Работа над ошибками

       Всю ночь она проворочалась в мягкой постели, сон так и не сморил девушку. До чёртиков, до одурения хотелось, наплевав на всё, поехать к нему. Не может она без его улыбки, взгляда и прикосновений! Это уже самая настоящая зависимость.        Приехав в ужасном настроении на работу, Ума вяло поздоровалась с охранниками, взяла почту у секретаря с ресепшена и отправилась за свой стол. Какого же было её удивление, когда вместо привычной кипы бумаг, Олеся увидела огромный букет красных роз. Перехватив восхищённый взгляд Светки, пришедшей сегодня как никогда рано, девушка с трудом сдержала улыбку. Среди многочисленных бутонов был воткнут небольшой конверт. Достав из него бумажку, Ума прочла только одно слово «Прости». Ничего не говоря, она кинула на стул сумку и побежала к заветному кабинету.        Тарасов, наслаждаясь собственноручно сваренным кофе, стоял возле окна и любовался первыми лучами солнца, озаривших Северную Столицу. Появившись на работе на час раньше, он, пользуясь отсутствием лишних свидетелей, положил на стол Умановой букет в надежде, что девушка его всё-таки простит. Обычно с другими любовницами, коих у него было не мало, это срабатывало, но Олеся была не из их числа. Слово «любовница» к ней вообще нельзя было применять! Любимая и точка! Она не шла ни в какое сравнение со всеми остальными представительницами женского пола. Естественность, какой-то присущий ей задор и обаяние – то, что отличало её от всех. И такой он её любил.        Услышав как кто-то открыл дверь, Борис обернулся. На пороге стоял объект его мыслей. Едва заметная улыбка и лёгкий румянец пробудили в нём первобытные инстинкты. Если бы только они были не на работе! - Если бы ты только знал, чего мне стоило не приехать к тебе сегодня ночью, - прошептала Олеся, глядя в небесно-голубые глаза. - Если бы ты только знала, чего мне стоило не сорваться к тебе вчера вечером, - тихо сказал он. - И что тебя остановило? – подходя ближе, поинтересовалась девушка. - С тобой я начинаю соотносить каждое своё действие с твоей реакцией. Я чертовски боялся, что ты меня прогонишь… - Да вы трусливый заяц, Борис Андреевич, - улыбнулась Ума, обвив руками мужскую шею. - Я – влюблённый заяц, так что мне можно. - Тебе можно всё.        Её ответ заглушил нежный поцелуй. По телу тут же разлилось необходимое приятное тепло. Сердце ликовало от получения заветной дозы объятий, оно ждало их больше суток – совсем уже стало ручным. Потянув Бориса на диван, Ума села на него сверху, не отрываясь от любимых губ. Руки мужчины беззастенчиво пробрались под лёгкую девичью блузу, исследуя желанное тело. С губ Леси сорвался чуть слышный стон. Кажется, перестала существовать и реальность, когда она почувствовала горячее дыхание на своей шее. Тело предательски не слушалось, выгибаясь навстречу ласкам и неземному удовольствию. Только этот человек мог довести её до точки невозврата. - Чёрт, Леся! – выдохнул мужчина ей в губы. – Что мы творим?        Она не хотела отвечать на этот вопрос. Ей было всё равно, где они, что происходит за пределами этого кабинета, что будет, ели их вдруг увидят – плевать. Она хотела его, хотела любить его сама и чувствовать его любовь в ответ. Не открывая глаз, она вновь потянулась к заветным губам – пожалуй, это было красноречивее любых слов.        Страсть, что в мгновение ока вспыхнула между этими двумя людьми, кажется, поглотила их с головой. Как же тут совладать с эмоциями и ощущениями, если здравый рассудок пал в ходе сражения с сердцем? - Поехали отсюда, - прерывисто прошептала она, даже не пытаясь остановить свои пальчики, которые уже вовсю расстёгивали его белоснежную рубашку. - У меня совещание… - словно извиняясь, ответил он. - Отмени? - молит она. - Это невозможно.        Как бы ей не хотелось прерывать начатое! Но он прав – сейчас не время. Завтра суббота, а, значит, у них впереди есть целых два дня, чтобы насытиться друг другом. Хотя… навряд ли это возможно. Им всегда будет мало друг друга. - У тебя на голове чёрт знает что, - рассмеялась Олеся. - Кто же этот великий стилист?! – усмехнулся Тарасов, приводя в порядок растрёпанные волосы. - Тот, кто не променяет тебя ни на какого другого клиента. - Ловлю на слове. Лесь, ты простила меня? – исподлобья поинтересовался он. - Кажется, я всё уже сказала... Но ещё одни такие беспочвенные обвинения, и мой гнев будет страшен! - Боюсь-боюсь, - улыбнулся Борис, потянувшись к любимым губам. - Так. Стоп! Второй раз остановиться будет уже сложнее! – предупредила она, поднимаясь с дивана. - Что же ты со мной делаешь… - Люблю, Тарасов. Люблю.        Улыбнувшись, Олеся покинула пределы кабинета, надеясь, что по пути до уборной она никого не встретит.        Вернувшись к своему рабочему месту, она увидела, что возле стола стоят уже все подруги-секретари. Появление девушки заставило их перевести свои взгляды с букета роз на неё. - Признавайся! Кто это? – спросила любопытная Таня. - Мужчина, - как в ни в чём ни бывало, ответила брюнетка. - Было бы странно, если бы это была женщина. А конкретнее? - Самый лучший мужчина! - Олесь! Мы всегда друг с другом всем делимся и никому не выдаём наши секреты… - Я знаю, но сказать, правда, не могу. - Можно подумать, что у тебя роман с Тарасовым… - выдала Света, не догадываясь, что как обычно попала в яблочко. - Я ничего не скажу, - лукаво улыбнулась Ума. - Ты завела роман с нашим Глебушкой Самойловым?! – всплеснула руками Таня. - Да отстаньте вы от человека, девчонки! – как всегда пришла на выручку Ольга. – Не хочет говорить человек, так и не надо его заставлять. Она своё счастье от лишних глаз и ушей оберегает, а вы лезете! Молодец, Олесь, меньше знают – крепче спят! - Оль, ну мы не просто из любопытства спрашивает, мы беспокоимся за подругу! А вдруг она с Прозоровым связалась, влюбилась в него, даже не догадываясь, какой он на самом деле жуткий бабник! - Нет! - тут же отреагировала Уманова, запоздало прикусив язык. - Опа! На одного претендента стало меньше! Тогда кто? Никитин, Крупинин, Удотов? Больше красавчиков у нас нет… Хотя ещё есть Борис Андреевич, но ты с ним навряд ли спутаешься, - махнула рукой Таня. - Почему? - удивилась Ума. - Я что такая страшная? - Нет, Лесь. Извини, конечно, но он предпочитает моделей с определёнными параметрами и типом фигуры. У тебя не достаёт сверху… - рассмеялись женщины. - Так! Что это за собрание? – раздался над их головами голос Галины Дмитриевны – впервые в жизни Ума была рада её появлению. – Быстро разошлись по своим рабочим местам! Олеся Михайловна, зайдите ко мне.        Услышав Танино: «Разговор ещё не закончен», - секретарь вошла в кабинет начальницы. - Потрудитесь объяснить, что за романы вы крутите на работе? – жёстко спросила Верещагина. - Нет никаких романов. Этот букет мне прислал в знак благодарности какой-то вчерашний посетитель: я проводила его в кабинет Бориса Андреевича. Мне даже имя его не известно, - врала Ума, глядя в глаза. - Надо же… А вам не говорили, что в компании есть запрет на любые неслужебные отношения?! Не важно, посетитель это или постоянный работник! Вы нарушили правила, и по-хорошему я должна сейчас вас уволить, но в силу того, что вы прекрасно справляетесь со своим обязанности, я приняла решение ограничиться штрафом. Что бы впредь подобного не было! Можете быть свободны. И сделайте мне кофе!        Кивнув, Олеся скрылась за дверью. М-да, услужил, Тарасов… Ладно, деньги, которые она не дополучит, не сильно отразятся на её благосостоянии – нынешняя небольшая зарплата – это капля в море, по сравнению с теми суммами, которые лежат на счетах в различных банках.        Исполнив «служебный долг» – отнеся бодрящий напиток Галине, Уманова услышала незамысловатую мелодию своего смартфона. Такая музыка стояла только на одном абоненте: - Папа! Что-то случилось? – встревожено ответила девушка на звонок. - Нет, дочь! Наоборот, у меня хорошие новости! - Да ты что! И какие? - Меня на следующей неделе выписывают! Встретишь старика? - Ну наконец-то! Конечно! Попрошу Веру приготовить праздничный ужин, - улыбнулась Уманова. - Как твои дела? Давно не забегала… - Да, пап, прости... То одно, то другое. Закрутилась совсем. - Чем ты так занята, если не секрет?        Сейчас самое время было кричать «Упс!» – говорить правду она пока категорически не желала. - Я потом тебя всё расскажу, но гарантирую, что ничего криминального. - И это обнадёживает, - заливисто рассмеялись на другом конце провода. - Ты-то сам как? - Всё отлично. Вчера мы со Станиславом Теофиловичем в больничном парке гуляли. Мне теперь нужно как можно чаще бывать на свежем воздухе! Сегодня утром Вера уже прибегала, жаловалась, что ты почти дома не бываешь. Олеська! Ну как так можно? Я, конечно, понимаю, что ты уже взрослая девушка, у тебя есть своя личная жизнь, но нельзя же так… - Пап, Вера как обычно преувеличивает: ночую я дома, а по вечерам иногда пропадаю. - Вот вернусь домой и поговорю с тобой с глазу на глаз, - построжился отец, прекрасно понимая, что этот разговор ничего не изменит – дочурка-то уже выросла. - Хорошо, главное, скорее возвращайся. - Навестишь меня на выходных? - Нет, извини. Я Муре пообещала помочь… - О! Ну, что ж, тогда передавай ей большой привет от меня. - Непременно. Люблю тебя, пап, - улыбнулась Олеся. - И я тебя люблю, моя доченька, - тепло сказал мужчина, думая о том, что уже очень давно не слышал от неё этих слов.        В душу обоих пробрался тёплый огонёк декабрьского солнца.