Incomplete

Определённо, увидеть меня в домашней одежде, тапочках и наперевес с пледом в руках — последнее, что Ховон ожидал сделать в двенадцатом часу ночи, но это не помешало ему тут же пустить меня внутрь и, вручив кружку с горячим чаем, устроить на диване. — А если бы я не жил так близко, ты тоже ко мне в подобном виде через весь город прошла бы? — усмехнулся парень, сев рядом. — Ну, рассказывай, что произошло. — Бэкхён, — только и смогла выдавить я. Ховон нахмурился. — Какие-то новости от него? — Нет-нет, — замотала головой. — Помнишь наш разговор? Ты тогда дразнил меня и не говорил, в чём была моя проблема. — Он кивнул, и я продолжила, — Я всё поняла. Парень вздохнул. По-видимому, он нервничал, но когда заговорил, то голос звучал так же уверенно, как всегда. — Значит, ты поедешь к нему? Не произнося ни звука, я отрицательно кивнула, на что в ответ получила полный изумления взгляд.

Я не собирался затягивать с этим, Но всё же я не могу отпустить тебя. Я не хотел, чтобы ты столкнулась с миром в одиночку. Мне надо отпустить тебя.

— Я слишком долго держалась за эту любовь, затягивала момент прощания с чувствами, а ведь время давно пришло. Тревожные звоночки появлялись ещё раньше: ссоры, мелкие недопонимания, порывы уйти. В нашей истории изначально не предвиделся счастливый конец. Но мы были слишком ослеплены друг другом, слишком жадны до любви. Иногда эти знаки давили на меня с неимоверной силой, хотя Бэкхёну удавалось заставить меня забыть о плохом. До тех пор, пока мной не было принято решение сбежать от проблем. На несколько мгновений я остановилась, чтобы перевести дух, и вернулась к монологу. — Теперь я всё понимаю. Ему лучше без меня, это факт. И сколько бы я ни пыталась тем или иным образом изменить себя, Бэкхёну всё равно будет трудно идти вперёд, потому что я мёртвым грузом буду держать его на одном месте. День за днём он будет чахнуть и потом однажды потеряет свою красоту и лёгкость. Нет ничего хуже, чем эта перспектива, для такого человека, как он. Поэтому я хочу отпустить его. Отпустить из своего сердца, из мыслей, из воспоминаний. Я готова к этому. Пока я говорила, Ховон пристально смотрел на меня и не прерывал исповедь, за что безмерно благодарна ему. Подняв на него глаза, я слабо улыбнулась: — Ты уж извини, что тебе приходится слушать мои откровения, да ещё и про другого мужчину. К чему всё это было: я остаюсь здесь, с тобой, — и, немного погодя, тихо добавила, — если ты до сих пор готов принять меня. Вместо ответа парень развёл руки, приглашая в свои объятия, которые были теплее и крепче, чем обычно. Полгода спустя меня отправили в Сеул на конференцию как представителя главного пусанского канала. В перерыве между заседаниями я, гуляя по коридорам здания KBS со стаканчиком кофе в руках, наткнулась на гримёрки. Поняв, что в это крыло лучше не соваться, я развернулась, чтобы уйти, и лицом к лицу столкнулась с Бэкхёном. — Привет, — одновременно произнести мы и неловко засмеялись. — Как твои дела? — первой поинтересовалась я. — Хорошо. А как жизнь в Пусане? — Замечательно. Возникла тишина. Хотелось спросить о многом, рассказать кучу историй, да просто поболтать… Но, быть может, мы оба понимали, что это ни к чему. Теперь ни к чему. — У тебя правда всё в порядке? Глупо было задавать этот вопрос, но я не удержалась; уж больно виноватой чувствовала себя за то, что так нелепо покинула его три с половиной года назад. — Сейчас — да. Ударил метко и болезненно. «Сейчас — да», а раньше? Как было раньше? — Что же, тогда пока. — До встречи. Бён Бэкхён, вы всё также божественно прекрасны и невыносимо притягательны. Жаль, что мне больше не испытать на себе этой магнетической силы, ибо следующей встречи никогда не будет. Здесь наши дороги окончательно расходятся.