Шаг в пропасть

POV Фэш

      Дни тянутся невыносимо долго. Тоска разлуки и тревога плотно входят в мою жизнь и становятся верными спутниками. Я забиваю себя работой и тренировками, давая организму шанс устать наповал и не занимать мозг длительными размышлениями. Порой в голове вспыхивает мысль все бросить, прекратить.       Временную отвлеченность прерывает негромкий стук каблуков. Я поспешно возвращаюсь к работе и приглашаю Диану в кабинет после стука. Девушка деловито проходит к столу, на ходу пересматривая записи в блокноте.       — Как и просил, перенесла две встречи. Внесла в расписание разговор — это завтра, я предупрежу и раскрою детали позже, — словив на себе мой взгляд, произносит подруга.       — Хорошо, спасибо. Извини, что загрузил тебя работой перед свадьбой. Что там по секретарям?       — Кандидаты есть, но… кхм… не твои требования.       — Я уступлю.       — Уверен? Фэш, мне правда не тяжело. К тому же, лишняя копейка не помешает.       — Нет. Выбери наиболее подходящего и пусть приступает к работе.       Твердый взгляд заставляет Диану уставится обратно в блокнот. Я же хмурюсь от мысли, приятно тревожащей меня иногда. Мне все это время хотелось попросить перевода Василисы на должность секретаря. Уж она точно не подведет… и будет рядом, под моим присмотром. Но такого точно не стерпит Ляхтич. Лучше уж Василиса будет дальше от меня и в возможной безопасности, чем это.       — Есть еще один момент, не по работе, — теряя серьезность, робко замечает Диана. — Я пригласила твою Василису на наш вечер, в пятницу…       — В клуб? С ума сошла?!       Хоть голос явственно выдает вспыхнувший гнев, я кое-как удерживаю себя на стуле. Перевожу дыхание, стараясь успокоиться так же быстро, как и взбеленился. Диана отступает, даже вжимает голову в плечи. Она привыкла к моим вспышкам гнева, не боится ставить на место, когда нужно. Теперь ее неожиданный испуг еще больше остужает меня.       — Извини…       Поспешное восклицание звучит одновременно, сбивая обоих. Я махаю рукой, давая ей знак продолжать. Сам же стараюсь справиться с острым приступом паники.       — Наверное, не стоило, да? Но она вроде бы согласилась, обрадовалась уж точно. Фэш, извини еще раз…       — Ладно, не переживай. В любом случае это не твоя ответственность.       Диана вяло улыбается и отступает. Уходит явно встревоженной. Раздраженный еще и этим, снова перевожу дыхание. Отталкиваюсь от стола и разворачиваюсь на кресле к окну.       Пасмурная погода нагнетает тревогу и тоску. Меня тянет закурить прямо в кабинете, успокоить себя привычным образом. Сразу вспоминаю неодобрительное замечание Василисы по этому поводу. Кажется, раньше она занималась спортом — ее позиция понятна. Отвлекая себя, пытаюсь вспомнить что-то из разговор наших родителей о ней. Но не нахожу никакой информации в этих обрывках воспоминаний.       К пятнице пытаюсь уладить вопрос с присутствием Василисы в гребаном клубе. Как всегда действую через Захарру, взвинтив и сестру подобной новостью. Ее волнение за Василису несколько облегчает мои муки надеждой на помощь сестры, если нам все-таки придется расстаться. Я вижу, как Захарра привязана к Василисе, вижу ответное доверие. Уверен, Василисе есть, к кому обратиться за помощью, есть, у кого получить поддержку. Теперь она не будет одна, если мне придется исчезнуть из ее жизни.       Во мне мало желания идти веселиться, когда голова от и до забита проблемами. Я собираюсь лишь из понимания, что, возможно, понадоблюсь Василисе в критический момент. В душе смешивается надежда на встречу и острое нежелание ее присутствия. За неделю вместе с тоской и тревогой накипает гнев.       До клуба решаю пройтись пешком, развеять напряжение и подумать. Город уже накрывает вечерняя темнота, притихает автомобильное движение, улицы наполняют люди, готовые провести вечер перед выходными за развлечениями или отдыхом. Изредка отвлекаясь на пространство вокруг, погружаюсь в непростые размышления о возможных вариантах будущего. Раздражение, ревность, волнение и тоска разрывают изнутри, подсказывая лишь одно верное решение.       Станет ли мне лучше, если все прекратить? Буду ли я жалеть, мучаться уже от несбывшегося или смогу пойти дальше? Видя и чувствуя отвратность положения, уже почти уверен, что так будет лучше. Никаких рисков для Василисы, никаких пыток для меня. А это действительно пытка: жить возможностью увидеть ее, знать, что она, возможно, коротает очередной вечер в объятиях мужа, понимать собственную беспомощность, ненужность… У меня все чаще возникает критическая мысль, что наше сближение лишь забава для нее, а мне остается только вестись на подачки и ждать, когда будет возможность приблизиться к ней.       — Ты не спешишь, я погляжу, — прерывает размышления неожиданный оклик.       Мне требуется несколько секунд, чтобы отойти от размышлений. Рядом замечаю Захарру в обнимку с Мааром. Пара терпеливо поджидает меня в нескольких шагах от клуба. Друг, напоминая про себя, пару раз щелкает пальцами и слабо усмехается моей рассеянности. Я лишь трясу головой, не находя быстрого ответа. Ловлю на себе встревоженный взгляд сестры. Она мягко освобождается от руки своего парня и спешит ко мне, обнимает неожиданно крепко.       — Ты совсем мрачный, братец… Как себя чувствуешь? — обеспокоенно шепчет она и еще крепче стискивает руки вокруг шеи, едва не лишая меня возможности дышать.       Я осторожно снимаю ее руки с себя, но придерживаю сестру рядом. Ее настойчивые взгляды игнорирую, не желая добавлять ей тревог еще и своими размышлениями.       — Все нормально, Захарра, не тревожься. Как вы добрались?       — Не надо переводить тему!       — Ладно. Тебе будет достаточно услышать, что я не намерен это обсуждать?       Моя резкость вызывает у нее недовольство. Она упрямо сжимает губы и хмурит брови, строго глядит на меня. Маар растаскивает нас, приобнимая Захарру и слабо стукая меня по плечу.       — Идемте внутрь, — предлагает он примирительно и кивает мне на дверь заведения.       Снова тряхнув головой, прохожу вперед пары. Друг все еще бережет Захарру от моего недовольства, хоть я уже смирился с их отношениями и отпустил сестру из-под опеки. Мне теперь сложно сомневаться в искренности чувств этого парня к моей маленькой сестренке. Я даже с удовольствием наблюдаю за их общением, радуюсь, что Захарра под надежной защитой.       Ник и Диана уже на месте. Пока нас нет, будущие молодожены активно занимают друг друга. Маар деликатно прерывает их уединение кашлем. Оба смущенные, друзья отстраняются друг от друга. Хоть не отпрыгивают на километр, как раньше.       — Василиса еще не появлялась? — после приветствий, первым делом интересуется Захарра.       — Нет. Мы созванивались около получаса назад, она сказала, что готова выходить. Думаю, скоро появится, — откликается Диана и бросает короткий взгляд в мою сторону.       Я отвечаю на ее внимание напускным спокойствием. Ей хватит мучаться виной из-за чужих проблем. В конце концов это мои переживания и личное дело Василисы. Судя по всему, ее ничто не остановит на пути к желаемому. Так похоже на ту девчонку из моей юности… Ее решимость и отчаянность прибавляют мне оптимизма.       Пока друзья организовывают выпивку и обсуждают прошедшие будни, оглядываю помещение. Только присутствие друзей удерживает меня в этом чрезмерном хаосе людей, событий и шума. Чтобы уберечь Василису от неприятностей, мне придется всюду держать ее рядом.       Захарра ненадолго отпрашивается и поспешно скрывается в направлении выхода. Понимая причину ее ухода, напрягаюсь в нетерпении, но старательно не смотрю ей вслед. Подхватываю со столика рюмку коньяка, но не притрагиваюсь к алкоголю. Лучше сохранять трезвость ума, иначе меня понесет от кавардака внутри. Мой жест не остается без внимания друзей, но они, к своей чести, спешат возобновить пространный разговор про работу.       В грохоте музыки не слышно шагов. Приближение сестры и Василисы замечаю боковым зрением и сразу перевожу взгляд в их сторону. Замираю, уцепившись взглядом за бедра, мягко охваченные шелковой тканью. Медленно оглядываю длинные ноги, на миг зацепившись за щиколотки, изящно охваченные ремешками босоножек, и поднимаю взгляд выше, опять замирая при виде соблазнительного декольте, запоздало вспоминаю про глаза. Но взгляд Василиса смущенно прячет. В возникшей между нами тишине здоровается. Я мельком вижу, что подвисают и Ник с Мааром. Впрочем, они быстро отвлекаются на своих спутниц и старательно не смотрят в сторону Василисы.       — Присаживайся, — немного подвигаясь, приглашаю я.       Голос немного хрипит от возникшего возбуждения. Василиса, еще больше заволновавшись, садится с особой осторожностью, придерживает короткую юбку. Я стараюсь удержать себя в рамках приличий и не пялиться на ее фигуру, как бы мне не хотелось просмотреть на нее весь оставшийся вечер.       — Выглядишь сногсшибательно, в прямом смысле, — придвинувшись к ее уху, замечаю я.       — Наверное, не стоило… Хотелось назло Марку, но… он был прав, когда запретил мне носить это платье. Оно привлекает много излишнего внимания.       Я не сдерживаю смешка. Василиса слабо улыбается в ответ и неловко поправляет бретель, привлекая мое внимание к линии ключиц. Черт, этот вечер обещает стать настоящей пыткой.       — Ты сама по себе привлекаешь много внимания, а платье… от и до подчеркивает твою красивую фигуру. Еще и цвет… Это меткий удар ниже пояса, Василиса.       Теперь она хихикает, явно заливаясь румянцем. Я жалею, что не вижу в неровном свете ее смущения.       — Он видел, в чем ты ушла?       — Нет! — с неожиданным смехом отвечает девушка и закатывает глаза. — Если видел, я бы сидела дома, прикованная к трубе.       — Да-а… тебя сейчас опасно отпускать одну.       — Голубки, хватит ворковать между собой, — громче нужного окликает нас Маар и через стол протягивает рюмку. — Василиса, бери, угощайся. У нас сегодня буквально последний вечер свободы и молодости, так что придумывай тост.       — После свадьбы ни молодость, ни свобода не заканчиваются, — хмыкает Ник и в подтверждение словам подносит к губам кисть будущей супруги.       — Главное ведь доверие, — соглашается Диана, глядя только на своего жениха.       Они вдвоем улыбаются, вызывая улыбки и у всех нас.       Вечер продолжается на более приятной ноте. Друзья шутят, обмениваются короткими новостями. Мое напряжение немного спадает рядом с Василисой. Остается лишь легкий фон раздражения. Ее внешний вид подкрепляет мое желание полного обладания, укрепившееся в последние дни.       Разговоры в грохоте музыки едва возможны. Заскучав, девушки уходят на танцпол. Ник и Маар, весело переглянувшись, устраиваются поудобнее. На несколько секунд отвлекшись от них, временно теряю из поля зрения Василису. Нахожу ее быстро: ей сложно затеряться в толпе. Наблюдаю, как она подстраивается под ритм. Двигается плавно. В мигающем освещении сложно понять, какие эмоции на ее лице, но я надеюсь, что она счастлива.       — Она сегодня просто… секс, что уж подыскивать красивые слова, — замечает мне вдруг Маар.       Снова отвлекаясь от нее, смотрю на друга со смесью недоумения и гнева. Броннер весело хмыкает и переводит взгляд на танцпол.       — Я просто констатирую факт, Драгоций, не заводись. Твоя Василиса красивая девушка и к тому же притягательная. Не удивительно, что Ляхтич посадил ее под замок, — как ни в чем не бывало продолжает друг.       — Он просто ублюдок, слабак. Закрывает свои промахи и недостатки властью над девчонкой. Мудак попросту, — в легком раздражении произносит Ник и кривит губы.       — Я и не говорил, что он мега крутой мужик, умеющий управлять только за счет внутреннего стержня.       Я быстро теряю интерес к их болтовне, вновь сосредотачиваю внимание на Василисе. Она как язычок пламени, гибко вьющийся в общем ритме костра… яркая, пылкая, своенравная, как бы не уничтожал это ее муж. Ею можно любоваться вечность. И вечность желать стянуть это маленькое красное платье.       Василиса привлекает внимание. Несколько раз замечаю, как к ней пытаются подойти, но терпят поражение. Меня радует, что она никому не дается в руки. Каждый раз, отвадив от себя поклонника, Василиса оглядывается, ищет мой взгляд. Манит меня к себе одной улыбкой, легким движением плеча. Каждый раз отказываюсь, посылая ей усмешку, и она отворачивается, взметая медные локоны, двигается особенно гибко, сексуально.       Парни успевают смыться на танцпол, развлекаются теперь в компании девушек. Я тоже решаю потревожить покой Василисы. Она не видит моего приближения. С трудом удерживаю искушение схватить ее в охапку, вызвать полюбившиеся мне веселые визги и смех. Но в толпе я могу напугать ее и ненароком получить в челюсть.       Я останавливаясь рядом, осторожно касаюсь ее предплечья. Василиса вздрагивает и замирает, чуть поворачивает голову. Успокаивая ее, ласкаю пальцами кожу, мягко тяну за талию к себе. На ее губах расцветает улыбка. Я ощущаю, как она расслабляется в моих руках. Плавно вильнув бедрами, Василиса поднимает руки к моей голове и обнимает за шею.       — Ты изумительно двигаешься, — шепчу громче обычного.       — Поэтому ты так долго наблюдал за мной? — спрашивает она и мягко, будто обвиняя, проводит ноготками по затылку.       — Соскучилась? Или утомилась от поклонников?       — Сердишься из-за платья?       Отчетливые нотки беспокойства отрезвляют. Флирт заканчивается неожиданно, не на самой приятной ноте. Василиса поспешно убирает руки и оборачивается ко мне, с тревогой и виной вглядывается в лицо. Отпустив ее лишь на мгновение, снова привлекаю к себе за талию и мягко целую в висок.       — Немного сержусь. Но мне нравится, как ты выглядишь в нем, нравится, как ты танцуешь, и нравится, что на тебя обращают внимание… мне достаточно понимания, что ты моя, безо всяких наручников и горы нелепых балахонов.       На доли секунды задерживаю дыхание, готовый принять слова, что вовсе она не «моя». Ведь действительно не моя, даже близко. Может быть, только временами в малой доле.       — Все мужчины такие собственники? — не оправдывая ожиданий, с легкой насмешкой спрашивает Василиса.       — Не знаю, у меня не было опыта отношений с мужчинами, — сглаживая собственное напряжение, отшучиваюсь я.       Она издает интересный звук, не похожий ни на писк, ни на смех; и легко ударяет ладошкой по моему плечу. Удовлетворенно хмыкнув, крепко прижимаю ее к себе и утыкаюсь носом в ароматные волосы. Мне приходится приложить все свои силы, чтобы не опустить руки с ее талии.       — Ты пробуждаешь во мне желание задрать эту короткую юбку… или отодвинуть ткань здесь, — Мой палец коротким движением проходится по краю выреза на ее груди.       Василиса выдыхает. Я вижу, как шею и плечи украшают мурашки, привлекая внимание к соблазнительным грудям. Не удержавшись, оставлю короткий поцелуй за ушком, улавливая пленительные древесные нотки на ее коже.       — Новые духи?       — Да. Решила попробовать.       — Соблазнительно пахнут.       Теперь я выдыхаю, сдерживая себя и свое желание. Впрочем, я уже возбужден. Мне приходится хвататься за остатки самообладания, чтобы не скомпрометировать Василису.       Танцы длятся не долго, хотя Василиса умеет вовлечь в свои движения. На некоторое время я забываю про раздражение и досаду, наслаждаясь ее близостью и движениям гибкого тела в моих руках. Не хочу прекращать и отпускать ее, но она устает с непривычки. Мы возвращаемся к своему столику. Друзья все еще развлекаются танцами.       Собираюсь усадить Василису, но она противится, оглядывается на танцпол. Когда глядит на меня, в глазах мелькает озорство и желание.       — Что задумала?       — Я… м-м… просто хочу быть поближе к тебе…       Она застенчиво улыбается и опускает голову, скрывая лицо. Догадываюсь, что прячет смущение. Ее слова подогревают азарт. Я плюхаюсь на диван и подаю ей руку, устраиваю на своем бедре. По-прежнему не глядя на меня, Василиса прислоняется к моей груди и опускает голову на мое плечо. Я позволяю себе обнят ее за талию, но взгляд блуждает по нарочно расслабленным ногам, по открытым вырезом грудям. Она вся непозволительно предоставлена мне.       — Я соскучилась по твоим прикосновениям, — шепчет Василиса и ведет губами по шее.       Ее ладошка опускается на мою кисть, тянет к себе, опускает на бедро. Я мягко сжимаю пальцы, вспоминая тепло и нежность ее кожи. Василиса тихо выдыхает, почти со стоном. Сама подталкивает меня. Моя ладонь у самого края ее юбки.       — Все-таки такие платья — орудие массового поражения мужчин, — бормочу ей в укор, едва сдерживаясь, чтобы не запустить пальцы в ее трусики. — Ты едва одета… и вокруг чертовски много людей.       — Никто не обратит внимания, — искушая, не иначе, шепчет девушка и слегка отодвигает вторую ногу.       Ее игры лишают меня последних капель контроля. Я поднимаю ладонь выше и прижимаю пальцы к промежности. Василиса отвечает жалобным стоном. Пальцами ощущаю, какая она влажная. Пол вечера снедаемый любопытством, нахожу край трусиков и тяну вниз. Девушка охотно помогает, приподнимаясь.       — Огнева, это бельем сложно назвать, — выдыхаю с насмешкой, рассматривая в полутьме маленькие трусики.       Алое кружево, черт возьми! Она явно решила поиздеваться надо мной. И пытка мучительно сладкая. Я чувствую, как окончательно теряю контроль над собой и ситуацией.       Заглушенная злость пробуждается с новой силой. Я прижимаю пальцы к клитору, вызывая у нее тихий вскрик. Василиса чуть больше раздвигает ноги, давая мне полный простор над своим телом. Наслаждаясь ее влагой, податливой мягкостью, не сдерживаю настойчивых ласк. Она жалобно постанывает, вьется мне навстречу, цепляясь пальчиками за рубашку. Обладание ею вскруживает голову, отключает тормоза. Даже когда она кончает, зажимая бедрами мою ладонь, мне сложно остановиться.       Голоса друзей в общем хаосе звуков привлекают внимание. Еще не вглядываясь в толпу убираю руку от Василисы, поспешно возвращаю на место трусики, пока их беспутная хозяйка приходит в себя. Компания разговаривает нарочито громко и, не обращая на нас пристального внимания, рассаживается по местам. Василиса спешит пересесть на место рядом со мной и со смущением плотно сжимает ноги. Я раздраженно фыркаю на ее внезапную застенчивость.       Буркнув пару фраз Нику, ухожу проветривать голову в уборную. Умывшись холодной водой, недовольно смотрю на свое отражение в зеркале. Второй раз засовываю под поток холодной воды голову, изрядно освежаясь и бодря мысли. Немного прихожу в себя, притупляя гнев, возвращая контроль в свои руки.       Она выводит меня из равновесия, выбивает из привычных рамок. У нее контроль над ситуацией, рычаги давления. Она ставит меня в чертово неудобное положение, впервые… В отношениях это впервые. Черт с ней, с жизнью и превратностями судьбы, но девушка, которой я дорожу… Впервые я чувствую себя чуть ли не игрушкой в ее руках и даже не могу понять, намеренно она это делает или нет. Меня подкупает тоска и боль в ее глазах, но сейчас я даже в этом неуверен. Нужно прояснить ситуацию, пока я не слетел с катушек.       — Фэш? Извини, я… все нормально?       Её робкий голос отвлекает от размышлений. Внутри, как по щелчку рубильника, включается тревога. Василиса замирает за моей спиной, робко трогает пальчиками моё плечо. Я напрягаюсь от её прикосновений, но не отстраняюсь. Собственная реакция на её поведение сейчас вызывает только раздражение.       — Я сделала что-то не так? Тебе не нравится моё поведение… мой внешний вид?..       Лёгким движением освобождаю плечо от тонких пальцев и поворачивать к ней. Василиса, мазнув по мне взглядом, опускает голову и зажимает в кулачки ладони, прячет от меня руки как орудие преступления. Её покорно-испуганный вид с большей силой двоит мои чувства. Я раздражённо выдыхаю, обдумывая дальнейшие действия.       — Пройдёмся по городу, поговорим, — объявляю ей о своём решении, не скрывая тяжести в своём голосе.       Она поднимает на меня глаза, глядит с волнением и покорностью. Выглядит, как провинившаяся маленькая девочка, вызывая во мне справедливое желание наказать её за эту провинность. Робко тянется пальцами к моей шее и подбирает одну из холодных капель на шее.       — У тебя волосы мокрые, — тихо замечает мне и теперь осторожно касается шеи губами.       Мягкие губы собирают дорожки воды, щекоча осторожными касаниями. Я невольно улыбаюсь, даже фыркаю, скрывая смешок, но не двигаюсь. Василиса бросает на меня новый робкий взгляд и так же мягко целует в подбородок. Её щеки зажигаются румянцем. Она снова и снова оставляет короткие поцелуи на моем лице, пальчиками убирает мешающую прядь и проводит по мокрым волосам. От прохлады нежная кожа покрывается мурашками, вновь привлекая моё внимание. Я отстраняю её руки, даже для самого себя неожиданно осторожно.       — Идём.       — Ладно.       Компания провожает нас понимающими взглядами. Без них и толпы ухажеров Огневой чувствую себя немногим лучше. Ночной воздух приятно бодрит, не даёт потерять бдительность. Василиса рядом со мной неловко кутается в мою куртку и то и дело поглядывает на меня. Я придерживаю её за локоть, помогая идти на каблуках.       Для разговора выбираю ближайший сквер. Место пустует, не считая редких прохожих. Когда мы останавливаемся неподалёку от фонаря, Василиса опасливо оглядывается. В её глазах мелькает тревога, но она не отступает от меня, только плотнее кутается в куртку. По-настоящему доверяет или только пытается?       — О чем ты хотел поговорить? — шепотом спрашивает она, наблюдая за тем, как я берусь за сигарету.       Я не спешу отвечать, делая пару успокаивающих затяжек. Она смешно морщит нос, но все так же стоит рядом.       — Сколько будут продолжаться твои игры?       — Мои… Вовсе не игры… Я не знаю…       Замолкаем. Василиса вновь робко смотрит на меня, вглядывается в лицо. Я вижу вину в её глазах, в закушенных губах, но мои собственные терзания опять глушит ярость.       — Тебя злит, что мы не можем быть… что мы не… что я…       — Я чувствую себя мальчиком на побегушках. Так есть на самом деле. Когда нужно, ты подзываешь меня, в остальном же я довольствуясь мыслями, как ты спокойно живёшь рядом с мужем.       — У нас ничего нет… После той сцены в офисе — ничего…       — Вы живёте как соседи и вас давно не интересуют жизни друг друга — звучит банально.       — Но так и есть от части…       Я фыркаю слишком громко, с красноречивой насмешкой. Прицелившись, бросаю окурок в урну. Василиса вздрагивает от резкого движения, поднимает на меня глаза, полные испуга и слез. Глядит неотрывно, беззвучно шевеля губами. С каждой секундой её лицо все больше искажает отчаяние. Она опускает голову и обхватывает себя за плечи, глухо всхлипывает.       Меня буквально переламывает от сочувствия и отвращения к собственной слабости перед ней. Но, как бы меня не жег гнев, я не могу спокойно смотреть на её страдания. Давя в себе злость, бережно тяну её в свои объятия. Василиса льнет ко мне всем телом, цепляется пальцами за рубашку и утыкается носом мне в шею, сжимаясь в моих руках. Тихие всхлипы становятся отчаянными рыданиями. Чем крепче она ко мне прижимается, тем громче становятся всхлипы.       Я чувствую себя спасательный кругом. И, по сути, есть для неё жилетка для слез. Но сейчас стараюсь не думать об этом, с искренней заботой покачивая её в объятиях. Василиса постепенно успокаивается, но держится за меня по-прежнему крепко.       — Отпускай меня, бельчонок, я не куда не убегу, — успокаивающе погладив её предплечье, шутливо шепчу ей на ухо.       — Уйдёшь, ведь я не… я такая трусиха!.. — бормочет она и опять жмется ко мне.       — Самая отчаянная и глупая трусиха. Несешься к собственной гибели и меня тянешь за собой.       Я осторожно беру её за подбородок и поднимаю голову выше. Василиса с приоткрытыми губами робко смотрит на меня. В тусклом свете мне больше чудится, что лицо её вновь пылает румянцем. Вглядываясь в её глаза, понимаю, как сильно меня пропитывает нежностью к ней и к одновременной ненавистью.       — Я не уйду и не оставлю тебя, как бы тяжело не было. Просто не смогу…       Я признаюсь ей в своей слабости и для себя вслух закрепляю очевидный факт. Я не смогу так просто уйти, поддавшись ревности и гневу, не смогу жить спокойно, зная, что ей плохо. Мы теперь повязаны крепче некуда, уже вдвоём в ответе друг за друга. Маленькая беззащитная девочка не будет одна отвечать за наши общие решения и поступки.       — Хочешь пройтись немного или посидеть?       — Хочу.       На её слабую улыбку отвечаю коротким поцелуем в лоб. Василиса смотрит на меня с крайним доверием и нежностью, и кажется мне совсем крохотной и беззащитной. Я снова беру её под руку и увлекаю дальше по аллее.       Мы долго молчим. Ночной покой сквера нарушают редко проезжающие автомобили. Город только начинает засыпать. От этого так не хочется нарушать покой. Я даже сдерживаю себя от очередной сигареты, не желая портить Василисе впечатления от прогулки.       — В лесу спокойнее, лучше, — тихо замечает Василиса, вглядываясь в небо через кроны деревьев.       — Да, здесь очень хорошо чувствуется близость города.       — И все равно хорошо, сейчас.       Разговор заходит о прошедшей неделе. Мы останавливаемся у лавки. Снова усаживаю Василису к себе, уберегая от прохлады. Все-таки моя куртка едва длиннее её платья. Сама девушка то и дело прикладывает свои тёплые ладошки к моим рукам, плечам или шее, делясь частичкой тепла.       — Не сильно замёрзла? Уже пора укутать тебя в одеяло, — замечаю ей, отогревая свободной ладонью холодную коленку.       — Мы можем поехать к тебе? — спрашивает она в ответ и со смущением взглядывает на меня.       — Это откровенное предложение?       — Если ты хочешь…       — А ты?       — Не дразнит меня: все ведь и так очевидно.       Я хмыкаю с её слов, с закономерности событий вечера. Моё раздражение вновь поднимает голову. Стараюсь не поддаваться эмоциям.       В такси Василиса начинает возиться с лицом, поправляя макияж. Я тайком посматриваю на неё, наблюдаю за слаженными движениями. Есть в этом что-то интимное. На мгновение я позволяю себе помечтать о том, что это наш обычный вечер, без третьих лишних, без проблем. Снова начинаю думать о своём положении, постепенно поддаюсь гневу.       Сумрак коридора ничуть не смущает Василису. Она проходит вперёд, пропуская меня. Пока включаю свет, наклоняется к ремешку босоножек. Один взгляд на её ноги и задницу, едва прикрытую тканью, включает желание.       — Оставь обувь, — негромко командую ей.       — Но…       Замерев в нерешительности, она убирает пальцы от обуви. Я останавливаюсь за её спиной и беру за талию, сам разгибаю её, вплотную прижимая к себе. Василиса тихо ахает, по её коже бегут мурашки. Губы тревожат шею, не давая дрожи отпустить тело. Она стонет, прижимаясь ко мне всем телом. Мне вспоминаются её танцы, распутные стоны у меня на коленях…       Я разворачиваю её к себе без прежней осторожности и сразу оттесняю к стене. Новый стон обрывается у моих губ. Я не сдерживаю желания, смешанного с гневом, с потребностью обладать. Поцелуи требовательные, жадные, руки сжимают настойчиво. Она не противится, отвечает с тем же пылом, прижимается ко мне, хватается пальцами за рубашку. С шумом на пол валится куртка. Я отпихиваю одежду ногой, прижимаю девушку к стене. Её пальчики забираются под рубашку, слабо царапают, расстегивая пуговицы.       — Оставь… ерунда…       Зубы захватывают кожу за ушком, прикусывают мочку.       — Хочу… ближе…       Слова тонут в новых вздохах, стонах. Тихий молящий голос раскачивает сильнее. Я сдвигаю ткань с грудей, сжимаю пальцы, наслаждаясь её объемом, мягкостью, теплом. Василиса стонет ещё жалобнее, тянется ко мне, прижимаясь грудью к лицу. Маленькие ладошки спешно опускаются к ремню, начинают возиться с брюками. Играя языком с сосками, сдвигаю трусики в сторону. Она тянется к моим пальцам, стонет громче, зазывая. Я убираю руку и подхватываю её за бедра. Ножки послушно раздвигаются шире, впуская меня, и сходятся вокруг моего пояса.       Её тепло, влага, податливость лишают последнего самообладания. Я беру её все жёстче, поддаваясь стонам, ответным движениям, беспорядочно затрагиваю ртом влажную кожу. Её голос звучит все громче, требовательнее, отвечая мне, подначивая. Она замирает, сдаваясь мне, прижимается вплотную. Затихает после нескольких вскриков, слабея в моих руках. Утягивает меня за собой, даря долгожданное успокоение.       Тело слабеет, полностью поддаваясь умиротворению. Я все ещё держу Василису за бедра, но больше прислоняю к стене. Она осторожно шевелится, кое-как становится на ноги, цепляясь за мои плечи. Мельком замечаю, как подрагивают у неё колени. Взгляд проходится по обнажённым ногам и задранной юбке, голой груди и хрупким плечам. Я едва соображаю, но точно формулирую для себя замечание, что она сейчас особенно красива. Может, потому что моя?       — Пить хочется… — слабо бормочет Василиса, заглатывая буквы вместе с воздухом. — Я пойду…       Рукой неопределённо машет в сторону кухни. Я киваю и отступаю, сам приваливаюсь к стене и выдыхаю, пытаясь выровнять дыхание. Василиса неловкими движениями поправляет платье и идёт к кухне, опираясь рукой на стену. Её слабость меня пугает. Дав ей пару минут уединения, иду следом. Мы сталкиваемся в дверях.       — Ой! Извини, я хотела подать тебе воды, — смущённо лепечет девушка и крепче сжимает пальцами кружку.       — Спасибо, — улыбаясь её робости, откликаюсь я и осторожно забираю из её рук посуду. — Как себя чувствуешь?       — Хорошо…       Перехватив ртом воздух, Василиса замолкает и робко смотрит на меня. Смущенная и растрепанная, она выглядит особенно хрупкой. Я ласково касаюсь порозовевшей щеки, убираю с лица тонкую прядь. Василиса слабо улыбается и прикрывает глаза, как кошка тянется к моей ладони.       — Можно я ещё останусь на пару часов? — шепчет она едва слышно, не открывая глаз.       — Неужели не насытилась? — с толикой насмешки интересуюсь я.       — А ты?       — У меня слишком много фантазий с этим платьем и твоими маленькими трусиками, чтобы спокойно уснуть.       — Тогда я умоюсь, ладно?       Снова хмыкаю и отступаю, давая ей пройти. Василиса быстро чмокает меня в щеку и спешит скрыться в ванной комнате.