Работа над ошибками

- Ум, а ты уверена, что мне вообще стоит туда идти? – засомневалась Кошкина, когда они с Лесей встретились на первом этаже офиса. - Уверена! – без колебаний кивнула Олеся. – У тебя хорошее резюме, опыт работы есть, а нам нужен отличный специалист. - Директор, наверное, строгий… - Борис Андреевич очень хороший! Он сам, между прочим, попросил меня созвониться с тобой! - Правда? – не поверила женщина, поправляя белую блузу. - Правда! Не волнуйся!        Постучав в дверь, девушки услышали приглушённое «войдите». - Здравствуйте, - робко поприветствовала мужчину соискательница. - Это – Маргарита Кошкина, - улыбнулась Ума, соблюдая субординацию. – Я вам про неё рассказывала. - Очень приятно! Борис Тарасов. Мне нужен человек на место финансового директора, - сразу же начал он. – Олеся Михайловна представила мне вас как ответственного и порядочного работника. - Спасибо, - шепнула подруге немного покрасневшая Рита. - Ну, я тогда пойду, - быстро сказала Уманова, юркнув к двери. – Не буду вам мешать.        Оставшись в кабинете одни, директор взял в руки протянутую папку с документами Кошкиной и принялся внимательно изучать её содержимое. Не смотря на уверенность Умы в Маргарите, он предпочёл сам ещё раз всё проверить – не техничку всё-таки нанимает… - Олеся Михайловна говорила, что у вас с сыном какие-то проблемы? - Да, - подтвердила Кошкина, посчитав это намёком на «Вы нам не подходите». - А как сейчас его здоровье? – продолжил Борис. - Намного лучше. После того как на операцию в Германию слетали, дела на поправку пошли! - Это очень хорошо! – не отрываясь от бумаг, улыбнулся он. – Совмещать работу с семейными хлопотами сможете? - Постараюсь, - честно призналась женщина.        В кабинете повисла тишина. Кошкина теребила зажатый в руках платок, изредка поглядывая на сосредоточенного мужчину. Мысленно готовясь услышать отказ, она уже прикидывала, когда пойдёт на биржу труда. Однако из раздумий её выдернул неожиданный вопрос: - Если не секрет, где вы познакомились с Олесей Михайловной? - Да это чистая случайность, - усмехнулась Рита. - И всё же? - В больничном сквере. У меня сын в первой городской лежит, а она отца навещала. Вот и встретились. Мы быстро подружились, да и Макс её полюбил – они с ним каждый вечер играли, она ему сказки читала. Не знаю, может это и совпадение, но с её приходом в нашу жизнь, всё изменилось, словно чёрная полоса закончилась - и ребёнок улыбаться стал, и деньги на операцию нашлись! Я уже порой думаю, что она – наш ангел-хранитель… - слегка усмехнулась женщина, опустив взгляд. – Вы извините, что-то я разоткровенничалась…        Тарасов, отложив бумаги, встал из-за стола и подошёл к окну. Нехорошее предчувствие плотно засело в душе. Не было сомнений в искренности Маргариты, он видел это по тому теплу, которое излучали её сероватые глаза, когда смотрели на Уманову. - Скажите, а почему ваш сын оказался в больнице? - Авария. Они с моей сестрой поздно домой возвращались, через дорогу стали переходить, а там в этот момент машина мчалась на огромной скорости… Сестру не спасли, а Максима почти по косточкам собрали…        Моментальная догадка влетела в его голову. Нежели…        Так и замерев у окна, мужчина был не в силах продолжить свою мысль. Она? За рулём была Олеся? Что? Как? Десятки вопросов тут же поселились в мыслях. Почему она ничего ему не рассказала? Боялась? Чего? Думала, что он не поможет? Что бросит её? Поэтому она так волнуется за эту семью? Хочет искупить вину? А где её машина? В ремонте? Продала? Или, может быть, она не имеет к случившемуся никакого отношения? - А когда это произошло? – пустым голосом спросил он. - Чуть больше девяти месяцев назад…        Черта подведена. Она. - Что-то не так? – взволнованно поинтересовалась женщина, глядя на отрешённое лицо Бориса Андреевича. - А вы знаете, кто сбил вашего сына? - Этот шумахер погиб на месте. - А он один был? - Не знаю… Я в таком состоянии была, что… - Простите, - не дал договорить ей Тарасов.        Поменяв кривое зеркало на идеально ровное, он, кажется, наконец-то увидел всё то, что происходило в течение этих девяти месяцев. Все её изменения, все её поступки – на всё посмотрел через призму открывшихся фактов. Её истерика в ту злополучную ночь, когда Михаила увезли в больницу. Её слова о том, что ей не хочется жить. Её согласие ехать с ним в Америку. Её убитое состояние, когда они подымались на борт белоснежного лайнера. Её откровения в Нью-Йорке. Возвращение в Питер. Улучшение отношений с отцом. Машина, которая так неожиданно сломалась. Вечера, который она якобы проводила у подруги в гостях. Всё встало на свои места. Вот только не понятно, как к этому относиться. Он-то наивно полагал, что у них нет друг от друга секретов. А, выходит, многое он не знает о ней и её жизни… - Ваше резюме меня полностью устраивает, - взяв себя в руки, улыбнулся Борис. – В понедельник к девяти ждём вас на работе. Секретарь с ресепшена, скажет вам, какие документы нужно будет обязательно иметь с собой. Сейчас пройдите в отдел кадров, там вам выпишут пропуск.        Не веря своим ушам, Кошкина продолжала удивлённо смотреть на директора. Он не шутит? - Правда? – помимо её воли, сорвалось с языка. - Правда, - едва заметно хмыкнул Борис. - Спасибо… Я могу идти? - Да, можете…        Когда за женщиной закрылась дверь, мужчина откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Нужно было во всём разобраться… Но, если честно, то у него не было на это никакого желания. Чем обернётся этот разговор с Олесей известно одному лишь Богу.        Уманова, ходящая всё это время по приёмной, не находила себе место. Конечно, она не сомневалась, что кандидатура Риты полностью устроит Тарасова, но всё-таки доля опасения присутствовала. Лишь когда из кабинета вышла Кошкина с немым восторгом на лице, девушка смогла выдохнуть. - Я так понимаю, ты теперь с нами? - Да… - не веря своему счастью, ответила женщина. - Я же говорила, что всё будет хорошо! – улыбнулась Леся, обнимая подругу. - Обалдеть… Умка, я даже надеяться не смела! - Надо всегда верить! - Ага… - протянула Кошкина. – Борис Андреевич только какой-то странный… Про Максима спрашивал, про аварию, про тебя. - Про меня? – насторожилась Уманова. - Да… Откуда мы тебя знаем. - И что ты сказала? - Ну как? Правду, - улыбнулась Рита. – То, что мы в больничном сквере познакомились. - А он? - Каким-то отрешённым стал…        «Он всё понял», - сделала вывод Ума, боясь даже представить, что их ждёт. Да, именно «их». Что-то ей подсказывало, что именно эта правда расставит всё по своим местам в их отношениях. - Лесь, что происходит? – присела рядом с ней Кошкина. – Борис Андреевич изменился в лице после моих слов о тебе, ты побледнела… - Рит, ты прости, мне надо с ним поговорить, - поднялась с места девушка и, не попрощавшись, направилась в сторону кабинета.        Войдя в помещение, Олеся увидела Бориса, стоящего у окна. Он, кажется, не обратил никакого внимания на то, что к нему пришли. Словно точно знал, кто переминается с ноги на ногу у двери. Уманова молчала, не представляя с чего начать, и что вообще говорить. Виновата. Перед ним. Перед Ритой. Перед Максом. И сложнее всего признаться им в этом. - Это была ты? – безжизненным голосом спросил он.        В этот момент в душе девушки что-то оборвалось. Стало страшно. Сердце ушло в пятки. Руки предательски задрожали. - Да.        Один короткий ответ, который дался ей с огромным трудом. - Кого нашли за рулём?        Ей было страшно отвечать. А ему было страшно задавать. - Рифа.        Ещё один короткий ответ, который стал спусковым механизмом для всех слёз, что так и просились наружу. - Кто?        Не поверил он. - Риф.        Риф? Тот парень, с которым он часто её видел? Невысокий, щупленький, дерзкий? Он не ослышался? Преодолев разделявшее из расстояние, Тарасов усадил Уманову на диван. В голове по-прежнему эхом отдавался её голос. - Расскажи, как всё было, - потребовал он, чувствуя, что вот-вот сойдёт с ума от недостатка информации.        Как губка, Борис впитывал каждое её слово, не упускал ни одну деталь, вникал в любую мелочь – во всё, что помогло бы собрать весь этот разобранный пазл воедино. Вопросы, словно снежный ком, наваливались друг на друга, но сейчас было не время, чтобы задавать их. Слушать. Слушать, чтобы понять, что творилось все эти девять месяцев.        И Уманова рассказывала. Словно на смертном одре, не упуская ничего. Каждая мелочь, как невыносимый осколок, отдавалась в душе острой болью, но не говорить она больше не могла. То, что накопилось внутри, было озвучено вслух.        Невыносимая тишина наступила после того, как она замолчала. Давило всё. И душное помещение, и видимое спокойствие Бориса, и рабочий шум из приёмной, и тиканье его часов. Она ждала, изредка всхлипывая от накрывших эмоций. Ждала его вердикта. - Почему, Лесь? – тихо спросил он. – Почему ты мне сразу всё не рассказала? - Я не могла, - в тон ответила она ему. - Я… Господи, да я чуть душу Дьяволу не отдал, когда Маргарита… Ребёнок, авария, ты, операция… Ты хоть представляешь себе, что я подумал? – запустив ладонь в свои волосы, сбивчиво говорил Борис. – Я подумал, что ты действительно сбила их. Что ты согласилась поехать в Америку не из-за отца, а это был способ сбежать от следствия. Что труп водителя – это инсценировка. Что машину ты продала, чтобы избавить от неё, как от улики… Какой же я дурак! - Я – убийца, - утвердила она. – Ты прав. - Нет! – прикрикнул он. – Не смей так говорить! Ты никого не убивала! - Это всё произошло по моей вине! - Не смей! – повторил Тарасов. – У тебя и в мыслях такого не должно быть! - От этого никуда не денешься… - Олеся, ты не виновата в том, что всё так получилось! – более сдержано произнёс мужчина, прижимая к себе заплаканную девушку. –Ты подавала сигналы, ты всё сделала правильно! – без сомнения убеждал её он. - Этот заезд случился из-за меня… Он любил меня! Он готов был рискнуть всем ради меня! Я убила их! - Никого. Ты. Не. Убивала. – Чётко, едва ли не по слогам сказал Борис. – Это ужасное стечение обстоятельств! - Я… - Нет! – перебил её Тарасов. - Мне надо… - выбираясь из сильных объятий, как в бреду, сказала Ума. - Что? Куда? - Туда... К ним… Я должна всё сказать Рите… Я не могу так больше.        Это было самой настоящей для него пыткой – видеть состояние любимой и понимать, что в данный момент ты ничем не можешь помочь. Она дрожала, словно лист на ветру, не помня себя, говорила что-то ещё, брыкалась, но Борис её не отпускал, тщетно надеясь, что истерика скоро прекратиться. Однако стало только хуже – обессиленная девушка обмякла в его руках.        Подхватив Уманову, Тарасов, не обращая внимания на удивлённые взгляды сотрудников, спустился с ней вниз и усадил её на заднее сидение своего автомобиля. Долго не думая, куда её везти, вставил ключ в замок зажигания и нажал на педаль газа. По дороге набрал номер хорошо знакомого врача, который тут же пообещал встретить их у больницы.