С первого взгляда любви не бывает.

Когда я проснулась, то не сразу поняла, где нахожусь. Осмотревшись, я сделала вывод, что это больница. Рядом с моей кроватью на стуле дремал Тобиас. К моей руке была присоединена капельница. Я смутно помнила, что произошло вчера. Тобиас немного вздрогнул и открыл глаза. Он выглядел измученным и явно давно уже хорошенько не спал. - Трис! Слава Богу, ты очнулась! - взяв за руку и обеспокоено посмотрев, сказал он. Я была еще слаба, чтобы ответить ему хоть что-то. Да я даже не знала, что ему ответить. Он сразу побежал за врачом говорить, что я пришла в себя. Пока я находилась одна в палате, я попыталась пошевелить рукой или хотя бы сесть на кровать, но ничего не получилось. Я еще слишком слаба. Ждать мне пришлось недолго. Через несколько минут в комнату вошел врач, а за ним и Тобиас. - Как Вы себя чувствуете? - спросил меня врач. -Вполне нормально, только сильная слабость. Даже рукой пошевелить не могу. - прохрипела я еле слышно. -Это вполне нормально, учитывая сколько крови Вы потеряли. Хотя я думал, что Вы придете в себя быстрее, чем молодой человек, найденный рядом с Вами... слабость должна вскоре пройти, а сейчас отдыхайте и как можно больше спите. - А в какой палате он лежит? - В соседней, 240. - Можно еще немного побыть с ней? - спросил Тобиас. - Хорошо, только не очень долго. Ей нужен покой. - ответил врач и вышел из комнаты. - Я позвоню Калебу, чтобы сказать, что чуть позже он, и твои родители, смогут тебя навестить. - сказал мне парень, держа в руках телефон. Пока Тобиас говорил по телефону с Калебом, я начала вспоминать события вчерашнего вечера. Я вспомнила, что мы с Тобиасом должны были пойти на свидание, пока я ждала его на меня напали... Питер! Что он тут делает? Он же живет в Бостоне! - Калеб и родители придут к тебе сегодня в четыре. - сказал мне Тобиас, закончив разговор с Калебом. - Хорошо. - прохрипела я ему. - Трис, прости меня. - сказал парень поникшим голосом. - За что? - удивилась я. - За то, что потащил тебя туда. Да еще и по отдельности поехали. Если бы я был тогда с тобой, то ничего этого не случилось. - Ты не знал, что так произойдет. И если уж на то пошло, то если бы ты тогда пришел позже или просто не услышал моих криков, то кто знает, что со мной сейчас было бы. - Мне все равно нужно будет время, чтобы простить себя. Я собрала остатки сил и протянула ему свою руку. Он взял ее и наши пальцы переплелись. - Так, кто это был? - спросил меня Тобиас. - Это мой бывший парень. Я встречалась с ним три месяца, когда жила в Бостоне, а потом я переехала сюда. Перед тем, как уехать сюда, мы расстались, потому что встречаться на расстоянии, для меня, невозможно. В итоге все равно друг друга забыли бы. - И зачем он напал на тебя? - недоумевал парень. - Может ты ему что-то сделала перед уездом? - Не припоминаю ничего такого, за что меня можно было бы избить до полусмерти. - Ничего, когда ты напишешь заявление на него, и он понесет наказание, тогда у него мозги встанут на место. -Я не буду писать заявление на него. - Почему? - с полным непониманием спросил Тобиас. - Если я напишу на него заявление, то он, конечно же, скажет кто побил и его. Тебя тоже могут привлечь к ответственности. А я этого не допущу. - Но это нельзя так оставить. - не успокаивался парень. - Извините, - войдя в палату произнес врач. - но время вышло. Тобиас наклонился ко мне, поцеловал в лоб и вышел из палаты. Я осталась одна. Тобиас сказал, что родители и Калеб придут ко мне в четыре. Сейчас на часах пол третьего. Мне надо успеть за эти полтора часа сходить к Питеру и объясниться. Я хочу знать, за что он так со мной. У меня почти нет сил, но, переборов слабость, я сажусь на кровать и даю себе несколько секунд отдохнуть, а потом уже встаю. Медленным шагом я выхожу из комнаты и, повернув направо, облокачиваясь на стену, иду к Питеру. Увидев на двери цифры 240, я повернула ручку и зашла в палату. На кровати лежал Питер. Его лицо было в кровоподтеках и у него, как и у меня, почти не было сил. Это хорошо. Значит, он не сможет снова причинить мне боль. Я сажусь на стул рядом с его постелью. Он смотрит на меня, но ничего не говорит. В его глазах видна обида и злость. - За что? - задаю я вопрос, который мучает меня еще с того вечера. - А ты не догадываешься? - сквозь зубы спросил Питер. - Нет. - честно отвечаю я. - Я приехал к тебе из другого города. Переехал сюда жить ради тебя! И тут я вижу тебя с каким-то парнем! Вижу, как моя девушка идет в обнимку с другим! - О чем ты говоришь? Когда я уезжала, я сказала, что мы расстаемся, потому что на расстоянии я встречаться не хочу. - Так вот я и приехал к тебе, чтобы встречаться не на расстоянии. - Ты мог бы и предупредить, что приедешь. И вообще, мы пол года назад с тобой расстались, и точка! У меня уже есть парень, которого я люблю. - Я заметил. - фыркнул Питер. - Слушай, я не буду писать на тебя заявление. - А ты собиралась? - Глупый вопрос, Питер. Ты избил меня и теперь я лежу в больнице. Он промолчал. - Так вот, я не напишу на тебя заявление только если и ты не будешь писать заявление на Четыре, и вообще ничего не будешь говорить про то, кто тебя избил. - Четыре? Это дурацкое прозвище твоей скалы с кулаками? - Не прозвище дурацкое, а твой поступок, Питер. Ты избил меня до полусмерти из-за ревности? - Потому что ты моя! И я не позволю тебе так себя вести. Это были эмоции... и урок тебе! - Я давно уже не твоя! Я люблю другого человека. Просто уезжай обратно в Бостон. С тобой я уж точно никогда не буду. - высказалась я и, превозмогая слабость в теле, пошла к выходу из комнаты. - Это мы еще посмотрим! - крикнул мне Питер, когда я закрывала за собой дверь. Это был просто ужасный и глупый поступок с его стороны. Чего он пытался добиться этим? Неужели у него такая сильная обида на меня, что он даже не смог совладать со своими эмоциями? Вернувшись к себе в палату, я легла на кровать, и не могла перестать думать о словах Питера. "Это мы еще посмотрим". Что еще он готов вытворить? Надеюсь, что вскоре я смогу его переубедить и он уедет обратно, ну или просто перестанет портить мне жизнь. В любом случае, сейчас я больше ничего не могу сделать, и мне остается только ждать родителей и Калеба.