Шаг в пропасть

      Солнце медленно тянется к земле, заливая пространство багрянцем. Воздух, отдавая последнее дневное тепло, стелется у травы влажным удушающим покрывалом. От реки тянет тиной, тихо, успокаивающе плещутся у берега легкие волны. В вечерней безмятежности успокаивающе шелестит трава, тянется птичий свист.       Внимание Василисы приковано к небу и солнцу. Она как будто совсем далеко, в своих размышлениях или в впечатлениях. Я больше наблюдаю за ней, любуясь отрешенным лицом и слабой улыбкой на губах. Мне нравится, как медные пряди, напитавшись лучами заходящего солнца, густо мерцают рыжиной. Нравится находить на лице новую, ранее незамеченную веснушку. И находить глубину собственного покоя рядом с ней.       Ее волосы пахнут тягучим, сахаристым медом, от кожи веет сладковатыми цветами. Лишь нежелание тревожить ее покой удерживает меня от прикосновений. Мне остается придаваться лишь навеянным воспоминаниям о сладости и нежности ее кожи, хрупком теле.       Василиса начинает ерзать под боком, устраиваясь удобнее в новом положении. Фокусируя взгляд на ее лице, сразу ловлю хитрый взгляд синих глаз. Она с любопытством принимается разглядывать меня, тая легкую улыбку в уголках губ. Я усмехаюсь и, опустив ладонь на ее спину, привлекаю девушку вплотную к себе. Она не противится, для удобства просовывая ногу между моих колен.       — Налюбовалась пейзажем? — негромко, сохраняя тишину вокруг, интересуюсь у нее.       — Да, спасибо за эту возможность, — шепчет Василиса и улыбается шире.       Ее улыбка быстро меркнет, сменяясь печалью и болью. Поджимая губы, Василиса отводит взгляд. Я мягко придерживаю ее за подбородок, не давая отвернуться, успокаивающе касаюсь губами кончика носа. На пухлых губах вновь расцветает тонкая улыбка. Желая стереть из ее мыслей любое воспоминание о Ляхтиче, касаюсь мягких губ. Василиса охотно приоткрывает рот, принимая мой поцелуй, льнет ко мне. Сама хочет забыться.       Теплую кожу пробивает дрожью от моих прикосновений. Лаская, пальцы касаются нежной спины, скользят по ребрам к мягким очертаниям живота, выше, к грудям. Тихие стоны и вздохи смешиваются у моих губ. Ее пальчики прижимаются к животу, изучают через футболку, порой нажимая ногтями. Слегка царапая, она тянет ткань выше, пробираясь пальцами к коже. Не сговариваясь, увлекаем друг друга на землю.       Оказавшись подо мной, Василиса вновь тянется ко мне, слегка прикусывает губы, дразнит языком. Отвечая ей легкими укусами и мягкими касаниями, тяну вверх кофту, обнажая дрожащее тело. Вдвоем путаясь в ткани, стаскиваем джинсовки. Вместе с кофтой подцепляю пальцами лиф, сразу оголяю грудь. Тонкие пальцы, останавливая меня, ловко подцепляют футболку, заставляют меня отстраниться. Самостоятельно стянув вещь, останавливаю взгляд на Василисе.       Разрумянившаяся, растрепанная, тяжело дышащая — она зачарованно смотрит на меня. Первая тянется к моим джинсам. Я не мешаю ей, продолжая любоваться ею, пока тонкие пальцы, слегка царапая кожу, тянут одежду вниз. По приоткрытым губам медленно проходится язык, когда она следит за движениями своих рук. Отвлекаясь от своих наблюдений, помогаю ей раздеть меня и поспешно берусь за ее джинсы. Василиса приподнимает бедра, затем ноги. С удивлением и удовольствием я снимаю с нее последнюю одежду, проводя ладонями по ногам. Появляется искушение опустить ее ступни на свои плечи. Но я уступаю лишь части фантазий, оставляя первый поцелуй на тонкой лодыжке.       Постанывая и извиваясь на месте, она раздвигает бедра шире, льнет к моим губам. Ненадолго останавливаюсь, касаясь языком следов ее возбуждения на бедре, и легко задеваю губами клитор. Такая маленькая, влажная и беззащитная — она ахает, снова подается ко мне, хватается пальцами за волосы, удерживая мою голову. Тонкое тело гибко извивается, замирает, тихий вскрик прерывается. Я целую ее уже в бедро, больше не касаясь чувствительной плоти языком. Солоноватый вкус остается на губах, и я делюсь им, касаясь языком ее приоткрытых губ. Она вздрагивает, робко тянет ко мне свой язычок, пробуя свой собственный вкус на моих губах.       — Какая ты маленькая и покорная, беззащитная, — бормочу ей в губы и веду пальцем по внутренней стороне бедра.       С тихим стоном Василиса вновь раздвигает бедра, тянется ко мне всем телом. Действительно хрупкая и нежная. Бережно, сохраняя ее мягкость, доверие, касаюсь губами шеи. Медленно опускаюсь ниже, проводя языком по контуру грудей, тревожу губами напряженные соски. Вхожу в нее неспеша, наслаждаясь легким сопротивлением, ее влагой. Она снова и снова вьется мне навстречу, входя в мой медленный ритм, прижимаясь ко мне мягкими грудями. Легко увлекает меня, сосредотачивая все внимание на своем запахе, голосе, прикосновениях.       Лес все гуще накрывают сумерки, а желания возвращаться нет. Василиса крепко прижимается ко мне, порой мелко вздрагивая от прохлады. Я вожу ладонями по обнаженной спине и рукам, улыбаюсь с приятного ощущения ее слабого дыхания на груди. Упрямая, не хочет одеваться и отпускать меня. И я не хочу отпускать ее. Но становится прохладнее, да и лес в темноте куда опаснее.       — Давай возвращаться. Не хочу, чтобы ты простудилась или сломала себе ногу в темноте, — на этот раз настаиваю я и приподнимаюсь на локте.       Она недовольно мычит, цепляясь пальцами за мой бок. Я со смехом осторожно отнимаю ее кисть от себя и касаюсь пальцев губами. Поторапливаю ее и сам поднимаюсь, пресекая возражения. В полумраке вижу, как Василиса хмурит брови и смешно надувает губы. Но садится, трет предплечья. Мне хочется накинуть джинсовку ей на плечи, чтобы спасти от временной прохлады.       — Без тебя холодно, — тихо жалуется девушка и осматривается в поисках одежды.       — Одевайся быстрее, — хохотнув, замечаю я и подаю ей трусики. — Или я возьмусь одевать тебя.       Она сконфуженно принимает свое белье и трясет головой, отказываясь. Уже одетый, осматриваю траву в поисках ее одежды и подбираю несколько вещей. Василиса неловко одевается, забирая одежду из моих рук. Я наблюдаю за ней с интересом, умиляясь смущением той, что недавно активно стягивала с меня джинсы.       К нашему приходу в лагере приятно пахнет запеченной рыбой. Друзья занимаются ужином и активно общаются, обделяя нас вниманием. Василиса спешит скрыться в палатке. Я замечаю, как алеет ее лицо в свете костра. Давая ей время побыть наедине с собой, присоединяюсь к друзьям. Ник и Маар встречают меня понимающими усмешками. Обходится без юмора.       За ужином воцаряется тишина. Я впервые за день чувствую полный покой, полноценно наслаждаюсь обществом друзей и атмосферой. Взгляд часто обращается в сторону сидящей рядом Василисы. Блики огня в ее медных волосах очаровывают. Я вдруг задумываюсь, не отвезти ли ее в дом родителей, где можно устроить вечер у камина… провести вместе ночь. Впрочем, мы и сейчас рядом.       Разговоры начинаются после ужина. Несмотря на темноту, время для отбоя раннее. Из-за Василисы поминают прошлое. Ник активно рассказывает про походы еще со времен школы, подбивает меня рассказать про экстремальные развлечения. Баек про былое находится прилично. Василиса слушает и уточняет с искренним интересом, часто смеется с шуток ребят. Часто поглядывает на меня, сверкая счастливыми глазами в неровном свете огня. Видя ее оживление и покой, чувствую себя непомерно всемогущим.       — А музыкальная пауза будет? — прерывая мои наблюдения за Василисой, весело спрашивает Захарра и подмигивает мне. — Давай-ка, братец, покажи Василисе еще одну сторону своей личности.       — Да-а, было бы неплохо послушать. Мы давно под гитарку не сидели, — поддерживает Ник.       — Только если моя главная помощница и в этот раз подпоет, — усмехнувшись, откликаюсь я и склоняю голову в сторону Дианы.       Хитро прищурив глаза, девушка согласно кивает. Тут же я замечаю на себе острый взгляд Василисы. Поминая ее недоверие к Диане, успокаивающе касаюсь губами медной макушки. К счастью, Василиса не сносит мне челюсть одним движением головы. Сочтя это за более-менее хороший признак, отправляюсь за гитарой.       Друзья, скучившись плотнее, ожидают меня. Василиса устраивается между Захаррой и Ником. Она встречает меня заинтересованным взглядом и слабо улыбается. Неудачная шутка в сторону Дианы кажется забытой. Расслабляясь, сажусь поудобнее, проверяю струны.       Как ни странно, за последнее время гитара прижилась в моих руках. Мысли о Василисе проще всего растворялись вместе с аккордами. Так родилось несколько новых мелодий, впервые, после гибели родителей.       Пальцы неосознанно подбирают недавно заученный мотив. Есть лишь мелодия, все слова, навязчиво складывающиеся в песню, пока в голове. Перед глазами один образ. Синие глаза, ярко сияющие радостью и азартом. Моя мечта видеть их такими, надежда на лучшее, на наше будущее. Я полон этой надежды сейчас, потому что она рядом, она счастлива и спокойна. Благодаря мне.       — Кажется, ты не играл раньше этот мотив, — замечает Маар и сразу бросает взгляд в сторону Василисы.       Друзья, улыбаясь, переглядываются. Смущенная их вниманием Василиса заметно краснеет, бросает вопросительный взгляд на меня. Я усмехаюсь ей в ответ. Даю себе обещание обязательно сыграть ей все, что придумал за последнее время. И к каждой мелодии написать слова. Пусть это станет вкладом в наше будущее.       Как бы чувства не стремились воплотиться в музыку, наигрываю давно прижившиеся в нашем кругу мелодии. Друзья оживляются, подпевают. Атмосфера возвращает в привычные вечера у костра, когда мы собирались вдали от суеты, наслаждались природой и на все голоса распевали песни о дружбе и приключениях. Теперь в привычной картине появилась Василиса. И мой взгляд прикован к ней, как и ее ко мне.       Расходиться начинаем в воодушевлении.       — Кажется, мы засмущали нашего барда намеками о новой мелодии, — смешливо замечает Диана и снова одаривает меня хитрым взглядом.       — Хватит донимать моего друга, иначе он передумает сопровождать меня под венец, — увлекая свою невесту в объятия, журит ее Ник и весело подмигивает мне.       — Или обойдусь подарком старомодного сервиза. Кажется, у меня даже завалялся один набор на чердаке, — подшучиваю я.       — Не страшно, я люблю антиквариат, — отмахивается Диана.       — Думаю, свеженькая ипотека будет нам полезнее.       — Особенно, если ты воплотишь один из своих проектов для нас двоих.       Ник отвечает что-то совсем тихо и поднимает девушку на руки. Смеясь и перешептываясь, они удаляются в свою палатку. Захарра весело фыркает им вслед.       — Соблюдайте тишину, граждане, — шутливо советует она.       — Девушка полицейского, не отбирайте у меня хлеб, — уже над ней шутит Маар.       Скорчив ему рожицу, сестра увиливает от объятий и присоединяется к Василисе, помогая навести порядок в лагере. Девушки сразу о чем-то заговаривают. Я отлучаюсь буквально на несколько секунд, оставляя гитару в палатке, и, когда возвращаюсь, компанию девушек разбавляет Маар. Присоединяюсь к ним поздно, уже ничем не успеваю помочь. Зато ловлю несколько сосредоточенных взглядов Захарры. Ее хмурое лицо кажется мне маленькой местью за то, что я по-началу препятствовал ее отношениям с Мааром.       Когда мы остаемся один на один в своей палатке, Василисой вновь овладевает смущение. Она отворачивается, снимая с себя одежду. Следя за ее неловкими движениями, ощущаю прилив желания помочь ей. Но сдерживаю себя, трезво оценивая ее состояние. Наверняка с непривычки утомилась.       — Так… странно, что мы будем спать вместе… рядом, — вдруг шепчет Василиса и оборачивается ко мне.       — Да, немного странно, — соглашаюсь я и присаживаюсь рядом с ней. — Если тебе некомфортно, можешь пойти в палатку к Захарре. Мы с Мааром, так и быть поютимся здесь.       Она трясет головой слишком поспешно. Взгляд опускается ниже. Василиса прикусывает губу и вновь смотрит мне в глаза. В полумраке не видно, но я точно знаю, что ее щеки заливает румянец.       — Хочу остаться с тобой. И… м-м… можно одолжить твою футболку?       — Снимать сама будешь?       Василиса удивленно вытягивает губы, глядя на меня большими глазами. Такая непосредственная и юная. Она подогревает мое возбуждение. Пока ее взгляд блуждает по моему лицу, я засматриваюсь на тонкую руку прикрывающую часть грудей. Воспоминания о ее вкусе, нежности кожи и сладком голосе оттесняют здравый смысл. Я сам стаскиваю футболку и передаю ей. Василиса с легкой улыбкой принимает вещь и снова отворачивается, показывая мне лишь спину.       Комфорта в палатке мало, особенно для девушки, редко бывающей на природе. Я стараюсь создать для Василисы как можно больше уюта, чтобы она чувствовала себя в комфорте и безопасности.       — Можно я лягу ближе к тебе? — робея, спрашивает Василиса.       — Конечно. Устраивайтесь, как вам будет угодно, госпожа Огнева, — откликаюсь я и ободряюще ей улыбаюсь.       Она, все еще робея, аккуратно пристраивается у меня под боком и сворачивается в клубочек. Возится, устраиваясь удобнее, чем вызывает у меня улыбку. Она умиляет меня. Слово слащавое на мой вкус, но удачно описывает чувства к Василисе.       Василиса затихает. Я ощущаю ее легкое напряжение. Не зная, как успокоить и расслабить ее, поворачиваюсь на бок и осторожно опускаю на нее руку, обнимаю. Холодок ее дыхания касается груди, щекотя меня. Она опять ерзает, робко касается пальцами живота и опускает руку на пояс. Распрямляет ноги. Я поднимаю колено, и она просовывает ножку ко мне.       — Ты такой приятно горячий, — шепчет Василиса мне в грудь и крепче прижимается ко мне, — и сильный. Мне с тобой уютно.       — А ты прохладная, хоть и Огнева. Так что отогревайся.       Она тихо смеется, вновь скользнув по коже прохладой дыхания. Мне хочется еще крепче прижать ее к себе, укутать в своих объятиях. Я сдерживаюсь, боясь ненароком лишить ее возможности дышать или что-нибудь сломать. Все-таки она хрупкая девочка, которой так просто навредить.       Короткие шутливые разговоры быстро заканчиваются. Полностью расслабившись, Василиса засыпает. Пока полностью не одолела дремота, прислушиваюсь к тихому дыханию. Слабо ощущаю, как спокойно бьется ее сердце, даруя покой и мне. Засыпаю полный наслаждения от ее запаха и мягкости нежного тела.

Конец POV Фэш POV Василиса

      Щеке щекотно, и я закрываюсь плечом в попытке продлить ускользающий сон. Новые иголочки мурашек, скользнувшие от подмышки, вновь заставляют меня уворачиваться. Я устраиваюсь на живот, но снова недовольно кручусь, выбирая позу поудобнее.       — Просыпайся, наш черед дежурить, — щекоча дыханием шею, с веселость шепчет Фэш и опять касается меня пальцами.       С недовольным мычанием ерзаю на месте, отодвигаюсь от него. Он смеется, наверняка забавляясь с моих телодвижений. Снова настигает меня, слегка придавливая собой. Горячая ладонь накрывает бедро, вызывая приятную дрожь.       — Я собираюсь выходить. Присоединяйся, когда замерзнешь.       Я удовлетворенно мычу, с головой укрываясь пледом. Плотная ткань хранит жар его тела, окутывая и меня приятным теплом. Я подвигаюсь, наощупь ища место потеплее. Ненадолго проваливаюсь в дремоту, наполненную обрывками приятных фантазий.       Воздух по-настоящему бодрящий. Высунув нос из палатки, решительно прячусь обратно, чтобы прихватить плед. Лес уже наполняет теплый утренний свет, солнечные лучи просвечивают сквозь кроны и стволы деревьев, наполняют мягким сиянием обрывки тумана. Кутаясь в плед, прохожу к Фэшу и усаживаюсь рядом. Хоть нос и колет прохладой, глубоко вдыхаю насыщенный аромат. Меня переполняет энергией от стойкого запаха зелени, древесины и влажной земли, ноток тины от реки.       — Доброе утро. Отважилась-таки высунуть лисий нос из норы? — шутливо произносит Фэш и подгребает меня вплотную к себе.       — Почему это лисий? — прищурив на него глаза, интересуюсь я.       — Потому что рыжая, — смеется он и зарывается носом в мои волосы, — или тебе больше белки по духу?       Я тихо фыркаю на него, подавляя смех, и отодвигаю голову. Укутываюсь в плед теперь с головой. Фэш посмеивается, наблюдая за мной.       — Орехов нет, бельчонок, но есть чай. Испробуешь бодрящий лесной отвар?       Чай хорошо согревает изнутри, оставляя на языке приятное ягодное послевкусие. Хоть я еще несколько холодна к Диане, не могу не признать, что она знает толк в травяных чаях. Ее чай вызывает приятные воспоминания о доме и маме. Она любила баловать нас разными чаями и с удовольствием собирала разные травы, ягоды и цветы.       Вдвоем сидим не так долго. Приятное уединение друг с другом и природой нарушают Маар и Захарра. Они друг за другом появляются из палатки и приносят с собой шум и оживление. Вдвоем уходят, давая нам еще немного времени насладиться молчанием и шумом леса. Скоро начинается возня с завтраком и приглушенные разговоры, оттеняющие легкий шелест листвы и щебет птиц.       Захарра деловито готовит на всех, распоряжаясь Мааром. Он по-доброму отшучивается от нее, ссылаясь на свое звание. Мы с Фэшем не сдерживаем улыбок, наблюдая за их дурачествами и флиртом.       Диана, выходя из палатки последней, поспевает как раз к завтраку. Сонная и растрепанная, она едва плетется к реке умываться. Ник ушедший туда же, возвращается уже в сопровождении невесты. Мы наконец-то усаживаемся за остывшую яичницу, занимая себя полностью едой.       — М-м-м… теперь и освежиться не помешает!.. Захарра, спасибо большое за завтрак, — довольно бормочу я и с удовольствием потягиваюсь.       — Неужели настолько согрелась? — подшучивает Маар и рукой обводит груду пледа вокруг меня.       — Сытный завтрак и вкусный чай не такие вещи могут, — с улыбкой замечает Ник. — Спасибо вам, девочки, за завтрак.       — Кхм… не только девочки, — подмечает Маар и поводит плечами, — доблестная полиция так же с удовольствием примет благодарности.       Улыбаясь с полусерьезных разговоров ребят, отхожу к палатке. Фэш составляет мне компанию. Мы уходим вдвоем.       Лес поглощает шутки и разговоры, вновь наполняя пространство своим шумом. Вслушиваясь в разноголосье птиц, немного успокаиваюсь. Поглядываю на Фэша уже без прежнего смущения. Он встречает мои взгляды хитрой улыбкой. Собственное смущение ставит меня в тупик. Я быстро осознаю, что причина в остром чувстве беззащитности перед ним.       Вода еще не прогрелась, хранит в себе холод ночи. Я одергиваю руку и задумчиво гляжу на поверхность, едва тревожимую легкими волнами. Фэш уже шуршит одеждой за спиной. Чуть повернув голову, задерживаю взгляд на его крепкой фигуре.       — Передумала купаться? — интересуется Фэш, быстро подлавливая меня на подглядывании.       — Вода холодная, — в оправдание бормочу я и передергиваю плечами.       — Тогда прижимайся ко мне покрепче.       Он останавливается за моей спиной и сразу тянет с плеч джинсовку. Я неохотно поддаюсь ему, но уже сама послушно поднимаю руки, давая снять с себя худи. С обувью и джинсами справляюсь сама, Фэш лишь придерживает меня за бедра, помогая устоять на ногах. Когда его пальцы подцепляют трусики, сдвигая с бедер, замираю. По коже вновь бежит дрожь, но уже от его действий. Я смущенно выдыхаю, ощущая легкое возбуждение от жара его рук, от близости тела. Он подогревает меня, скользнув ладонью под собственную футболку. Полностью обнажая меня, его ладони на мгновение накрывают груди, очертив пальцами соски.       Тепло его рук опускается ниже, обратно к бедрам. Я подаюсь назад, улыбаюсь, ощутив ягодицей его эрекцию. Не сдерживаю стона, удовлетворенно прикрывая глаза. Повинуясь хриплому шепоту, поворачиваюсь, неловко переставляя ноги. Тело, полнящееся желанием, становится менее послушным для разума. Фэш поднимает меня, крепко удерживая за бедра, и я с удовольствием обвиваю ногами его талию. На одно приятное мгновение представляю, как он войдет в меня, целиком наполнит меня. В ответ на фантазию крепче прижимаюсь к нему, получая физическое удовольствие от касания клитора к его прессу.       — Можно мы никуда не пойдем? — прошу шепотом и слегка двигаю тазом, усиливая приятные ощущения.       — Еще как пойдем. Ты совсем перегрелась — надо взбодриться, — оставляя смешок на моей коже, откликается Фэш.       Не успевая я протестующе выдохнуть, как он широким шагом входит в реку. Вода не касается меня, но я отчаянно вцепляюсь в его плечи и крепче стискиваю ногами талию. Его кожа покрывается мурашками от прохлады. Попискивая от страха, одной ладонью тру его плечо, согревая. Фэш посмеивается, медленно входит в воду, давая телу время привыкнуть к прохладе. Останавливается, когда вода достигает его ягодиц. Я подбираю ступни повыше, но все равно ощущаю, как прохлада касается тела.       — Готова окунуться?       — Нет!       — Давай, приготовься.       — Нет-нет-нет!..       Мой визг смешивается с его смехом и плеском воды. Он опускается в воду резко, по плечи окуная меня. Я прижимаюсь к нему изо всех сил, вдавливаю в кожу ногти. Фэш выныривает через несколько секунд, ставших для обоих каленным железом. На воздухе теперь не теплее. От холода на влажной коже беспомощно хныкаю. Фэш фыркает и слегка дрожит, но опять приседает, готовясь опуститься в воду.       — С… с-сума… сшед… ший!.. — стискивая челюсти от холода, сдавленно выдыхаю я.       Тело немного привыкает. Фэш трет руками мои ноги и спину, предплечья, разгоняя по поверхности легкие волны. Крепче сжимая его ногами, сама кое-как растираю его руки и спину. Непривычно прохладные, губы утешающе касаются меня, оставляют поцелуи на лице и шее.       Выходим быстро. Фэш сразу укутывает меня в полотенце, не давая продрогнуть. Его руки вновь хаотично растирают кожу через ткань, согревают меня. Я кое-как придерживаю его собственное полотенце, придвигаюсь вплотную, делясь капелькой тепла. Когда он заканчивает, обвиваю руками шею и закрываю его в кокон из своего полотенца. Его кожа колется мурашками, капли воды соскальзывают вниз между нами. В висок насмешливо пригревает утреннее солнце.       — Давай одеваться, пока ты не настыла из-за полотенца, — шепчет Фэш и теперь касается обнаженной кожи, поглаживая спину.       От его пальцев ручейком разливается дрожь. Я выдыхаю, трогая теплым воздухом его шею. Хочу коснуться руками, но не могу: удерживаю пальцами края полотенца. Тогда касаюсь челюсти губами, опускаюсь поцелуями к шее. Язык и губы собирают не высохшие капли с кожи. Он вздрагивает, уже от моих касаний. Пальцы мягко сжимают ягодицы, подтаскивая меня ближе. Его полотенце соскальзывает к ногам, и я отпускаю свое, занимая ладони крепкими плечами. Губы находят друг друга.       Не давая коже остыть, ладони бродят по телу, пальцы сжимают и ласкают. Губы и языки хаотично касаются шеи и груди. Фэш приподнимает меня за бедра, сильнее сжимает губами сосок. Постанывая от желания и удовольствия, льну к его рту, крепче прижимаюсь лобком к животу. Сама отстраняю его голову и жадно целую, провожу языком по губам, настойчиво тянусь к его языку. Он опускает меня, но я не даю рукам вновь скользнуть к груди.       Опускаюсь на колени и осторожно касаюсь ртом члена. Язык оставляет влажный след, мне достается вкус его кожи. Пробуя вновь, захватываю губами головку. Ощущаю, как возрастает его возбуждение. Фэш придерживает меня за волосы, мягко толкается в рот. Его тяжелое дыхание прерывается глухим стоном в ответ на мой язык. Он не дает мне продолжить, осторожно отстраняя мою голову, затем поднимая на ноги. Его язык недолго ласкает меня, прежде чем наши губы отпустят друг друга и мы уже вдвоем опустимся на колени.       — Можешь придерживаться руками, — бормочет Фэш, уловив мои неловкие попытки устроиться в непривычной позе.       Я упираюсь в землю, пока его пальцы спешно распускают мои волосы. Когда его ладонь накрывает бедро, сама подаюсь навстречу. Довольно охаю, когда он заполняет меня. Его руки не дают спешить, удерживая бедра. Наслаждаясь его размеренным ритмом, тяну запястье выше. Его ладонь накрывает грудь, а я подстраиваюсь, добавляя нашим движениям чувственности. Торопиться уже не хочется.       Неспешный ритм распаляет и затягивает. Прикосновения отдаются под кожей искрами, обостряя желание до пика. Удовольствие наполняет тело приятной тяжестью, жаром. Пальцы, оставив на животе горячие следы прикосновений, доводят меня до пика. Задыхаясь от всплеска острого наслаждения, сдвигаю колени. Фэш резче входит в меня, прижимает к себе. Тихий стон касается слуха.       Приятный жар медленно отпускает тело, сдаваясь утренней свежести. Фэш кое-как садится, усаживает меня на бедро. К влажной спине липнут волосы, приятно манит его разгоряченная кожа. Обнимая меня за талию, он оставляет поцелуй на виске и зарывается носом в мои волосы. Тяжелое дыхание почти выравнивается, утомление уступает расслабленности.       Поездка обратно вынимает из души покой и радость. Я смотрю в окно угрюмо и всю дорогу вспоминаю эти удивительные часы настоящего счастья и покоя. Наше прощание иглами впивается в душу, мучая последними каплями блаженства и острым чувством надвигающейся пустоты. Впереди новые дни рутины и неизвестности. Я не знаю, когда мы встретимся наедине вновь, увидимся ли вообще в офисе, не знаю, что ждет меня дома.       Я задерживаюсь у Захарры, злоупотребляя гостеприимством. Снова смываю с себя следы мимолетного счастья, оставаясь вновь беззащитной перед собственной жизнью. К моему удивлению, подруга сама не отпускает меня быстро. Ее неожиданные объятия кажутся мне сном.       — Будь осторожна с Марком, ладно? — шепчет подруга и обнимает меня крепче. — Не хочу, чтобы этот ублюдок навредил тебе. И не хочу, чтобы Фэш потом мучался из-за этого.       — Извини… — бормочу в ответ, морщась от боли внутри. — Порой я чувствую себя такой эгоисткой!.. Думаю все прекратить, оборвать, но… не хочу… Только мучаю нас обоих.       — Ну… братец тоже не из умных, раз ввязался.       Захарра провожает меня до автомобиля. Пока прощаемся, Ярис оглядывает двор и дома. Подруга, уходя, бросает на охранника острый взгляд. Мужчина, кажется, не замечает этого, безучастно придерживая для меня дверь. Я скрываюсь в салоне, старательно не глядя на него, но все мои мысли обращены к нему. Угрюмый вид наверняка выдает меня. Я вновь не решаюсь задавать вопросы, боясь услышать ответ.       Тоска уступает место тревоге и страху. Я стараюсь успокоиться отвлечься, чтобы не выдать себя собственным волнением. Утешаю себя мыслью, что теперь любое наказание будет справедливым, будет стоить тех чувств, что на миг коснулись моей души. Снова вспоминаю прошедшие часы, пытаюсь погрузить себя в иллюзию прежней радости и спокойствия. Я ведь должна вернуться отдохнувшей и довольной, а не измученной тоской и разлукой.