Живая кукла.

После того случая, Борис больше не появлялся. Я понимала, что очень сильно обидела его, но, тем не менее, никакой вины не чувствовала. Чеширский Кот живёт здесь уже довольно давно, поэтому знает, что мои слова… всё до единого, были правдой. Я сидела возле стены, неотрывно глядя в потолок. Вокруг были разбросаны пули и испоганившиеся пистолеты. Поднеся ладонь к лицу, с бывалым безразличием уставилась на сеточку трещин, которая распространилась по всей руке. И не только по ней… Мазь давно закончилась, поэтому я больше не могла «склеивать» себя. Одно неосторожное движение и я рассыплюсь, как прах. Впрочем, от кожи не отлетел ещё ни один осколок, поэтому я не могла знать наверняка, что у меня внутри. Всё как у человека или же лишь пустота? Чувствовала, как под одеждой тихо потрескивает кожа, распространяя трещины по всему телу. Интересно… Я действительно разобьюсь, как фарфоровая кукла? Какая же тогда будет глупая смерть… Со стороны улицы послышался тихий шорох, и я схватила в руки пистолеты, приготовившись. Но нет, всё осталось спокойным. Странно… Безликие не появлялись здесь уже давно. И это затишье перед бурей мне не нравилось. Слишком всё было спокойно. Откинулась обратно на стену, размышляя. Что удивительно, попав сюда, я совершенно не могла размышлять о будущем. Даже то, что я буду делать завтра, никак не лезло в голову. Это получается, я не строила абсолютно никаких планов в течение трех лет… Действительно, безумный мир… Несмотря на то, что меня в реальном мире не было в живых, умереть ещё и здесь – будет смешно. Ухмыльнулась, при этом увеличив количество трещин. Всё равно я не собираюсь играть по правилам этого мира. Частью этого безумия я никогда не стану… Подойдя к окну, посмотрела сквозь снайперский прицел. В парке всё было, как обычно. Множество народу с безликими лицами, радостно-смеющиеся, гуляющие компаниями или парами. Все веселились, катались на аттракционах, ели… Душе стало завидно. Они там, а я здесь, как в тюрьме. К тому же… Взгляд мой упал на шатер цирка. Мне нельзя приближаться к тому месту, из-за этого ублюдка. А Джокер, будто почувствовав, повернулся и посмотрел точно на меня. На лице его расплылась устрашающая улыбка. Быстро спряталась, чуть ли не дрожа от страха, если куклы вообще могут дрожать. Что это, черт подери, было? Коротко выдохнув, вновь посмотрела на вход цирка, - Джокер исчез. Куда он делся? Душа закричала от ужаса, предупреждая об опасности. Я нахмурилась. Что странно, чем больше появлялось трещин, тем больше появлялось эмоций. Невзирая на то, что это могло стоить мне конечностей. Сердце трепетало от страха, скрытое за фарфоровой оболочкой, безмятежным выражением лица. Я прикусила губу, чувствуя, как прогибается фарфоровая кожа, порытая трещинами. Этот звук хрустящий звук, казалось никогда не выйдет из моей головы. - Ну здравствуй, куколка. От этого жуткого, слащавого и насмешливого голоса мне стало не по себе. В мгновении ока вскочила на ноги, не обращая внимания на то, как прогнулось всё моё тело. От нового хруста свело зубы. Он был быстрее, потому то и успел выбить из рук пистолеты. Кожа начала медленно кусочками осыпаться. Молча подняла автомат, не видя того, что в пробитой руке была пустота. - Джокер, уходи, пока опять не убили, - оружие тут же было на него наставлено. Парень расхохотался. Дико, безумно, истерически, отчаянно… Да, ему не привыкать умирать. Сколько его не дырявили, а он до сих пор жив, потому что этот мир принял его. Стране Чудес без этих двух психов никак. Он это знал, потому и пользовался этим. Всегда, сколько я себя помню… Я всегда убивала Джокера первым, пока он не находил меня. Так что изменилось сейчас? Он вспомнил свои прошлые ошибки? - Прости, куколка моя, но больше ты в решето меня не превратишь. И выстрелил. Я ушла из-под пули, откатившись в сторону. Из автомата градом полетели патроны. Из его продырявленной груди, из всех восьми ран ручьями текла кровь. А он продолжал смеяться, как это и бывало раньше. Все в этом мире не так… Даже убить нормально не получается. За спиной послышался глухой удар, из-за которого я замерла. С отрешенным выражением лица смотрю на своё окровавленное плечо. Стоп… Окровавленное? Не веря своим глазам, дотронулась до красной жидкости, медленно стекающей вниз и забивающейся в трещины. Джокер-цирка прекратил смеяться и харкать кровью, напрасно зажимая открытые раны навылет. Застонав, он тихо рухнул на пол. - Ну вот… Опять умер. И не надоело ещё? Из-за угла появился его двойник – Джокер-тюрьмы. Пнув ногой в бок второго себя, переступил через него и наставил на меня пистолет. Отступаю назад, стараясь рукой нащупать какое-нибудь оружие. - Прости, куколка, - улыбнулся он, подходя почти вплотную. – Но для тебя игра подошла к концу. Ты неплохо справилась. Молчу, лишь одарив косым взглядом, появившихся из неоткуда, безликих. Десять подопытных кроликов этого мира, да один игровой участник. Не хороший расклад. Вот же глупо… Два выстрела слились воедино. Но почему именно два? Я пошатнулась, хруст был сильнее обычного. Но через секунду поняла, что чьи-то сильные руки буквально за шкирку вытащили меня от перекрестного огня. Десять мужских тел были убиты в одно мгновение и почти одновременно. Джокер, яростно ругаясь, держался за живот. Кровь лилась на пол сквозь его пальцы. - Хи-хи, успел, - и на меня взглянули светящиеся кошачьи глаза. - Борис… - прохрипела, глядя, как расползается багровое пятно на его плече. Пуля так и застряла. - Прости за задержку, - улыбнулся он, прижимаясь ко мне всем телом и опутывая своим хвостом. – Всё эту дуру-ворону никак поймать не мог! Слов не было. Одни звуки, да и то все шипящие. - Чеширский… - ни то провыл, ни то прорычал Джокер, сплевывая кровь. - Прости, тюремщик, но ты обидел её, - голос кота дрожал от еле сдерживаемой ярости. Его хвост с сережкой зло постукивал по полу, шерсть встопорщена, а его рука крепко прижимает к себе, окончательно ломая фарфор. Джокер выстрелил, выстрелил и Борис. Его пуля повстречалась с пулей тюремщика, и те, летя на дикой скорости, сплющились. Чешир, словно догадываясь, что так и будет, выстрелил вновь, а затем ещё раз и ещё, пока в груди Джокера не появилась приличных размеров дыра. Тот, не мигая, упал замертво. Это всё? Да неужели?.. - Э-эх, - простонал Борис с жалостью глядя на свой пистолет. – Все патроны угробил… - Что ты здесь?.. – прохрипела, глядя в его глаза, но тут же осеклась. Несмотря на то, что речь его звучала вполне спокойно, а голос даже весело, - кошачий зрачок был яростно сужен, а дыхание тяжелым. Бориса трясло от гнева. Руки дрожали, не желая отпускать мою талию, пальцы впились в кожу, проходя сквозь неё и углубляясь внутрь. Стало ужасно горячо, и я почувствовала, как его рука касается моей настоящей кожи. Так значит, всё это время, настоящая я жила в фарфоровой оболочке? Вот это действительно было смешно… - Пожалуйста, уходи… - прошептала, наконец, услышав от себя новые интонации. Но именно сейчас я была готова сквозь землю провалиться. - Ну уж дудки, - обиженно насупился он, прижимая меня ближе. Стало нечем дышать. - Борис, я… Поцелуй был странным, больше похожим на сон. А может всё дело в фарфоровых губах? Но когда спала скорлупа, я почувствовала, что они горят огнем. И мне, впервые за три года, удалось прикрыть глаза. Фарфоровая кожа окончательно спала с лица, оголяя все участки. Когда вновь открыла глаза, внимательно посмотрела в его кошачьи. Чуть насмехающиеся, но необычно притягательные. Чешир улыбнулся сквозь поцелуй, бережно кладя ладонь на мою щеку. Не заметила, когда исчезли трупы, отставив нас наедине. А я всё ожидала, что сам Борис вот-вот испарится, как он и любил это делать. Он же кот… Но нет, время шло, а всё здесь. Его руки плавно проводили по моим плечам, царапаясь об острый фарфор, но снимая остатки оболочки. Дышать становилось всё легче и легче, и я чувствовала, что постепенно, как из яйца, рождается прежняя я. Послышался треск рвущейся ткани, это Борис провел своими когтями вдоль моего комбинезона. О том, что моя одежда была на молнии, он не догадался. Смущения не было, даже когда я осталась совершенно обнаженной. Но зато поняла, что Чешир отнюдь не домашний кот, а дикий хищник.

***

Когда почти вся скорлупка облетела с девушки, она оказалась прижата к дивану. Кот навис над ней, жадно пожирая глазами. Его веселая, привычная улыбка никак не сочетались с этим затуманенным взором. Лишь частое дыхание, нервно подрагивающий хвост выдавали его с потрохами. - Наконец-то это ты, - промурчал он, нежно трясь головой о её щеку. Влажный язык прошел в какой-то паре миллиметров от губ. Задумался, а затем, словно пробуя, лизнул чуть приоткрытые губы. Девушка усмехнулась сквозь эти странные ласки. Так непривычно видеть её такой… такой живой. Горячее, податливое тело, лихорадочный блеск в глазах и, о боже, румянец на щеках. Вот чего он ждал столько лет! Больше не было этой дурацкой куклы, в которую он влюбился вопреки правилам. Осталась лишь девушка из горячей плоти, до которой так хотелось дотронуться. Она посмотрела на него внимательно, настороженно, и Борис чуть не застонал в голос, - даже этот взгляд сводил с ума. Сколько лет он пытался разбить её оболочку? Сколько лет делал пакости, надеясь хоть на какую-то ответную реакцию. Но никогда не получал ничего, кроме холодного «уходи» или безразличного «не нужно». Он кот, он не умел любить по-другому. Для него проявление заботы, это что-то из мира фантастики, но зато ласки… Он улыбнулся во все тридцать два зуба, продемонстрировав острые клыки и проведя кончиком пальца по её спине. Вверх и вниз по позвонкам и удовлетворенно хмыкнул, чувствуя, как на её теле появляются мурашки. - Борис, ответь только на один вопрос, - она повернула голову, глядя на него одним видневшимся глазом. – В чью игру ты теперь будешь играть? Чеширский кот наклонился к её уху, прижав всем своим телом. Одна рука неспешно перебирала её белые волосы, а вторая рука медленно скользила вниз по её стройному телу. Чуть подрагивающий от возбуждения хвост обвился вокруг её ноги. Чуть прикусил мочку уха, а затем лизнул, убирая капельку крови. - Куколка, я кот – а коты не могут долго усидеть на одном месте. Девушка хмурится и отворачивается. Ему это не нравится, она никогда не отводила взгляда, даже будучи в оболочке. - И что будет дальше? – риторический вопрос, конкретно ни к кому не адресованный. – Даже сейчас все твои ласки не более, чем животный инстинкт. - Возможно, - улыбается, когтями вырисовывая узоры на её спине. - Я ведь говорила, что у тебя нет сердца, - тяжело вздыхает. И опять это безразличие в голосе. Как же это раздражает… Яростно шипит, от чего шерсть на голове и хвосте встает дыбом. Рука невольно соскользнула вниз, оставив на коже девушки пять глубоких царапин. Она сдавленно охнула, вздрогнув всем телом. Борис один резким движение переворачивает её лицом к себе, нависая над ней и глядя в её каменное лицо. Что? Неужели опять?.. Неужели эта кукла вновь возвращается? Рычит, впиваясь в её губы, как утопленник, глотающий спасительный воздух. Она молчит, не делая ничего. Просто лежит и смотрит на него из-под полуопущенных ресниц. Борис чувствует, как в груди с каждой секундой нарастает паника. Уши его повисли, а хвост безжизненно опустился, свернувшись колечком. В глазах вселенская тоска. - Эй, взгляни на меня, - жалобно зовет он, тряся её за плечо. – Пожалуйста, посмотри на меня… Она снова молчит, не издает ни звука. Чешир дрожащей рукой касается её груди там, где должно быть сердце. Но не слышит ни звука. Неужели и у неё его нет? Неужели она действительно превратилась в безвольную пленницу этого мира? Или же… Навостряет уши и прислушивается. Её сердечко бьется спокойно, как и прежде. Борис отскакивает от неё, как ужаленный и запрыгивает на подоконник с ужасом глядя на её тело. Неужели даже она не сможет дать ему хоть немного любви? Когда девушка всё-таки решает повернуть голову, его уже не было рядом. Опять исчез в своей обычной манере. Вздыхает и, поднявшись с дивана, подходит к окну. - А ведь тебе всего лишь надо было сказать, что любишь и никогда больше не исчезнешь… Разве я многого прошу? Ах да, ты ведь всего лишь кот...