Хроники одной церкви

— Знаешь, Тюлип, я, похоже, влюбился, — совершенно буднично сообщает Кэссиди. ОʼХара ненадолго застывает, нервно улыбается и вроде как прикидывает пути к отступлению. А потом до нее доходит, что вампир имеет в виду совсем не ее. То, как он смотрит на Джесси, сложно не заметить. Однако проповедник успешно пропускает все взгляды Кэсса, поэтому он продолжает напиваться в компании Тюлип, болтая всякие глупости. Джесси то, Джесси это. Аж слушать противно. Тюлип вертит на языке ехидное: «Да просто трахнитесь вы уже», но отчего-то молчит. Нет, не ревнует, ей уже порядком наплевать на обоих, просто… ну не может так. Знает, что для Джесси важно, и почему он так не сможет. — Намекни ему как-нибудь, — задумчиво говорит она. — Повыразительней. *** Когда Кастер приказывает поцеловать его, она радостно засвечивает Джесси по роже. Отчасти за себя, отчасти за наблюдающего за этим Кэсса. Она разворачивается и опрометью кидается прочь, в небольшой магазинчик на заправке, чтобы ненароком не убить нахуй. Джесси то ли правда слепой, то ли специально издевается над вампиром, но она точно не хочет участвовать в их играх. *** — Кровать двуспальная, — преувеличенно радостно сообщает она, кидая Джесси ключ от мотельного номера. — Стой, а ты… Тюлип ухмыляется — после того поцелуя Джесси еще осмеливается протестовать. И она коронным своим движением разворачивается на каблуках и упирается взглядом в темные глаза проповедника, чуть приподнимая верхнюю губу и показывая крепкие белые зубы. ОʼХара тихонько рычит, и в мыслях Кастера проскальзывает, что это она его вероятней загрызет, чем Кэсс. — А я лучше буду спать на улице, чем с кем-то из вас, — серьезно заявляет Тюлип. — К счастью, тут есть один одноместный номер. Пока Джесси пытается что-то выяснить у молоденькой и глупо хлопающей глазами девицы из администрации, Тюлип незаметно подмигивает Кэссиди. *** Напиваться не в родной — самое точное, блядь, слово — церкви как-то непривычно. И сидят они на кровати, а не на церковных лавках, и ладаном не пахнет, и даже крест перед глазами не маячит. Кэссиди, кажется, уже где-то далеко-далеко, он совсем не думает, что несет. Бред какой-то — и совершенно невыразительный. Эта мысль вызывает нервный, болезненный смех. У него за спиной пытки в полицейском участке, открытие, что бога нет, и побег из города, а мысли его все равно сходятся на Джесси. Им терять-то уже нечего. Давно уже. Кэссиди не может поручиться, что проповедник еще воспринимает реальность. Он и сам-то не лучше. Он помнит только, что губы Джесси горькие-горькие, с привкусом никотина и того дешевого пойла. Наверное, он отчаянно цеплялся за Кастера, чтобы самому не упасть, сохранить остатки рассудка. Похоже, за ними навечно закрепится концепция «как будто в последний раз». *** Кэсс чудом просыпается раньше проповедника и успевает свалить куда-то из номера до того, как Кастер успевает раскрыть глаза. Вампир готов хоть на солнце вылететь, лишь бы никогда больше не смотреть в глаза Джесси. Боже. Что он натворил? Плюсы: он одет. Минусы: он помнит все, что наговорил ночью. Ну и, разумеется, помнит как они целовались. — Кэссиди? — Тюлип возникает как и всегда неожиданно. Тут же прищуривается и внимательно смотрит на него. — Растрепанный ты какой-то… — Мне бы тоже хотелось прояснить этот вопрос, — позади слышится голос проповедника. Вот блядь. Кэсс запоздало соображает, что убрал он не столь бесшумно, как думал. — Что, вы все-таки поговорили? — ехидно уточняет Тюлип. — И как? — Весьма, весьма… — задумчиво бормочет Джесси, что-то там для себя решая. Кэсс и сказать ничего не успевает, как оказывается прижат к стене малость свихнувшимся Кастером, который наглейшим образом его целует. Красота, твою мать. Просто великолепно. — Я ж говорила, — пофигистично выдает ОʼХара, ни к кому особо и не обращаясь.