Утопия

Из-за плот­ной пе­лены си­зых об­ла­ков свет вос­хо­дяще­го сол­нца с тру­дом про­бивал­ся к зем­ле, по­это­му в по­ле ца­рил си­нева­тый по­лумрак. Глубокая тишина нависала над долиной, нарушаемая лишь шёпотом ветра. Не­высо­кие ред­кие де­ревья, разросшиеся вширь, застыли тёмными, чуть шевелящимися силуэтами, и под рас­ки­дис­ты­ми вет­вя­ми од­но­го из та­ких спа­ла мо­лодая жен­щи­на в алой ман­тии, яр­ким пят­ном вы­деля­ющей­ся на фо­не блёк­лой рас­ти­тель­нос­ти; в её рас­слаб­ленной ру­ке по­ко­ил­ся де­ревян­ный по­сох, заканчивающийся хрустальным шариком. Мет­рах в ста, в не­боль­шой ро­щице, ус­тро­ила леж­би­ще стая вол­ков, от­ды­ха­ющих пос­ле ноч­ной охо­ты. Прон­зи­тель­но крик­ну­ла круп­ная пти­ца, этот звук эхом раздался кругом, заставив волков настороженно прижать уши, и, гром­ко хло­пая крыль­ями, про­лете­ла над ча­родей­кой, раз­бу­див её. Й­ен­на се­ла и изум­лённо ос­мотре­лась, пы­та­ясь по­нять, по­чему и как она ока­залась пос­ре­ди мрач­ной до­лины. Она под­ня­лась с усе­ян­ной ле­дяной ро­сой гус­той тра­вы, уве­рен­но сжи­мая ла­донью свой по­сох, и, отыскав глазами практически заросшую дорогу, направилась к ней, тихо шурша подолом длинной мантии. Завораживающе клу­бились тучи, гро­зя силь­ным про­лив­ным дож­дём, плав­но по­качи­вались де­ревья от ду­нове­ний хо­лод­но­го вет­ра. В сы­ром воз­ду­хе по­висли по­ка ещё ед­ва за­мет­ный за­пах смер­ти и ощу­щение за­та­ив­шей­ся уг­ро­зы. Ча­родей­ка трях­ну­ла го­ловой и без дол­гих раз­ду­мий свер­ну­ла по до­роге нап­ра­во, не пе­рес­та­вая раз­мышлять над сво­им по­ложе­ни­ем. Всё ок­ру­жа­ющее ка­залось чу­жим, нед­ру­желюб­ным, не­похо­жим на при­выч­ные по­ля Крин­на. А зна­чит… не мог­ла ли она те­лепор­ти­ровать­ся в дру­гой мир, о су­щес­тво­вании ко­торо­го ник­то да­же не по­доз­ре­вал? В таком случае, ей нужно быть осторожнее и внимательнее и как можно скорее отыскать путь обратно. Шаг за шагом женщина приноравливалась к неровности земли, но не успела пройти и нескольких метров, как заметила серые тени сбоку. Повернувшись к приближающимся волкам, она вскинула посох и, направив его на тройку зверей, крадущихся рядом, начала произносить слова вызубренного заклинания: — Аст Кирананн… Вдруг с её левой руки и навершия посоха сорвался огненный шар, запахло палёными шерстью и мясом, раненые волки с жалобным воем унеслись, поджигая траву, от которой тут же поднимались мутные струйки кудрявого дыма. Остальные хищники то ли были сыты, то ли — напуганы атакой женщины, но трусцой побежали прочь, оставив Йенну одну. А чародейка заставила себя идти дальше, хотя пребывала в ошеломлённом состоянии. Заклинание сработало ещё до того, как она успела его полностью проговорить. Это несколько усложняло ситуацию, ведь ученица Даламара не знала, какая магия действует в этом мире. И если от волков её спасла удача, то неизвестно, что может поджидать у глубокой низины с крутыми склонами или в густых зарослях. Очень долго чародейка не могла решиться испробовать магические формулировки, изученные под бдительным вниманием шалафи, однако времени она даром не теряла. В небольшом мешочке на поясе у неё нашлась шпаргалка, исписанная мелким, но аккуратным почерком. Книги, конечно, вместительней, но и на клочке бумаги уместились самые важные заклинания, так что она могла не беспокоиться на этот счёт. Затем Йенна постаралась в мельчайших подробностях вспомнить ощущения при своём колдовстве. Погрузившись в свои мысли, женщина совсем забылась и перестала обращать внимание на окружающее. Ровно до тех пор, пока под её ногой что-то противно не хлюпнуло. Опустив взгляд, женщина невольно отступила и, ожидая худшее, посмотрела вперёд. Посреди дороги стояла телега без одного колеса — оно лежало переломленное на части. На пропитанной человеческой кровью и какой-то мерзкой жижей почве была плохо заметна оборванная упряжь, видно, лошади, сильно напуганные, сумели убежать от неведомой чародейке опасности. Но людям, сопровождавшим повозку, так не повезло. С десяток истерзанных тел покрывали землю, кое-где белели кости. И неподалёку женщина заметила уродливый труп с грязно-серого цвета грубой кожей. Существо лежало так, словно пыталось ползти, когда смерть настигла его. Йенна медленно и осторожно, постоянно оскальзываясь и едва не запачкав подол мантии, приблизилась к телеге. Её содержимое было нетронуто, так что чародейка осмотрела все мешки, выискивая то, что могло бы пригодиться. Всё это время она напряжённо покусывала губы, оглядываясь по сторонам, и вздрагивала при любом шевелении. Наконец, закончив поиски, она пошла дальше, сдерживая панику и желание бежать без оглядки, упрямо делая шаги медленнее. Но женщина не решилась осмотреть монстра. В голове мелькнула мысль о том, что мёртвых нужно похоронить… или хотя бы сжечь. Отойдя от повозки, она вытянула руки и сосредоточилась на огненном шаре. Он не заставил себя долго ждать, непрерывной струёй вырываясь из ладоней. Йенна удивлённо вскрикнула, стряхивая языки пламени, остановив магический поток. Сразу ощутимо надавила слабость, опустошённость неприятно отзывалась в теле, голова закружилась. Чародейка не ожидала такого мощного выброса и теперь тяжело опиралась о посох, вдавливая его в мягкую землю. Спустя полчаса она почувствовала себя лучше и была способна идти дальше. Голод, который женщина не ждала после увиденного, заявил о себе, вынуждая задержаться ещё — есть на ходу ей показалось неразумным. Тонкие, поблёскивающие подобно стальным прутьям, стебли травы обтирались о ноги чародейки, кустарники, растущие вдоль дороги, тянули к ней свои ветки. Закрапал мелкий дождик, холодные капельки прозрачной дымкой заполнили воздух, отчего стало труднее дышать. Йенна накинула капюшон и продолжила путь, подсвечивая его посохом. Поднялся ветер, завывая в верхушках деревьев. А после особенно мощного его порыва, от которого у женщины перехватило дух, с небес на землю полился дождь сплошной стеной, и одновременно прозвучал раскат грома. Чуть позже сверкнула молния, шипя и изгибаясь среди туч. Чародейка вмиг вымокла до ниточки, свет посоха больше не спасал — вода застилала глаза. Тогда ученица Даламара быстро прошептала заклинание, способное защитить её от разрядов молний и дождя, и остановилась у одинокого клёна, прислонившись к нему спиной. Шептала быстро, потому что боялась, что сработает оно раньше, чем отзвучит последнее слово. В этом мире оказалось трудно рассчитывать и регулировать энергию, затрачиваемую на магию, поэтому вероятность смертельного исхода для неё при стычке с противником, кем бы он ни был, возрастала. Причём причиной гибели может стать именно истощение, а не клыки и когти неведомой твари. Ливень длился недолго и скоро перестал. В облаках появились прорехи, сквозь которые виднелось голубое небо. Солнце, похожее на призрака, едва перевалило за полдень, а это вселяло в чародейку надежду на то, что она успеет покинуть это жуткое поле до наступления ночи. Только уже через пару часов ноги ломило от усталости, неприспособленные для преодоления подобного рода местности туфли затрудняли ходьбу, каблуки застревали во влажной после дождя почве. Целеустремлённая и сильная духом — а иначе она не попала бы в ученицы к Даламару Тёмному — женщина продолжала идти, развлекая себя всякими размышлениями и воспоминаниями, но не забывая при этом поглядывать по сторонам. Вскоре дорога повела вниз, спускаясь в овраги и приближаясь к лесу. Деревья выстроились неровными рядами слева от дороги, застыв безмолвно на века. А справа блестела крошечными пятачками вода. Как поняла Йенна, это было болото. И простиралось оно далеко во все стороны, иногда лужами преграждая путь, а иногда ручейками утекая в лес. Здесь было темнее, а из чащобы веяло холодом. По мере наступления темноты, которая всё сгущалась, страх заползал в мысли чародейки, вытесняя всё остальное. Свет от посоха не успокаивал, лишь нагонял тоску по дому. По-хорошему, нужно было устроить привал, выспаться и с новыми силами продолжать идти. Но чародейка не хотела нарваться на голодных хищников и не щадила себя, напрягая зрение. В вечерних сумерках всюду ей мерещились монстры, она вдруг вспомнила, что за весь день не слышала птичьего пения, не видела ни одного зверя, кроме тех волков и падальщицы-птицы. Будто всё вымерло. Не успело солнце зайти за горизонт, как из зарослей камыша навстречу чародейке вылезли существа. Разглядеть она их не успела, да и не очень хотела. Стоило им появиться в зоне, освещаемой посохом, Йенна, позабыв обо всём, прокричала: — Аст Кирананн Кайл Сот-Арн Сух Кали Яларан! Теперь это был прицельный огненный луч, от одного прикосновения которого монстры становились живыми факелами. Ныряя в воду, некоторые выживали, но голод гнал их вперёд, не взирая на боль. Пламя срывалось с пальцев чародейки, рыжими всполохами расчерчивая зловещую тьму. Одно из существ подобралось слишком близко, рука, оканчивающаяся острыми когтями, вцепилась ей в запястье. Женщина бесполезно рванулась прочь, а затем ударила посохом. Сноп искр разлетелся во все стороны, и существо отскочило, прячась от огня. Только прятаться от него уже было негде. Языки пламени ярко освещали всё на метр вокруг себя, рыжим очерчивали силуэт женщины со вскинутыми руками. Больше здесь не было никого живого. Убедившись в этом, чародейка, дрожа от холода, волнения и испуга, поплелась дальше, вжав голову в плечи. Желание покинуть это ужасное место гнало Йенну, заставляя забыть об усталости. Крупная луна испускала мягкий свет, замерев посреди тёмного неба. Ночь опустилась на землю тяжёлым покрывалом, обещая быть долгой и беспокойной.