Всепрощающая

- Заходи! – доносится приглушенно из глубины квартиры, и Раф напряжённо надавливает на ручку двери. Действительно, открыто, кто бы мог подумать. Блондинка неуверенно зашла в прихожую и, аккуратно закрыв за собой дверь, нервно окинула взглядом окружающее пространство: Сульфус так и не появился. Ну и ладно. Ну и замечательно. Раф совершенно не против. Девушка заторможено расстёгивает замок на аккуратных светлых полусапожках и как никогда чётко понимает, что совершенно не готова к их встрече. Ещё более не готова, чем когда-то к их первой встрече в принципе. Нет, конечно, она давно составила для себя приблизительный план действий на любую его выходку, только вот сейчас она уже совсем не уверена, что действительно на любую. Тот диалог перед её уходом три дня назад, например, совершенно не входил в её планы. Раф нервно вздохнула и закинула на плечо рюкзак с очередным задачником и третьей частью «Знака крови». По здравом размышлении, наилучшим выходом для неё сейчас было бы просто отказаться от своего обещания и как можно скорее забыть как о Сульфусе, так и о том дне в принципе. Но у Раф есть целых три причины на то, чтобы поступить иначе: во-первых, она всегда выполняет данные обещания; во-вторых, она понятия не имеет, как на это отреагирует Сульфус – вдруг он и вовсе разболтает о ней всей школе? – и в-третьих… пожалуй, она действительно устала убегать. Хотя бы здесь. В конце концов, до нуля по Кельвину у неё ещё есть пару шагов, так что не всё потеряно. Боже, серьёзно! Она в одиночку справилась с маньяком-насильником, неужели не справится с личной обороной в таком пустяке?! Раф чуть раздражённо усмехнулась и мотнула головой, отгоняя совершенно ненужную неуверенность. Конечно, ей было, о чём волноваться, конечно, она понятия не имела, что будет делать, если что-то пойдёт не так – но если бы Раф стала зацикливаться на этом, всё полетело бы в бездну с самого начала. Она и так балансирует на краю пропасти – не время для страха и самокопаний. Девушка прикрыла глаза, судорожно досчитала до пяти и, резко открыв их на выдохе, двинулась в сторону зала: судя по приглушенному звону посуды, Сульфус находился именно там. Раф неуверенно изогнула бровь: звону посуды? С чего вдруг? У него же, вроде как, кухня есть… Сделав ещё пару шагов в какой-то странной прострации, блондинка заинтересованно заглянула в дверной проём зала… и замерла. Сульфус увлечённо хлопотал над небольшим кофейным столиком, одной рукой пытаясь зажечь всё не поддающиеся свечи, а другой придерживая спадающие с яблок гроздья винограда в резной стеклянной вазе. Неподалёку стояли два небольших бокала с предположительно вином. Он что… готовится к свиданию? Он забыл о её приходе? Может, он и вовсе не её ожидал увидеть, приглашая войти? Раф болезненно сжала пальцами дверной косяк: ну уж нет, последнее, что она сейчас хотела бы увидеть, так это его новую пассию. Нужно уходить. Только задачник заберёт с его тетрадью и новый оставит – и уйдёт, сразу же. Блондинка уверенно шагнула в комнату на совершенно ватных ногах, заметив искомую книгу вместе с тетрадями на спинке кресла, и нервно скинула с плеча рюкзак. Идиот. Редкостный идиот и хам. Хочется разорвать его тетради к чёрту и сжечь их в ритуальном огне. Правда, Раф совершенно не уверена, что это сможет помочь ей забыть его. Не раз пыталась, не раз терпела полное поражение. Это совершенно бесполезно, как бы ей ни хотелось утверждать обратное. Боже, лучше бы они никогда не встречались… - Раф, привет! Ты что там делаешь?.. – недоумевающе раздалось за её спиной. Раф настолько же недоумевающе замерла. В смысле, «там»? То есть, он действительно ждал её прихода? Девушка недоверчиво обернулась и тут же наткнулась на радостный, отливающий, казалось, чистым золотом взгляд. Хоть и дико уставший и до сих пор воспалённый. Собственно, неудивительно. Удивительно было то, что голос, например, у его обладателя был необычайно звонкий и вообще без малейших признаков недавней болезни. Раф внутренне поаплодировала непредсказуемому иммунитету, всё ещё слабо понимая, как вообще возможно так вылечиться на неполные три дня. Радостный взгляд же всё так же немо задавался вопросом о её действиях. Блондинка в ответ достала из рюкзака задачник по математике и слабо помахала им в воздухе, находясь в лёгкой прострации. Чему он так радуется? Не её же приходу, в самом деле? - А, ясно. Я рад, что ты всё же пришла. Я знаю, ты писала вчера, но всё же, - парень виновато улыбнулся и нервно взлохматил волосы на затылке. – Я хотел извиниться за тот раз. Ты права: не мне решать, как тебе жить. Правда, я всего лишь хотел, чтобы ты перестала прятаться под своими масками, но… извини. Присядешь? – Сульфус снова мягко улыбнулся и указал рукой в сторону ярко-оранжевой подушки, лежащей на полу возле столика. Стоп, что? Серьёзно? То есть… серьёзно? Сульфус только что попросил у неё прощения? Сульфус? С такой по-ангельски доброй улыбкой? И ради неё накрыл стол, даже не будучи уверенным точно в её приходе? Да ну. Да ну, нет. Остановите поезд, пожалуйста, Раф сойдёт, а то он уже давно сошёл с рельсов и требует исключительно жёлтого депо. Девушка заторможено осмотрела стол и, уставившись на парня, как на психически больного, вкрадчиво спросила: - Сульфус, всё нормально? – нет, ей, конечно, было приятно, что он о ней беспокоится и всё такое… но подобные интонации от Сульфуса – это действительно уже клиника. Может, у него какие осложнения пошли… Брюнет в ответ вопросительно изогнул бровь и немного нервно усмехнулся: - Да, всё в порядке… С чего вдруг такие вопросы? - С чего вдруг такая вежливость? – ответила вопросом на вопрос Раф, показательно кивая на столик. - Я не могу извиниться, чувствуя себя виноватым? – Сульфуса это всё уже начинало порядком бесить. Он разыгрывает тут из себя какого-то паршивого архангела, несётся с утра на другой конец города за уж точно свежими фруктами, выискивает по всему району этот чёртов вишнёвый сок – а она снова строит грёбаного психолога. Проще уж самому купить ящик «Aqewcta» и забить на неё ко всем чертям. Но это совершенно не соответствует его принципам, так что – к чёрту, у него ещё целых двое суток. Раф всё так же вглядывалась в его лицо голубыми-голубыми глазами, явно пытаясь что-то понять для себя, и Сульфус внутренне послал её тремя разными способами: этот ярко-голубой цвет ему что-то дико напоминал, но он уже вторую неделю не мог понять, что. И ладно бы только напоминал, так и успокаивает почему-то с неимоверной силой. Бесит. - Но ты не чувствуешь себя виноватым, - четырьмя разными способами. Ну конечно, именно сейчас ей вдруг взбрело в голову побыть проницательной. - Может, всё же мне решать, что я чувствую? – Сульфус честно пытался держать на лице милую улыбку с долей неуверенности, но она неуклонно выходила иронически-нервной. Эта блондинка его неимоверно раздражала. Сейчас, конкретно в данную минуту – неимоверно. Она до нелепого спокойна, как будто знает его абсолютно, полностью, но это нихрена не так – и это раздражает. Она постоянно пытается казаться сильной и независимой, делает вид, что он ей совершенно безразличен – и это раздражает ещё сильнее. С ней не работают вообще никакие планы, схемы и прочее – потому что её долбаный механизм защиты подразумевает весь спектр возможных реакций, и чёрт его знает, куда её бросит именно сейчас. И это, мать её, ненормально. Но всё же именно поэтому ему так интересно её ломать. Медленно, открывая грань за гранью, узнавая её всё больше. И когда он сорвёт-таки с этой блондинки последнюю маску и увидит её настоящую – Сульфус уверен, это будет достойная награда за выебанные вконец мозги. А сейчас то, что ему действительно нужно – так это успокоиться. Иначе он почти наверняка снова сорвётся – и тогда всё точно пойдёт прахом. Раф сосредоточенно прищурилась, глядя ему в глаза. Прежняя обескураженность и опасливое недоверие полностью исчезли из её взгляда, и Сульфус невольно нахмурился: это выражение абсолютной уверенности и немого укора не предвещало ничего хорошего. - Сульфус, хватит. У тебя плохо выходит играть раскаяние. Просто скажи, что ты хочешь от меня на самом деле. Этот спектакль сейчас не имеет никакого смысла, - Раф действительно не понимает, зачем весь этот цирк. И да, это её на самом деле волнует: она могла бы – теоретически – поверить ему, могла бы в который раз превратить всё это в шутку – но не с таким его поведением, не с этим еле удерживаемым образом идеального парня, от которого в самом Сульфусе нет ничего. Это слишком нелепо. И она правда устала от всего этого: начиная с его вечных подкатов между делом и заканчивая собственной реакцией, от которой всё только хуже. Он и так сломал уже почти все барьеры в прошлый раз. У неё и так уже почти ничего не осталось в свою защиту. С Раф хватит игр. С неё довольно. Единственное, что ей сейчас хотелось бы – так это узнать наконец, чего он от неё добивается, и ответить окончательно как ему, так и себе на все невысказанные до сих пор вопросы. Раф замерла, вдруг понимая, что на самом деле всё намного хуже, чем ей кажется: если подумать, ей, в сущности, практически всё равно, что он скажет. Ей действительно абсолютно плевать. Девушка ошарашенно вслушивалась в собственное сердцебиение. Раздражённое безразличие с еле заметной, но всё нарастающей тревогой. Её персональные предпосылки паники. Плохо. Очень плохо. Конечно, после того нападения она довольно часто впадала в подобное состояние, но… Но ведь ещё пару минут назад всё было нормально! У неё же уже успел сформироваться устойчивый блок на ту ситуацию, так почему?.. Сульфус. Она ещё спрашивает, почему. Эта его показная нежность и лживое раскаяние, не значащие абсолютно ничего, но на раз выводящие из равновесия… Боже, за что ей это? Он сказал только то, что хотел сказать. Она ему действительно не верит ни на грамм… Но фальшь, боже, как много фальши… Ложь за ложью, ложь за ложью, с обеих сторон, постоянно… Нет, это для неё слишком… Слишком… - Хочешь узнать, что я хочу от тебя на самом деле? – Раф вздрогнула и перевела совершенно остекленевший взгляд обратно на парня: размышляя, девушка сама не заметила, как сместила его на ближайший к ней бокал с переливающимся на солнце рубином ярко-алым напитком. Сульфус стоял к ней спиной, что не могло не радовать, опершись руками на противоположную стену. – Может, чтобы ты перестала врать хотя бы мне и себе? Я не идиот, Раф. Ты отлично играешь свою роль, не то что я – уж извини, не мой образ – но я не идиот. Перекрасила прядь, перешла на тонкие облегающие джинсы и лёгкие блузки зимой – социальный эксперимент? Ты серьёзно? Сама-то веришь в это? – блондинка чисто машинально сжала край небесно-голубой блузки. Зачем он это говорит? Зачем?.. – Честно говоря, я не особо представляю, как реагировать на большинство твоих заявлений. Ты то смущаешься без повода, то посылаешь меня куда подальше, опять же без каких-то причин. Если уж решила скрывать от меня свои чувства, могла бы выработать какую-то однозначную модель поведения, знаешь ли, – голос удивительно спокойный. С каждым его новым предложением Раф всё страшнее и страшнее, сердце колотит набатом, и она уже искренне хочет, чтобы он замолчал, но не может выдавить из себя ни слова. – Но знаешь, сейчас я с тобой согласен. Этот спектакль действительно не имеет никакого смысла. Пора вскрываться, тебе так не кажется? Он поворачивается обратно к ней и невероятно серьёзно смотрит в её глаза. Раф боится даже предположить, какое в них выражение, но судя по тому, что брюнет никак не меняется в лице, делает вывод, что более-менее приемлемое. - Я люблю тебя. По-настоящему. Это не обман, не розыгрыш, я никому не проспорил и не проверяю тебя на прочность. Я люблю тебя, Раф. И я буду рад, если ты наконец признаешься себе, что тоже меня любишь. Раф стоит неподвижно, совершенно не понимая, что сейчас должна чувствовать. Радость? Боль? Смятение? Что? Блондинка приподнимает уголки губ в кривой улыбке и чувствует, как по щекам практически потоками текут слёзы. Сульфус ошарашенно замирает, взволнованно вглядываясь в неё и судорожно пытаясь вспомнить, что из сказанного могло довести её до слёз и как вообще успокаивают плачущих девушек. Смешной. Раф резко засмеялась, глотая слёзы и безуспешно пытаясь привести дыхание в норму. Ноги совершенно онемели, в голове какая-то нездоровая эйфория. У неё истерика. Самая настоящая, реальная. Это бесполезно. Пора уходить. Чуть не упав на совершенно негнущихся ногах, девушка развернулась обратно к тетрадям и, побросав их вместе с задачником в рюкзак, судорожно стала застёгивать молнию дрожащими пальцами. Это так здорово. Он её любит. Чему она, конечно же, в жизни не поверит. А ещё он изначально всё знал, подмечал каждую мелочь, анализировал. И нет, он не пропустил ни одной её ошибки. А она их, оказывается, столько наделала, что сквозь землю провалиться. Актриса. Психолог. Посмешище. Всё это изначально было бесполезно. Абсолютно бесполезно. Как она раньше не поняла? Раф снова истерически засмеялась, не переставая рыдать. Боже, как она могла быть такой дурой? Неужели она правда думала, что у неё получится разыгрывать безразличие перед Сульфусом? Наивная… Наконец справившись со злополучным замком, блондинка рванула рюкзак на себя и, на ходу закидывая его на плечо, практически побежала к выходу – но таким же быстрым рывком была остановлена и прижата спиной к тёплой груди брюнета. - Тише, Раф, успокойся, - раздалось бархатным шёпотом над её ухом. Девушка на секунду замерла, стараясь осознать, что вообще произошло, а потом начала вырываться с новой силой: она уже не особо пыталась разобраться, что к чему, ведомая лишь собственной истерикой и моментально появившимся страхом. Чужие сильные руки, нежно обнимающие её за плечи, добрые слова и обжигающее дыхание, специфический запах мужского тела и абсолютное тепло – всё это непрерывно напоминало ей о нём, этом Гейбе, вызывая дикий, совершенно иррациональный страх. - Пусти меня!.. Пожалуйста, отпусти… - она срывалась с крика на шёпот; воспоминания, суждения путались, мешая здраво мыслить, заглушая последние отголоски разума. Для неё уже было бесполезно пытаться вернуться в норму. Сульфус только сильнее сжал её в своих объятиях, в который раз проклиная себя за то, что решил-таки пойти ва-банк. Он нихрена не был уверен в своих выводах, банально запутавшись в её бесконечных масках. Именно поэтому он отвернулся почти сразу же после её слов, пытаясь привести мысли в порядок и не сорваться. Именно поэтому он говорил медленно, выверяя каждое слово, стараясь не приплетать какой-то конкретики и обходясь общими фразами. Но Сульфус и в мыслях не мог предположить, что это в итоге приведёт к её срыву. Если бы он знал заранее – чёрта с два так поступил бы. Потому что он вообще без понятия, что ему сейчас делать. - Раф, тише, всё хорошо. Успокойся – и мы поговорим, ладно? Я не буду ни на чём настаивать, пока ты сама этого не захочешь, обещаю. Просто давай поговорим, - тихо, осторожно, с волнением. Она его с ума сведёт, честное слово. Но вдруг блондинка действительно замерла, перестав извиваться в его руках гремучей змеёй. Сульфус с облегчением выдохнул. Знать бы ещё, что конкретно её успокоило. - Раф?.. – он осторожно повернул её за плечо, и девушка покорно переступила ногами, поворачиваясь к нему лицом. Пустые, совершенно заплаканные глаза, растрёпанная алая чёлка и по-детски поджатые губы в желании не реветь. Раф подняла на него уставший, практически ничего не выражающий взгляд и, судорожно всхлипнув, безнадёжно уткнулась лбом ему в грудь. Поговорить? Она бы с удовольствием ему всё высказала: и про то, как влюбилась в него с первого взгляда, как в каком-то дешёвом сериале, и про то, как из-за его скотского отношения к обычным людям потеряла подругу, и про понятие элементарной вежливости, чести и благородства, о котором он вряд ли слышал. Раф с радостью рассказала бы ему про фатальную несовместимость правильных до ненормального отличниц и хулиганов-двоечников по собственной прихоти, которая её медленно убивает изнутри каждый Божий день, и о том, что нельзя вот так вот одним махом сносить все выстраиваемые годами, причём даже не для него, стены – а потом так нежно и бережно обнимать, и успокаивать, успокаивать, будто на самом деле волнуется за неё. Она рассказала бы – ей до безумия хочется рассказать – про все её недавние приключения, про то, как она устала, про то, как ей страшно, очень, очень страшно, на самом-то деле, и донести наконец, что она действительно невероятно устала, она на пределе, и хватит, хватит до неё докапываться, пожалуйста, пусть просто помолчит хотя бы одно несчастное занятие. Но Раф только сильнее дрожит всем телом, с ненавистью нахмурив брови: чёрта с два она ему расскажет, ага, конечно. Прямо всю свою сознательную жизнь мечтала исповедоваться перед таким, как Сульфус. Парень делает пару неуверенных шагов назад, всё так же прижимая блондинку к своей груди, и девушка поддаётся, следуя за ним: она не то чтобы вообще пытается хоть как-то контролировать происходящее. Честно говоря, она в принципе не очень понимает, как он умудрился вырвать её из того всеобъемлющего ужаса: Раф мало что помнит; просто в определённый момент будто что-то щёлкнуло – и она вдруг поняла, что за ней вовсе не Гейб, а Сульфус, и он действительно не причинит ей никакого вреда. Странно это, конечно, и Раф самой мало нравятся свои выводы, но если он смог сделать нечто подобное, возможно, стоит чуть дольше оставаться в его объятиях? Для своего же блага… К тому же, в них так неожиданно… спокойно? - Выпей, - всё такой же встревоженный, но уже более жёсткий голос. Раф немного отстраняется и переводит усталый взгляд на один из тех самых бокалов в его правой руке. - Я не пью, - «ты же знаешь» - хотела добавить она, но севший вконец голос как-то не располагал к лишним высказываниям. Раф недовольно поморщилась: горло отвратительно саднило от долгих рыданий. - Это сок. Вишнёвый, - Сульфус всё так же требовательно протягивал бокал девушке, и голубоглазая, сдавшись, как-то неопределённо улыбнулась и протянула навстречу слегка дрожащую руку. Вишнёвый. Сок. Как мило. В последнее время его почему-то не видно в магазинах – сколько же времени, интересно, он потратил на его поиски? Девушка сделала небольшой глоток и с наслаждением прикрыла глаза. Сладкий. Немного терпкий. Вкусно. - Спасибо, - с небывалой искренностью, тихо, но отчётливо проговорила она и, сделав ещё пару глотков, поставила бокал обратно на столик, так и не поднимая взгляда на Сульфуса. Парень осторожно, будто спрашивая разрешения, провёл пальцами по запястью девушки, после чего бережно сжал её ладонь и чуть наклонился вперёд, задевая растрепавшиеся вконец светлые локоны. - Раф, доверься мне. Пожалуйста. Всего один раз, - невероятно нежно, тепло, почти умоляюще. Раф на какое-то время, кажется, перестала дышать. Она знала, что Сульфуса стоило опасаться – но разве такого Сульфуса, с этими тёплыми прикосновениями, с этим уважительным тоном невероятно мягкого голоса, с этим удивительным спокойствием в его руках? Один раз. Всего один раз. Ничего же не случится, если она всего однажды поверит ему, верно? Что вообще может случиться из-за такого пустяка?.. Раф медленно подняла на него взволнованный взгляд и, не выдержав, радостно улыбнулась: чуть воспалённые глаза всё так же светились удивительной нежностью наравне с расплавленным золотом. Парень облегчённо улыбнулся в ответ и мягко поцеловал девушку, наконец уверенный в том, что не получит в итоге прикусанный язык и пощёчину. Бывали случаи. Малоприятные ощущения, честно говоря. Ответ девушки, действительно, не заставил себя ждать: она неуверенно подалась ему навстречу, чуть сжав ладошками его плечи и неумело углубляя поцелуй. Сульфус еле заметно улыбнулся: это была его безоговорочная победа. И да, весь этот бред действительно стоил того: видя эту совершенно неуверенную в себе, но абсолютно счастливую Раф, не пытающуюся думать о выбранном образе, забившую наконец на анализ чего бы то ни было, заплаканную, с постепенно оживающими невероятно голубыми глазами – видя всё это, Сульфус как никогда чётко понимал, что эти двенадцать дней всё же не прошли даром. И да, что бы там ни было, но сейчас он действительно хочет её, и дело тут вряд ли в том долбанутом споре. Сульфус нетерпеливо прервал очередной поцелуй и, порывисто подхватив девушку на руки, направился во вполне определённом направлении. Впрочем, Раф не особо возражала – только слегка взволнованно улыбалась, чисто инстинктивно сжимая пальцами ткань его футболки. Когда он наконец уложил девушку на кровать, она, словно находясь в лёгком трансе, вновь приподнялась и стала нервно расстёгивать пуговицы раздражающе-матовой голубой блузки. Сульфус, стягивая чёрную футболку, привычно усмехнулся: он чертовски её понимал, тут действительно становилось жарковато. Уже через полминуты вся одежда, совершенно ненужная здесь и только мешающая, была небрежно отброшена на стоящий неподалёку стул. Раф, вся красная от смущения, упрямо упиралась ладонями Сульфусу в грудь, задыхаясь от счастья, желания и непрекращающихся поцелуев, таких удивительно приятных, каких она даже представить себе не могла. Это невероятно, Боже, просто невероятно!.. Сульфус снова прервался и с той наглой, самоуверенной, но такой доброй ухмылкой, которую она любила до безумия, прошептал ей на ухо, обжигая кожу своим дыханием: - А теперь расслабься и получай удовольствие. Он всё с той же ухмылкой отстранился и, увидев недоумение с плохо скрываемым волнением в блеске ярко-голубых глаз, уже доводящих его до экстаза, ещё раз убедился: чёрта с два, это всё определённо было не зря. Он реально понятия не имеет, какого Дьявола ему так доставляет её искренность – в сущности, это всегда было последним, что волновало Сульфуса в девушках. Но да, ему безумно нравится видеть эту лёгкую растерянность в её глазах вкупе с неебической смелостью – потому что да, он знает, что такие стены, как у неё, просто так не возводятся, и то, что она позволяет себе сейчас проявлять – уже более, чем за гранью. Ему нереально приятно осознавать, что она задерживает дыхание, будто и вовсе забывая дышать при его прикосновениях – а не пошло улыбается, как другие до неё, словно последняя шлюха. Он целует её нежно в ключицы, с каждым поцелуем становясь всё яростнее, оставляя засос за засосом – потому что эта её реакция удивительна, а он, чёрт возьми, так и не вспомнил, что ему напоминают её глаза – и это раздражает. Спускается ниже, к груди, умело орудуя языком и пальцами сначала правой, а потом левой руки – и снова усмехается, вырывая её первый приглушенный стон сквозь тяжёлое прерывистое дыхание. Сульфус буквально чувствует, как жар в её теле всё нарастает, проявляясь мелкой, приглушенной дрожью и уже довольно хорошо заметным запахом. Брюнет усмехается ещё шире, стараясь не думать о собственном теле: у него-то давно стоит, только чёрта с два он вот так вот просто отпустит эту блондинку с неебически прекрасными глазами. Нет уж, она слишком долго играла в эти игры – теперь его очередь поиграть. Сульфус чуть приподнимается и, дождавшись, пока Раф обратит на него внимание, демонстративно ухмыляется, показательно раздвигая её ноги. Ярко-голубые глаза шокировано приоткрываются, и Сульфус, более чем удовлетворённый её реакцией, наклоняется к пульсирующему жаром влагалищу и медленно проводит языком в опасной близости, чётко давая понять, что именно намеревается сделать. И Раф снова вздрагивает всем телом, судорожно выдыхая, что служит для Сульфуса однозначным согласием. Он более чем уверен, что она сейчас нервно сжимает простыни пальцами, не думая совершенно ни о чём, кроме него и своих собственных ощущений – потому что иначе Сульфус понятия не имеет, как можно настолько искренне и смущённо стонать. И потому что это Раф, чёрт, та самая отличница Раф с нереально голубыми глазами, которая явно не ожидала чего-то больше миссионерской позы от своего первого раза. Сульфус чисто интуитивно начинает чувствовать, что если продолжит в том же духе, то эта девчонка банально кончит без него, и поэтому вдруг отстраняется и вновь возвращается к её лицу: - Не против? – ухмыляется он и снова целует, ощущая нереальный кайф от этого выражения полного шока и абсолютной смущённости на её лице. Она медлит, отвечая на поцелуй, и Сульфус в который раз самодовольно усмехается: да, вкус непривычный, что сказать. Он нежно поглаживает её бедро свободной рукой, второй придерживая вечно спадающую ей на глаза алую чёлку, и резко входит. Раф на пару секунд замирает, напрягаясь всем телом, но потом снова расслабляется и мягко улыбается ему. Дьявол, если здесь существует какой-то призрачный Бог, он определённо засел в этих нереальных глазах, серьёзно. Сульфус начинает двигаться, тихо рыча от удовольствия – потому что его действительно сжимает кольцом, он действительно чувствует себя непередаваемо в ней, и это не пустые слова: он правда не может припомнить ни одного раза, когда ему было бы так хорошо. Брюнет неосознанно наращивает темп, и Раф с готовностью подаётся ему навстречу, совершенно инстинктивно, не сознавая уже почти ничего и закатывая глаза от переполняющего её наслаждения. Через пару секунд они оба уже абсолютно не считаются с реальностью, полностью отдавая себя друг другу, забывая о первопричинах и о чём бы то ни было. И когда через какое-то время Сульфус выходит из неё полностью и, извергаясь белёсой жидкостью в простыню у её бедра, ложится рядом, а Раф кончает за ним, они оба не сразу осознают, что это финал. Когда же осознают, с нелепо-расслабленной улыбкой поворачиваются друг к другу и продолжают лежать, вглядываясь в глаза напротив, как сотни героев в сопливых романтических фильмах. Сульфус сосредоточенно смотрит ей в глаза, всё пытаясь понять, что же ему напоминает этот грёбаный ярко-голубой, и вдруг напряжённо улыбается, силясь не заржать в голос: фломастер. Ещё в детстве он дико любил рисовать летнее небо, и голубой фломастер вечно заканчивался раньше всех. Сульфус помнит, как ему покупали новую пачку чисто из-за голубого. Голубой, мать его, фломастер. Фломастер-счастье, который никогда не жил дольше двух недель. А теперь он за две недели добыл себе голубой, который никогда в жизни не закончится. Ебать. Он точно ебанутый, правда. Но это всё чертовски здорово, что бы там ни было.