broken (deathfic)
19 июля 2016 г. в 17:15
Примечания:
Ангст. АНГСТ, АНГСТИЩЕ.
Детям, нервным и беременным лучше не читать. Серьёзно, я понимаю, что начинать сборник драбблов — да и вообще свой путь в новом фэндоме — с драмы как-то не очень, но так сложилось.
— Эй, девушка-тигр, ты знаешь, что выглядишь жалко? Все твои глупые крики и идеалы в итоге оказались пустым звуком. Смотреть тошно, — Акутагава глядит сверху вниз, и в его глазах нет ничего, кроме презрения.
Накаджима лежит не двигаясь. Вся её одежда запачкана, чёрные колготки порваны до состояния сетки, а волосы спутаны. И глупая косичка с правой стороны лица совсем растрепалась — хоть уже и стемнело, но светлые волосы слишком ярко выделяются на тёмном асфальте.
Акутагава делает шаг вперёд, и сейчас носки его ботинок едва ли не касаются рубашки. Ацуши не реагирует на это действие никак.
— В итоге ты так и оказалась слабачкой, — продолжает эспер. — И что же такого в тебе разглядел Дазай-сан? «Мой новый подчинённый лучше тебя», — в жизни не слышал большей глупости. Ты — никто. Ты — пыль под моими ногами.
Словно в подтверждение своих слов, он пинает её в бок — совсем несильно.
Никакой реакции.
Акутагава хмурится.
— Где же все твои громкие слова сейчас? Где же обещание однажды надрать мне зад или что-то в этом духе? — он опускается на землю рядом, хватает эту чёртову косу и несильно тянет на себя голову девушки, пристально всматриваясь в лицо.
Ему кажется, что чужие глаза вот-вот распахнутся в гневе, а тигрица зарычит и отпрыгнет, полыхая синим сиянием способности и отращивая когти. Но этого не происходит.
И на таком близком расстоянии слишком явственно видно, что лицо Накаджимы цветом почти сравнялось с её же волосами.
Акутагава смаргивает.
— Я уже говорил, что убить тебя даже не будет считаться за победу? Я рассчитывал, что ты станешь сильнее. А в итоге ты полностью меня разочаровала.
Он оборачивается и бросает равнодушный взгляд на обезображенные трупы позади себя. Ещё полминуты назад это были несколько эсперов — которые оказались недостаточно сильны, чтобы победить его, Акутагаву.
Но их хватило на одну — слишком слабую — девчонку.
— Ну же, скажи что-нибудь, — голос Рюноске всё же срывается на последнем слоге, и приходится призвать всю свою выдержку, чтобы выровнять его. — Давай же. Ты же всегда огрызалась в ответ на мои слова. Ты же не можешь сражаться молча… — Акутагава задумывается на миг и продолжает. — Если не ответишь сейчас же, я убью кого-нибудь из Агентства. Например, того рыжего парнишку, которого ты пыталась защитить в нашу первую встречу.
Ацуши молчит, её глаза всё так же закрыты, а бледное лицо расслабленно-спокойное. Оно, кажется, даже светится в темноте — и только полоска крови на щеке нарушает эту чистоту.
Акутагава стирает её краешком рукава, смотрит снова, а затем осторожно подхватывает Накаджиму за спину одной рукой. Пальцы тут же пачкаются в густом и липком, но плевать, в общем-то. Красное на чёрном не видно.
— Эй, тигрица… Ацуши… чёрт возьми, ответь… открой глаза… — он глупо надеется до последнего, что Накаджима послушается его, что посмотрит на него, и он увидит снова потрясающее смешение пурпура и золота в чужих радужках. Но разум слишком хорошо понимает, что этого не случится.
Один из эсперов, которых Акутагава в порыве ярости расчленил в мясо, за несколько минут до этого каким-то образом смог отключить регенерацию тигра. После этого разобраться с девчонкой им не составило труда. И сейчас Акутагаве только и остаётся, что держать совсем лёгкое тело на своих коленях, медленно, почти ласково проводить по белоснежной рубашке с алыми, кровавыми пятнами над дырами от пуль и бездумно сожалеть, что не пришёл сюда минутой раньше.
Он утыкается в чужое плечо, чтобы никто не увидел, как маска презрения тает, словно воск, обнажая горькое отчаяние.
— Эй, Ацуши… Если ты так хотела жить, то почему так глупо умерла?.. — он шепчет эти слова в пустоту, зная, что его никогда уже не услышат.
В переулке раздаётся чужой топот. Судя по крикам «Ацуши!», люди из Детективного Агентства.
Они точно поймут всё не так, неправильно. Но Акутагаве, прижимающему к себе чужое тело, уже всё равно.