Код доступа "Кейптаун"

      Спустя пару минут машина покинула пределы замшелого гетто, скрипя шинами по асфальту ночной Ланги.       — Проклятье! — громко выругался Фрост, ударив несколько раз по рулю, чуть не теряя управление.       Мэтт приметил нечто знакомое в этом жесте, но продолжал молчать, то ли от испытанного шока, то ли от нежелания попадаться под горячую руку, и повернул голову к окну, моля всех богов, чтобы они добрались до какого-нибудь безопасного места как можно быстрее.       Ночной пригород впустил их в свой спокойный поток редких автомобилей, будто бы предлагая расслабиться и перевести дух, и автомобиль с двумя мужчинами слегка сбавил скорость, но продолжил обгонять ночных сомнамбул на дороге.       Фрост, наконец, успокоился, расцепив сжавшиеся на руле пальцы до более или менее приличной силы хватки и вытерев верхнюю губу тыльной стороной ладони, не отпуская руля. Он глянул на чуть не дрожащего Мэтта.       — Кстати, как ты меня нашел? — вместо благодарности спросил Тобин, неплохо маскируя улыбку.       Мэтт посмотрел на него, храбрясь, он даже смог пошутить, и голос его не дрогнул:       — Это было несложно, — он запрокинул голову, приоткрыв рот и облегченно выдыхая.       Но не успели они насладиться затишьем, как с водительской стороны, проезжая перекресток на красный, в машину врезались на всей скорости, переворачивая легкий джип с ног на голову и возвращая обратно на колеса.       Машина приземлилась на открытую парковку, сминая бока и бамперы соседних автомобилей. От силы удара по водительскому сидению стекло дверцы полностью покрылось трещинами, и Тобин Фрост сразу же попробовал завести джип, предполагая безрадужный результат.       Мэтт был в сознании, лишь немного дезориентирован из-за круговорота и больно стукнувшейся головы, и ему ничего не оставалось, кроме как наблюдать за Фростом и вражеской машиной. Грузный джип, протаранивший мужчин, сам влетел в одну из припаркованных тачек и сейчас не мог отсоединиться от нее, зацепившись передней защитой бампера, только слегка отъехав от обочины по инерции, но продолжая тянуть вторую машину за собой. Фрост пробовал еще и еще, безошибочно концентрируя все внимание на то, чтобы привести в движение колымагу. Однако у него это не получилось так быстро, и время не терпело медлительности. Шпион попытался снова, но все было без толку, и он скомандовал:       — Выходим!       Уэстон вылетел с сидения, и за ним Фрост, предпочтя оказаться как можно дальше от набирающего обороты и лошадок под капотом джипа. Мэтт уже привычно достал пушку, но его спутник побежал дальше, не оставаясь на этом поле для двух мишеней.       Из джипа выскочило трое мужчин, сразу начиная стрелять. Уэстон бежал за Фростом, и он взял на себя ответственность отстреливаться от их преследователей. Он заранее перезарядил пистолет и сейчас не страшился быть застигнутым врасплох. Тобин, пригнувшись, бежал вверх по улице, инстинктивно пряча тело за припаркованными автомобилями. Пули попадали по ним и по стенам, с громким эхом тихой улицы упуская свои цели. Мэтт неплохо справлялся с ролью прикрывающего, и мужчина в целости добежал до узкого переулка, скрываясь в темноте. Мэтт юркнул за ним, прекращая растрачивать пули, но и преследователи ускорились, бросая затею с перестрелкой. Они отставали на считанные секунды, и агенты имели возможность спрятаться от старухи с косой хотя бы на это время.       Они попали внутрь здания, такого же темного, как и подворотни, в которых они только что были. Тобин бросился вперед по коридору за лестницей, но Мэтт остановил его:       — Стой-стой-стой, — не своим голосом прошептал он.       Фрост остановился, оглядываясь на парня. Слева от Мэтта в лучах искусственного света озарялась рабочая пленка, наподобие тех, что вешают, чтобы строительная пыль не распространялась дальше. За пленкой отчетливо была видна фигура одного из плохих парней, пригнувшегося и осторожно шагающего вперед с оружием наперевес. Мэтт обернулся на чуть слышный топот со стороны Фроста — того и след простыл. Парень выругался про себя и тихо пристроился спиной к стене с другой стороны, проверить, туда ли пошел мужчина. Стараясь быть как можно незаметнее, не попадать в область света, он удостоверился, что там только тот наемник, и Мэтт стал дожидаться лучшего момента для атаки, оставаясь с противником один на один.        Во время проверки Мэттом периметра, Фрост пробрался наверх, куда изначально направлялся. Однако с другой стороны оказалось еще двое преследователей. Мэтт вновь услышал скрип деревянных ступеней на лестнице. Они поднимались наверх за Фростом, думая что он с подручным отправился туда. «Подручный» слышал почти каждых их шаг, отдающийся если не топотом, то скрипом, он смотрел на потолок над собой, где, судя по всему, находились бандиты.       Те все ступали и ступали, выхватывая в темных помещениях хоть намек на движение. Уэстон стянул куртку, пропуская через себя азарт и чувство лидерства. Фрост же стоял наверху слегка впереди, ожидая «первую волну», прислонившись к стене. Но он был весь внимание: слушал и слышал все то же, что и его молодой спутник, только был ближе к эпицентру. И отдавал парню пальму первенства и штурвал этого пока что держащегося на плаву корабля первого этажа.       Единственным светлым местом здесь был коридор, ведущий к запасному выходу, и Мэтт направился к нему, надеясь отправить одного из преследователей ко всем чертям. Он осторожно выглянул из-за поворота, сжимая в руках пистолет, проверяя, что его ждет. Тот не выглядел таким уж опасным, тем более, что он был один.       Уэстон подобрал валяющуюся неподалеку деревяшку и бросил ее от себя — в поворот влево от коридора. Предсказуемо стрелок отвлекся, и парень ударил его вложенным в руку пистолетом по лицу, но оружие выскользнуло у него из рук, а противник устоял на ногах. Пушка же бандита все еще была в боевой готовности в его руках, и Мэтту первостепенной важностью было лишить его этой опасной игрушки. Они начали бороться за пистолет, и когда тот поднялся вверх, то выстрелил, пробив в потолке выбоину. Этим воспользовался Мэтт и, оттолкнув противника к решетчатой двери, ударил его руки об нее, и тогда второй пистолет оказался на полу.       Казалось бы, теперь дело оставалось за бойцовскими навыками. Но не растерявший еще сил мужчина выхватил из пазухи нож, ударив перед этим Мэтта по носу локтем, а следом разрезав воздух прямо перед его грудью. Бандит замахнулся для последнего удара, но парень уже отточенным движением покладистого агента ЦРУ выполнил блок, не давая ножу коснуться плоти.       На втором этаже здания Тобин Фрост взял на себя двоих наемников, обезоружив первого проверенным приемом неожиданного и сильного удара по кистям и пнув ствол подальше, а затем выдавая серию ударов по лицу второму подбежавшему мужчине, болезненно отправляя его на пол через деревянный стол, не собираясь церемониться.       Первый мужчина вернулся на ноги и решил сшибить Фроста своей атакой с разбега, отталкивая его к шкафу и ломая на нем дверцу.       Бандит на первом этаже оказался не так-то прост, и, получив от Мэтта пинок в живот и головой об стену, он умудрился схватить парня за челюсть, отталкивая от себя. Уэстон вывернулся из захвата и впечатал его в стену снова всем телом, а затем еще раз, наваливаясь своим так, чтобы самому не напороться на все еще находящийся в руках нож.       Оружию в руках бандита на втором этаже повезло чуть больше, и оно оставалось в руках, только досталось оно Фросту, и тот моментально выстрелил, не оставив шансов на последнюю молитву. Тело полетело на пол, глухо ударившись о деревянное покрытие. Второе тело на полу было еще живо и даже в сознании. Мужчина подобрал свой пистолет и не целясь выстрелил в Тобина.       Тот, пошатнувшись, выпустил пули в живот стрелявшему, опоздав лишь на мгновение, и сразу же ощутил резкий укол в боку, а секундой позже невозможное жжение, раскатывающееся по всему телу и отнимающее силы с каждой каплей вытекающей крови. Он с ненавистью и неприятием смотрел на лежащего на полу мужчину, а затем выстрелил снова. Опустил руку, но опять поднял и повторил выстрел, не потому что не был уверен, что мужчина мертв. Совсем не поэтому. Тобин вновь опустил руку с пистолетом, откинувшись на стоящий позади шкаф без дверцы, и оружие выскользнуло из стремительно немеющих пальцев, со стуком падая на непокрытое дерево.       В это время оскалившийся Мэтт сам держал наемника в захвате, не давая ему вздохнуть и вонзить нож хоть куда-нибудь. Мужчина был силен, он оторвал свою руку от стены, но преимущество было у Уэстона, и рука с ножом вернулась на место. Наемник дотянулся другой рукой до лица парня, любым способом пытаясь вырвать себе свободу из захвата, отталкивая лицо и чуть не выдавливая глаз Мэтта. Он все-таки высвободился, махнув в дюйме от лица Мэтта острием ножа, тот вовремя пригнулся и избежал следующего, уже более серьезного замаха.       Уэстон оказался на полу и заметил невдалеке от себя пистолет и, пока его противник пытался удержать равновесие от сильной амплитуды промаха и последовавшего за ним пинком парня, схватил его и дважды выстрелил, попадая один раз в ногу.       Мужчина закричал, хватаясь за раненную конечность. Запыхавшийся Мэтт, шатаясь, встал, не без помощи стены, и подошел к обессиленному мужчине. Он перевернул того и схватил за лацканы куртки, не помня себя от гнева, видя перед собой лишь окровавленную морду ублюдка, пытающегося его убить. Теперь настал его черед. Теперь он был тут боссом. Теперь он будет вершить правосудие.       Схватив мужчину за горло и еле сдерживая в себе грязную брань, Мэтт прошипел:       — На кого ты работаешь?       Тот лишь кряхтел, ощущая боль теперь не только в ноге, но и в судорожно схваченном парнем горле.       — М?! Кто тебя прислал?! — рука, отталкивающая его, растеряла все силы, и, словно чувствуя свою власть, свое превосходство, Мэтт несколько раз размашисто ударил освободившейся рукой мужчину по лицу.       Тобин спускался со второго этажа, держась за стены и оставляя на них кровавые следы. Неужели эта лестница была такой длинной? Теперь Фрост замечал каждую ступеньку. Он спустился в коридор, откуда доносились сдавленные крики и звуки ударов, а еще злой голос парня, отскакивающий от голых стен:       — Кто тебя прислал? — Мэтт повторил, не чувствуя спиной, что за ним стоит ослабевший донельзя Фрост. — Кто? Кто?!       Мэтт повторял свои вопросы, каждый из которых сопровождался все новой болью для единственного оставшегося в живых наемника.       — Варгас, — сдавленно произнес он, выпуская струйку крови изо рта.       — Кто?       — Варгас, — отчетливее выстонал мужчина.       — Кто такой Варгас? Кто такой Варгас, а?       Бандит уже не чувствовал своей ноги, и давление на горле ему уверенности не придавало, он просто скулил.       — Ты хочешь сдохнуть? — прорычал Мэтт, снова опустив кулак на скулу мужчины. —А?       Еще один удар. А после рука Уэстона достала спрятанный пистолет, и вторая его перезарядила.       — Кто такой Варгас? — пистолет уже покоился у челюсти лежащего наемника, намереваясь в любой момент выпустить пулю.       — Мэтт, — позвал издали коридора Тобин, все это время стоявший у косяка и наблюдавший за парнем.       В голосе его были слышны нотки сожаления и понимания, и Мэтт только сильнее сжал рукой челюсть мужчины под собой, судорожно вдыхая и выдыхая пыльный и пропахший кровью воздух. Он сильно заволновался, как только услышал Фроста, что сказалось на его хватке и выражении лица. Но мужчина выдавил из себя:       — Ц…Ц…ЦРУ…ЦРУ, — наконец членораздельно произнес он аббревиатуру, заставляя пальцы на своей челюсти расцепиться сами собой. Но он не мог остановиться, веря, что от него все еще требуют ответа: — ЦРУ…ЦРУ…       Мэтт выпрямил спину, слезая с бормочущего наемника. Он ничего не понял. Он просто не мог понять то, что ему только что сказали. Где-то внутри еще теплилась надежда, что наемник врет, что он только хочет откупиться, но сознание уже складывало последние элементы паззла. Грудь Уэстона вздымалась часто и хаотично, заполняя легкие каким-то ядом, пробирающимся по кровотоку во все конечности, заставляя сердце подавать признаки тахикардии. Чувствуя отдышку, парень поднялся во весь рост, ища помощи у плохо отштукатуренной стены, и повернулся к Фросту.       Под таким взглядом он никогда не думал отказаться: сочувствующий, слегка удивленный и полностью понимающий. Мэтт, вздрогнув, лишь раз взглянул в глаза мужчине, который сам на ногах еле держался, и больше не смог задержаться на его взгляде, опуская свой — испуганный и неосознанно виноватый. На лице его были кровоподтеки, губы распухли, в глазах блестела влага. Сердце его не собиралось прекращать попытки развить сверхзвуковую скорость.

***

      К шести утра, когда на город уже опустилась утренняя дымка светлого неба, в аэропорт Кейптауна прибыл частный самолет службы безопасности США, и к нему подъехали машины консульства, встречая гостей.       С трапа спускалась слегка отдохнувшая, но по-прежнему суровая Линклейтер. За ней следовал Дэвид.       — Слушаю, — вместо приветствия обратилась она к подошедшему представителю агенства и отошла от продолжавшего гудеть самолета.       — Сегодня ночью в Ланге была перестрелка в двух местах, — начал рапорт мужчина в костюме, последовав за ней. — В доме Карлоса Виллара — он занимается подделкой документов — и еще в поселке неподалеку.       Дэвид стоял рядом, тоже внимательно слушая.       — Так, а где видели Фроста?       — В поселке.       — Вы — к Виллару, — после небольшого раздумья сказала агент, обращаясь к Барлоу и глянув на него, продолжая хмуриться, — до встречи.       Тот так ничего и не сказал, слегка приподняв брови, а представитель направил своего подчиненного с ним, садясь в машину с Линклейтер:       — Ты иди в другую машину, поедешь первым. Рацию не выключай.       Вся собравшаяся команда расселась по черным блестящим внедорожникам и выехала с пока еще не проснувшегося авиагородка.

***

      Оба уже разыскиваемых агента добрались до какого-то фармацевтического магазинчика к северу от Ланги, потеряв время и немало сил, но своровав оставленную впопыхах вполне работоспособную машину мертвых бандитов.       Руки Мэтта, разбитые за ночь еще больше, чем раньше, шерстили полки с бинтами и антисептиками, которые найдутся даже в занюханном Кейптауне, хватая одну упаковку за другой, не зная, сколько нужно реально раненному человеку.       Он передал все награбленное сидящему на полу у прилавков в торговом зале Фросту, отсаживаясь от него почти напротив, не мешая спасать жизнь самому себе. Мужчина к тому времени стянул рубашку и приподнял футболку, открывая ранение и раздражая его этими движениями. Получив бинты и обработав рану, он принялся заматывать торс в области живота, осторожно и едва шевелясь, но красный цвет все равно проступал, рождая в Мэтте какие-то фобии.       Он не смотрел на Тобина, избитого, обессиленного и тихонько перебинтовывающегося уже не белоснежными бинтами, только уставился на свои пальцы, касавшиеся недавно чернокожих ладоней снова.       — Ты был прав насчет Аны, — тихим голосом озвучил парень непонятно откуда вырвавшуюся мысль. — Так ее зовут.       Тобин слегка прохрипел, делая новый оборот:       — Жаль это слышать, — было заметно, как он испытывает дискомфорт, подтягивая бинт сзади, но мужчина держался. — Большинство оперативников меняют жен по многу раз, — он решил поддержать беседу. За все время их не очень веселого знакомства Мэтт первым не начинал разговор.       — И ты? — что-то кольнуло внутри, когда он спросил это, все еще не глядя, даже не надеясь, что тот ответит.       — Нет. Я не менял.       Мэтт поднял взгляд, слишком сильно заинтересовавшись подробностью жизни шпиона. Того, чьи успехи перечеркнуло одно его желание наживы. Того, кто был в мыслях парня вот уже много часов подряд.       Фрост тяжело дышал, снова изменяя положение тела, пытаясь сесть поудобней одними руками, не двигая торсом. Взгляд парня скользнул по взмокшим лбу и вискам, пробираясь к кровавому пятну, а затем он привстал, подсаживаясь к Фросту поближе на корточки.       — У тебя тут все разматывается… — почти прошептал Уэстон, кладя руку на здоровый бок мужчины и захватывая конец бинта.       Он потянулся вверх на полку над Фростом другой рукой, чтобы взять чем закрепить самодельный бандаж, звякнув какой-то упавшей склянкой.       Тобин Фрост молча взглянул на парня, пытающегося ему помочь из благих намерений. Он был так близко сейчас. Только руку протяни. Он испугается? Вздрогнет? Отпрыгнет как от прокаженного?       Не желая идти на поводу у своих не вовремя появившихся порывов, Фрост лишь сместил свой взгляд, вниз, глядя на избитые руки Мэтта, помогшие ему отстоять свою жизнь дважды, а сейчас готовящие клейкую ленту для закрепления повязки.       Когда тот прекратил, Фрост снова посмотрел ему в глаза, впервые заметив миндальный цвет радужки вокруг зрачков, сужающихся из-за искусственного освещения от прилавков. Мэтт поднял глаза, встретившись с наблюдающим за ним взглядом мужчины, и захотелось ему исчезнуть, убежать, больше никогда не видеть темный взгляд и в то же время полный света и теплоты. Но не двинуться, не оторваться от гипноза имени этого чернокожего Каа.       Фрост протянул руку, все-таки касаясь ладонью не задетой царапинами щеки Мэтта, поглаживая щетинистую, но все еще нежную кожу парня. И тот не отпрыгнул, нет, дернулся, но не убежал, как сам того хотел. Потому что хотелось ему полярных вещей — сбежать, но остаться; зажмуриться, но никогда не терять противоположного взгляда крепкого кофе перед собой.       Наливающиеся синяки и царапины на щеках парня уже тонули в краске, подкатывающей к коже как прилив под действием луны. Фрост погладил большим пальцем под скулой Мэтта, и тот, прикрыв глаза, придвинулся, накрывая губы мужчины своими. Он ухватился за стойку перед собой, чтобы не упасть на колени, и сжал ее до белеющих пальцев, но поцелуй был осторожный, почти невесомый, губами в губы.       Парень не дышал, сосредотачивая все внимание на телесных ощущениях — тепло, начавшее зарождаться в груди, растекалось во все стороны, погружая каждую клеточку в горячую лаву. Помимо этого Мэтт чувствовал всю необычность ситуации в целом, как и какую-то другую, отличавшуюся от его Аны, кожу и запах. Мужчина, поглаживающий его щеку, делал это не так. Совершенно по-другому, оставляя касания оседать внутри Уэстона искрами бенгальских огней. От простого прикосновения губ все внутренности будто скрутило, сдавило в тисках и заставило жаждать свободы. Которую теперь может дать только бывший шпион.       И все бы ничего, если бы Мэтт не вспомнил секундой позже, что ему пришлось делать по велению Фроста.       Не прекращая поцелуй, он открыл глаза, неудобно встречаясь с фростовскими. Уже потом он отстранился, перенося свой вес с руки обратно на ноги и освобождаясь от поглаживающих пальцев на своей щеке, и поджал губы, продолжая чувствовать на них чужое прикосновение.       Зрачки Мэтта увеличились, делая глаза темнее обычного, заставляя Фроста подмечать такие — любые — изменения в парне.       Он знал, что должен чем-то заполнить наступившую тишину. Благодарностью? Или извинением? Но он решил идти издалека — нужно было быть более продуктивным.       — Не убивай невинных, Мэттью.       Парень снова посмотрел ему в глаза, сперва не понимая, что Тобин имеет в виду.       — Что? — спросил он.       Фрост облизнул губы и забрал из руки парня клейкую ленту.       — Был авиадиспетчер, на авиа-аэродромчике на Бермудах, — он состряпал голос рассказчика, продолжив самостоятельно закреплять части повязки, как ни в чем не бывало. — Джордж Эдварт Кокс. Я запомнил это. Эдварт, на конце «т».       Мэтт отсел на свое прежнее место, усаживаясь на зад и удобно устраивая ноги, благодарно прекращая быть красным от неловкого поцелуя.       — Мой осведомитель сказал, что он…организовывал поставки оружия, но он был просто диспетчером, больше никем, — Тобин повернул голову, глядя в глаза парню. — А я в него пулю всадил.       Уэстон слушал, заполняя себя новыми данными о разговорчивом Тобине Фросте. Бывший агент и раньше был не тихоня, но сейчас его речь была совершенно другой. Таила в себе новые слои и подоплеку. Мэтт почти задержал дыхание и почти перестал думать о том, что только что поцеловал мужчину.       — Спецслужбы заменили его своим человеком и в ту же ночь устроили катастрофу Гольфстрима над океаном. Как выяснилось — в самолете одно семейство летело, и муж собирался выдать кого-то. Вот и весь повод, — он вновь поднял голову, но уже не смотрел на Мэтта, словно переживая заново день, когда узнал обо всем, — не позволить ему выступить против кого-то из наших — на слушаниях в конгрессе.       Он вновь глянул на парня, ничем не выдавая свои душевные трещины, оставаясь профессионалом с просто продырявленным боком.       — Ты ушел из-за этого? — вылавливая глубоко запрятанную вину во взгляде шпиона хрипло спросил Уэстон.       — Нет, — чуть погодя протянул Фрост, выдавив смешок. — На другой день я на работу вышел как ни в чем не бывало. С практикой начинает все получаться. Убийство раз на дню сойдет за правду. Все предают друг друга.       Мэтт качнул головой, глядя на свои руки, и прохрипел:       — Паршивое оправдание.       Фрост засмеялся, опуская голову.       — Я тоже был наивным, — ответил он, прикрыв глаза, — мог завернуться в американский флаг…       Мэтт глядел на мужчину в упор, почти не моргая, дивясь тому, насколько он сильный. Пожалуй, во всех смыслах. И после нескольких секунд взвешивания всех «за» и «против» он проговорил, не давая голосу дать осечку:       — Я отвезу тебя в контору.       Повернув голову к парню и разлепив глаза, Фрост уже был серьезным:       — И молодец.       Мэтт смотрел на быстро впадающего в дрему чернокожего мужчину перед собой, осматривал его не двигающуюся фигуру. Фрост стал таким слабым сейчас физически, но продолжал оставаться тем, на кого хочешь равняться. Сердцебиение, все это время терзающее сильными ударами грудь Уэстона, смогло сбавить темп, потому что Фрост не смотрел на него, ничего не говорил, просто был с ним, а это успокаивало.       Оставалось только надеяться, что то, что произошло между ними, — чего не происходит между обычными нормальными мужчинами, — не встанет камнем преткновения. Мэтту нужно было доказать Управлению, что он больше, чем консьержка в пыльном здании в стране третьего мира. И обескровленное, даже во сне напряженное лицо перед ним не должно было мешать справедливости.        Парень поднялся с места в очередной раз, придвинувшись к шпиону, и провел по влажному лицу лежащими рядом чистыми бинтами.       Фрост в ту же секунду распахнул глаза, хватая его за запястье и зашарил второй рукой по полу в поисках средств самозащиты.       — Нам надо идти, — тихо сказал Мэтт, немного не ожидавший такого резкого пробуждения, бросая бинты в прочую кучу.       Мужчина отпустил его руку, приходя в себя окончательно и пытаясь встать. Уэстон поднялся на ноги, вытягивая свою освободившуюся руку вперед, предлагая помощь. Фрост ухватился за нее, опираясь другой за полку, но Мэтт, тело которого не ожидало таких нагрузок без чертовски необходимого отдыха, не удержался на ногах, опрокидывая обратно мужчину — заставляя шипеть от вернувшейся в боку боли — и самого себя прямо на него.       Еще бы чуть-чуть, и он завалился бы на Фроста и придавил его всем весом, может даже до плачевного исхода. Но Мэтту повезло, как и Тобину, и он успел схватиться за ту же полку, что и Фрост раньше, оказываясь на коленях мужчины и лицом к нему.       Мэтт хотел что-то сказать — извиниться может или еще что, чтобы разрядить обстановку, — но горло не хотело повиноваться мозговым сигналам и издавать членораздельные звуки.       Вместе того, чтобы ждать, когда парень с него слезет и уйдет краснеть в машину в одиночку, Фрост быстро положил руку на его поясницу, чуть надавливая и тем самым пододвигая к своему торсу ближе. По своим бедрам выше.       Он не зря работал двадцать лет шпионом — все становится ясно после пары-тройки последовательных умозаключений. Парень его поцеловал. Значит он не против того, что он поцелует сам. Хотя зачем это ему делать, уже не совсем понятно. Тобин и в прошлый их физический контакт не особо понимал, зачем это делает. Но этот Мэтт, этот Мэтти…       Фрост второй рукой прошелся по спине вверх, сминая куртку, до шеи, а потом надавил и на нее, дабы Мэтт наклонил голову, чтобы оказаться вновь близко к губам губами. Обе руки Уэстона были над головой мужчины, держались за полку, а лицо приблизилось по невербальной просьбе.       Не желая ходить вокруг да около, Тобин, очутившись лицом к лицу, приоткрыл рот, опаляя дыханием такие же приоткрытые губы Мэтта. Теперешний поцелуй был серьезнее и страстнее. Тобин вел, оказавшись под давлением тела парня, который сидел на его бедрах. Было не тяжело. По крайней мере, не слишком. Это ощущение близости наоборот приносило комфорт. А мягкие губы парня в контрасте с щетинистыми щеками и подбородком возбуждали.       Мэтт жадно отвечал, боясь, что Тобин в любую секунду лишит его этой привилегии и будет и дальше просто вести светские беседы. Но парню не они сейчас были нужны. И пускай на периферии сознания еще железным замком висели мысли о том, что они мужчины, ворота желания и похоти уже были распахнуты настежь.       Руки с полок опали на плечи Фроста и поглаживали их, забираясь под черную футболку. А Мэтт без опаски придвинулся бедрами еще, просто напросто пьянея от ощущений у себя во рту. Тобин Фрост, агент, чей послужной список насчитывает кучу успешных операций и один огромный провал, отвечал на его поцелуи, требовательные и порой болезненные. Воспоминания об ужасных ощущениях во время минета уже испарились, пропали так же, как и куртка Уэстона, скинутая самим парнем, отказывающимся останавливаться на одном поцелуе.       В голове проносился миллион вопросов в секунду, но чтобы остановиться на каждом да еще и найти ответ, понадобится не один год, поэтому Мэтт их пропускал, как дорожный полицейский — грудастую барышню с не пристегнутым ремнем. Он не просто так терзал губы Тобина, он чувствовал, что от того идет отдача, тот тоже хочет как можно больше урвать от этого контакта. Вот одна рука мужчины вытащила заправленную рубашку из джинсов парня, пока другая эти джинсы расстегивала.       Голову как-то кружило: то ли от жара, то ли от возбуждения, то ли от нехватки сна…но тела все равно продолжали свои махинации. Мэтт, отпрянув от губ, приступил к освобождению члена Фроста от штанов, расстегивая ширинку и стаскивая белье вниз. То, что это была не полицейская форма, помогало.       Парень опустил взгляд на член перед собой и попытался понять, как он вообще смог взять это в рот: толстый, без крайней плоти, довольно длинный и весь вставший. В отличие от первого опыта. Это помогло самооценке Мэтта взлететь до небес. Из-за него Фрост настолько возбудился.       Мужчина поморщился и болезненно прокряхтел, когда от привычки приподнять бедра, чтобы приспустить одежду, будто бы острием прорезало бок. Мэтт успокаивающими поцелуями вернулся к лицу Фроста, попадая в рай на земле оттого, что и тот коснулся стратегически важного места у него в паху.       Рука Тобина легла поверх белья на полу эрегированный орган и осторожно сжала его, точно он знал, что нужно делать, чтобы Мэтту было приятно. Это заставило Уэстона снова напомнить себе, что Фрост — мужчина, несмотря на то, что и у него под руками находился стояк шпиона.       Сердце подкралось к горлу и готово было выпрыгнуть уже оттуда, казалось неопытному агенту, но он продолжал жаться к телу раненного Фроста, хмелея от ощущений, которые дарила рука того. Он смочил ее слюной, и она скользко ходила вверх-вниз, прощупывая каждую венку и то и дело создавая складки кожи. Член Мэтта уже стоял, подбадриваемый потяжелевшим дыханием обоих.       Оба мужчины потеряли верный темп того, как нужно дышать, и сейчас обменивались горячими невидимыми клубами, смешивая их прямо у губ друг друга.       Фрост старался особо не двигаться, памятуя о глубокой ране и возможных последствиях, но там все равно проступило больше красного, чем было раньше, и он простонал: от боли или от удовольствия, ему самому было не понять. То, что исцарапанные и побитые, но по-прежнему сильные руки парня у его ширинки выдергивали из него наслаждение, было очевидным. Вторили таким же движениям Тобина, подгоняя, распаляя. Бедра парня чуть подрагивали, подстраиваясь под эти движения, и Мэтт, крепко зажмурившись, закинул голову назад, понимая, что долго продержаться он не сможет. Он втягивал носом воздух, не издавая ни звука, чтобы не пропустить желанные фростовские.       Тобин в это время глядел на чужой член в своей руке, возбуждаясь от каждого изменения в пошлом поведении Мэтта. Он хотел мальчишку, настолько сильно, что перед глазами плыло, а в груди звучал оркестр барабанов. Он получал удовольствие от того, что с его членом делал напряженной рукой Мэтт. Они оба были так близко друг к другу. Темная и светлая кожа. Хотелось их соединить, посмотреть, что будет. Смешать жидкость, дотронуться нежной плоти…       Мэтт вернулся в исходную, вновь касаясь губами губ мужчины, беззастенчиво и сбивчиво шепча:       — Ты скоро?       Фрост глянул ему в глаза, почти физически чувствуя, как поджались яйца. Чертов малец ничего такого и не сказал, но его подкатило прямо туда, откуда нет возврата, да и желания его делать тоже нет.       — Да, — он потянулся губами к губам парня. — Я скоро…       Рука мужчины задвигалась в разы быстрее, словно к ней прицепили мощный движок, и из губ Уэстона вырвался кроткий стон, сразу же смешиваясь с частым дыханием.       Парень тоже ускорил трение, не забывая пользоваться большим пальцем, обводя контуры головки и отверстия уретры.       Времени на размусоливание этого так называемого полового акта не было, Фрост умудрился вспомнить об этом прямо в действии, и он готов был кончить, но что-то его останавливало. Он чувствовал, что еще рано, нужно чего-то дождаться. Он на автомате выдергивал из вмиг напрягшегося Мэтта каждый вздох, каждое вздрагивание, надеясь, что это — последнее.       Так и случилось. Несколько раз порывисто вздохнув, Уэстон открыл рот, беззвучно вскрикивая, прислоняясь лбом ко лбу, а Фрост тут же догнался, получая необходимые движения рукой партнера. Он тихо простонал, выдыхая то, что было в легких, после этого чувствуя на пальцах теплую влажность, покрывающую и его оголевшие части тела. Тобин чуть затрясся, слепо двигаясь хоть как-то в остановившейся руке Мэтта, а сам продолжал обволакивать все еще выстреливающий вязкой жидкостью орган ладонью по всей длине, скапливая семя наверху, стекающую по пальцам на пах.       Они оба не переставали тяжело хватать воздух ртами, возобновляя былую систему дыхания неохотно и с трудом.       — Опять скажешь что-нибудь про убийства? — первым пришел в себя Мэтт.       Мужчина тоже успокоил сердцебиение (или ему стало привычно?) и взялся за очистку друг друга ближайшими бинтами. Одну пачку он отдал парню, второй вытер себя. Потом посмотрел на красного Мэтта, которому, впрочем, было проблематично скрыть свои неловкость и смущение, неуместные во всей ситуации в целом.       — Если ты хочешь. А так я бы лучше убрался отсюда.       Он сразу же стал немного серьезнее.       — Уверен, мы дали им фору, поэтому надо заканчивать здесь.       Парень кивнул, заканчивая с обтиранием, и встал, во второй раз предлагая помощь Тобину. Но тот лишь отмахнулся, мягко приказав:       — Заводи мотор. И поехали по назначению.