Живая кукла.

Очередной выстрел в голову безликого, а затем второй и третий… И вот за тридцать секунд – тридцать мужских трупов. Я перезарядила пистолеты, пустым взглядом уставившись на улицу. Яркое солнце уже катилось к горизонту, окрасив небо и листву в багряный цвет. Цвет крови… Не моргая, гляжу на светило. Странно… Мир другой, а солнце всё одно. Или же мне так кажется? Я уже сбилась во времени, сколько уже нахожусь в этой безумной стране. Страна Чудес. Что может быть глупее? Скорей уж, Страна Безумия… А установленные здесь правила лишь добавляют забот. Отошла от окна, всё ещё не отрывая взгляд от алого неба. Красиво… Но это не моё. Сколько лет я здесь? Сколько лет я пытаюсь найти дорогу домой? Дом… Я уже и позабыла, каково это – быть дома. Как только попала сюда, память потихоньку начала исчезать, как и исчезла моя настоящая внешность. Взгляд случайно упал на большое зеркало. Мертвецки-бледное лицо с по-настоящему мраморной кожей, никогда не мигающие глаза. Шевельнула пальцами, смотря на свою руку. Послышался хрустящий, неприятный звук. Один за другим пальцы согнулись. Я уже свыклась со своей внешностью, со своим новым телом, но никак не могла свыкнуться с правилами этой чертовой игры. Покачала шеей, от чего длинная белая коса мотнулась в такт движению. Тело фарфоровой куклы, которую легко сломать… Кто это придумал? И эмоции – тоже кукольные. А точнее, их вообще нет. Лишь память о них. Сколько раз я пыталась, мне никогда не удавалось ни повысить голос, ни пустить слезу. Пыталась кричать – из губ вырывалось лишь ледяное спокойствие. Пыталась разозлиться – руки сами хватались за пистолеты. Пыталась заплакать – и тело зависало, глядя в пространство. Зато душа... моя настоящая душа, забилась в глубину этого тела, застряв в ней и не показывая носа. Таковы правила. Я знала всё, что хотела чувствовать, но облик этого мира, как тюрьма, не пускал мысли наружу. Сколько раз я молила Бога, избавить меня от этих мучений? Сколько раз я терялась в собственном безумии, желая умереть? И сколько раз я останавливалась, стоило мне поднести к виску пистолет? Правило этого мира: я не могу убить себя, зато это могут сделать другие. Но тогда почему до сих пор отгоняю от себя безликих? Почему до сих пор хочу вернуться в свой родной мир, о котором не осталось абсолютно никаких воспоминаний? Всё из-за дурацкого желания, засевшего в голове. Я больше не чувствовала себя человеком. Да здесь людей и не было, лишь жалкое подобие на них, живущие лишь для массовки этого мира. И были обитатели Страны Чудес, участвующие в игре. Я же всё, как дурочка, продолжала сопротивляться, не желая ни терять лицо, ни становится серым пятном. Я не хотела становиться одной из них, которым уже не было дороги в реальный мир. А впрочем… Вздохнула и вновь выстрелила, резко уклонившись от пули. Послышался тихий стон, и тело очередного безликого мешком рухнуло с дерева. Подошла к окну и поглядела вниз. В этом мире не было могил, - все тела исчезали сами, тогда-то и появлялся новый «человек». Правило, что касалось меня: убивай, чтобы не быть убитой. С самого первого моего появления здесь, я только и делала, что пыталась выжить. Откуда брались навыки, - я не понимала и не знала. Наверное оттуда же, откуда взялось и тело. Смогла бы я выстрелить в настоящего, живого человека, состоящего из сердца, плоти, костей, воспоминаний и любви? Пожалуй, нет. Этот безумный мир заставил подстроиться под свои чертовы правила. Наверху послышались шуршащие звуки и скрежет черепицы. Молча смотрю на окно без стёкол, заранее зная, кого увижу. Он приходил каждый день, мельтешил перед глазами и пытался привлечь на свою сторону. Главный шут этих самых Чудес. Но руки не тянулись к пистолетам, оставляя всё, как есть. Тело не желало, чтобы я его убивала. А за некоторые его шуточки именно это и хотелось сделать. Даже немигающим взглядом не успела заметить, как он появился на подоконнике, свесил хвост вниз и по-кошачьи склонив голову набок. Пронзительно желтые глаза с вертикальным зрачком глядели неотрывно и выжидающе, на губах счастливая улыбка. Он всегда так улыбался, и только, когда видел меня. Всегда. Хвост с золотой сережкой медленно покачивался из стороны в сторону. Я бы нахмурилась, если бы могла контролировать свою мимику, но лицо, как всегда не изменилось. - Зачем опять пришел? – спокойный голос, без тени какой-либо удивленности или раздражения. Я уже привыкла не выражать никаких эмоций. - Приветлива, как всегда, - улыбка стала ещё слаще и шире. Чешир бесшумно спрыгнул с подоконника. - Зачем пришёл? – повторяю свой вопрос, глядя ему в глаза. Завораживающие, но неискренние. В этом мире нет настоящих чувств, лишь намеки на них. Борис лыбится, мягко приближаясь. Приходится поднять голову, чтобы взглянуть в его счастливое лицо. Я едва ли доставала ему до плеча. Он не человек, он кот, а коты всегда сами по себе. Примазаться к человеку – лишь развлечение. Коту почти ничего от тебя не нужно, но если тебя нет рядом – он скучает, как по любимой игрушке. Поэтому каждый день и приходит. Зачем?.. Он один из игроков, ему нет дела до куклы, о которую можно сломать когти. - Может быть я соскучился! – возмущается он, обнимая и обвивая своим хвостом. Странно, что это тело чувствует тепло… Стою не шевелясь, упираясь безразличным взглядом ему в грудь. Была бы другой, отреагировала хоть как-то: покраснела, оттолкнула, ударила, возмутилась, но не стояла бы, как статуя. А ему, кажется, не много-то и надо, тихо мурлычет, утыкаясь носом в волосы. - Кстати, у меня для тебя подарок, - «вспоминает» он, вытаскивая из-за пазухи дохлую крысу. Молчу, невидящим взглядом смотря на грызуна. И чего он пытается добиться? - Убери, - сухо, хрипло, отодвигаясь подальше. Чешир возмущенно поджимает губы, всё ещё держа крысу за длинный и лысый хвост. Уши со множеством пирсингов, недовольно подергиваются. - Ты хоть представляешь, сколько я за ней по подвалам шастал? – раздраженно прикрикивает он, демонстративно потрясая своим трофеем у меня перед носом. Отступаю ещё на шаг. - Убери. Мне она не нужна. Шипит. Да, на его месте мне бы тоже надоело это безразличие. До сих пор не понимаю, почему этот кот каждый день приходит сюда, зная, что моя реакция не поменяется. С моей стороны так глупо стоять и молчать, жаль, что ничего не изменится. Не в этом мире. Борис тоже молчит, лишь хвост недовольно лупит по полу. В затянувшемся молчании лишь тихо звякает сережка. Смотрим друг на друга: он – зло, я – безразлично. Глаза мои неживые, кукольные, ничего не выражающие, разве он не видит? Или же видит? Тогда, что он хочет? Посмотрела на окно. Я уже привыкла, что солнце может подняться сразу после того, как село. За вечером следовал день, за днем утро, а за утром ночь. Безумие… Как и сейчас: солнце вновь поднималось из-за горизонта, осветив этот мир. Не моргаю, глядя то на небо, то на Чешира. И что он опять ждет? - Тебе нужно играть, - пискляво, в этот раз. Ненавижу свой голос, меняющийся каждые несколько минут. Не могу это контролировать. Фыркает, зло прищуривая глаза. Миг – и он исчезает, как всегда. Вздыхаю, скорее по привычке, нежели из-за необходимости. Вздыхаю и всё надеюсь, что он прекратит появляться передо мной. Единственный выход из этой игры: ждать, когда Алиса дойдет до финала. А пока что… Тело резко прижимается к полу. Над головой просвистел целый град пуль. Всё-таки эти рефлексы и инстинкты выживания меня уже не поражают. Откат в сторону, и, встав, выстреливаю четыре пули подряд. По каменной кладке внизу вновь потекла алая кровь безликих. Опускаю пистолеты, из которых до сих пор струится легких дымок. Пока мне остается лишь убивать, чтобы не угробили меня. Моя же собственная игра закончится, когда меня найдет и убьет Джокер. А Вивальди… Да, она не менее опасна, чем тот ублюдок. На её стороне все игроки. На моей же стороне никого. Я не принимаю этот мир, а он, в свою очередь, отказывается принять меня. Для этого мира Белая Королева лишь ненужный объект, невольно втисавшийся в эту Страну Чудес. Главное, чтобы куклу не удалось разбить. Сердце-то у неё всё равно живое…