«Я все это слышал тысячи раз, тысячи фраз, что меня пытались заманивать, Но я лишь повторяю программу — ты лишь выполняешь задание.»
— Кхм-м… Рассказать мне, милая, ничего не хочешь? — Мам, я… А что я? В том-то и дело, что я даже не знаю, что ответить: я ведь ничего «такого» не сделала. Ну, это по моему мнению — ничего. А для нее, вероятно, — катастрофа вселенского масштаба. Ах, девочка-подросток тащится от тридцатилетнего мужика, чуть ли не самого лучшего рэпера в России. Прямо-таки криминал, не поспоришь! — Ну что «я», что «я»-то? Я разрешаю тебе слушать его — это раз. Разрешаю обклеить все обои, шкафы, столы и стулья его символикой — это два. Дала обещание, что, когда мы подтянем финансы, я разрешу тебе сходить на его концерт, — это три. Но, черт тебя возьми, что тебе еще нужно? Может, ты выйти замуж за него хочешь? Детей нарожать от него? Уехать в Эмираты нефть качать? Не глупи, Александра. Больше чем уверена, что ваши отношения с ним останутся на уровне «кумир — фанат» и не больше. У него таких, как ты, сотни, если не тысячи, понимаешь? Если ты и впрямь надеялась отправить ему это письмо, о коем мы еще поговорим чуть позднее, и действительно ожидала, что он ответит и — о чудо! — приедет в этот забытый Богом город, то… Ну, в общем, боюсь тебя разочаровать, но, мне кажется, письмо это вообще до него не дойдет. А если дойдет — полетит в мусорное ведро. А если не полетит в ведро — затеряется. А если не затеряется… Она все говорила и говорила, говорила и говорила… Быстро мне надоедает все это, и я решаю переключиться в свои мысли. Меня не покидает странноватое ощущение. Вспомнить бы сейчас, как называется, да вряд ли смогу. Голова не работает вообще. Во мне смешалось все: и эйфория, и радость, и детская обида, и раздраженность… Слезы то подступают к горлу, то уходят обратно внутрь, радость то накатывает волнами, то отступает, сменяясь диким жаром в области груди… Под конец этой эмоциональной свистопляски мои ноги подкашиваются, а в голову резко приливает кровь. Что-то странное происходит со мной… Ледяной фейерверк — нашатырь. —…Да, и… Боюсь тебя шокировать, но… Кажется, завтра ты в школу не пойдешь. Бабушка умерла… — Ум… умерла?.. И что же теперь… Как же мы жить будем? Ты на одной работе лишь, заработок не особо большой… Мам. Да. Я откуда-то узнала (не помню откуда, то ли бабушка говорила, то ли ты сама, не суть), что ты не получила высшего образования лишь потому, что родилась я. Я загубила тебе жизнь. И это, черт ее возьми, правда, не нужно опровергать это. Ладно бы хоть что-то путное выросло из меня — так нет. Вышло черт-те что и сбоку бантик. — Прекрати сейчас же. Что произошло — то произошло. Тебя это касаться не должно. — Мама заметно разозлилась и побагровела от ярости. — Просто признай это, просто признай. Злиться смысла нет, на правду не обижаются, знаешь ли. Завтра перед школой обязательно нужно пойти и отправить это письмо, пока ничего плохого не случилось. Хотя, как по мне, все плохое, что могло произойти, уже произошло. Хуже не будет. Но медлить-таки нельзя, а то до конца дней своих не решусь на это. Время медленно клонится к вечеру. Снова по кругам «ада»: песни, телефон, книга, попытки уснуть, горы снотворного, тихий, приглушенный плач, безмолвные крики. Снова и снова, изо дня в день… Первый круг ада — песни. Где-то под подушкой я с горем напополам нахожу черный плеер, которому лет, наверное, столько же, сколько и мне. Я несколько раз проматываю вперед, несколько — назад, и в наушниках раздается мотив «Саги об орлах и канарейках». Очень и очень забавно, это один из моих любимых треков, к слову. Мурашки бегут по спине точным рядом, и я, вздрагивая, прикрываю глаза. На шестой-седьмой песне я начинаю засыпать и принимаю решение все-таки заняться чем-то другим. Спать-то еще рано. Второй круг ада — телефон. Я лениво беру старенький «Samsung» и нажимаю на кнопку блокировки. Мои ожидания оправдались: ни одного сообщения, ни одного пропущенного. На что я надеялась? Обидно, конечно, но такова жизнь. Моя жизнь. На третьем круге у нас книга. Я вспомнила, что рядом с собой минуту назад видела какой-то томик в синей кожаной обложке. И правда: практически у изголовья кровати лежит книжонка, пахнущая древностью, — «Джен Эйр». Мне с первых страниц полюбилась эта история, и я надеялась в скором времени закончить наконец ее прочтение, но… Не вышло как-то. Страничек двадцать — и я отрублюсь. Уверена. Спустя пятьдесят минут, я поняла, что немножечко так ошиблась: вместо двадцати страниц вышло сто сорок семь. Давно я не читала так долго.***
Евгения Тимарцева 06:57:34 Приветули. Женя?.. Черт, опять угрозы! Итак настроение — кошмар. Александра Орловская 06:59:12 И кто я теперь? Шалава? Мразь? Пойду сдохну, можешь уже не просить. Евгения Тимарцева 07:01:54 Да я не за этим, Господи. На перемене после третьего жду у учительской. Не отвечай.