Sexotheque

Гром среди ясного неба. Это недлинная фраза прозвучала в голове многих людей, как только время перевалило за полночь, а вечеринка в небольшом домашнем ресторанчике "у Фриды" разгоралась всё больше. Первым, кто прочувствовал эту фразу на своей шкуре был Стенли. Наслаждаясь вечером мужчину, словно прошибло молнией, когда он понял, что чтобы стать популярным необходимо две мелочи: иметь телефон с камерой и оказаться в нужной компании. Уже через несколько секунд прогремело у всех пользователей Твиттера, несмотря на чистое небо за окном. Для Элизабет фраза "гром среди ясного неба" имела немного иной характер, а если быть точнее, была растолкована в более буквальном смысле. Когда она открыла дверь, проникая в дом, волоча за собой Харрельсона, который в перерывах между шагами, хватался за неё, впиваясь в губы страстным поцелуем, проходя по полуосвещенному коридору с желтыми стенами, Вуди случайно задел светильник, и тот звонко звякнув, повис на проводе в миллиметрах от пола. Этот звук в тишине коридора раздался словно гром, среди ясного неба. - Осторожнее, - прошипела Лиз, снова целуя мужчину. - Не могу, когда ты так близко, - ответил он, поднимая её на руки. - Чёрт, Харрельсон, - она звонко засмеялась, - только не урони! - Тише ты, разбудишь всех. Осторожно поднимаясь по ступенькам, Харрельсон Занес её в комнату, укладывая на постель. Срывая с мужчины рубашку, Бэнкс думала, о том, что спокойно могло сойти за удар молнии - она думала, что было бы неплохо остаться с Харрельсоном навсегда. А Вуди, проводя ладонью по её бедру, приподнимая юбку её платья, думал о том, что имя Элизабет идеально сочетается с его фамилией. И эта мысль проскользнула в его сознании словно яркая вспышка. Избавляясь от платья, Элизабет, провела ногтями по низу живота Вуди, заставляя его прерывисто дышать. Это определенно вызвало у Лиз улыбку. И пока он сдерживал себя, она нежно целовала его, попутно стягивая уже тесные для него штаны. Признаться, Элизабет весь вечер хотела это сделать. Снова еле коснувшись его шеи губами и пальцами, она оставила метку, совершенно забывая об осторожности. Это пытка. Издевательство. Никогда ещё слово "осторожность" не трактовали именно этими словами. Но только по отношению к ним двоим это слово могло означать жестокую несправедливость и сущий ад. Плавно переместившись к уху, она прошептала что-то неприличное, заставляя Вуди почти зарычать в нетерпении и буквально наброситься на девушку. Но у неё были на этот счет свои планы, поэтому, ловко увернувшись, она оказалась сверху. Прокладывая неровную дорожку из поцелуев, остановилась на уровне его ног, лицом напротив члена Вуди, и проходит пара секунд прежде чем она начинает его сосать, пока слюна стекает по её губам и подбородку. Её голова неприлично поднимается и опускается, и, честно говоря, разум Вуди словно отшибает, и ему остаётся только извиваться под настойчивыми руками блондинки, которая подводит его всё ближе к пропасти, всего лишь ускоряя, или замедляя темп. - Чёрт, Лиз! - как можно тише прошипел он, выпутывая пальцы с её волос. Насладившись его сдавленными стонами, она победно улыбнулась, но Вуди явно жаждал реванша. - Господи, ты такая красивая, - шепчет он, пока она забирается и ложится на него. Он пристально рассматривает её: румяные щёки и обкусанные губы, широко открытые глаза, а грудная клетка горит напротив его собственной. Мужчина резко вжал девушку в матрас и навис над ней. Скользнув большим пальцем по нижней губе Бэнкс, он глубоко и жадно целует её, проникая языком, вылизывая. Поцелуй вышел довольно грубый и грязный, и Лиз очень захотелось быть наказанной. И Харрельсон, словно слыша её желание, прикусил кончик извивающегося языка девушки, красноречиво давая понять, что наказания ей не избежать. Он быстро умастился между разведённых ног девушки. Его ладони легли на половинки её ягодиц, впиваясь в кожу большими пальцами. А язык принялся ласкать чувствительный клитор влажными мазками. Его руки оглаживали округлости бёдер, метали по икрам и дрожащим ножкам, щекоча и дразня. А язык продолжал вырисовывать причудливые узоры, с каждым разом всё быстрее и быстрее. Элизабет была почти уверена, что умрёт, тихо постанывая, пытаясь насладиться каждой секундой. Она всхлипнула, почти умоляя его просто взять её, и прогибается в спине, призывая войти в неё. Вуди так и поступает. Одной рукой сминая простыни, а второй держась за её бедро, он резким толчком входит в неё, и Элизабет выгибается всем телом на встречу мужчине, сокращая то жалкое расстояние, что осталось между ними. Они занимались этим так, будто это могло бы спалить корсиканскую Ривьеру не хуже солнца. Его толчки сильные и глубокие, его зубы царапали ключицы девушки, когда она постанывала ему в шею. - О, Боже, - протягивает она, будучи уверенной, что лучшего секса у неё больше никогда не будет. Воздух, пропитанный страстью, напоминал тот самый, в котором рождаются молнии и гром, несмотря на то, что в небе нет облаков. Красивая прическа Элизабет растрепалась, а её кожа будто пылала. Это восхитительное чувство, к счастью, не было схоже с тем, когда в вас попадает молния, но Бэнкс считала иначе. Издав достаточно громкий стон, подстраиваясь под заданный ритм, она вполне могла разоблачить их. - Тише...- прошептал он ей прямо на ухо, от чего по телу словно ток прошел. В другой ситуации он бы не стал просить о подобном. Тогда бы она не стала сдерживать себя и громкие стоны летали по комнате. Но в данном случае, он просто не мог поступить иначе. Накрывая её губы своими, он вышел из неё, а затем перевернул на живот и провёл дорожку поцелуев вдоль её позвоночника. Элизабет готова была взорваться. Всего пару минут на то, чтобы привыкнуть к новой позе, и он снова входит резким толчком, двигаясь так быстро, что у неё закружилась голова. Наслаждение, крики и тихие стоны, заглушаемые поцелуями. Он рычит что-то до одури пошлое и поднимает тело девушки вверх, разворачивая её, усаживая на свои колени, возобновляя движения и отмечая про себя то, как идеально подходят друг другу их тела. Она почти задыхалась от ощущений, проводя руками по груди Харрельсона от плеч до рёбер и обратно. Они вместе подходили к краю, двигаясь навстречу друг другу. А когда она схватила его за волосы, чтобы оставить четкий след на его шее, вызывая громкий и пошлый стон у Вуди, Лиз была не против услышать его снова. Поддерживая её за талию, мужчина отметил про себя, что любит её вкус и сладкий запах, от которого у него кружится голова. Когда Лиз оставила поцелуи на плече Харрельсона, его пальцы усилили хватку на её талии, и он начал вдалбливаться, не в силах больше сдерживаться. Они кончают вместе, но у Лиз получается закончить ещё и с самым сексуальным стоном из всех, что Вуди когда-либо доводилось услышать. - Чёрт возьми, - выдыхает она; он же абсолютно истощён. Она снова дёргает его за волосы, чтобы соединить их губы. Они падают назад и делят вздох между собой, и на секунду просто дышат в губы друг друга. Затем Вуди откинулся на матрас рядом с ней, чувствуя, как обжигает его ключицы её дыхание. - Знаешь, я чертовски люблю Корсику, - прошептала она, перед тем, как заснуть на его плече. В тот момент, она осознала, что это чувство действительно схожее с тем, которое появляется при ударе молнии, а мелкие синяки, царапины и следы от укусов только подтвердят тот факт, что между актерами в ту ночь искрило не хуже, чем в тропическую грозу. - Ты уже едешь? - Лора наконец-то дождалась, пока Вуди поднял трубку. - Ты снова не вовремя, - он посмотрел на часы, затем перевёл взгляд на спящую рядом Лиз. - Мы ненадолго задержимся тут, может до следующего вечера, - прошептал он, чтобы не разбудить Бэнкс. - Ладно, - женщина затихла ненадолго, словно решаясь: произносить следующую фразу или не стоит, но всё же продолжила. - Макс что-то понял и явно задумал мстить, постарайтесь вернуться в скором времени, иначе я чокнусь с ним. Она положила трубку, не давая Вуди ответить, и он, довольный коротким разговором, растянулся в постели. Только следующее утро вернуло его к реальности. Как только он открыл глаза, она больно ударила мужчину тяжелым воспоминанием, от которого он подскочил в постели, еще не до конца проснувшись. - Бэнкс, у нас проблемы, - сказал он, просматривая ленту новостей. - Да ладно, серьезно? - съязвила сонная девушка, отворачиваясь лицом в подушку. - Какой-то Стэнли Кормак отправил нашу фотографию в сеть. Там, где мы танцуем... и не только... - ЧТО?! - она подскочила, принимая сидячее положение и выхватила телефон у Вуди. - "Сегодня потеряли голову ещё две звезды"... Господи, блииин. - Ну, теперь мы можем не скрываться. - Тут не видно твоего лица, - выдохнула Элизабет, хотя мысленно, в глубине души, она была рада случившемуся. Она действительно задумывалась о том, что Вуди прав, и им стоит перестать скрываться. - Вчера мне звонила Лора, сказала, что Макс всё понял и готовится мстить, - Харрельсон задумчиво почесал щетину. - Давай останемся тут, а Лиз? - Нужно собираться. Если мы хотим уехать хотя бы к вечеру, ты тоже должен поторопиться, - Бэнкс, надевая платье, нахмурилась, глядя на ещё не собранного Вуди, и мужчина, заметив колючий взгляд, лениво начал одеваться. Машина как всегда неслась на огромной скорости, и сегодня даже Фрида не возражала, а Мэтью ехал молча, что было совсем не правильно. Только добравшись до виллы, ещё в машине, Макконехи странно улыбнулся Элизабет, и тихо шепнул что-то на ухо Вуди, отчего настроение у мужчины резко подскочило. Харрельсон выходя из машины даже успел посмеялся над первой за день шуткой Мэтью, но его радость оборвалась, словно верёвка для сушки белья, когда он понял, что атмосфера, царившая у дома, была подозрительно спокойной. L'imperatrice - Vanille Fraise плавно разливалась по территории особняка. Некоторые окна были завешаны черной материей. Элизабет осторожно проскользнула в дом, мимо Макса, который выпивал вино около бассейна, и направилась в свою комнату, чтобы принять душ, и, по возможности, выспаться. Мэтью вышел на веранду, где Лора читала книгу, сидя в одном из плетенных кресел, чтобы разузнать обстановку, а заодно понять, останется ли его лучший друг в живых в ближайшие полчаса. - Милая, здравствуй. А что тут происходит? Мы объявили кому-то вендетту? - осторожно начал Макконехи, пытаясь изобразить улыбку. - Ах, это? Да нет, просто жарко было, и Макс завесил окна. Для прохлады. - Вот оно что... - Макконехи кивнул Вуди, показывая, что всё хорошо, и тот кивнул в ответ. Но как только мужчина ступил на веранду, глаза его бывшей жены вспыхнули адским пламенем, Макс обернулся и оскалился, а музыка перестала играть. - И вам доброе утро, - кивнул Харрельсон и быстро ретировался в гостиную, под звуки возобновившейся мелодии. Столкнувшись в коридоре с Бэнкс, мужчина украл легкий поцелуй у девушки, и они разошлись по своим комнаткам.

***

Негромкий стук об дверной косяк заставил Лиз проснуться. В двери стоял Макконехи, обеспокоенно поглядывающий в сторону балкона, откуда открывался вид на бассейн. - Элизабет, а ты ребят не видела? - Нет, - ответила девушка, приподнимаясь на локтях. - Странно, не могу найти их, - выдохнул актёр. Бэнкс лёгким движением головы пригласила его войти, и он послушно опустился на кровать рядом с ней. - Эй, с тобой всё в порядке? Ты какой-то нервный последние дни. Это из-за нас? - Ты что, нет, конечно! - он улыбнулся, но получилось как-то грустно, совсем не по-Макконевски. - Сейчас сложный период с Камиллой и на работе скоро будут трудности. - У тебя обязательно всё наладится, - она улыбнулась самой лучшей улыбкой, которой могла улыбаться лишь она, и легонько обняла мужчину за плечи. - Спасибо, милая, обожаю тебя и... Бывают разные толкования фразы "словно гром среди ясного неба". И так же бывают разные ситуации, где бы можно было применить эту фразу. Для Макса Хандельмана, проходившего мимо комнаты Элизабет, эта фраза означала неожиданное прозрение от услышанного диалога, явно вырванного из общего контекста. - Я знал! - прокричал он, выпрыгивая из-за угла коридора. Конечно, когда найден долгожданный пазл, идеально вписывающийся в картинку, очень сложно контролировать эмоции и пытаться проверить действительно ли этот пазл тот самый. Мэтью Макконехи был совершенно не из этой композиции. - Я всё знаю! Это ты! Это всегда был ты! - Боже Хандельман, это не он! - устало выдохнула девушка, закатив глаза. - Да ладно, не выгораживай его. Я всё понял! Послушай, - процедил Макс сквозь плотно сомкнутые зубы, - я её очень люблю, а ты причиняешь ей неприятности! Он уже замахнулся для чёткого удара в идеальный подбородок Макконехи, как вдруг актёр рассмеялся. - Ох, друг мой, - задыхаясь от смеха выдавил из себя Мэтью. - Я вас всех обожаю! Ну правда. - В смысле? - с отвращением в голосе, спросил недоумевающий Макс. - Послушай, мы друзья. И только. У меня есть жена, которую я безумно люблю, - он перестал смеяться. - Кстати, нужно прямо сейчас напомнить ей об этом! Элизабет тоже засмеялась, от всей абсурдности сложившейся ситуации и, похлопав по плечу бывшего мужа, отправилась в гостиную. - Думаю, нам нужно развеяться, - быстро прошептал Мэтью Хандельману, виновато улыбавшемуся ему в ответ, пока в новом телефоне звенели гудки. - Помнишь, стриптиз-бар... Ой, дорогая, минутку повиси. "Sexotheque", кажется, называется. Они приехали сюда со своей шоу-программой. Предлагаю сходить, снять напряжение. - Чёрт, ты прав, - неожиданно согласился Макс, и Мэтью смог облегченно выдохнуть и вернуться к разговору с любимой, слегка рассерженной, женой. - Нужно обсудить это с Вуди, - подумал Макс, и направился в соседнюю комнатку. Харрельсон встретил его на пороге. Мужчина, улыбаясь во все тридцать два, прошмыгнул в комнату актёра. - Завтра идём все вместе в Sexotheque! Я точно знаю, что там мы его и найдём. - Кого? - переспросил Вуди, сразу же жалея, что открыл рот. Несчастный Хандельман поделился новой теорией и Харрельсон устало выдохнул. - Слушай, всё проще, чем тебе кажется, это... - Мэтью! - закричала Фрида, обрывая фразу Вуди. - Твой фламинго сдулся прямо на моих грядках! - У нас есть грядки? - закричал в ответ Макконехи. - Теперь, видимо, нет, - ответил за неё Макс, и решил помочь по саду. - Я пытался, - он пожал плечами, и так же отправился вниз. Следующим вечером мужчины отправились в стриптиз-бар, с неоновыми вывесками "Sexotheque" на входе, клубившимся дымом у самых ног, и новой шоу-программой с лучшими танцовщицами. Бар обосновался прямо на пляже и делился на секции: там, где можно выпить, там, где танцевали девушки и там, где танцующие девушки выпивали вместе с отдыхающими. Вуди изъявил желание выпить, Макс отошел в сторону, где танцевали соблазнительные дамы, а Макконехи остался на месте, чувствуя, что скоро прогремит гром, хотя в прогнозе погоды даже не упоминалось о дожде. Выпив для храбрости несколько стопок текилы, Харрельсон отправился на поиски Макса, столкнувшись с танцующим Мэтью под странный трек. Мужчина так увлёкся, что пара танцовщиц наблюдали за ним, забывая, о своих обязанностях, и когда Вуди, схватившись за рукав друга, отвел его в тихое место, девушки захлопали актёру вслед, и недовольно вздыхали, требуя продолжения. - И при этом я не снял ни одного предмета одежды! - гордо заявил Мэтью. - Я скажу ему. Прямо сейчас скажу! - С ума сошел? Я не в том состоянии, чтобы тянуть твою избитую задницу обратно домой. - Макконехи! - Может ты и прав, он расслабился. И место подходящее. - Что? Ничего не слышно, - орал Харрельсон. - Говорю место подходящее! Тут всё началось! - Точно! Ну я пошел? Мэтью уверенно кивнул, хотя не был уверен в том, что это была хорошая идея. Расталкивая танцующих людей, выпрыгивавших из разных сторон, мужчины пробрались в секцию, где должен был быть Хандельман. Вуди сразу вычислил его местонахождение. Сложно было не заметить мужчину, танцующего на столике около сцены... А рядом с ним - собственно на сцене, блондинку, напоминавшую Элизабет Бэнкс, и уже чуть ниже, справа, Харрельсон разглядел приунывшую мину Хандельмана. Актёры кинулись к нему, и пока Мэтью соображал куда спрятать труп, Вуди что-то рассказывал Максу на ухо. Выражение «гром среди ясного неба» относится к чему-то столь поразительному, от удивления у вас голова идет кругом, ноги слабеют, а все тело гудит, как будто с ясного голубого неба в вас неожиданно со всей силы ударила молния. * Наконец, Мэтью Макконехи понял, что означают эти слова, ведь, пока он мысленно скидывал с яхты труп лучшего друга, Макс кинулся на Вуди и повалил его на землю. Напряжение в мышцах, рассеянный взгляд актёра и полное не понимание, что нужно делать, вызывало у танцующих дам сожалеющие взгляды. Но уже через секунду, состояние молнией-ударенного-Мэтью испарилось, и он попытался остановить их. Получив удар в челюсть от разъярённого Хандельмана, зажав рот рукой, к сожалению, Мэтью понял, что лучше вернуться мыслями к яхте и трупе, переждать минутку другую, и снова бросится в бой. Двое мужчин барахтались в песке, создавая облако пыли, смешанного с ароматизированным дымом кальяна. Их удары были беспощадными. Копившаяся ненависть Макса выливалась сейчас прямо на Харрельсона, и Мэтью меньше всего хотелось быть к этому причастным, но и друга оставить он не мог. Макс прижал Харрельсона лопатками к земле, и занес кулак над его лицом: - Извиняйся, сукин ты сын, передо мной и перед моей женой, - кричал он, сплевывая кровь. - Иначе тебя увезут отсюда в больницу. Я клянусь. Мэтью откинул его в сторону, повалив на землю, и помог встать на ноги Вуди. - Эй, ну ка успокойтесь, - закричал актёр. - Оба! Макс снова сплюнул кровь на песок и, расталкивая напуганных девушек, отправился к самой воде. За ним молча поплелся Вуди, и Мэтью, выдохнув, так же был вынужден пойти за ними. Друзья опустились на мокрый песок, зажав с двух сторон Макконехи. - Я её люблю, - уверенно сказал Вуди, подтверждая свои слова кивком, чувствуя, как струйка крови стекает по подбородку. - Она говорит, что вы не сможете быть вместе! Она будет несчастна из-за тебя! - О небо, хватит уже! - заорал Макконехи и оба побитых мужчин удивленно уставились на него. - Вы несёте полнейшую чушь! Макс, тебе пора понять, что они безумно влюблены друг в друга. Только полный идиот не заметит их взгляды и поведение. А тебе, мой друг, - он резко повернулся к Вуди, - ещё давно нужно было признаться ему. Только круглый дурак будет откладывать лучшие минуты со своей любимой, лишь бы о них не узнали! Вы оба - посмотрите на себя глазами Мамы-Корсики! Ведёте себя как дети малые! Мужчина резко замолчал. Они втроём уставились в мерцающие звёзды над океаном, думая каждый о своём. Затем Макс устало выдохнул, улыбнулся Макконехи и ушел. - Ты определённо прав, - усмехнулся Харрельсон, спустя полчаса. - Как и всегда, друг. - Поехали домой, - улыбнулся в ответ мужчина.

***

Макс вышел из машины. Он почти вылетел из салона и два прыжка пересёк двор с платанами. Поднимаясь наверх, в свою комнату, он столкнулся с Лиз, и девушка с ужасом в глазах проводила его до комнаты, пытаясь расспросит мужчину о случившемся. Но он не отвечал, лишь сказал, что он уезжает, и девушка выбежала на улицу, надеясь увидеть Мэтью или Харрельсона. Макс достал чемодан и стал кидать туда каждую вещь, за которую мог ухватиться в шкафу. Рубашки, футболки, джинсы, все хаотично летело в сумку. - Сегодня же покину этот чертов остров. Может быть, он права и так будет лучше всем. Чертыхаясь, он осмотрел гематому на щеке, счесанный подбородок и разбитую бровь, а также порванную рубашку, растрепанные волосы и джинсы, с которых так и сыпался песок. Мужчина усмехнулся, думая, что теперь он выглядел гораздо брутальнее, чем обычно. И это определенно ему нравилось. Выходя из комнаты, волоча за собой огромный чемодан, колёсико которого предсмертно скрипнуло и отвалилось, Макс столкнулся с Лорой в маленьком коридорчике. Женщина ахнула от увиденного, но затем на её лице появилась понимающая улыбка. Хандельман, неожиданно для себя, негромко рассмеялся и почувствовал что-то, чего раньше не чувствовал к ней. А Лора завороженно наблюдала за ним, всё больше погружаясь в состояние, которое появляется после удара молнии. Они стояли так несколько минут, рассматривая друг друга, с чемоданами в руках. Пока один из них не сделал шаг вперёд, сливаясь в поцелуе. Элизабет сидела на лестнице у самого входа виллы и, кутая руки в любимый кардиган, ждала возвращения Харрельсона и объяснений от Макконехи. Раздался шелест приближающейся машины, и свет фар ослепил девушку, которая в нетерпении привстала с лестницы. Из машины осторожно вылез Макконехи, у которого виднелся небольшой синяк под глазом, и Лиз уверенным шагом направилась в его сторону. - Не беспокойся я в порядке... Девушка проигнорировала Мэтью, бросаясь в объятия Харрельсона, появившегося рядом с Макконехи, и тот обиженно надул губы: - Ну вот, я значит старался, а вся любовь достаётся Вуди! - Ну, иди к нам, - пригласила его Лиз, а Харрельсон засмеялся, привлекая в объятия друга. - Мэтью! - закричала Фрида со второго этажа особняка. - Почему в доме песок?! - Я не знаю, Боже, женщина, я только приехал! - Не заставляй меня спускаться! Мэтью, улыбнувшись друзьям, поплёлся в дом, оставляя их вдвоём. Рукой Элизабет потянулась к лицу Вуди, ласково коснулась ссадины и спустилась ниже, вытирая алую струйку крови, бегущую по его подбородку. - Очень больно? - Когда ты рядом... Он не успел договорить, потому что Бэнкс осторожно поцеловала его, стараясь не причинять ещё большей боли. Обернувшись, перед тем как зайти в дом, Мэтью довольно кивнул, наблюдая за этими двумя. А когда поднимался на второй этаж, так же довольно, но и не без удивления, осторожно протиснулся в узком коридоре между другой целующейся пары. И когда он достиг своей комнаты, то замер в проходе, довольно наблюдая за тем, как Фрида почти со слезами на глазах рассказывала жене Макконехи по телефону, как тот любит Камиллу и как вспоминает о ней каждую секунду. Женщина точно знала, что она поверит ей, так как Фри никогда не лгала, особенно на счет Мэтью. И знаете, Макконехи облегченно выдохнул в этот момент, потому что с этой секунды, всё стало на свои места. И все, наконец, обрели солнечное счастье. И словно титры в конце под музыку DATA - Don't Sing feat. Benny Sings, где бы автор хотел выразить безмерную благодарность одной талантливой писательнице Rei Mori, без помощи которой, я бы не вернулась к написанию ещё лет десять; и конечно же тем, кто читал и переживал за судьбу этой "американской комедии". Люблю, Лис.