Ведьмин пирог

      Я уже привыкла, что по школе ползут слухи обо мне, Лизандре, Кастиэле и том, какие горячие ночи я провожу с кем-то из них или с обоими. Что поделать, маленький городок на Лазурном берегу Франции редко подкидывал ученикам Свит Аморис пищу для сплетен.       И все-таки… одно дело — делать морду кирпичом, слушая абсурдные и беспочвенные слухи. Другое дело — игнорировать слухи об интрижке с Кастиэлем, когда ты действительно с ним спала.       И ведь кто-то разносил эти слухи с удвоенной прытью — потому что обычно о них вспоминали после очередных выходных, с которых наша троица заявлялась в школу с похмельем, и забывали к обеду во вторник.       Но с концерта прошла уже почти неделя, и школа гудела, как растревоженный улей — сам по себе концерт уже был большим событием, но к нему добавилось триумфальное возвращение Дебры и моя ссора с Кастиэлем (а заодно и Кастиэля с Лизандром, оказавшимся меж двух огней и почему-то выбравшим мою сторону).       Вишенкой на торте были непрекращающиеся звонки от родителей, которых два дня назад попытались вызвать в школу. Спасибо Амбер — вывернула на Дебру ушат помоев, а виноватой выставила меня. Что-то более изящное и менее вонючее месье Ривьер еще, может, и простил бы, но тут его терпению пришел конец, и он потребовал мистера и миссис Бруквуд на ковер к директрисе. Они, как обычно, оказались страшно заняты, и выслушивать жалобы преподавателя и директрисы пришлось Агате.       Она даже ругать меня не стала, просто вздохнула укоризненно и сообщила, что ближайшие пару дней меня в школе никто видеть не желает. Как и почти вся наша школа, в мою невиновность Агата не верила.       Пожинать плоды собственной репутации было вдвойне горько — ну неужели я правда могла провернуть что-то настолько неоригинальное, да еще и так глупо попасться?       Впрочем, это в свое оправдание я говорить не рискнула.       Закономерным наказанием за отстранение от занятий стал домашний арест, что напрочь перепутало нам с Джей все карты. Она уже помирилась с Натаниэлем, и тот факт, что я круглосуточно торчала дома, порядком усложнил им возобновление медового месяца.       Впрочем, староста мне в этой ситуации поверил, искренне посочувствовал и пообещал как-то умаслить директрису. Я его жест оценила, но в душе мы оба понимали, что меня спасет только чистосердечное признание Амбэр, которого Натаниэль в жизни от нее не добьется.       Единственной причиной, по которой мне разрешалось выходить из дома, был поход за продуктами в ближайший супермаркет. А покупать приходилось много, потому что к нам ежедневно заглядывали гости помимо Натаниэля. Поочередно сменяя друг друга, моей стряпней ужинали Роза, приносившая мне домашку и сплетни, и Лизандр со стихами и — иногда — сигаретами.       Глупо, но больше всех я ждала и боялась увидеть на пороге Кастиэля. К лучшему ли, к худшему — но он не приходил, не звонил и не писал, ребята его никак не упоминали, а задать вопрос самостоятельно я так и не рискнула.       Вместо этого я шутила, готовила всем еду и курила, сидя прямо на кухонной тумбе. Джей, обычно обещавшая четвертовать меня за такое поведение, тактично молчала. И о Кастиэле тоже молчала — что вполне могло быть наказанием за прокуренные занавески.       Схема изменилась за день до моего возвращения в школу — в одиннадцать утра, то есть, прямо во время урока литературы, мне позвонила Джей и торжественно сообщила, что у нас сегодня маленькая вечеринка в честь моего освобождения.       — Ты правда думаешь, что Агата закроет на это глаза? — фыркнула я, сверля взглядом последнюю оставшуюся в пачке сигарету. Вообще-то, во время моего наказания у нас не должно было быть никаких гостей, но тётя, которой Джей все уши прожужжала о том, что я невиновна, милостиво сделала вид, что верит в сказку про групповые проекты.       — Мы все еще делаем домашку по географии, — прощебетала она подозрительно-воодушевленно, — просто перед сдачей нам нужно собраться всей командой.       — Ну разумеется, — вздохнула я, откладывая пачку, и принялась копаться в холодильнике в попытке составить список покупок. Хорошо, что сестра предупредила меня заранее, потому что иначе пришлось бы угощать всех праздничной яичницей и чаем санрайз.       Потому что остатки текилы я распила еще в тот вечер после ссоры с Касом, а новую Агата во время наказания ни за что бы нам не купила.       — Брось, тебе понравится, — пообещала Джей, после чего на том конце что-то скрипнуло и она, торопливо пообещав, что организует напитки, отключилась.       С грустью изучив содержимое полок, я решила пойти по пути наименьшего сопротивления и, накинув ветровку, направилась в магазин с намерением немного поплутать между домами и выкурить-таки последнюю сигарету.       Лучше бы я пошла напрямик.       Лучше бы я пошла напрямик, или быстрее выбрала мясо, или не пыталась уломать продавщицу продать мне сигареты — мне стоило сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуться домой чуть-чуть раньше.       Потому что тогда на меня, уже подходившую к подъезду, не налетел бы радостный Демон, соскучившийся по мне, кажется, в той же мере, что и я по нему; потому что тогда я не уронила бы на асфальт пакеты, и Кастиэль, наблюдавший за этой вакханалией откуда-то издалека, не бросился мне помогать.       Не было бы моих нервных попыток вырваться, не было бы его хмурого прищура.       Не было бы этого глупой и неловкой тишины.       — Я просто проходил мимо, — с каменным лицом сообщил он, когда я поднялась на ноги и выразительно протянул руку, чтобы отобрать пакеты.       Да, он просто проходил мимо. Просто случайно прогулял уроки и оказался здесь ровно в тот момент, когда я обычно только выходила за покупками во все предыдущие дни.       Чуть-чуть. Мне не хватило всего пары минут.       Я поджала губы и молча взялась за ручку одного из пакетов в попытке отобрать. Кастиэль мне, разумеется, не уступил — только упрямо помотал головой и указал на дверь подъезда. Я вопросительно посмотрела на Демона, но Кас только хмыкнул — мол, неужели такое впервые? — и я сдалась.       Битва была безнадежно проиграна, и все, что мне оставалось — отступить, позволив врагу захватить табурет и пепельницу на моей кухне.       Начинался решающий бой.

***

      — Ты так и будешь молчать? — поинтересовался Кастиэль, крутя в руках пачку сигарет и пробуждая во мне черную-черную зависть. Та единственная сигарета, из-за которой я в итоге с ним столкнулась, досталась скорее весеннему ветру, чем мне, и организму страшно недоставало никотина даже без учета этой неожиданной встречи с Касом.       — Имею право, — фыркнула я, повернувшись к нему спиной, чтобы достать с верхней полки блендер. Кастиэль было подорвался со своего места, но я недовольно зыркнула на него, и он снова присел на табурет.       — Мы же не в суде, — ответил он ехидно и вместе с тем бесконечно устало. Кастиэль, неожиданно лохматый и угрюмый, выглядел почти таким же поебанным жизнью, как и я в последние месяцы.       — В самом деле, — я громыхнула блендером об кухонную тумбу и развернулась к нему лицом. — Ведь иначе у меня был бы адвокат и возможность доказать свою невиновность.       — Мира, — он недовольно поморщился. — Я знаю, что это была не ты. Тебе бы хватило ума на что-то более оригинальное… ну или хотя бы не попасться с поличным. — На этих словах мне стало одновременно приятно и очень страшно. Приятно — потому что он прекрасно меня понимал. Страшно — потому что это было сказано отнюдь не той интонацией, которой я от него ожидала. — Но я также знаю, — продолжил он, — что тебе не просто «хватило бы ума», но ты хотела этого.       — До сих пор хочу, — я скрестила руки на груди и посмотрела на него в упор. — Скажешь, у меня нет на то причин?       — Представь себе! — воскликнул Кастиэль с привычной энергичностью и непривычно-большой дозой яда в словах. — Что она тебе такого сделала, если вы и пересекались-то всего ничего? — Кас недовольно цокнул языком. — Слушай, если это из-за нас с тобой…       Вот на эту мозоль наступать не стоило. Вообще не стоило.       — О чем ты? — я перебила его, торопливо отстреливаясь словами, точно из пулемета, и у меня стремительно заканчивались патроны. — Сам же знаешь, что нет никаких «нас». Причина вообще не в этом, — под конец своей тирады я отвернулась и принялась настраивать блендер, чтобы, если все-таки начну всхлипывать, Кастиэль этого не услышал.       Последовала неожиданная и неприятная пауза. Я хотела уже обернуться и спросить, что не так, но в этот момент Кас зашелестел упаковкой сигарет. Щелкнула зажигалка.       Я наугад, скорее рефлекторно, сунула руку за спину. Мучительную секунду спустя в мои пальцы легла зажженная сигарета, я затянулась и блаженно прикрыла глаза. Некоторые вещи не менялись, несмотря ни на что — и потому терять нечто незыблемое было вдвойне страшно.       — Если причина не в этом, то в чем тогда?       — Ты мне все равно не поверишь, — ответила я в короткой паузе между затяжками и, также не поворачиваясь, вернула ему сигарету.       — Я еще в прошлый раз тебе сказал, — хмыкнул вдруг он издевательски-весело, — что ты хуевая актриса.       Послышался скрип задвигаемого табурета, и в следующую секунду Кас подступил ко мне вплотную и тихонько выдохнул на ухо:       — Я уже тебе не верю, Мира.       В течение минуты я слышала его тихое препирательство с Демоном, который не хотел уходить с коврика в ванной, и, наконец, дождалась, пока хлопнет входная дверь.       После этого я позволила себе оглянуться — и, увидев оставленную на столе пачку сигарет, почему-то не выдержала и разрыдалась.