застонал, переворачиваясь на другой бок и открывая глаза. Как только он заметил на себе два взгляда, то сразу вспомнил весь вчерашний день и сегодняшнюю ночь, отчего снова застонал, накрываясь простыней с головой. — Твою мать, как же стыдно… — донесся его приглушенный голос из-под белой ткани. — Нехер было напиваться, — усмехнулся Боб, — Мы ночью от тебя таких речей наслушались. Уэй снова застонал. Так стыдно ему не было даже во время первого секса. Он определенно не собирался вылезать из-под покрывала ближайшую неделю. — Мистер Брайар, — в дверях показалась молодая медсестра, выискивая взглядом того, к кому обратилась. Боб махнул рукой и девушка, слегка улыбнувшись, подошла к его койке, — Ваши анализы готовы, — сказала она, рассматривая какие-то бумажки у себя в руках. — Я слушаю, — Боб улыбнулся, хотя внутри него царило напряжение. Фрэнк тоже выглядел обеспокоенным, глядя на медсестру. Даже Уэй замер под простыней. — Боюсь, новости не утешительные, мистер Брайар, — вздохнула девушка, — У вас грипп. Улыбка исчезла с лица Боба и он уставился на свои руки. Фрэнк резко выдохнул, а медсестра лишь неловко помялась на месте. — Сегодня вас переведут в одиночную палату и назначат курс лечения, — произнесла она, — Будьте готовы. — Хорошо, — ответил блондин. Девушка коротко кивнула, после чего развернулась и вышла из лазарета. Брайар вздохнул, встретившись с сочувствующим взглядом Айеро. — Мне жаль, — повернув голову, Боб заметил половину лица Джерарда, что выглядывал из своего укрытия и смотрел на Брайара довольно серьезным взглядом.