***
— Так вот, представляешь, он его любил, до смерти любил, а он ему так нагрубил. Нет, Огаст, ты представляешь?! — возмущенно говорил в телефон молодой парень-омега. Гас считал его хорошим другом, но его жутко бесила манера разговора и сплетни, которые тот рассказывал ему каждый раз при их встрече. — Крис, заткнись, и так хреново и ты ещё тараторишь! — огрызнулся Гас, хватаясь за голову, жутко болевшей, как и живот, а его прислуга настойчиво говорил, что подавители навредят его организму. — У тебя что… течка? Или чего ты такой нервный? — Надо же, дошло наконец до нашей бабы Ванги! — Ну… — помедлил Крис. — Выпей подавитель или обезболивающее. — Да этот гребаный Шон! — сказал он имя прислуги как можно громче, чтобы тот наверняка услышал. — Не разрешает их пить. — Хочешь я приеду и привезу обезболивающее? Сам не сторонник подавителей, но это привезти обещаю. — Тащи свою задницу сюда быстрее! — простонал он, отключая телефон. Он открыл меню, на заставке красовался один из популярных певцов, плакатами которого была заполнена вся комната. — Любимый ты мой Троюшка, — он чмокнул экран телефона и довольно заулыбался. В комнату завалился рыжий омега, его нос и щеку были полностью усыпаны яркими веснушками, он дико смеялся, а потом, увидев мучащегося на кровати Огаста, кинул ему пачку таблеток. — Чего этот Шон за тебя так печется? — пробормотал Крис, протягивая парню стакан воды. И переворачивая на его лбу мокрое полотенце. — Ему папа платит, вот он и делает все, что он скажет. Он типа моя нянька. Сечешь? Нянька в пятнадцать. — И как? Заставляет тебя в десять быть в кровати? — Вообще-то, в девять, молодой человек, — образовавшийся неоткуда Шон, злобно посмотрел на пачку таблеток и поспешил их изъять. — Если ложиться позже, это навредит детскому организму. — Нихера, так я еще и в «детях» у тебя хожу? — Вам всего пятнадцать. — Дети-омеги не текут, а он уже как лет в двенадцать перестал быть ребенком, — рявкнул Крис. — Он свободно может шляться по клубам до часу ночи, пить алкоголь и вообще… Вы ему не папа, в конце концов. — Я заменяю ему папу. — Папа был лучше, у тебя плохо получается, — Гас вздохнул и отвернулся от них. Мысли о папе вызывали у него веселые и грустные воспоминания. С ним было хорошо. Он всегда был жизнерадостным, умел находить позитивные моменты, а по воскресениям Дэниэлл вел парня в парк, покупая Гасу его любимое мороженное — клубничное с ванилью. А ведь у Гаса был похожий аромат — свежей земляники и легкой ноткой ванили, так что, сейчас вся комната пахла его любимым мороженным и Огаста все устраивало. А потом… потом была огромная пропасть. После смерти Дэниэлла у парня весь год была депрессия, он не выходил из дома, попросил отца нанять ему репетиторов, в школу он ходить не мог, там были его старые друзья, с которыми он часто сидел за одним столом в и гостиной, а его папочка приносил им свежеиспеченное печенье. Он просто не мог видеть то, что напоминало ему о папе. Правда, отца он не избегал. Ведь не видел его с момента своего рождения. Именно поэтому, не видя своих ровесников-альф, влюбился в отца. Шон развернулся на пятках и пошел к двери, прихватив таблетки и что-то нервно бурча себе под нос, а потом, взявшись за дверную ручку, остановился и сказал: — Вы потом мне спасибо скажите, за то, что не разрешал. — Да конечно, не дождешься! Но если я подохну, в этом будешь виноват ты! Прислуга удалился. — Зачем ты так с ним? Он хороший. — Задолбал он меня. У самого детей нет, потому что иметь их не может, и ко мне лезет. — А почему? — А я откуда знаю? Хочешь, иди спроси, мне как-то пофиг. — Слушай, странный ты, как обычные дни, так ты паинька-ангелок, правда, с татуировкой и пирсингом. А как течка, так исчадье ада. Кстати, ты отцу про татуху сказал? — Ага, щас прям, разбежался и сказал. Он с меня шкуру сдерет. — Я бы ему с радостью помог, — Крис заржал, уворачиваясь от летящей в него подушки.***
— А ты выбрал кем будешь работать? — А у меня выбор есть? Займу потом место папы. А ты? — Я хочу быть полицейским. — Копом? Омега? — Огаст засмеялся. — Ты обкурился? — Ну чего ты ржешь? Что в этом такого? — недоуменно спросил Крис. — Ну, это ж типа преступников ловить, а тебя любой в подворотне нагнуть может. Дошло? — Помечтать можно. — О, я придумал, будешь моим секретарем. — Буду плевать тебе в кофе. — Ой, да пошел ты! *** Течка прошла так же незаметно, как и пришла. Через пару дней вылетит самолет, а Огаст еще даже не знает, что наденет на встречу. Поэтому, недолго думая, отправил сообщение отцу, что они должны сходить по магазинам. Он, как просил отец, сходил в салон и его черную краску смыли так, что даже следа не осталось, ногти, которые он категорически отказывался красить остались в покое. Шон зашел в его комнату и сообщил о том, что его отец подъехал, Огаст очень удивился — обычно он приезжает через несколько часов, а тут… и получаса не прошло. Перед двором дома стоял черный джип, рядом с ним стоял Брайн и курил очередную сигару. — Привет, пап, — Гас подошел к другому концу машины, он все равно был выше её и видел отца. — Ты что-то сегодня быстро. Мужчина развернулся, Гас не видел его пять дней и он… изменился. Нет, у него не было синяков под глазами от недосыпа, парень просто чувствовал, что-то, но поменялось. — Здравствуй, — ответил отец и кинул сигару в строну. — Садись, поехали. Парень сел в машину, эта была личной отца и он в ней никогда не был. Кожаный салон, дорогие аксессуары, но в ней не пахло терпким запахом сигар, что насторожило и удивило. — Дашь на секунду свой телефон? — мужчина протянул руку к парню. — Да, конечно, — Гас протянул смартфон и положил в широкую ладонь отца. Дальше, все было как в забытье, мутные воспоминания и долгая дорога явно не до бутика. *** — Где Огаст?! — в дом влетел встревоженный Брайн и кинулся к прислуге. — Так ведь… он поехал с вами покупать одежду, я сам видел, — ответил Шон, очень удивленный такой озабоченностью хозяина. — И до него добрались… — мужчина озверел. — Шон, да его украли!