***
— … а потом он его бросил так, что чуть было не сломал ему позвоночник, — жарко рассказывал сидящий напротив Эрики парень, допивая уже третью бутылку пива. Пустые емкости стояли рядком прямо перед ней, и она уныло разглядывала их от нечего делать, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не зевнуть. Как же так вышло, что ей раньше нравились рассказы о тренировках штурмовиков, ведь она сама, было дело, пробовалась туда, пока ее душу не захватили полеты. Штурмовать Бесстрашным особо было нечего — с тех пор как война закончилась, лидеры проводили только учения, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям, но настоящих боевых действий ни с кем не вели. Самыми опасными оказывались вылазки по вызволению добытчиков из заваленных шахт, да время от времени случались налеты на склады. Так что в штурмовую группу Эрика не пошла, но интерес к активной работе все же у нее остался. И вот теперь она сидела в баре Бесстрашия, на так называемом «свидании» и, стараясь напустить на себя крайне заинтересованный вид, слушала наискучнейшую историю о тренировке штурмовиков, а на деле просто похвастушки подвыпившего парня. Он был симпатичный, высокий, накачанный, в пирсинге, и Дженни, которая не бросала попыток «встряхнуть сестренку», настоятельно советовала провести с ним вечер. От всех остальных Эрика смогла скрыть свое разрозненное состояние и довольно успешно демонстрировала, что все ее душевные раны и переживания рассосались сами собой. Трудно было делать вид, что ей все равно, когда на самом деле это не так. Но она делала. Во всяком случае, думала, что делает. Жизнь налаживалась, и поводов для печалей у Эрики не было. В идеале. Она дома, в безопасности, среди своих родных и близких. У нее все хорошо. Оставалось только решить все вопросы с комиссией по ее аварии на острове, дождаться официального заключения и снова получить допуск до полетов. Но на самом деле в ее душе поселилось некое чувство, происхождение которого она никак не могла объяснить. Вернувшись после своей робинзонады с того богом забытого острова в Чикаго, Эрика изо всех сил постаралась влиться в привычную колею, но чувствовала, что теперь все изменилось. Или изменилась она. Или просто тот мужчина, который использовал ее, обманул, нахально вторгнувшийся в ее сердце, оставил там неизгладимый след. И вытравить результат этого вторжения в ее душу никак не получалось. Да и разве можно было так легко и просто забыть все, что между ними было? Не всегда в этом мире все складывалось так, как бы ей хотелось. Эрика была уверена, что этого с ней случиться не могло. Нет, точно не с ней. Это страшно раздражало, что она хотела бы поскорее забыть обо всем, что с ними случилось на том острове. Ее мучили досада и стыд из-за того, что она так легко поддалась своим эмоциям и позволила этому человеку, настоящее имя которого узнала всего лишь за несколько минут до его ареста, как-то повлиять на свое душевное состояние. Ее злило, что ему удалось воплотить в жизнь свой план, удалось убедить ее, что он не тот, кем является на самом деле, перемахнуть через ее чувства, потому что она успела поверить, что у них с Солом… то есть теперь с Романом, конечно, может что-то получиться. Но оказалось, Эрика все навыдумывала. И то, что между ними что-то происходило особенное, и то, что Сол совсем не такой, каким хотел казаться… Она являлась для него всего лишь разменной монетой, пилотом, который должен был доставить его на материк, и все, что он делал, было лишь для того, чтобы запудрить ей мозги и избежать лишних вопросов! И ведь Эрика не задавала их, а когда пыталась что-то прояснить, он сильно нервничал… Разве это не звоночек? Разве не было других звоночков, по масштабу больше похожих на колокольный звон? Теперь, когда она смотрела на все это как будто со стороны, Эрика не переставала ругать себя на все корки! Как она могла купиться на его ложь с такой легкостью, будто сама же обмануться и хотела? Она, которая с беззаботным легкомыслием меняла парней по настроению, смотря на них лишь с точки зрения собственной выгоды, и бросала без сожаления, когда они надоедали? Почему не разглядела подвоха, ведь ничего хорошего ее не могло ждать, если вокруг только ложь и недомолвки, и она с самого начала понимала это! И не доверяла ему первое время, ох как не доверяла! А теперь… Она чувствовала себя использованной с головы до ног и ни с кем не желала говорить об этом до тех самых пор, пока внутри все не переболит. Подруги, друзья сначала с лихорадочным интересом выпытывали у нее подробности приключений — шутка ли, пропасть без вести почти на три месяца, потом с триумфом появиться, с умопомрачительным загаром, новыми шрамами, да еще и с трофеем — Лилу тоже прибыла в Бесстрашие, и ей позволили остаться. И как бы Эрика ни отнекивалась, ее все равно расспрашивали снова и снова, и деться от этого беспардонного любопытства было некуда. Некуда, если только не набрать самой тяжелой и трудной работы, сначала в городе, а потом и подальше — заключить контракт на дальние рейсы. А в ожидании приемлемых предложений, Дженни все пыталась ее «пристроить, раз с Итоном у тебя облом», так что с легкой руки сестренки Эрика, надеясь заполнить образовавшуюся внутри пустоту, бегала на свидания. Роман Иллабиан ведь не единственный мужчина на свете, а вокруг нее всегда было полно парней, готовых на все, только бы она обратила на них свое внимание! Почему не попытаться завести какой-нибудь ничего незначащий романчик, в надежде побыстрее избавиться от сосущей под ложечкой тоски?! Однако, парень, попивающий пивко напротив нее в баре Бесстрашия, был уже пятой попыткой наладить свою личную жизнь, но, как видно, и эта не задалась… Отчего-то эти свидания, комплименты, взгляды и попытки ухаживаний не приносили Эрике былого удовлетворения, совсем, а навевали страшную скуку. Хохотать над шутками, пить пиво и слушать пространные разговоры о мордобоях было неинтересно, более того, все это теперь вызывало неслабое раздражение. — … залечил руку и стал как новенький! Эрика! Рикки, ты куда смотришь? — вдруг раздался голос прямо над ее ухом. — Моргни, пожалуйста! — О, да, извини, мне безумно интересно! — дежурно улыбнулась она парню, про существование которого успела забыть, и теперь силилась вспомнить его имя. — Так интересно, что ты чуть не уснула, крошка? — хохотнул он, шумно глотая пиво из бутылки. Эрика с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться. И почему раньше это казалось сексуальным?.. Опять, уже в который раз перед глазами мелькнула тщательно изгоняемая из сознания картинка: полные губы, растягивающиеся в усмешке, плутоватые серо-голубые глаза и глиняная емкость с пальмовой настойкой. Тут в Бесстрашии нет такого, да и глупо было полагать, что когда-нибудь будет. Эрика попробовала даже фруктовый самогон, но, естественно, это все было не то. Хоть она и была всегда равнодушна к алкоголю, но… Иногда нестерпимо хотелось надраться и что-нибудь расколошматить. — Нет, что ты, я… — начала было она уверять парнишку в своей лояльности, как у нее за спиной мелькнула тень, и на соседний стул плюхнулась высокая фигура. Итон развалился на сидении, хоть его никто и не приглашал, и нагло уставился на Эрику. — Долго ты от меня бегать будешь, Ри? — АрТи положил локти на стол и принялся рыться в тарелке с орешками. — Чего они у вас мелкие такие? Что, — он скосился на парнишку, — не было денег на нормальную закусь? — Тайлер, — хмуро высказался тот. — Я тут, вообще-то, с девушкой сижу! — Вижу, что с девушкой, но мне действительно, очень-очень-очень надо с ней поговорить, поэтому… съебни в туман, а? — Тай доверительно наклонился к парню. — Она, видишь ли, от меня бегает, вот я и решился нарушить ваше рандеву, тем более Рикки сама перебирает в уме варианты, как бы тебя послать. Так что я оказываю тебе услугу и даю возможность убраться отсюда без сильного урона твоему самолюбию! — Эрика… — ошарашено повернулся к ней Бесстрашный, чье имя так и не всплыло в ее памяти, но она только поджала губы, вместо того, чтобы уверить его в обратном. — Ну, так как, Ри? — АрТи закинул в рот пару орешков и снова откинулся на стуле. — Что ты выбираешь: вывихнуть челюсть, зевая от скуки, или все-таки поговорить уже со мной? Эрика рванулась было встать, но Итон перехватил ее запястье, мельком отметив про себя, что брачный шрамик она не свела, и усмехнулся: — У тебя все равно не было шансов, парень! Девушка ведь… — Заткнись, Итон, твою мать! — Эрика выдернула из его хватки свою руку и заехала ему по физиономии. Тяжело дыша, она перевела взгляд на недоумевающего кавалера. — А-а-а… Э-э-э… Слушай, ты иди, наверное… — попыталась она выкрутиться, но Итон и тут не пошел ей навстречу. — А-ха-ха, она даже имени твоего не запомнила, на что ты надеялся, Эдди? — Эдвард, прости, — извиняющимся тоном, проговорила Эрика. — Мне очень неловко, что все так… — Эдриан, вообще-то, но я все понял, — скептически улыбнулся погрустневший Бесстрашный и поднялся из-за стола. — Я заплачу за выпивку, Эрика, не волнуйся. Он кивнул им и отправился к барной стойке, а Эрика, проводив взглядом удаляющегося парня, фыркнула: — Еще бы ты не заплатил, я ж ни черта и не пила… — Ну и где моя благодарность? — жуя халявные орехи, протянул Итон. — На поцелуе я не настаиваю, но выслушать ты хотя бы меня можешь? — Не могу, — твердо сказала Эрика, громко отодвигая стул. — Какая тебе еще благодарность? — За избавление тебя от ненужных отношений, в которые ты упорно пытаешься ввязаться! — Ты уже избавил меня, спасибо тебе! — хмыкнув, заметила она. — Или ты теперь всю жизнь будешь бегать за мной и избавлять меня от всех, кто в мою сторону посмотрит? — Ири-иска, — протянул АрТи, — ты же знаешь, я никогда не хотел сделать тебе плохо! — Да неужели? — удивилась она. — А когда всеми силами пытался очернить Сола, когда в драку с ним полез, когда нарывался постоянно? Это ты что делал? Зачем ты, вообще, вмешивался? Ты сначала, не глядя, согласился, чтобы я вышла замуж неизвестно за кого, только чтобы шкуру свою спасти, а потом, когда я что-то нашла в этом человеке, ты делал все, чтобы нас разбить! — Эрика вскочила, не в силах больше оставаться на одном месте. Внутри в который раз закипело, рискуя прорваться наружу. — Я не хочу тебя видеть, понял! Когда с моих глаз упала розовая пелена, я поняла, какое ты самое настоящее, первостатейное… — Не говори того, о чем будешь потом жалеть, Ириска! — предостерег ее Итон. — И я тебе не «Ириска», ясно? — вспылила она, тыкая в него пальцем. — Ты утерял право называть меня так! Этим прозвищем называют меня только мои друзья, к коим ты больше не относишься! — Это жестоко, — с неприкрытым огорчением заявил он. — Не говоря уж о том, что неверно построено грамматически. — Ты можешь сидеть тут до остехренения, я ухожу, — поспешила на выход Эрика, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. АрТи вскочил со стула, в два прыжка нагнал ее и пошел рядом с пыхтящей, как чайник, Эрикой, все норовя заглянуть ей в глаза. — Ириск, ничего из того, что ты мне вменяешь, я не хотел. Я думал, это просто ритуал для дикарей, откуда же я мог знать, что они женятся так же, как у нас? А когда вы с ним… Ты ведь мне небезразлична, Ри! Каково мне было понять, что ты мне изменила? — Что? — от негодования у Эрики даже голос сорвался. Это было уже слишком! — Я? Тебе? Изменила? Ты чего несешь-то, Тай? — Ты меня любила все эти годы! Ты думаешь я не знал? И вдруг появляется какой-то член, который… — Ах, понятно, ты не вынес конкуренции и поспешил его утопить! — Да его и топить было не надо, он сам себя утопил! Я-то, вообще, при чем? Я только хотел открыть тебе глаза, чтобы ты знала, во что ввязываешься! Разве я врал тебе, разве я пытался использовать тебя как пилота? Я хотел уберечь тебя, а он… — А он всего лишь помог нам выжить и в целости и сохранности прибыть на материк, — рявкнула Эрика, остановившись, и, задрав голову, прожигала Итона гневным взглядом. — О, да, это потрясающая благодарность с твоей стороны, еще больше его топить за все, что он сделал для нас! — Что он сделал? — удивленно развел руками АрТи. — Ни хрена он не сделал! Это мы нашли передатчик! Мы сами отослали сообщение на материк, без его участия! Он не мог о нем не знать, если уж Лилу нашла корабль, то и он мог его найти, а он скрывал его от нас! Лучше бы у тебя розовая пелена сейчас спала, потому что ты занимаешься тем, что пытаешься оправдать настоящего преступника! Ты не забыла, что ты Бесстрашная? — Вот что, — Эрика остановилась, и голос ее был тих, что не предвещало ничего хорошего. — Ты абсолютно прав. Во всем. В том, что Сол… то есть Роман — преступник. В том, что я ввязалась в отношения, в которые не должна была ввязываться, и в том, что он нас всех использовал. И я благодарна тебе за то, что ты, несмотря на свое отношение к нему, пошел с нами и помог, когда нужна была твоя помощь. Но видеть тебя я не хочу, ясно? Считай, что это мой каприз. И не лезь ко мне больше. Все мы на острове сорвали свои маски, и я пока не в восторге от того, что оказалось под твоей! Эрика пихнула его в грудь и пошла, почти побежала по коридору, стискивая покрепче зубы, чтобы предательские злые слезы не пролились из глаз. Она сама не знала, отчего так бурно реагирует на Итона, может быть, это отголоски былых чувств к нему, а может… ей просто досадно, что он оказался прав. Прав по всем статьям. «Сол использовал меня. Сол не тот человек, с которым, черт возьми, я должна была… В которого я… Нет, определенно не тот. Почему же мне так больно и обидно?! Да с чего вдруг? Он просто преступник, мошенник, катала. Тот, против кого я должна бороться, тот, которого я должна была осуждать, радоваться, что вор будет сидеть в тюрьме. Но совсем скверно было оттого, что не могу я этому радоваться! Не могу ликовать, что преступник получит по заслугам и совершенно не имею понятия, что теперь со всем этим делать!» Эрика добежала до пропасти и остановилась, перевесившись через перила, позволяя холодному воздуху остудить ее пылающие щеки. К себе в комнату идти не хотелось, там ей было тесно и грустно, словно взаперти, и вещи громоздились как-то бестолково, и казалось, что их слишком много, и вообще, она решила, что там все надо переделать. У нее раньше ни до чего не доходили руки, потому что она все время проводила в полетах, работе и всяческих разъездах, и ничего лучше этого не было, а теперь у нее оказалось просто куча свободного времени, что страшно ей мешало, не давая отвлечься от печальных и тягостных мыслей. И это при том, что Эрика, по натуре своей никогда не была склонна к минорным настроениям. Когда дышать стало немного полегче, она похлопала себя по карманам и выудила из жилетки едва начатую пачку папирос. Эрика давно бросила эту подростковую дурацкую привычку, да и тогда, ей совсем не понравилось вдыхать в легкие дым, но где-то она слышала, что это успокаивает, вот она и пыталась успокоиться, как могла. Объективную причину, почему она не может обрести душевное равновесие, Эрика не находила, поэтому оставалось только иррациональное чувство, что все пошло не так. Что-то не давало ей до конца поверить, что Сол… то есть Роман, такой уж плохой человек, просто временно играющий нужную роль ради своих интересов. Может быть, она и поддалась эмоциям, да и там, на острове, под постоянной угрозой жизни все казалось нереальным, но она видела… видела в Романе что-то такое… Такое, что в какой-то момент даже всерьез ощутила себя его женщиной, его женой. Бросив быстрый взгляд на свое запястье, Эрика поспешно одернула рукав, спрятав тонкую полоску шрама под тканью. Она ему не врала, когда говорила о том, что для Бесстрашных это символизирует куда больше, чем обычное желание соединить судьбу со своим избранником, с которым становится не только одна кровь на двоих, но и жизнь. Вот и… Наверное, пусть даже и не осознанно, а Эрика попросту была не готова оборвать ту последнюю ниточку, связывающую ее с Романом, судорожно роясь в своих мыслях и воспоминаниях в поисках ответа на терзающие ее вопросы. И не находя их. Да, иронии в нем хоть отбавляй, и что за ней прячется, так сразу ни за что не угадаешь. Но он повез ее к озеру, кормил рыбой, целовал в пещере украдкой. Он спасал ее. Рисковал ради нее своей жизнью. Заботился и волновался. Почему не получается связать это воедино с мыслью, что ему просто-напросто нужен был пилот, и он не хотел ее терять из-за ее способности поднять в воздух флаер? Чепуха какая-то! Почему не получается разочароваться в нем до конца, чтобы выбросить, наконец, из головы, вытравить из сердца эти два месяца и жить дальше как ни в чем не бывало. Привычной, серой, скучной жизнью. Она глубоко затянулась. Дым попал в легкие, в глаза, и, казалось, даже в уши, разодрал горло, и Эрика закашлялась, надсадно, до слез. Как-то так вышло, что буквально за несколько недель она потеряла из вида двух лучших друзей — Итона она сама видеть не хотела, а Диего… был занят своей дикарочкой, ему сейчас совсем не до нее. Лилу, вопреки всем ожиданиям, довольно быстро освоилась, выучила несколько приемов, довольно сносно метала ножи… Диего помогал ей адаптироваться к новой жизни и ему не было никакого дела до Эрики и ее переживаний. Конечно, свет клином на них не сошелся — но остальные разъехались, кто куда: ДиМей и Деклин[1] проходили спец подготовку, Тим и Аманда[2] целыми днями пропадали в Эрудиции, Чарли и Дейв[3] служили на полигоне, так что из их компании во фракции сидела лишь Дженни да Фиби[4], которая готовилась к инициации. Да и, честно говоря, не хотелось никого видеть. — Ну уж если ты закурила, значит, дело совсем труба, — раздался сзади знакомый голос, и душа Эрики даже на секунду успела провалиться в пятки, насколько похожи были голоса Джен и их матери, Алексис. — Ты меня напугала, — прокашлявшись, повернулась к сестре Эрика. — Чего подкрадываешься? — Я, вообще-то, топала, как слон, это ты тут не поймешь что делаешь: то ли куришь, то ли рыдаешь… — Ничего я не рыдаю, — пробурчала Эрика недовольно и выбросила окурок. — Да и с курением какая-то лажа… — У меня тоже не пошло, хотя благодаря тебе я честно пыталась! — Чего это благодаря мне? Кто мне говорил, что если зайца можно научить курить, то мы просто обязаны? А? — Ишь ты, память у нее какая! Другая давно бы уже забыла, а эта помнит! — Да, вообще-то, не жалуюсь… Чужое присутствие почувствовали обе одновременно. Девушки повернули головы на звук шагов, и Эрика едва не застонала в голос, когда поняла, что Итон и не думал оставлять ее в покое. — Де-е-евушки! — протянул он со слащавой улыбочкой. — У вас сигаретки не найдется? — Не найдется, — ответила за досадно простонавшую сестру Дженни. — А те что есть — не про твою честь! — Джен, — с упреком вздохнул он, — а вот ты на меня крысишься только из чувства солидарности? Или у тебя есть своя какая-то причина меня ненавидеть? — Слушай, Итон, — практически по слогам произнесла младшая Эванс. — Тебе, кажется, было четко сказано, на понятном тебе языке: «Отвали!» — Дженни отошла от перил и медленно начала продвигаться в сторону парня. — Тебе было сказано, чтобы ты избавил нас от своего присутствия, или ты до сих пор чего-то не понимаешь? — Я хочу поговорить с Эрикой, а не с тобой! — А Эрика, очевидно, с тобой говорить не хочет, понял? Так что, давай, проваливай, иначе придется деду пожаловаться! — Какому деду? — А без разницы! Хоть моему, хоть твоему, оба тебя не похвалят за твое скотское поведение! — А ты, стало быть, им наябедничаешь? — Наябедничаю, да. — Дженни толкнула его в грудь, продолжая наступать и оттеснять его дальше в коридор. — О, в ход пошла тяжелая артиллерия! Маленькая сестренка решила обратить на себя внимание? — Просто изыди, — доверительно сообщила ему Джен, сильно отпихивая подальше от сестры. — Видишь, сейчас ты ни к селу, ни к городу! — Да ладно, уйду я! — обреченным тоном изрек Тайлер. — Эрика! Я, правда, не хотел тебе сделать больно! Если я могу… как-то доказать тебе это, ты только… скажи мне, ладно? Эрика лишь рукой махнула, прекрасно понимая, что когда она немного остынет и разложит весь тот сумбур, что клубится в ее голове последнее время, по полочкам, конечно, она его простит. Итон, в сущности, ни в чем и не виноват, он всегда такой был и вряд ли изменится. Девушки задумчиво смотрели в спину понуро бредущему по коридору Итону, а потом переглянулись. — Ты думаешь он врал, когда говорил, что любит тебя? — тихонько спросила Дженни, страшась обрушить на себя гнев сестры. — Почему ты ему не веришь? — Потому что, даже если он сам свято верит в свое признание, то на самом деле никого не любит. Кроме себя, конечно. — А зачем говорит тогда? — Потому что его уело, — печально развела она руками. — Потому что самолюбие задето. Да мало ли причин, по которой самовлюбленный засранец может бросаться ничего незначащими для него фразами? — Ты сейчас про Итона или про… него? — покосилась на сестру Джен и на всякий случай отодвинулась подальше. Эрика посмотрела на нее скептически и закатила глаза. Сколько раз она слышала, совершенно не трогающие признания в свой адрес, но при воспоминании именно тех слов, которые выкрикнул Роман пока его уводили полицейские, загнанные куда подальше эмоции шквалом опрокидывались на Эрику, и становилось просто до нелепости невыносимо оттого, что ей безумно хотелось в это поверить. Но никому она не верила, даже себе, наверное. Потому и хотела сбежать подальше, в первую очередь от себя… — Джен, я тебе уже говорила, я не хочу об этом. — Почему, Ри? Почему ты не хочешь поговорить со мной обо всем? Мы же раньше с тобой часами могли болтать, все, что я знаю — это благодаря тебе… — Я просто сейчас не могу, потому что… сама ничего не знаю, — выдавила из себя Эрика и отвернулась от Дженни. — Мне надо самой во всем разобраться, понимаешь? Не могла я так сильно ошибаться в человеке, так, чтобы думать одно, а он на самом деле оказался полной противоположностью! Я могла, ну, там, допустим, может быть, несколько его идеализировать, но не до такой степени… Я не могу это объяснить! — Что бы ты там обо мне ни думала — что я малявка и ничего не понимаю, — на самом деле все я понимаю. Ты можешь сколько угодно закрываться, отдаляться, бегать от всех… но от себя ты не убежишь, сестренка! — Дженни грустно ухмыльнулась и покачала головой. — Я тоже бегала от Роса, долго бегала, целых два года А теперь жизнь бы отдала, чтобы хоть на минутку вернуться и сказать ему, что любила… Просто подумай над этим. Дженни оттолкнулась от перил и быстро пошла в ту же сторону, куда они прогнали Тайлера. Эрика слышала ее шаги и понимала, что все ее невеселые мысли ничто, по сравнению с тем, что выпало на долю ее сестренки[5]. После всего пережитого в плену маньяка и гибели Роса, Джоанна так и не смогла прийти в себя. Переживала безумно, хоть и старалась этого никому не показывать. Как бы Эрике хотелось сейчас обнять ее, разделить вместе ее боль. Но сердце все последнее время было будто высушено, выколочено, не могло ни страдать, ни плакать, ни взять на себя чужую боль. Одна пустота, внутри которой была спрятана ее кратковременная сумасшедшая страсть не к тому человеку, торчащая прямо посреди ее сознания. И она все время натыкалась на нее, старательно обходила, зная, что рано или поздно нужно будет что-то делать с этой пустотой, потому что она постоянно угрожала ей, неотвратимо выворачивая изрядный кусок ее души. До появления в ее жизни Романа Эрика вообще не подозревала, что такое возможно. Она не позволяла себе увлекаться мужчинами и выстраивала с ними отношения только на тех условиях, которые ставила сама, не больше и не меньше, потому что на других ей всегда было наплевать. А с ним — нет, так не получалось. Дался же ей этот прохвост! «Потерпи. Пройдет время и все наладиться», — уговаривала она себя, прикрывая глаза. Ей просто нужно забыться, перевести дыхание, чтобы перестать думать о Романе, а лучшего способа отвлечь себя от тяжелых мыслей и обрести равновесие, кроме как забить голову работой, придумать Эрика не смогла. Вполне себе удачный случай подвернулся буквально через пару недель, когда одна из частных авиакомпаний Индианаполиса подписала с Эрикой Эванс трехмесячный контракт на междугородние перевозки. К тому времени она успела официально восстановиться в должности, а жизнь в любимой фракции, по сравнению с жизнью на острове, стала нагонять на нее жуткое уныние и хандру. Точно данное место больше не являлось ее естественной средой обитания, и, само собой, Эрика остро нуждалась в срочной смене обстановки. Родители отнеслись к переменам в ее жизни настороженно, заподозрив подвох, но, набравшись терпения, вопросами не докучали и препятствий, с целью удержать ее на месте, не чинили. Посему, собравшись и распрощавшись с сестренкой, Эрика благополучно отбыла из Чикаго.***
Здесь и далее саунд для Джен Edge of Life — Believe in Myself
Темно-серое полотно дорожного покрытия лентой струилось под ее ногами, кроссовки, соприкасаясь с дорогой, мерно отбивали шаги. Едва заметный ветер бросал в лицо колкий моросящий дождь, а деревья повсюду уже начали окрашиваться в осенние краски и пахло сырой землей. Джоанне Эванс не нравилась осень, но именно сегодня погода очень импонировала ей. В уши лилась старая песня, что пели давно еще ее музыкальные родители, а к началу следующего трека она должна уже была добежать до площади, где любила делать растяжку — там как раз были необходимые уступы на развалинах бывшей мэрии. Дженни удивлялась с самого детства — у них есть такие технологии, природу которых и объяснить-то трудно, а вот отстроить город они не могут. Кругом, сколько она себя помнила, да и на голографиях видела — город тогда и сейчас был в руинах. Никак не получалось привести в порядок разрушенные здания, и раньше-то не хватало людей, а война пятнадцать лет назад забрала лучших… Да и теперь, когда войны нет, все равно продолжают умирать те, кто бесконечно дорог… Вообще, Джен была не из тех, кто занимается самокопанием, погружается в депрессию с головой и плачет ночами в подушку. Но события последних месяцев совсем выбили ее из колеи. Сначала странная гибель Роса, потом счастливое появление Эрики во фракции… И если первое почти убило Дженни морально, то второе было несомненно радостным событием, если бы не одно обстоятельство. Эрика вернулась с острова совсем другая. Такой сестру Джоанна еще не видела, во всяком случае сколько ее знала — Рикки не могла печалиться слишком долго. Злиться была способна неделями, придумывать планы мести, нагружать себя физухой, но чтобы курить на мостках через пропасть… Это было, пожалуй, больше, чем просто необычно. С момента возвращения сестра занимала все мысли Дженни. После того, как трагически погиб Рос, мама уехала, пробыв во фракции и так больше положенного, а отец… вряд ли сможет поддержать Рикки. Да и Джен ничего особенного сделать не смогла. Семья всегда была главным у них, так уж повелось, но Эрика предпочла сбежать, прикрывшись контрактом, и никого слушать не хотела. Хотя надо отдать ей должное — чувства свои скрывать она научилась хорошо. В треках возникла пауза, когда Дженни уже почти добежала до площади. Как только голос мамы стих, Дженни сразу же услышала рядом с собой чужие шаги — в непосредственной близости, за ее спиной бежал человек, очень шумно дыша и негромко матерясь сквозь зубы. Дженни обернулась и от негодования даже остановилась на секунду. — Итон, твою мать! Какого хрена ты тут делаешь? — В наушниках возобновилась композиция, и Дженни досадливо выдернула динамики из ушей. — Уф! — АрТи тоже остановился и положил ладони на колени, согнувшись. — Черт бы тебя подрал, Джен, с твоими пробежками, — проговорил он, пыхтя и стараясь выровнять дыхание. — Уже полчаса бегу за тобой, а ты будто оглохла! — Меньше всего я хотела бы тебя видеть рядом со мной на тренировке, Тай. Так что лучшее, что ты можешь сделать — это раствориться, — бросила Дженни, снова вдевая динамики в уши и продолжая бежать трусцой к площади. Но, как бы она ни пыталась игнорировать парня, он все равно был в поле ее зрения: обогнав ее на несколько шагов, Тайлер побежал спиной вперед, что-то силясь ей сказать. Как Джен ни крепилась, а улыбку сдержать было трудно — Итон, жестикулирующий на бегу и беззвучно открывающий рот, был уморительно смешной. Длинноватые темные волосы намокли и растрепались — дождь хоть и не сильный, а все ж таки был. В конце концов, парень резко остановился и расставил руки в стороны, а Дженни, ничего не успев сделать, просто впечаталась в его грудь. — Что ж такое! АрТи, ты прекратишь мне мешать или нет? — возмутилась Дженни, отпихивая его от себя, и хотела было его обогнуть, когда он схватил ее за локоть. — Только если ты меня выслушаешь. Ну, пожалуйста! Джен вырвала руку из его хватки и скинула капюшон, пригладив не менее, чем у Тая, растрепанные волосы. После интенсивного бега она не планировала резко останавливаться, разогнавшееся от нагрузки сердце тарабанило в груди, а в лицо бросился жар. — Какого черта, Итон? Ничего, что у меня тренировка? А ты все испортил! — Вот именно поэтому я и хочу с тобой… поговорить. Джен, я всегда все порчу! Так как они благополучно добежали до площади, а возвращаться Дженни пока не планировала, она, глубоко вздохнув, принялась делать упражнения на месте, подозрительно посматривая на Итона. Этот тоже странный с острова вернулся, Эрика все рассказала о его поведении на острове, но Джен все равно никак не могла взять в толк — что у них там с Итоном случилось. — Ну… говори, — не прекращая делать вращательные движения руками, бросила Джен. — Что ты там еще испортил, кроме жизни моей сестры? — Во-о-от, наконец, мы добрались до сути, — выдохнул Итон и снова прошелся по влажным волосам. — Помоги мне помириться с Ириской! — А я-то как могу помочь? — притворно удивилась Дженни. — Тем более я своей сестре не враг, таких, как ты, лучше всего держать подальше от себя! — Почему это еще? До сих пор никто не жаловался! — Да потому что кому жаловаться-то? Ты ж себе девок выбираешь, у которых в голове только ветер гуляет и мысли всегда свежие, а остальных просто боишься! Иначе, с чего бы тебе не встречаться с Эрикой, ты же знаешь, что она любила тебя… — Ага, так сильно любила, что ее увел какой-то придурок из джунглей! — Вот поэтому и нет, Итон! — Дженни как раз перешла к растяжке и низко присела на одной ноге, выставив в сторону другую. При этом моментально почувствовала пристальный взгляд чуть пониже спины. — И не смей пялиться на меня! — Не буду! — Итон даже зажмурился отворачиваясь. Черт, ну, кто бы мог подумать, что у Ириски такая соблазнительная сестрица. А вернее ее… — Ну так я не понял, ты мне поможешь или нет? — хрипло спросил АрТи только для того, чтобы как-то отвлечься. С тех пор как они вернулись с острова, он только и делал, что пытался как-то наладить отношения с Эрикой, а посему на других девиц времени совсем не оставалось. А вот теперь в голову врезалась соблазнительная задница этой малявки… Хотя, не такая уж она мелкая, просто он привык видеть ее такой… — Я понять не могу, что ты от меня хочешь! — ответила Джен. — Даже если бы я вдруг как-то упоролась и пошла к Ириске просить за тебя, она все равно меня не послушает… — Да нет, так, конечно, ничего не выйдет. Но ведь ты знаешь ее лучше всех, что мне сделать, чтобы она меня простила? Дженни усмехнулась про себя. «Вот всегда так бывает, то густо, то пусто. Сестрица раньше ныла из-за Итона, а теперь вот что-то перевернулось с ног на голову и стало все наоборот. Странно, однако, до этого момента у Рикки было много романов, и Тай на них не реагировал так бурно. Самая сильная ревность его выражалась в том, что он мог ввязаться в драку с парнем, который задерживался рядом с Ириской дольше положенного на его взгляд, но в большинстве случаев он только подкалывал ее да посмеивался. Конечно, романы у сестры ни разу не доходили до чего-то серьезного, но Итон всегда довольно спокойно реагировал на ее парней. Но сейчас… Эрика говорила, что это задетое самолюбие, однако, Итон ни за что не стал бы никого ни о чем просить, ведь это само по себе для него является унижением. И раз он на это пошел…» — Зачем тебе это, Тай? Чего ты добиваешься? Не слишком ли много усилий ради того, чтобы трахнуть мою сестру и забыть? — Много ты понимаешь, малявка! — сказал Итон прежде, чем успел сообразить, что говорить такое не стоило, и зажал себе рот обеими руками. Дженни, которая выполняла наклоны, разогнулась и молча направилась прямо к нему. Тайлер отступил на пару шагов, потом понял, как это глупо, и получил кулаком в живот. Первой мыслью было фыркнуть, спросить «и это все?», или высказаться в духе: «Ну я же и говорю — малявка!», но делать этого всего он, конечно, не стал. Согнулся, охнув, и только посмотрел на Джоанну укоризненно: — Ну и зачем драться? — Странный ты человек, Тайлер. Приходишь с просьбой и говоришь гадости. Не пойму я тебя! — Джен подумала, что все равно тренировка безнадежно испорчена и надо бы бежать обратно в штаб-квартиру, все равно этот придурок не даст позаниматься спокойно. Она уже повернулась и даже сделала несколько шагов, но АрТи и не думал уходить от задуманного. Он снова перегородил ей дорогу, заставив внутренне застонать. — Прости, хорошо, я не с того начал. Слушай, мы с ней всегда дружили, понимаешь? Эрика мне больше, чем просто подруга, и я… даже если у нас ничего и не будет, да и… скорее всего, ничего у нас с ней не будет! Но я хочу, понимаешь, чтобы все встало на свои места! Чтобы она целовала меня при встрече. Чтобы пускала в свою жизнь. Чтобы любила, как раньше… — Как раньше уже не будет, Тай!.. — Да знаю я! — Итон досадливо сплюнул на землю и в который раз провел рукой по волосам. — Я не об этом. Я не хочу, чтобы она меня хотела. Хочу, чтобы любила. Пусть даже и не по-настоящему. Дженни очень сильно удивилась, но вида старалась не подавать. Что-то с ними со всеми случилось на острове, это явно совершенно. Диего привез девушку и собрался жениться на ней, кажется, хотя всю жизнь сох по Эрике. Сама Ириска, несмотря на свой характер, как-то закисла и тоже, кажется, влюбилась в неизвестного парня, а Итон вот не хочет, чтобы его хотели… Джен совсем запуталась и решила согласиться на просьбу АрТи, только для того, чтобы посмотреть, чем это все закончится. — Ну хорошо, а от меня-то что надо? — спросила она, хлопая ресницами. — Я хочу как-то реабилитироваться в ее глазах. Там на острове… я делал… ну, не очень хорошие вещи… — Да? А мне Рикки рассказала, что ты, как только жареный петух клюнул, сделал все, чтобы испортить ей малину! Скажешь, нет? — Да я только… — возмущенно начал Тай, но глубоко вдохнул и, начиная раздражаться, пристально уставился на Дженни. — Все, что я делал, это только для… Ладно, хорошо, взыграла ревность, согласен, но… — Вот и скажи ей об этом. Уверена, когда ты признаешь свои ошибки, она впечатлится и все забудет. От удивления. Бывай, — она стукнула его ладошкой по груди и, обогнув, побежала вперед. — Я хочу нарыть информацию на этого парня, что был с нами на острове! — крикнул ей в спину АрТи. Дженни остановилась и медленно повернулась к АрТи. — Ты опять задумал какую-то хрень? Зачем тебе это? Хочешь окончательно добить Ириску? Не лезь ты в это дело! Ты уже достаточно вмешался! — Мне звонил его адвокат, просил приехать… Дать показания. Говорил, что Роман раскаялся и что этот Роман неплохой человек. Я и не знаю, что думать… Я подозревал Сола в страшных преступлениях, а потом выяснилось, что он всего лишь член банды. И больше нам никто ничего не сказал… — Ну так сделай официальный запрос, в чем проблема-то? — пожала плечами Джен. — Я не хочу впутывать лидеров. А по официальной сводке — Роман Иллабиан член банды, мошенник, грабил людей, участвовал в налетах… Есть даже информация о его первой ходке, давно, почти десять лет назад. Вся эта информация была в деле других членов банды, а на самого Романа ничего нет. Вот я и хочу покопаться в архивах общего реестра, но не официально, а чтобы понимать, с кем именно мы имеем дело. — То есть ты хочешь использовать мои связи, чтобы подобраться к архивам? Кстати, а почему бы тебе самому не… — Меня отец лишил пропуска, — перебил Джоанну Итон, усмехнувшись. — Сказал, пока я не возьмусь за ум, мне нечего делать с полным доступом к документам. Я должен выяснить, Дженни. Или я был прав и чутье меня не подвело, или я полное говно и место мне на помойке. С одной стороны я не могу свидетельствовать против него, потому что он реально спасал наши жизни там, без него мы все погибли бы. С другой — оправдывать преступника, реального преступника, я не хочу… — И что, если ты узнаешь, что он реальный преступник, не поедешь и не расскажешь, как он тебе жизнь спас? Не отплатишь ему тем же, или хотя бы тем, что ему срок скостят? — прищурилась Дженни. — Я хочу знать правду… Да и самой тебе разве не интересно узнать, что за парень, который сестру твою обманул? Может, если мы объединимся, то сможем выяснить точно, кто он такой. На самом деле! Джен скептически рассматривала Тайлера, пытаясь прикинуть, чем это может обернуться. Ну, залезут они в архивы, ну, выяснят про этого… Романа, ну, поймет Итон, что прав. Да и безумно интересно было посмотреть, кто же так… впечатлил сестренку! — Ну, а если мы найдем что-то такое, что поможет Роману избежать тюрьмы… — продолжил Итон. — Разве это не сможет доказать Эрике, что я не такой уж… поганый? А? — Хорошо, уговорил, — кивнула Дженни. — Но имей в виду, я тебе не верю ни на грош. Считаю, что это такой витиеватый, долгий, но все-таки подкат к моей сестре. Ясно? — Да ясно, ясно… Думай что хочешь! Я так полагаю, разуверять тебя бесполезно? — Верно полагаешь, — ухмыльнулась в ответ на его лукавый прищур Дженни.***
Два месяца спустя
Джоанна глубоко вздохнула, прикрыла глаза прохладной ладошкой и потерла их, совершенно забыв о макияже. На пальцах остались темно-серые разводы, и Дженни негромко чертыхнулась. — Что, опять не идут у тебя криптосистемы? — усмехнулся Итон, не отрываясь от монитора. В помещении архива, расположенном в одном из подвальных помещений, помимо того, что холод пробирал до костей, было еще и душно. В основном тут были старые допотопные компьютеры с экранными мониторами и только один общий, с выходом на общественный канал. — Нет, просто… — Дженни хотела было уже сказать про размазанную тушь, совершенно позабыв, что сидит тут с Тайлером. — Ничего такого, просто устала. — Я тебе уже говорил, что могу помочь, если что, — как ни в чем ни бывало пожал плечами Тай, коротко глянув на нее из-за монитора. Джен лишь покачала головой, и Тайлер продолжил: — Кажется, впервые в жизни вижу такое старое оборудование… Как еще работает, ума не приложу… — Приложи свой светлый ум для поиска информации по делу Романа Иллабиана и не мешай мне, Итон, — недовольно пробурчала Дженни, кутаясь в куртку. — Замерзла? — тут же спросил АрТи. — Может, тебе кофе принести? Я все равно сейчас пойду для себя, — поспешил он объяснить свою заботу, будто было в ней что-то запретное. — Кофе, пожалуй, я бы выпила, — протянула Джен, зевая. — Тебе как обычно? — Тайлер вскочил со стула, будто не только он, но и все его долговязое тело обрадовалось передышке. — Крепкий с молоком и без сахара? — Если знаешь, зачем спрашиваешь? — хмуро глянула на него Дженни, пребывающая не в настроении от мысли, что еще один вечер придется убить на эти ненавистные криптоалгоритмы. — А пироженку будешь? — Буду. — Шоколадный маффин с ванильным кремом? Дженни кивнула, тщательно пряча невольно наползающую улыбку за тетрадкой. За те два месяца, что они с Итоном провели вместе, ежедневно копаясь в архивах, он успел довольно неплохо ее изучить. Знал, что она любит спать подольше и с утра вставать ей невероятно трудно. Знал, какой она любит кофе и предпочтения в сладком. Пару раз даже отбил ее от слишком навязчивых поклонников, что стало для Дженни приятной неожиданностью. Да и вообще, за эти два месяца они довольно крепко сдружились. Итон, в сущности, оказался не таким уж плохим парнем, когда не пытался играть в свои кобелиные игры. Просто дружить, без намека на интим, Дженни с ним очень даже нравилось. Конечно, без флирта не обходилось, и АрТи постоянно подкалывал ее в том или ином случае, особенно когда ему приходилось забирать Джен с неудачных свиданий, или когда в попытке в очередной раз забыться, Дженни перебирала лишнего и нужно было отбуксировывать ее до комнаты. Проснувшись однажды совершенно голой рядом с Тайлером, Дженни здорово напугалась, и хоть потом выяснилось, что ничего не было, а Итон с тех пор стал называть ее «пьяной стрекозой», потому как углядел татуировку на ягодице, она решила все-таки, что не нужно так расслабляться… Однако к чести парня надо было признаться, что он держал язык за зубами и посмеивался над ней только наедине, при всех же соблюдал полнейший нейтралитет, чем заслужил в свою «копилку доверия» несколько плюсов. Конечно, это не означало, что Дженни теперь перебежала на его сторону и будет всячески выгораживать перед сестрой, но и общаться с ним было, что уж говорить, прикольно. — Вот! — прямо перед задумавшейся Джоанной брякнулась железная чашка с восхитительной пенкой и небольшая тарелка с пирожным. — Между прочим, выцыганил у повара за мзду, — пожаловался Тайлер. — Твои любимые маффины сегодня за час расхватали, Дилан мне от сердца оторвал, то, что себе отложил. — Ну и к чему такие жертвы, вполне я бы обошлась без сладкого, — разворчалась Дженни, стараясь незаметно проглотить ком в горле. Ей было приятно. Да что там, ей было безумно хорошо, потому что именно сейчас хотелось вкусного, потому что можно было сменить гадкие задачи на более приятное времяпровождение. — Выпила бы просто кофе… — Без сладкого ты становишься вредная и злая, — проговорил Итон, возвращаясь за свой монитор. — А когда примешь дозу позитива, то не так страшно. — Да уж, спасибо тебе, комплименты ты делать умеешь, — отчего-то грустно проговорила Дженни. Ей вспомнилось, как еще в период ухаживания Рос таскал ей белковые коктейли с разными вкусами: от фруктового до шоколадного, — объясняя такую заботу тем, что от сладкого можно потерять форму. Белковые коктейли Дженни ненавидела, всячески от них отбивалась, а Рос обижался, что она не ценит его заботу… А вот Итон приносит ей маффины, и ему все равно что будет с ее фигурой. Потому что Рос ее любил, а Итон нет… На глаза в очередной раз навернулись слезы, и Джен смахнула их тыльной стороной ладони. Она пыталась, как могла пыталась жить дальше, понимая, что хоронить себя заживо не стоит, даже если потеря совершенно невосполнима. Отсюда все эти неудачные свидания и беспорядочные отношения… Но все равно она часто вспоминала Роса, а когда стала плотно общаться с Тайлером, зачем-то практически все время невольно их сравнивала. — Так, давай показывай, что там у тебя! — Итон решительно поднялся и направился к ней. — Я, конечно, понимаю, что сами по себе задачи по асимметричному шифрованию не подарок, но не до такой степени, чтобы рыдать из-за этого. — Отстань, Тай, я вовсе не из-за задач… — А из-за чего? Думаешь легко сидеть и пытаться сосредоточиться, когда рядом красивая девушка размазывает по щекам свой макияж? — Если тебе так трудно, на сегодня можешь закончить, — огрызнулась Дженни. — Я тебя не держу, вообще-то, это исключительно твоя инициатива. Итон громко подвинул стул прямо к ее столу и уселся, пристально вглядываясь в ее листки. — Хм, у вас что, задачи со звездочкой пошли? — удивленно посмотрел на Джоанну АрТи. — Разве диспетчеров учат дешифрации данных? — Нет, я набрала дополнительных, чтобы сдать предварительные зачеты. Но, видно, перенадеялась на себя… — нехотя признала она, все же разрешив ему взглянуть на листки. — Не понимаю, как именно это работает, всю голову уже сломала. — Ну, правильно, че, — вдруг обиженно протянул Тай, быстро заполняя пробелы в колонках мелким, убористым почерком. — Я же тут для мебели сижу, и язык отсохнет спросить… — А я, может, не хочу ничего у тебя спрашивать, — сразу же окрысилась Дженни. — Я, может, сама разобраться хочу! — Смотри, вот так проще, — подвинул ей решение АрТи, лукаво поглядывая. — Видишь? Дженни уставилась на листки, смотрела долго, будто пыталась зрительно запечатлеть в памяти решение, потом подняла глаза на АрТи и поджала губы. — Я смотрю ты умный такой, тебе череп не жмет? — свредничала она и принялась собирать листки в сумку. — Все, на сегодня я отчаливаю, а ты можешь тут хоть до ночи сидеть. — Не буду я сидеть, — покачал головой Итон. — У меня уже глаза вытекают смотреть на эту допотопную железяку, я как-то к голограммам больше привык. И к интерактивным экранам. А давить на клавиши… У меня даже пальцы болят. — Ух, прямо жалко тебя стало! — восхитилась Дженни, криво ухмыльнувшись. — Чего ты мне жалуешься, если это все во имя моей сестры! — Да не жалуюсь я! — возмутился Тай. — Мне странно просто, мы такую гору инфы перелопатили, я лично просмотрел огромное количество дел по лос-анджелесским мошенникам и каталам за последние несколько лет, а дело Романа Иллабиана словно испарилось! Ни по имени его, ни по фамилии — никакой информации. Ну такого же просто не может быть! — Не может, — задумчиво отозвалась Джоанна, задвинув стул и вставая позади него. — Значит, надо смотреть более тяжкие преступления. Но многие засекречены… — То, что засекречены — это не вопрос, сломать можно любой пароль, меня волнует, что если на Соле, то есть Романе этом, какое-нибудь убийство, тогда… Это не есть хорошо. — Нам надо точно знать. Меня уже просто заело. Чего он такого наделал, что информации о нем нигде нет? Эрика говорила, что он сидел в тюрьме, значит, у нас должна быть информация по этому поводу! Кому и зачем нужно было ее изымать? Потом, мы же можем и не ставить Эрику в известность, если найдем что-то ужасное, — она пристально посмотрела на Итона и нахмурилась. — Так ведь? Ты ведь во все это ввязался не для того, чтобы ей сделать больно? — Нет, — отрицательно помотал головой Тайлер. — Но ты права, узнать надо обязательно. — Ну, хоть в чем-то мы с тобой согласны. — Дженни закатила глаза и пошла на выход. — Стой, давай провожу! — подорвался Тайлер отмерев. — А то опять куда-нибудь влипнешь! — Я спать иду, куда я могу влипнуть? — засмеялась Дженни. — Ну кто ж тебя знает? — в тон ей ответил Тай, плутовато улыбаясь. — Когда у тебя включается режим «пьяная стрекоза», от тебя всего можно ждать!