Узник

Миюки Кадзуя был единственным человеком, которого Савамура не мог понять. То он говорил о работе в команде, то сам же избегал совместных тренировок, ободрял и издевался в одних и тех же промежутках времени, и всегда держал в напряжении. Миюки Кадзуя был единственным человеком, от которого Савамура не понимал, чего ожидать, и иногда это по-настоящему выводило из себя. Но никакие подколы и неожиданные комплименты не могли сравниться с тем, что произошло на утренней тренировке в один из тех дней, когда ты меньше всего ожидаешь, что что-то выбьет тебя из колеи. — Ты же потренируешься со мной, Миюки? — Со мной, — твердо объявил Фуруя, вцепившись в рукав формы кетчера. — Еще чего! — воскликнул Эйджун, вцепившись в капитана с другой стороны и прожигая соперника свирепым взглядом. — Давайте я решу все-таки, — наконец подал голос виновник торжества. Питчеры замолчали, устремив на Кадзую горящие глаза. — Я буду тренироваться с тем, кто… — медленно, растягиваясь в улыбке, проговорил он, — кто быстрее принесет мне бутылку с водой. Первогодки тут же ринулись в поисках нужного предмета, однако одного из них Миюки ухватил за верхнюю часть формы, не дав уйти. Савамура бросил на него возмущенный взгляд, уже собираясь обвинить Кадзую в жульничестве, но кетчер, предупредив такую реакцию, указал в сторону буллпена и спокойно произнес: — Пойдем. Эйджун застыл в недоумении, потом бросил взгляд на стремительно отдаляющегося от них Фурую и подленько захихикал, радуясь, что хотя бы один раз в жизни подшучивают не над ним. — Ты идешь? — уточнил Миюки, который успел уйти вперед. Савамура немедля побежал за ним. Внутри было пусто и прохладно. Первогодка что-то воодушевленно бормотал, разогревая плечо. Он был готов к бою, но кетчер не особо торопился надевать защиту и, казалось, вообще пришел сюда не для тренировок. Поглощенный мыслями, Эйджун этого не заметил. — Ну, начнем? — Ага, — с легкой улыбкой Миюки кивнул. Потом подошел к Савамуре ближе, заставив того вопросительно взглянуть на него. Кадзуя быстро посмотрел в сторону: людей еще было мало, и все они собрались группами на разных концах поля, ожидая начала тренировки. С другого конца медленно шел Фуруя, который, увидев Эйджуна в буллпене, похоже, растерял весь энтузиазм. Миюки и Савамура стояли в тени, и издалека Сатору не мог разглядеть все детали, но ему было достаточно и того, что его соперник первым пришел к финишу. Проверив обстановку, Миюки снова посмотрел на Савамуру. Глаза кетчера были чуть прищуренными, а взгляд — кротким и сосредоточенным. Недолго думая, он сделал шаг вперед, притянул к себе питчера и поцеловал. Широко раскрыв глаза, Эйджун стоял неподвижно точно до тех пор, пока Миюки от него не отстранился. Последовавшая после этого самодовольная ухмылка кетчера заставила первогодку смутиться, и Савамура, состроив возмущенное выражение лица, уже было хотел обозвать капитана всеми плохими словами, которые только могли прийти ему в голову, но не кстати вернулся Фуруя. Он протянул Кадзуе бутылку с водой. Тот забрал ее, потом посмотрел на Эйджуна, выдав: — Что ж, похоже, ты проиграл, — и, смеясь, пошел надевать защиту. Фуруя, бросив на соперника высокомерный взгляд, последовал за кетчером. Слова у Савамуры нашлись только спустя некоторое время, так как он еще никогда не чувствовал себя настолько обманутым. — Ах ты!.. Миюки, сволочь! Это было нечестно! Впрочем, это и все последующие обвинения кетчер предпочел проигнорировать, как и самого Савамуру Эйджуна на протяжении всего длинного дня. После вечерней тренировки игроки Сейдо шумной компанией шли в сторону общежития. Фуруя и Савамура бежали впереди, о чем-то споря, Харуичи шел за ними, пытаясь их успокоить. Замыкали шествие Миюки, Курамочи и Маэзоно. Первый — вставлял остроумные комментарии, второй — время от времени невежливо просил Савамуру быть потише, третий — мрачно молчал. Вечером Маэзоно вообще мало разговаривал, предпочитая размышлять про себя, но никто, кроме Харуичи, не подметил этой детали. Произошло это по одной простой причине: никто не общался с Маэзоно так близко, чтобы замечать его привычки. Савамура же, наоборот, был даже громче, чем обычно. Именно поэтому Курамочи не ограничился одними замечаниями и, пока они шли к дому, успел пару раз его скрутить, дать оплеуху и три раза ударить коленкой по заднице. Савамура, казалось, даже не заметил, что к нему применяют меры насильственного характера, потому что тише так и не стал. Такое поведение питчера никого не удивляло, ведь Эйджун всегда был слишком громким, однако в этот раз, хоть этого никто и не заметил, такому поведению была особая причина. Савамура быстро забывал обиды, поэтому уже давно не держал зла на Миюки за то, что он так жестоко провел его на утренней тренировке, но действия, которые предпринял кетчер, чтобы отвлечь внимание Эйджуна, все никак не выходили из головы. Это заставляло первогодку нервничать, и он неосознанно старался казаться более расслабленным и уверенным, чем обычно. Всеми возможными способами питчер старался игнорировать, избегать разговоров с Миюки Кадзуей, а при необходимости все же сказать пару слов, делал это так естественно и повседневно, что даже Курамочи не учуял бы ничего подозрительного. А вот Миюки искренне веселился этой ситуацией, хоть и не показывал этого. Только для него Савамура был открыт, как книга, только он видел то, о чем другие и не догадывались. И, как самый подлый на свете человек, Миюки хотел окончательно поколебать уверенность Эйджуна, поэтому, когда они дошли до автоматов с напитками, он невозмутимо объявил: — Савамура, останься. Надо поговорить с глазу на глаз. — С глазу на глаз… — задумчиво повторил Фуруя, после чего, загоревшись синим пламенем, направился в сторону капитана. Коминато вовремя ухватил его под локоть, удержав на месте. Наблюдая за реакцией Сатору, никто не заметил, как побледнел Савамура, услышав слова Кадзуи. Если бы случайный наблюдатель обратил внимание именно на Эйджуна, а не на Фурую, то он бы без труда понял, что больше всего на свете Савамура не хочет оставаться с Миюки наедине. Но когда все повернули на него головы, питчер казался спокойным и сосредоточенным. — Секретничаете? Вы что, человека убили, или какая-то тайна поужаснее? — с усмешкой поинтересовался шорт-стоп. Ему никто не ответил, и, медленно развернувшись, он ушел вперед. Харуичи потащил за собой Фурую, Маэзоно же даже не останавливался, поэтому уже далеко отошел от остальных. Они подождали, когда все отдалятся. Наступила гнетущая тишина. Гнетущая — для Савамуры, потому что Миюки был, как никогда, беззаботен. Что-то насвистывая себе под нос, он купил банку сока, потом сел на скамейку у стены напротив и жестом пригласил Эйджуна. Тот молча повиновался. Кадзуя поставил банку на скамейку рядом с собой и оперся спиной о стену. Свет от автомата отражался голубоватым прямоугольником в линзах его очков. — Савамура, знаешь, — спокойно начал он, — если честно, ты уже давно мне нравишься. Поэтому… не хочешь встречаться со мной? Савамура напряженно смотрел перед собой, не в силах хотя бы перевести на кетчера взгляд. Он просто не верил своим ушам. Миюки никогда не проявлял к нему интерес такого рода, по крайней мере, Эйджун ни разу не замечал этого, а если прибавить к этому ужасную привычку кетчера постоянно насмехаться над окружающими, его признание звучало вдвойне неубедительно. Питчер нахмурился, собираясь объявить, что Миюки ужасный лжец, но тут в голову прокралась яркая картина утреннего поцелуя, которая заставила Савамуру покраснеть. Он так и не посмотрел на Кадзую и только сжал губы, пытаясь унять внутреннюю дрожь. — Мне, вообще-то, не нравятся парни… в этом смысле, — негромко начал Эйджун, — да и о тебе в такой роли я даже не задумывался, так что… прости, — он наконец посмотрел на семпая, но в лице Миюки не было ни одного признака расстройства, он по-прежнему улыбался, внимательно наблюдая за каждым движением питчера, словно для него отказ Савамуры был пустым звуком. — Подумай прежде, чем давать окончательный ответ, — посоветовал ему Кадзуя. Эта фраза вызвала в Эйджуне раздражение. Казалось, будто Миюки действительно не хочет его услышать, и первогодка хотел еще раз повторить, что встречаться с ним не хочет, однако, не успел, потому что кетчер притянул его к себе за плечо и поцеловал. Савамура тут же попытался оттолкнуть его, но Кадзуя только ближе притянул его к себе, не давая высвободиться. Увидев с какой усмешкой смотрят на него находящиеся буквально в двух сантиметрах чужие глаза, первогодка еще сильнее смутился, зажмурился и через какое-то время совсем успокоился, ответив на поцелуй. Отстранившись, Миюки довольно ухмыльнулся. — Так реагировать на мои поцелуи и при этом все равно в конце концов отказать? Савамура, это преступление. * — Вернулся с тайного задания? — поинтересовался Курамочи, когда Эйджун зашел в пятую комнату. Питчер отмахнулся коротким «угу», про себя подумав, что об этом «тайном задании» точно никому не следует знать. Самодовольное выражение лица Миюки Кадзуи, которое никак не выходило из головы, заставляло Эйджуна чувствовать волнительное напряжение. Он пытался разгадать, что этот черт собирается делать дальше, но никаких предположений, кроме незаконных, в голову не приходило, поэтому Савамура решил быть крайне осторожным и всегда готовым к нападению. Однако ни на следующий день, ни через день, ни всю следующую неделю не происходило ничего подозрительного. Кроме того, что Савамура постоянно был настороже. Выглядело это довольно забавно, так что Курамочи не раз выдал свое любимое «Кья-ха-ха!», а Харуичи много раз уточнял: «Эйджун-кун, что ты делаешь?». Произнося этот вопрос, Коминато чувствовал себя весьма неловко. Несмотря на все усилия, предпринятые Савамурой, на протяжении недели Миюки вел себя так, словно между ними ничего не происходило. Понемногу Эйджун становился более спокойным, и жизнь вернулась в обычную колею, где Миюки Кадзуя — всего лишь хороший кетчер с отвратительным характером. Но стоило только Савамуре расслабиться, как капитан возобновил свое наступление. — Ты идешь мыться? — поинтересовался Курамочи, набрасывая через плечо полотенце. Он оглянулся на засевшего над учебниками Эйджуна. — Да, я тебя догоню, — ответил питчер, не поднимая головы. Шорт-стоп пожал плечами и вышел. Савамура закончил через пару минут. Громко выдохнув, он закрыл учебник, встал, потянулся пару раз и, взяв свое полотенце, тоже направился в ванную. По пути он встретил человека, которого встретить хотел меньше всего. Какое-то время они шли молча, потом Миюки выдал: — Похоже, за это время твое решение не изменилось. — Так и есть, — согласился, кивнув, Эйджун. Миюки хмыкнул и спустя какое-то время проговорил: — Савамура, а останься сегодня в ванной подольше. Питчер аж раскраснелся от возмущения, какое-то время вдыхал воздух и указывал на Кадзую пальцем, не находя слов, а потом громко воскликнул на весь коридор: — Да ты извращенец, Миюки Кадзуя! — Это кто из нас извращенец? — раздраженно переспросил Миюки, скрестив руки на груди и обиженно отвернувшись. — Я тебя и пальцем не собирался тронуть. Эйджун опешил, на секунду почувствовав себя виноватым за такое обвинение, но потом к нему вернулась прежняя подозрительность. — Так я тебе и поверил… — пробормотал он. — Какие-то странные у вас в последнее время разговоры, — хмуро произнес, обернувшись, Курамочи, которого они как раз догнали на углу. Савамура напрягся, Миюки предпочел промолчать. К удивлению обоих, шорт-стоп не стал выпытывать, о чем именно они говорили и, вопреки обыкновению, не пошутил, хотя определенно здесь было за что зацепиться. Однако, поглощенные другими мыслями ни Миюки, ни Савамура не обратили особого внимания на поведение товарища. Душевые были, как всегда, полны людей. Здесь каждый вечер собиралась почти вся команда, только в отличие от раздевалки, где всегда было шумно, в ванной преобладала атмосфера спокойствия и расслабленности. Даже Савамура здесь становился тише воды, ниже травы, что непременно радовало каждого, кто хотел побыть в тишине. Прошло какое-то время прежде, чем эти комнаты, на стенах которых оседал влажный пар, снова опустели. В ванной остались трое: два человека, которые хотели остаться здесь наедине, и один, который оставался здесь от искреннего желания узнать, что происходит. Уже какое-то время Миюки не отводил от него недовольного взгляда, явно намекая, что ему пора. Курамочи выглядел довольно мрачным. Устремив из-под нахмуренных бровей острый пронизывающий насквозь взгляд, он бился над разгадкой одному ему известной тайны. Из-за этого молчаливого противостояния атмосфера была вовсе не спокойной и умиротворяющей, что, впрочем, не помешало Эйджуну расслабиться и не замечать, что происходит вокруг. — Ты идешь? — поинтересовался Йоичи у соседа. — Нет, еще посижу. — Смотри, не усни, — бросил он, после чего встал и вышел, шлепая по прохладной плитке мокрыми ногами. Миюки проводил его взглядом. Для него было загадкой, почему обычно догадливый шорт-стоп в этот раз так долго не догонял. Пока Курамочи переодевался, кетчер так и не произнес ни слова и, лишь когда дверь за шестым номером захлопнулась, он позволил себе расслабиться.